Трудно с Музом уживаться

Полуночные посиделки автора за каким либо из своих произведений – это нечто невообразимое. И это что-то привносит в серые и размеренные будни хоть каплю яркости и цвета, что так нужны каждому человеку. Создает иллюзии, заменяет реальность и отвлекает от больных, унылых мыслей. А может, даже передает их все своим персонажам, «прописывая» их реальность, заставляя становится такими же, как и сам автор. - Вновь среди ночи пишешь всякий бред? – недовольно уточняют за спиной, а я морщусь. В последнее время мне так опротивел этот голос, что сил выносить его уже нет. А нужно, потому что от Муза не отказаться. Он либо есть, либо нет – другого, увы, не дано. А мне, как ни крути, он нужен, как никто другой. Хотя, если бы он ещё нормальным был!.. - Твоими стараниями, - убираю руки от клавиатуры и оборачиваюсь. На меня смотрят задумчиво зеленые глаза. Прищуривается. - А ничего, что ты меня сама зовешь? – кажется, он сильнее недоволен, чем предполагала. Пожимаю плечами. - Ты можешь не отзываться, устроить себе внеплановые каникулы, - зевнула. Да, уже слишком поздно. Думаю, пора уже спать ложиться. - И оставить тебя одну? – фыркает он. От неожиданности даже прикусываю губу, и тут же тихо начинаю выть от боли. - Вот, об этом я и говорил, - он спрыгивает с подоконника, подходит ближе и разводит мои руки в стороны. В глазах от боли стоят слезы, а он ещё так по-доброму смотрит! - Маленький ребенок, - вздыхает он и идет в сторону холодильника, где лежат мази. Много мазей. Возвращается назад уже со знакомой мне до боли коробочкой. Да уж, слишком часто я использую эту мазь, но заживляет она, на удивление, хорошо. Раскрывает тюбик, что достал из коробки, наносит мазь на пальцы и замазывает то место, что прикусила. - Прости, - вздыхаю, когда парень закончил процедуру. - Просто будь немного аккуратней, - Муз вернулся на подоконник, достал из кармана сигареты и закурил. Покачала головой. Не стоит ему этого делать, ой как не стоит. - Хватит тут дымить, - потерла кулачками глаза и зевнула, и тут же закашлялась. Вот, до чего его курение в квартире приводят. - Я ведь редко, - он покачал головой. Странный он в последнее время. Слишком добрый. Непривычно даже как-то. Вроде всегда такой колкий и ехидный, а тут – на тебе, добрый и милый! Неужели его кто-то из моих надоумил? - Ал, с тобой все хорошо? – уточнила с подозрением. На меня в недоумении поглядели, и за окно был ссыпан пепел с сигареты. - Ты о чем? - Ну… - я замялась. Говорить, что я недовольна таким его поведением, немного странно, ведь всегда мечтала, чтоб он был таким, но и хочу видеть прежнего Муза. Его я любила намного больше, и привыкла с ним обмениваться колкостями. Потому, что это - наши отношения, которые устраивали нас обоих. - Говори уже, - он вновь затянулся. Я, не выдержав, отобрала у него остаток сигареты, сама затянулась. В голове тут же закружилось, ибо непривычно для меня такое. Я могу вытворить подобное лишь в крайние моменты и только с Музом. - Ты стал как Рикон, - смотрю на него, выдыхая дым. Тот усмехнулся. - Ведь тебе сейчас необходим рядом такой человек, как этот демон. А так, как ты его образ списала с меня, то побуду и я таким же, как он, - и взгляд на меня, такой незнакомый и непонятный. - Ну уж нет, - уперла руки в бока и грозно смотрю. – А ну вернись в свое привычное состояние, мне ты нравишься таким, какой ты есть! И тут же пожалела о том, что вообще произнесла эту фразу. Губы черноволосого расплылись в усмешке, а я хлопнула себя по лбу. Он меня спровоцировал, рожа хитрая! - Я тебе больше никогда и ничего не скажу, - отвернулась, и тут же была поймана и усажена рядом с парнем на подоконник. - Лучше давай подумаем над новым рассказом. Мы с тобой давно ничего не придумывали, - его подбородок приземлился на мое плечико. Протянула руку и погладила того по волосам. - Давай небольшие драбблы про нашу жизнь писать? Он поднял на меня взгляд, как бы спрашивая: «Ты точно уверена, что хочешь этого?» Пожала плечами и улыбнулась. - Думаю, это будет забавно, - прикрыла глаза, представляя уже первый драббл, который выложу на обозрение. - Тогда – дерзай, - и Муз всунул мне в руки ручку и тетрадь, а я, приняв «подношение», открыла и записала первую фразу: «Полуночные посиделки автора, за каким либо из своих произведений – это нечто невообразимое…»