Луч солнца

У Инудзуки Кибы много проблем. Но он лежит на теплой крыше и ему удается ни о чем не думать, а просто наслаждаться. Его глаза закрыты, а клыкастая улыбка предназначена солнцу. В следующем месяце ему должно исполниться тридцать восемь. Киба знает, что это много. Потому что дети во дворе его родного дома зовут его мать бабушкой. Потому что его ровесников называют дядями и тетями, когда к ним обращаются ученики академии. Потому что у всех его друзей уже самостоятельные дети. Но Киба не чувствует себя настолько взрослым. У него по-прежнему ребяческая улыбка и взлохмаченные волосы. Он выглядит моложе любого из своих боевых товарищей и у него много фанаток, о которых он тайно мечтал в шестнадцать и даже двадцать. На день влюбленных ему дарят шоколад как молодые куноичи, так и ровесницы. И в голове его все те же брызги шампанского, а не степенная горечь коньяка. В нынешнем июле жарко и его темная футболка, смятая, покоится под головой хозяина. Химавари сидит совсем близко и не стесняется смотреть на его мускулистое тело. Тепло его к ней отношения она знает с самого своего рождения. - Ты опять с Иноджином гуляла допоздна. Хоть бы маму предупреждала, она же волнуется. - А ты не волнуешься? – искренне удивляется девочка. Ей только недавно исполнилось четырнадцать. И этих лет одновременно много и недостаточно для того, чтобы их уединение на открытой крыше считалось противоестественным. У нее уже привлекательные изгибы и обаятельные интонации, как у Хинаты в том же возрасте. Раньше, когда Наруто просил присмотреть за дочкой, Кибу не посещали подобные мысли. - Я помню жалобы Шино, когда ты являлась на занятия старших ребят, чтобы посидеть рядом с Яманака. Так что не вижу ничего удивительного в ваших нынешних прогулках, - спокойно отвечает шатен. От милых воспоминаний на его расслабленном лице всегда появляется улыбка и нарисованные на щеках клыки кажутся еще более красными. Химавари самая взрослая из всех детей героев, хотя и родилась намного позже остальных. От отца у нее энергичность, цвет глаз и по две полоски на обеих щеках. В остальном она оригинальная копия матери, даже голубые глаза наделены бьякуганом. И видит младшая Узумаки намного больше, чем ей положено знать. - А что еще ты помнишь? – с намеком спрашивает брюнетка. Инудзука не просто слышит, он ощущает ее улыбку. – Я очень постоянна, - отвечает она на его непроизнесенную реплику. - Ты очень упряма. - Целеустремленная, - находит верное определение Узумаки, и шатену нечего на это возразить. Химавари еще совсем юна, у нее сияющая улыбка и весь мир у ног. Она знает, для кого может стать настоящим светилом, как мама для папы, но ей хочется заполнить пустоту столь близкого ей, почти родного Инудзуки. Это даже не любовь, а нечто большее, рожденное глубоким пониманием и состраданием. Он выглядит моложе своих сверстников, - ее родителей, - но, вблизи, и на его загорелой коже можно разглядеть взрослые морщины, которые Инудзука упрямо не замечает. В нем слишком много молодости. И он хранит ее не только для себя. Киба любит. Всегда любил и продолжит до конца своих дней. Девочка рядом с ним знает это лучше, чем Абураме Шино, с которым они дружат уже большую часть своей жизни. Его солнце изначально было чужим – такова участь второстепенных героев. В детстве Химавари говорила, что обязательно выйдет замуж за дядю Кибу, и все смеялись. Если она скажет это сейчас, то уже никому не будет смешно. И в тот момент, когда она запечатлевает на загорелой щеке теплый поцелуй – ее неудержимый порыв поддержки – их единение нарушается изумленным и смущенным «Ой» молодого Нары, которого, по всей видимости, тоже привлекла уютная крыша. После минуты неловкого молчания, Узумаки переводит нерешительный взгляд на дорогого сердцу мужчину, который так и не открыл глаз. Ей только четырнадцать, она не знает, насколько правильно отдавать все свое сияние тому, кого никогда не сможет осветить целиком. Ему через пару лет будет сорок. Он выглядит очень молодо, но знает уже почти все. - Беги, - дружелюбно шепчет шатен. У Инудзуки Кибы много проблем. Но он лежит на теплой крыше и ему удается ни о чем не думать, а просто наслаждаться. Его глаза закрыты, а клыкастая улыбка предназначена лучику его навечно любимого солнца.