***
До Рождества оставалось меньше недели. Биаю было уже не до учебы, не до друзей, не до чего. Накануне Рождества прилетит отец – и всё, будет крышка, пропажа Бёль откроется, поднимется шумиха, будет замешан Дракон и младшей сестре причинят вред. Ханбин морщился от доли секунды подобной мысли. Ему делалось так нехорошо, что он сам готов был ускорить развязку, пусть ужасную, но неотвратимую. Позвонить Джиёну, всё рассказать, как есть. Чтобы отвлечься от этих глупых идей, он притащил марихуаны и в один вечер накурился. Это расслабляло и успокаивало, как минимум – не давало срываться и проявлять неуместную активность. Хёна пыталась остановить его и просила не курить, но, как и во всём остальном, он был сильнее неё, и оказывал на неё большее влияние, чем она на него. В результате, чтобы угомонить и поддержать Биая, Хёна тоже попробовала косяк, и они, одурманенные и блаженно-довольные под дымной вуалью травки, с захода солнца и чуть ли не до рассвета занимались сексом. С той ночи, уже почти две недели, девушка жила на квартире у Биая, и они изредка выкуривали косяк, разделяя на двоих кровать, тревоги и пагубные привычки. Хёна не могла отпустить во все тяжкие его одного, ей не хотелось, чтобы он чувствовал себя одиноким или непонятым, и ей не хотелось, чтобы он мучился и не спал ночами от волнения за Ханбёль, а так и было, если он не употреблял чего-нибудь, хотя бы алкоголь. Этот вечер, не успевший достигнуть апофеоза тяжести и мрачности, был спасён телефонным звонком. Биай рубился в сетевую стрелялку в планшетнике, попивая пиво, пока Хёна мыла посуду после ужина, когда мобильный запел рингтоном и парень увидел номер, с которого звонил Бобби с той поры, как угодил в плен к неизвестным. Он моментально схватил трубку, поднеся её к уху. - Алло? - Привет, - послышался голос друга, не ставшего спрашивать неуместное «не занят?». Дело, по которому он звонил, было первостепенным, и подходов издалека не требовало. – Послушай… Я лечу в Сингапур… увидеться с Драконом. – Биай хотел что-нибудь спросить, но не нашёлся так сразу, что именно. – Мне просто нужно предупредить тебя, если вдруг драконы начнут на тебя катить, или Джиён вызовет для объяснений, какая легенда родилась. В общем, так: я провалил задание от Дзи-си, ну, с той Джинни, едва не погиб, но люди Дзи-си меня вытащили и выходили, и дали шанс заслужить прощение, добыв им ведьму. Поэтому я еду к Джиёну, чтобы объяснить… - Он не станет тебя слушать, - прервал друга Ханбин, зная Дракона намного лучше, чем Бобби. - Почему? - Потому что он тебя к себе даже не подпустит. Ты наёмник. - Я попрошу Тэяна организовать встречу… - Забудь, Бобби. Я сказал тебе – не видать тебе Джиёна, и если ты хочешь доказать, что это не так, то только зря потеряешь время. Почему ты решил переть дуром? - Обстоятельства. Ну, и время идёт, знаешь ли. - О, спасибо! А то я забыл! Я в курсе, что время катастрофически жмёт, оно мне жмёт так, словно тиски на яйцах. Но что-то хреновый у тебя план. Или это те умники, что тебя держат, придумали? Специально тебя решили подставить? - Это я предложил лететь в Сингапур и себя в роли парламентёра. – Чживон замолчал, а Ханбин вздохнул: - Чжунэ сказал, что чувачок из этих кожаноштанных не промах был, что, не тупее нас они, а? - Да уж, не дебилы, - хохотнул Чживон, оглядывая свою руку и посылая молчаливые приветы Ю Ёндже. Биай замолчал, понимая, что и соперники, и союзники – всё перемешалось, и уже не знаешь, кто сильнее, кто мудрее, кто правильнее. Он знал только, что похищена его сестра, а подставить себя хочет его лучший друг. - Дракон учует запах лжи, когда ты ещё лететь в Сингапур будешь, Бобби, - сказал он. – Дзи-си обещал прощение? Ха! Смешно. И ты, наёмник, не придумал ничего лучше, как прибежать и попросить? Это бред, Чживон, серьёзно, надуманное фуфло, дурно пахнущее подставой. Я знаю, что тёлкам ты мозги пудришь на отлично, но ты Джиёна-то за тёлочку не держи. Он тебя вздрючит быстрее, чем ты последнюю шалаву. - И что ты предлагаешь? - В Сингапур лечу я. – Теперь замолчал Чживон. Точнее, растерялся и выдержал паузу дольше, чем хотел, но потом нащупал спутанными мыслями аргумент, который был уместен: - Ведьму спёр я, мне и разгребать. Это мои проблемы, Ханбин. - А Бёль спёрли у меня. Бобби, у нас нет отдельных проблем, мы всегда всё делили поровну, и сейчас мы замешаны одинаково оба, да только я в более выгодном положении, мне почти не придётся врать. Посуди сам, я прилетаю к Джиёну с жалобой на злодеев, которые украли мою сестру – правда? Правда. - Ты должен будешь сказать, что её украли люди Дзи-си. - Да причём тут Дзи-си? - Так надо. - Приказ, который не обсуждается? - Да. - Хорошо, - вздохнул снова Ханбин, понимая, что не может спорить с теми, кто сейчас находится рядом с Бобби и даёт ему указания. – Я говорю, что люди Дзи-си украли у меня сестру, и требуют ведьму. Тут правда абсолютно всё, кроме названия группировки, которая толкает нас на это. Хотя, кто знает? Может, эти люди с ним и связаны, может, даже тут в чём-то будет правда. Тебе в этом контексте даже всплывать не обязательно, мне не придётся компрометировать себя ложью перед Джиёном, ведь для него ты умер, погиб, даже с наших слов. Со всех сторон, как не верти, лететь должен я. - Биай… - Не спорь, прошу тебя, Бобби. Ты уже натерпелся, намотался. А мне невыносимо сидеть сложа руки, когда Бёль чёрт знает где. Прошу, не лишай меня возможности действовать. - Я всё равно не могу согласиться, потому что люди, с которыми я всё это обсуждаю… - Я понимаю, ты должен предупредить их об этом. Ты сможешь поговорить с ними и перезвонить мне через какое-то время? Чтобы сказать, согласны они или нет. - Думаю, что смогу. - Тогда жду. – Ханбин повесил трубку и увидел перед собой Хёну, вытершую насухо всю посуду, которую вымыла. Она смотрела на него с переживанием и беспокойством. Он давно уже не обращал на неё внимания в том плане, что она может узнать какие-то секреты, услышать лишнее. Нет, для Биая она была не предметом обстановки без своего мнения и права голоса, просто он зарубил себе на носу, что эта девушка никогда не бросит, не предаст и не использует никакую информацию против него. При ней можно было говорить всё, от души, любое наболевшее и заветное, и она не вывернет, не перевернёт, не запомнит, чтобы проучить, но запомнит, чтобы иметь в виду и не обидеть, не задеть, не оскорбить. - Куда ты собрался? - В Сингапур. - Биай усмехнулся. – Отдохнуть, позагорать, оттянуться. – Хёна слышала разговор, но он всё равно нелепо хохмил о своих планах. Юмор иссяк, и он ядовито бросил: - Джиёну ноги облизать. - Это опасно? - Не опаснее, чем сидеть тут, и дожидаться неизвестно чего. Я устал, мне надоело смотреть в потолок, когда Бёль у каких-то уродов, и они даже не думают отдать мне её назад без какой-то поганой колдуньи. - Не ездил бы ты… - несмело протянула девушка, но Биай махнул рукой, и она замолчала. - Я тебе ключи оставлю, можешь дальше тут жить… - Мне без тебя тут делать нечего. - А то со мной есть чего? – надменно прыснул Ханбин, продолжая то и дело намекать, что дальше интимных услуг у него с женщинами отношения не заходят. Иногда он срывался, и как-то слишком мягко брал Хёну за руку, слишком долго смотрел ей в глаза, слишком горячо целовал и слишком нежно шептал что-нибудь перед сном, но потом, будто ужаленный, сочился цинизмом и напоминал о своём кредо, вёл себя по-скотски и поддевал Хёну, как можно более унизительно. Привыкшая, она и в этот раз пропустила слова мимо себя. - Совсем скоро Рождество, я надеялась, что мы встретим его вместе… - Если я и поеду, то вернусь до Рождества. – Мобильный в его ладони опять зазвучал и зашевелился, и Биай скорее принял вызов: - Да, Бобби? - Они согласны. Только не смей проколоться, что Бёль не у Дзи-си. Она у синьцзянцев, ты понял? - Я понял, Бобби, не ссы. Я сделаю всё, даже невозможное, чтобы девку их вернуть. Только скажи им, что вне зависимости от того, вернусь ли я, Бёль должна быть возвращена отцу. – Чживон сглотнул слюну, понимая, что это такое, ехать к Дракону и говорить, что тебя послал его враг с какими-то требованиями. Возможно, это их последний разговор с другом. - Я скажу, Биай. И… удачи тебе! Попрощавшись с приятелем, король университета и сын миллиардера, Ким Ханбин прокрутил список контактов до определённого номера. Этот номер без дрожи в руке могло набирать человек пять на земном шаре, но ему, вдруг почувствовашему себя юным и придурковатым студентом, необходимо было назначить встречу с этой персоной, скрытой за цифрами, и попытаться ничем не выдать настоящей подоплеки происходящего. Вылетев на следующий же день, Биай дремал в самолёте или застывал, глядя в иллюминатор. Ему не хотелось думать о плохом, но прогнозируя итоги беседы с Квон Джиёном, то и дело приходилось учитывать возможность оказаться в бетоне. Нужно быть внимательным, слышать каждую свою фразу, слышать каждое слово Джиёна, понимать его настроение, читать направление мыслей Дракона по каким-нибудь признакам, только каким? Все знали, что негласного повелителя Сингапура разоблачить нельзя никак, он непредсказуем, он убивает тех, с кем никогда не ссорился, он забывает напрочь о тех, с кем мог бы поквитаться. Джиён во всём ищет выгоду, однако с тех пор, как денег и власти у него стало несметное количество, выгода приобрела новые, никому не понятные формы. Король забавляется* – не иначе! Современная гротескная абсолютная монархия с её неограниченной ничем волей, закреплённая силой не закона, а хитрости и оружия. Чтобы не перенервничать, Биай отвлекался от воображаемой встречи на воспоминания о минувшей ночи, проведённой с Хёной, полученной от неё нежности и ласке, беззаветной любви, с которой она отдавалась возлюбленному, как в первый раз, никогда не упрекая его жестокими поступками и совершенными изменами. Порой Ханбина раздражала эта её бесхребетность, бесило неумение противостоять, сплошные прогибы. Но если бы она взбунтовалась и показала характер, он не продержал бы её с собой и дня, потому что никогда не терпел от женщин давления, указок и настойчивости. Он не был женоненавистником в полной мере, не считал их низшими существами, но для себя не признавал равенства. Среди своего пола он тоже редко с кем считал себя на одной ступени, чаще – выше, и только с Джиёном… Мысль опять вернулась к образу короля Сингапура, и Ханбин судорожно стал повторять себе правила, которые нужно соблюдать: «Я спокоен, не бегать взглядом, не отводить его, не суетиться руками, потирая их, или пряча в карманы… И не называть прямо Дзи-си, так никто не делает, это слишком плоско. Бёль украли, люди из Китая, судя по произношению – западного Китая. Не станут же они представляться? Естественно, если бы они через меня обращались к Джиёну, то сказали бы, что от Дзи-си, передай то и то, но так, украв мою сестру, они не станут объясняться, от чьего лица действуют, как не объяснились и на самом деле эти уроды в черных штанах и золотых масках». Посещая крошечное государство и огромный город в одном лице в сотый раз – сколько раз точно он здесь был, Биай уже и не помнил, - он не осматривался и ничего не замечал вокруг. Джиён согласился с ним поговорить и назначил время, к которому нельзя опаздывать. В аэропорту студента встретил Мино, посадив в свою синюю тойоту и повезя прочь. Улыбнувшись при приветствии и пожатии руки, тот полюбопытствовал: - Так внезапно нагрянул, почему не прилетал вместе с Чжунэ? Ты по делам? - В Сеуле неприятности, - произнёс Биай и отвернулся, закрыв глаза. Мино почувствовал, что произошло нечто серьёзное, поэтому убрал улыбку с лица и, не задавая больше вопросов, довёз товарища до Сентозы, куда и просил Дракон доставить своего подчинённого. Мино не хотелось знать о проблемах, которые его не касались, чтобы невольно в них не увязнуть, меньше знаешь – крепче спишь. Яркое солнце пробивалось сквозь тропические растения, запах отдыха и неспешности, всё размеренное, вязко-сладкое, изумрудное и золотистое, как праздничная ель, и всё это не соответствовало внутреннему состоянию Биая. Мино передал его неподалёку от парковки двум ребятам из Аяксов, и уехал обратно, выполнять свою функцию в механизме драконьего царства. Телохранители Дракона оглядели Биая на наличие оружия и, убедившись, что у того с собой ничего опасного нет, указали вперёд, сопровождая. Только теперь Ханбин поднял голову и прочёл надпись «Марин лайф парк». Джиён назначил ему встречу в океанариуме? Почему? Что это значит? Он уже что-то знает? Что-то подозревает? Биай попытался успокоить себя, чтобы не выдать себя напрасными тревогами. Бывает и так, что надумаешь себе лишнего, и именно дрожью или изменённым поведением обнаруживаешь себя. Но что ему было выдать? Он же не против Джиёна что-то задумал, вовсе нет, он не собирается на него покушаться или плести паутину за спиной того. Всего лишь недоскажет всю правду. Биай шествовал между Аяксами, чуть впереди, мимо отдыхающих, детей и взрослых, молодёжи и зрелых пар, местных и приезжих, резвящихся в парке там и тут, он проходил мимо ещё не снятых плакатов «10 лет нашему океанариуму!», с информационными статьями под заглавиями, рассказывающими, какую невидаль можно посмотреть в галереях подводного музея. «Марин лайф парк» - парк «Морская жизнь», был крупнейшим в мире океанариумом, и сюда стекались толпы людей со всех концов света. Почему Джиён, избегающий столпотворения и не любящий людские массы, вдруг позвал его сюда? Они вошли в подводную часть парка, и пошли по коридорам, накрытым стеклом и тысячами тонн воды за ним. Синева и голубой свет разлились перед глазами, лица, одежды и руки покрылись бирюзой. Множество азиатов и европейцев слонялось вдоль обзорных витрин, за которыми плавали рыбы, медузы, громоздились кораллы, ползали крабы, лежали моллюски. Ощущение, что бредёшь по морскому дну, как призрачный моряк из фильмов о пиратах Карибского моря, не покидало Биая. Проходящие сквозь воду дрожащие лучи плескались на всём, куда попадали. Окрашенная синевой прохлада превращала переходы для туристов в таинственные пещеры, а вода будто застывала, расступаясь перед людьми. Аяксы не носили пистолеты на виду, поэтому тройка не привлекала ненужных взглядов, и спокойно шествовала к месту встречи. Некоторые галереи были тематическими, другие вели к подводному кафе или ресторану, где можно было отобедать, глядя на скатов или проплывающую рыбу-молот. Ханбину указали на дверь, где висела табличка с предупреждением «закрыто на уборку». Один из Аяксов смело отворил её и пропустил молодого человека внутрь. Перешагнув порог, он ощутил, как беззвучно прикрылась дверь за его спиной. Джиён стоял задом, с сомкнутыми на уровне копчика руками; пальцы одной держали другую за запястье, нагруженное тяжёлым серебряным браслетом, граммов в сто пятьдесят – двести. Зал был почти круглым, чуть затемнённым. Морская живность плавно огибала стеклянный купол, и Дракон увлеченно наблюдал за ней, как маленький мальчик. Он слышал, что кто-то вошёл, и не скрывал этого, поведя лицом, но не доведя его до разворота, позволяющего встретиться взглядами. - Привет, Джиён, - негромко поздоровался Биай, совладав с голосом. - Привет, - ответил Дракон, и продолжил стоять, не оборачиваясь. Помешкав, Ханбин сделал шаг и остановился. - Не подумай, что я отнимаю твоё время из-за ерунды… То есть, конечно, это не совсем твоя проблема… - Мужчина не реагировал, но и не перебивал. Это позволило сделать по направлению к нему ещё шаг. – У меня похитили сестру, Джиён. Из квартиры, или на улице – я точно не знаю, какие-то люди из Китая… Я думаю, что это синьцзянцы, они пригрозили, чтобы я не смел докладывать тебе… - Подойди, - позволил Джиён ему, наконец, приблизиться достаточно, и Биай закончил движение, встав рядом с боссом и рассказывая дальше его профилю: - Я боялся за Бёль, и не решался говорить тебе, я искал её сам, чтобы вернуть, но не смог, и… И я уже в безвыходном положении, я не знаю, где она, и не могу её вернуть, а назначенное ими время иссякает… - Чего они хотят? – спокойно спросил Джиён. Ханбин сглотнул слюну. - Они говорили о какой-то девке со способностями гадалки, об альбиноске, которая якобы у тебя есть. Они велели мне найти её и привезти им, но я не знаю ни о какой такой альбиноске! Я не решился позвонить тебе и спросить, поэтому пытался найти Бёль, я перевернул весь Сеул, они не могли увезти её далеко, но всё равно ничего не нашёл, поэтому вынужден обратиться к тебе… - Что же ты сразу не спросил у меня о какой-то альбиноске, если тебе сказали, что она у меня? – Джиён повернулся к нему, устало вздохнув, но взор его не выражал ничего, ни призрения, ни утомлённости, ни иронии – ничего. - Я боялся. Боялся за Бёль… они же сказали, что если посмею, то всё… - Ханбин запнулся, переволновавшись. Ведь о сестре всё было правдой, он извёлся, думая о ней. – Я люблю её, Джиён, очень люблю, я не мог рисковать, просто не мог… У тебя никогда не было сестры**, возможно, тебе трудно меня понять… - Что верно, то верно, - перебил его Джиён, достав зажигалку и закрутив. – Не походив в чужих мокасинах – не поймёшь, почему другой идёт именно так. - Джиён, ты умный человек, очень умный, прости, если я где-то что-то не правильно сделал, возможно, по незнанию, но что я мог? Но вот, как только я понял, что ничего сам не смогу сделать, я обращаюсь к тебе и спрашиваю, скажи, что это за альбиноска, ради которой похитили мою Бёль? И можешь ли ты помочь мне, обменяв её на мою сестру? Дракон достал пачку сигарет, выудил одну, закурил, убрал пачку обратно. Ханбин стоял в растерянности. Молчание выводило из себя, но показать этого нельзя. А Джиён ведёт себя, будто не слышит обращённых к нему слов. Владыка Сингапура выпустил дым и опять увлёкся подводным миром, раскинувшимся за стеклом. - Ты когда-нибудь тонул, Биай? – внезапно спросил он. Ханбин ощутил холодную лапу смерти на своём горле и стал понимать, почему ему назначили встречу именно здесь. Дракон уже обо всём знает, и ему не угодила скрытность своего человека. Он хочет пустить его на корм рыбам, а до этого измучить предвкушением и ожиданием умирания. Есть ли шанс спастись? Есть ли смысл пытаться? - Н-нет, Джиён, никогда. – Перед глазами пронеслись ночные кунания в поиске Бобби в глубинах реки Хан. Но он не тонул, тонул его друг. Биаю не доводилось испытывать этого пути к гибели. - А со мной бывало, - прищурился Джиён, дымя. – Я был младше, чем ты сейчас. Пытался быть крутым, связывался с уже крутыми, влезал в долги, вертелся, низко и унизительно, но не парился по этому поводу ни тогда, ни сейчас. Результат ведь достигнут, верно? Что ж тогда жалеть и чего стесняться? Однажды я заторчал столько бабок – по нынешним моим меркам жалкие гроши, но тогда было иначе, - что ко мне явились коллекторы. Они кунали мою голову в наполненную водой раковину, и не давали глотнуть воздуха до самого последнего момента. Они мастера в этом деле, знают ту секунду, когда поздно, а когда в самый раз доставать должника. Когда моё лицо было под водой, и я всерьёз думал, что мне пришёл пиздец, я чуть не обосрался от страха. Можешь ли ты себе представить? Уверенность, что тебе пиздец! Я готов был плакать и, наверное, даже отсосать за спасение. И вот, меня достают, диктуют условия, кунают снова, а я уже в таком состоянии, что готов на всё, лишь бы отпустили. И когда они отпускают и уходят, обещая вернуться, если денег не будет, я не могу спать и есть, не добыв им денег, потому что не хочу повторения этого ужаса. О, а я был в ужасе! Огромном, как океан, хотя топили в домашней раковине. И я нахожу деньги, но оказывается, что набежали проценты, и я должен заплатить и их, и меня снова кунают… У них это игра такая, забава, поймать человека на крючок и заставлять носить им деньги, грозясь смертью. Но, знаешь, во второй раз было не страшно, не так, чтобы вообще, но почему-то уже живёт уверенность, что выживешь, и надо просто потерпеть. И так и получается – потерпел, выжил, побежал искать деньги. В третий раз… знаешь, что я испытывал третий раз, лицом в раковине? Возмущение. Ненависть. Силу. Я считал секунды, уже зная примерно, сколько они держат под водой, и чувствовал, как наливаюсь силой. Знаешь, откуда берётся она и рождается гнев? Оттуда, что думаешь: «Какого ж блядь хера, я столько пережил, а теперь, блядь, откинусь? Нет уж! Выкусите!». После того, как избежишь смерти раз-другой, ты весомо ощущаешь рост ценности своей жизни, ты думаешь, блядь, да я ж герой драгоценный, я натерпелся не для того, чтобы меня закопали, и я превратился в перегной. – Джиён замолчал, докуривая. Биай не мог понять, зачем ему рассказывают этот кусок биографии, если не для того, чтобы пощекотать нервы? Вряд ли Дракон стал бы откровенничать с кем-то, кто останется жив. – Говорят, что те, пытки над кем не прекращаются, начинают думать иначе, не о том, какими они стали драгоценными, а о том, как бы поскорее прекратить эти страдания и сдохнуть. Я не хотел дойти до такой стадии, и когда меня отпустили третий раз, я перерезал бритвой горло обоим, благодаря той самой силе, что сказала мне, что я пережил и испытал достаточно, чтобы иметь право стать победителем. – Он вновь притих, и Ханбин не решался прервать эту тишину. Ему хотелось, чтобы Дракон сам объяснил назначение этой исповеди. Ухмыльнувшись, Джиён вдруг негромко заметил: - Я вчера чуть не захлебнулся. Хорошо, что ты позвонил, прям выручил. - Ты…плавал? – несмело предположил Биай. - Нет, блядь, в своих слезах чуть не захлебнулся! - засмеялся Джиён и, похлопав по плечу парня, признался: - Вот за что не люблю воду, так за то, что в ней невозможно курить. - Джиён… - Что касается альбиноски, которую у тебя потребовали, то ты опоздал буквально на три дня. Она была у меня, и я с удовольствием бы тебе её сейчас отдал, но у меня её больше нет. Я её… отпустил. - Отпустил? – непонимающе переспросил Ханбин, считая, что под этим скрывалось «избавился» или «выбросил». - Да, отпустил туда, откуда взял. Так что если тем людям она нужна, пусть едут и сами её берут, в Шэньси, где-то в Хуацине, должно быть, если она никуда не убежала оттуда. Она задолбала меня, к тому же, стала бесполезной, и даже вредной. Я не храню хлам. Так что, пожалуйста, пусть берут. – Джиён взял пальцами плечо Ханбина, на этот раз не хлопал, а именно взялся за него. – А сестру твою, скажи, чтобы вернули, если они мне никаких претензий личных выдвинуть не хотят, а если хотят, так я разберусь с теми, кто посчитал свои яйца достаточно железными, чтобы наехать на моих людей в Сеуле. Иди, и передай им это. – Дракон разомкнул пальцы. Биай, не веря, что произошло то, что произошло, что всё обошлось и его отпускают, как и, видимо, какую-то пророчицу, вкопался на месте, не смея сделав шаг. - Я… могу идти? - Да, если ноги ходят, - захохотал Джиён. – Тебе виднее, можешь или нет, со стороны ты выглядишь ходячим. - Хорошо, тогда… я поеду… в Шэньси, значит? - Да, её отвезли под гору Лишань, должны были оставить там. Куда она направится дальше, знать не могу, я-то не гадалка, - расплывшись, похоже, в добром расположении духа, шутил Джиён. – Езжай, и помни, что трогать моих людей – никому не позволено, если не вернут твою… Бёль, ты сказал? – Ханбин кивнул. – Мы у них тоже найдём, что пощипать. - Спасибо, Джиён, - поклонился Ханбин и, выдыхая, вышел из зала. Следом за ним, надвинув на голову кепку и опустив лицо, быстро покинул помещение Дракон, в момент затерявшись в толпе снующих туристов. Аяксы сами проследили за тем, как Джиён растворился, и переждали какое-то время, прежде чем двинуться за Биаем, прервавшим, судя по всему, обмусоливание каких-то слухов и сплетен. Думая о своём, о том, что выжил, что Дракон поступил так… человечно и беззлобно, Ханбин фоном вырывал фразы из разговора Аяксов: - …и он всё-таки выстрелил, представляешь? Аквариум разлетелся вдребезги!.. - Вот ему эта шкура-то нужна? - Теперь он на крючке Дракона… будет отстёгивать бабки… - В делах бабы всегда всё портят… - Потому Джи их и не вмешивает… а эту удачно сцапал… - Не ожидал я от этого Ли такого… Биай попрощался с ними, доведенный до парковки, и вызвал такси до аэропорта, параллельно звоня на тот номер, с которого с ним связывался Бобби, и выкладывая то, что узнал от Джиёна.***
Чонгук открыл съёмную квартиру, и услышал множество звуков и голосов. В зале Шуга с Джинни смотрели телевизор и обсуждали то, что смотрели. Чимин на кухне болтал с Джеро. Минуя их всех, только кивая головой, золотой дошёл до дальней двери в спальню и вошёл без стука. Тэхён лежал на кровати, чиркая что-то в разлинованной тетрадке. Он даже не высунулся из-за неё. Чонгук взялся за спинку стула, застыв возле постели и лежавшего на ней друга. - Ви… - Ммм? – из-за обложки промычал товарищ. - Стало известно, где Элия. Нужно ехать. – Тетрадка резко, не в манере Ви, отвелась в сторону. Парень сел, уставившись на Чонгука. Секундная пауза. Не произнося ни слова, Ви вытянул из-под кровати рюкзак, повесил его на плечо и поднялся.КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ