Всего лишь женщина

      – И ты расстроилась только из-за того, что он не поздравил твою маму? – снова хохотнул Ван Дал. Флор уже начинало подбешивать то, что он смеется почти над каждой ее вполне серьезной фразой.       – Для меня это важно, черт возьми! – воскликнула она. – К тому же, он обещал. Да и дело не только в этом…       Она замолчала на полуслове, снова отвернувшись к окну, но он не дал ей уйти от разговора, взглядом требуя продолжения рассказа.       – Мне кажется, я ему не нужна, – горько заявила Флор.       – С чего такие выводы?       – Раньше я ощущала его внимание и заботу буквально каждый день, каждую минуту, – объяснила она. – Сейчас вообще их не ощущаю. Он постоянно занят, весь в работе, в разных «очень важных» делах… Вроде бы и работаем в одной группе, а видимся реже, чем со знакомой парикмахершей из Тилбурга.       – Вы работаете в одной группе? – уцепился за новую информацию швед.       – Ну да… – она прикусила язык, поняв, что проговорилась.       – Кто-то из ReVamp? – предположил Ханнес.       – Нет.       – Из Nightwish?! – от удивления его брови привычно поползли вверх.       – Какая разница? – поморщилась Янсен. – Ты просил рассказать, что у нас произошло, а не называть его имя!       – Да, ты права, извини… – он снова уставился на дорогу.       – В последнее время он стал совсем «кирпичом», не способным даже написать мне первым. Раньше почти всегда делал это сам, а сейчас сделать первый шаг или как-то выразить свои чувства для него – слишком сложная задача, – она горестно вздохнула и тихо продолжила: – Но больше всего меня бесит даже не это. Больше всего бесит то, что он почти никогда не предупреждает о смене своих планов. Что может быть проще, чем заранее предупредить, что задерживаешься, не приедешь, не сможешь что-то сделать или что-то в этом роде? Можно ведь позвонить или хотя бы отправить SMS? Но нет же – он «забыл», «не успел» или «не было денег на счете»!       – Может, действительно не было денег? – встал на защиту неведомого музыканта Ханнес.       – У Эмппу нет денег? Не смеши мой пирсинг! – саркастично произнесла Флор. – Он достаточно зарабатывает, и деньги у него есть всегда. Желания у него нет. Когда есть желание, появляется все: и деньги, и свободное время, и возможность.       – Значит, все-таки Эмппу, – заключил Ван Дал, останавливаясь на светофоре.       – Черт… – ругнулась Янсен.       – Не волнуйся, мне все равно, – успокоил ее швед. – Да и вы интересная пара, учитывая вашу… хм, разницу в росте.       Флор закатила глаза, в очередной раз услышав об их с Эрно разнице в росте. В частности, из-за этого они и не посвящали в тайну своих отношений никого, кроме членов группы и родственников.       – Знаешь, – благоразумно перевел тему барабанщик, – я, конечно, примитивную вещь сейчас скажу, но в мире все циклично. Вообще вся жизнь циклична. Если есть падения, то будут и взлеты, если есть взлеты, то будут и падения. К этому надо быть готовым и просто переждать сложные моменты. Может, сейчас один из них, и его нужно просто переждать?       – Я устала ждать! – взорвалась Флор. – В последнее время я только и делаю, что жду: его визита, звонка, SMS. Но он то занят, то «абонент недоступен», то вообще в другой стране. Или еще хуже: назначает тебе встречу, ты полдня к ней готовишься – а он вообще не приходит!       Рассказывая обо всем этом, она выглядела такой несчастной и, вместе с тем, прекрасной от охватившего ее праведного гнева, что Ханнес невольно улыбнулся и пообещал себе, что когда-нибудь непременно поцелует эту женщину.       – Чему ты улыбаешься?! – возмутилась она.       – Ничему, прости… Просто не могу перестать любоваться тобой, когда ты злишься.       Не найдя, что ответить на такое неожиданное заявление, она только беззвучно открыла и закрыла рот, чем лишь сильнее его рассмешила. Теперь он уже не скрывал улыбки, хохоча над Флор почти в голос.       – На дорогу смотри, клоун, – потребовала она и уставилась в окно, меланхолично рассматривая вечернее шоссе.       Время подходило к десяти, машин и прохожих попадалось не много, и вскоре ей надоело бессмысленное разглядывание полупустой мостовой, но повернуться лицом к наглецу было еще худшей перспективой. Однако ей все-таки пришлось это сделать, когда серебристый автомобиль начал выруливать в сторону отеля, в котором разместились ReVamp.       – Не обижайся, – снова подал голос Ван Дал, – На самом деле я рад, что ты все мне рассказала – это лучше, чем держать все в себе. А теперь пойдем, я провожу тебя до номера.       Флор бросила на него очередной гневный взгляд, но из машины все же вышла.       – Ван Дал, скажи честно, зачем ты все это сделал? – спросила она, поднимаясь по ступенькам. – Зачем довез меня до гостиницы, расспрашивал о наших отношениях с Эрно? Наконец, зачем решил проводить меня до номера, когда мог просто довезти и оставить в машине?       – Не знаю… – пожал плечами музыкант. – Просто нравишься ты мне. И я хочу быть уверен в том, что ты в целости и безопасности.       Флор в очередной раз посмотрела на него, как на сумасшедшего. В ее среде не было принято говорить такие вещи почти посторонним людям, с которыми знаком меньше трех месяцев, да и то эпизодически. Даже с Эмппу, прежде чем начать встречаться, они были знакомы много лет. Она уже хотела сказать Ханнесу все, что о нем думает, но тут он забавно приподнял бровки и состроил невинную рожицу. Сердиться на него после этого уже не было никакой физической возможности, да и она слишком устала за этот вечер, поэтому просто махнула рукой и прошествовала к двери.       – Проходи, – сделала она приглашающий жест в комнату.       Дважды просить не пришлось: Ханнес в мгновение ока оказался внутри помещения, в футболке и тапочках для постояльцев.       – Будешь чай? – предложила Янсен.       – Не откажусь.       Пока Флор заваривала чай в больших стеклянных чашках, барабанщик решил пройтись по комнате. Обычный гостиничный номер класса «люкс» с видом на панораму центра города. Следов пребывания хозяйки номера было относительно немного, не считая чемодана у стены, туфель у кровати и красной фоторамки на прикроватной тумбочке. Ханнес подошел ближе и взял в руки фотографию. Из-под блестящего стекла на него смотрели улыбающиеся лица Флор и Эмппу на фоне каких-то деревьев. Из-за разницы в росте пара выглядела забавно, но было заметно, как горд Эмппу, обнимая за талию свою мощную девушку, и как счастлива рядом с ним Флор.       – А ты не выглядишь рядом с ним такой уж несчастной…       – Это старое фото, – объяснила вокалистка. – Марко фотографировал нас прошлым летом в Швейцарии, после фестиваля.       – Ты его любишь?       – Марко? – удивилась Янсен, замерев с сахарницей в руке.       – Эмппу, – пояснил Ханнес.       – Если бы не любила, не ныла бы тебе о нем в машине целый час, – резонно заметила Флор. – Впрочем, больше не буду – не хочу быть для тебя обузой.       – Вот не смей даже думать так, – он подошел ближе. – Если бы я не хотел, я бы и не стал тебе помогать.       Он развернул ее к себе и прижал спиной к столику. Недоверчиво, она подняла на него взгляд.       – Уж поверь, заставить меня что-то сделать против моей воли почти невозможно. И если уж я довез и выслушал тебя, то только потому, что не хочу, чтобы ты грустила, тем более, здесь, в Штатах, стране новой жизни и новых возможностей!       Тяжело вздохнув, Флор отпрянула от него и, обняв себя руками, о чем-то задумалась.       – Ты мне не веришь? – спросил Ханнес, выводя ее из размышлений.       – Верю.       – Тогда… в чем дело? Я ведь сказал тебе: ты мне не чужой человек, и я хочу, чтоб ты была счастлива.       – Ты знаешь меня не так долго, чтобы говорить такие вещи. Ты вообще меня не знаешь.       – А может, знаю? – лукаво улыбнулся он.       – И что же ты знаешь?       – Ты любишь сноуборд и наблюдать за радугой после дождя, занимаешься йогой, а твой любимый чай – черный с лимоном, у тебя две собаки, и ты ненавидишь, когда рядом с тобой кто-то сморкается. Твоя любимая марка туалетной воды…       – Но… – Флор с трудом переваривала исповедь барабанщика. – Откуда ты все это знаешь?!       – Три месяца – это достаточно большой срок, чтобы узнать человека, который тебе важен.       Флор не могла поверить своим ушам: он знал такие подробности ее жизни, которые точно не мог прочитать ни в одном интервью. В голове на разные голоса раздавались куча вопросов: Как он это узнал?! А главное, зачем?! Словно прочитав все эти вопросы на ее лице, Ван Дал снова привлек ее к себе.       – Я давно наблюдал за тобой, спрашивал твоих коллег о том, что ты любишь, и с каждым днем все больше осознавал, что ты важна мне.       Опустив взгляд куда-то за его спину, она слегка приобняла его, чувствуя приближение слез. Уже давно ей не говорили ничего подобного, давно никто, кроме родителей, не хотел, чтобы она просто была счастлива. Да, все восхищались ее ростом, красотой, грацией, вокальными данными, дарили бесчисленные комплименты, но никто не хотел знать, чем она живет каждый день, никто не хотел просто выслушать ее, внимательно и искренне.       Она боялась встретиться с ним взглядом, чтобы не разреветься окончательно, но тут он, как назло, мягко приподнял ее лицо за подбородок и долгим, пронизывающим взглядом посмотрел в ее поблескивающие от слез серые глаза. Внезапно, он наклонился и нежно и робко прикоснулся к ее губам своими, словно пробуя их на вкус. Этот поцелуй не был похож ни на один из его предыдущих. Он не был страстным и уверенным, какими бывают поцелуи с ровесницей, перед которой хочешь покрасоваться своим умением целоваться. Он был нежным и осторожным, словно музыкант все еще боялся отказа и в любой момент ожидал звонкой пощечины.       Но пощечины не последовало. В первые секунды Флор была удивлена его внезапностью, но вскоре вся ее плоть необъяснимо пылко откликнулась на поцелуй. Поняв, что она не собирается сопротивляться, Ханнес чуть крепче прижал ее к своему телу и принялся целовать более настойчиво.       – Ханнес… мы об этом… пожалеем… – еле слышно шептала она в перерывах между его дерзкими атаками на ее губы.       – Завтра… – отозвался он, зарываясь ладонью в ее душистые мягкие волосы.       Ее горячий аромат с нотками ванили и жимолости завораживал, кружил голову и врывался в легкие сплошным опьяняющим потоком, вызывая жар во всем теле. Он с жадностью вдыхал этот запах, исходящий от ее волос и шеи, наслаждаясь каждой миллисекундой пребывания этой женщины в своих объятиях.       Она вздрогнула, почувствовав его мягкое, но уверенное прикосновение к своей талии. В первый момент она хотела попросить его убрать руку, но некстати вспомнив разговор с Эмппу в гримерной, решила этого не делать. Все переживания и обиды сегодняшнего дня, а может, и последних месяцев, хлынули из нее потоком, заставив прижаться к Ханнесу крепче и отдаться поцелую с ним со всей возможной страстью.       – Флор… – прошептал он, на секунду оторвавшись от ее губ, чтобы через мгновение впиться в них с новой силой.       Наконец, насытившись, барабанщик робко поднял на нее взгляд, ожидая как минимум оплеухи. Но в ее глазах читалось все, что угодно: удивление, смущение, сомнение, но только не злость. Был в ее глазах и страх. Она вдруг поняла, что сейчас он уйдет, оставив ее в номере совсем одну, наедине со своими переживаниями, а теперь еще и угрызениями совести. И, как ни неприятно было это осознавать, меньше всего на свете она хотела сейчас остаться в номере одна. Конечно, где-то там, этажом выше, жили парни из группы, но именно присутствие рядом Ханнеса, такого сильного, теплого и заботливого, успокаивало ее и заставляло все плохие мысли уйти на второй план.       – Не уходи… – одними губами прошептала Янсен.       – Я и не собираюсь, – улыбнулся Ван Дал и нежно погладил ее по щеке.