Still in Love With You

POV Максон

— Аспен, я жду тебя утром с первым отчётом. Никто не должен ничего заподозрить. Я не хочу, чтобы кто-нибудь сбежал, — он кивнул и направился в сторону караульной. Но только Аспен скрылся из виду, как в другом конце коридора появился доктор Зильман. — Ваше Высочество! — Он бежал к нам так быстро, что несколько раз чуть ли не растянулся на полу, спотыкаясь о собственные ноги. — Ваше Величество, — пропыхтел он, останавливаясь. Глаза его испуганно метались от меня к матери и обратно. — Король, — выдохнул он. — Его убили. Повисла напряжённая тишина. Каждый пытался осознать слова, сказанные доктором Зильманом. — Вы сказали убили? То есть, он умер не сам? — настороженно спросил Август, надеясь убедиться в том, что правильно всё расслышал. — Я возвращался с кухни, когда увидел, как из лазарета вышло трое мужчин. Я бросился в палату короля, но он уже был мёртв. Один точный выстрел в сердце. Мама пошатнулась, но Август галантно протянул руку и поддержал её. — Кажется, нашу проблему решил кто-то за нас, — произнесла Джорджия. — Когда это произошло? — сухо спросил я, стараясь не думать о том, что отец мёртв. Слишком трудно было в это поверить и принять. — Около получаса назад. Я искал вас и генерала Леджера, но вы словно сквозь землю провалились. — Август, иди в караульную к Аспену. Сообщи ему новость и скажи, чтобы он закрыл все двери. Никого не впускать и не выпускать. И пусть не объявляет о тревоге, иначе мы всех спугнём. Я буду в лазарете, — я подошёл к маме и протянул руку. Она, покачнувшись, схватилась за неё. — Кое-что ещё, — протянул Зильман. — Кажется, один направился в сторону тюремных камер. — Чёрт, с этого и нужно было начинать, — выругался Джейк и бросился к лестнице. Внутри неприятно кольнуло тревожное чувство. Я хотел броситься за ним, но мама вцепилась в мою руку так сильно, что я при всём своём желании не смог бы отойти от неё. Лазарет встретил нас гробовой тишиной. На город опустилась ночь, и весь медперсонал уже отдыхал в своих покоях. Ещё никто не знал о смерти короля, иначе бы здесь уже давно суетились работники и личный совет Его Величества, который примчался бы сюда в пижамах из своих особняков только ради того, чтобы лично засвидетельствовать кончину короля. Я не знал, что чувствовать по этому поводу. Не было жалости или облегчения. В сердце была пустота там, где раньше место занимал отец. Ещё полчаса назад я ненавидел его и желал его смерти, а теперь я чувствовал лёгкий стыд из-за этого желания, потому что оно помимо моей воли исполнилось. Я хотел сделать ему больно, хотел наконец-то почувствовать власть над ним, но кто-то отнял у меня эту возможность. Все приборы были отключены, но и без них можно было понять, что король мёртв. Отец был непривычно бледен, и на этой белизне отчётливо выделялось кровавое пятно, которое расползалось по больничной рубашке. Мама, издав вопль отчаяния, рухнула в кресло. Чтобы он не натворил в прошлом, она действительно любила его. Однако, иногда слёзы заменял истеричный смех, который не на шутку пугал меня. Но он длился не долго. Спустя несколько секунд, она снова ревела навзрыд. И глядя на неё, я начинал сомневаться в её психическом здоровье. Смерть отца и его предательство подкосили её. Всё-таки жизнь странная вещь. Когда умерла Крисс, я не убивался горем. Было лишь чувство потери и презрения к самому себе, а ведь я любил её, уважал и оберегал. Она была доброй, искренней и заботливой, но я не был готов сдирать с себя кожу и биться в агонии от её потери. И вот моя мать… Она заливается слезами, воет в голос, а потом ни с того ни с сего смеётся и что-то шепчет себе под нос. Рассудок её помутился. Почему оплакивать ненавистного человека правильно, а любимого нет? Что со мной не так? Почему в моей душе ничего не всколыхнулась? Ни тогда, когда умерла Крисс, ни сейчас. А ведь я любил его когда-то. Раньше, в давно забытом детстве… — Кто-нибудь, пожалуйста, помогите, — послышался крик из коридора. — Доктор Зильман! — я выскочил из палаты и увидел Джейка, который держал на руках Оливию. Её окровавленные руки свисали вниз, а с пальцев стекала кровь. Голова запрокинулась назад, и прежде чем она закрыла глаза, я увидел наполненный ужасом взгляд. — Положите её сюда, — приказал доктор и нажал какую-то кнопку. — Оливия, — прошептал я, беря её за неестественно холодную руку. Внутри всё сжалось от дикого всепоглощающего страха. Доктор Зильман, не церемонясь, разрезал на ней кофту. Внизу живота виднелось пулевое ранение, из которого ещё медленно вытекала кровь, и которое доктор Зильман поспешил зажать. Слегка приподняв её, он осмотрел её спину. — Пуля застряла, — прошептал он. — Она выживет? — еле выговорил я. Страх сковал всё моё тело, и я не был даже уверен в том, что вообще смог что-то произнести. — Рано ещё об этом говорить, — бросил доктор. В коридоре послышались торопливые шаги, и уже через несколько секунд комната наполнилась дюжиной голосов. — Готовьте операционную. Пулевое ранение в живот около получаса назад. Пуля осталась в теле, — отрапортовал он. Медики сразу же пришли в действие. — Ваше Величество, отпустите её. Вы ей сейчас ничем не сможете помочь и будете только мешать, — я кивнул и нехотя разжал пальцы. Медленно отступая от её кровати, я налетел на Джейка. Он стоял белее мела и не сводил с неё глаз. — Она не может умереть, — прошептал он. — Я обещал её защищать. На лицо Оливии надели маску. Несколько медиков подхватили её и перенесли на каталку. Мы с Джейком вылетели в коридор вслед за ними, но в операционную нас уже не пустили. — Что здесь происходит? — спросил Аспен. — Максон, ты говорил работать тихо, но всё больничное крыло стоит на ушах, — он обратил внимание на Джейка. — Почему ты весь в крови? Ты ранен? — а потом он посмотрел на мои окровавленные руки. — Максон? — Она не моя, — отрешённо ответил Джейк, взглянув на себя. — Она Оливии. — В неё стреляли, — ответил я на вопросительный взгляд Аспена. — Что произошло? — чуть помедлив спросил он. — В неё стреляли, — повторил Джейк. — Дверь была открыта. Трое гвардейцев, охранявшие Олив, были мертвы. Она лежала подстреленная в камере. Я обыскал их, нашёл ключи, а потом принёс её сюда. — Ты сказал, три гвардейца? — Джейк кивнул. — Я оставлял только двоих, — Аспен вылетел из лазарета. — Ты куда? — крикнул ему вслед Холанд. — В камеру. Надо разобраться в чём дело. Вдруг есть выжившие. Я устало прислонился к стене. За дверью операционной врачи боролись за жизнь Оливии. В соседней палате мать оплакивала отца, за стенами лазарета шёл тихий переворот, возглавляемый Августом и Аспеном, и лишь город мирно спал в эту ночь. — Как она? — спросил Джейк, когда в коридор вышел доктор Зильман. — Нужно переливание крови, но у нас нет подходящей, а запрос можно будет отправить только утром. К тому времени она может и не выжить. — Берите сколько сочтёте нужным, — произнёс Джейк, закатывая рукава рубашки. — Я просидел с ней в больнице достаточно, чтобы знать, что наша группа крови совпадает. — Что ж, — радостно улыбнулся доктор. — Видимо леди Оливия родилась под счастливой звездой.

❃ ❃ ❃

Часы медленно тянулись друг за другом, пока в коридор снова не вышел доктор Зильман и покачивающийся, но довольный Джейк. Операция прошла успешно, но Оливия должна будет пробыть ещё несколько часов в реанимации под пристальным наблюдением врачей. Джейк наотрез отказывался покидать лазарет, поэтому ему выделили свободную палату, где он и разместился. Выпив сладкий чай, который услужливо принесла медсестра, он сразу же уснул. Маме вручили успокоительное и снотворное. Теперь и она крепко спала, только в своих покоях. Незачем ей было оставаться в лазарете. С первыми лучами солнца я приказал пробить несколько раз в колокол, возвестив всех о смерти члена королевской семьи. Ещё через несколько часов я уже стоял перед камерами в телестудии. Я редко выступал один. За моей спиной всегда стояла мама, отец или Крисс. Теперь двое из них мертвы, а мама не могла связать и нескольких слов. — Мои дорогие подданные, — серьёзно начал я. — Сегодня я обращаюсь к вам с прискорбным для нас всех известием. Мой отец, мудрый и благородный король Иллеа, покинул нас этой ночью, — я чуть ли не скривился от этих слов. По студии прошлась волна взволнованных вздохов. — Смерть его была лёгкой и безболезненной. Что же касается личности, которая совершила покушение на его жизнь, то я поспешу опровергнуть слухи, которые бродят по улицам нашей страны. Оливия Крайтон не причастна к смерти короля, — я перевёл дыхание. Главный мой принцип был избегать щекотливых ситуаций и выстроить свою речь так, чтобы никто не заподозрил неладное, но одновременно с этим, ответить на все важные вопросы. — Я выражаю свою благодарность от всей королевской семьи за вашу поддержку в эту тяжёлую для нас минуту. Ещё никогда в истории Иллеа дворец не потрясали две смерти подряд. Похороны состоятся в эти выходные. Как новый король этой страны, я объявляю траур, который продлится несколько месяцев. Моя семья за считанные дни потеряла слишком много, и только ваше терпение и понимание поможет нам справиться со всеми невзгодами. Я взываю к вашему милосердию и прошу отложить на время все распри, которые вспыхнули после известия о тяжёлом состоянии моего отца, — я сделал паузу. — Нас ждут большие перемены, которые затронут каждого жителя этой страны. — В студии снова зашептались.— Как Ваш король, я прошу отнестись к ним благосклонно и позволить помочь всем нуждающимся. На этом всё. Спасибо за внимание, Иллеа. Камеры погасли, и я выдохнул с облегчением. — Хорошая речь, Ваше Величество. Вы держались превосходно, учитывая сложившиеся обстоятельства, — произнёс Гаврил. — Спасибо, — ответил я, спускаясь с помоста и хмурясь от звука моего нового титула. «Я король. Как долго я об этом мечтал, но теперь это известие не приносит радости. Я слишком измотан». — Гаврил, вы больше всего имеете дел с общественностью. Держите меня в курсе дел. Если где-то начнутся недовольства, немедленно сообщите мне. Я хочу быть готовым ко всему. — Всенепременно, — ответил Гаврил. Я вернулся в кабинет, где меня уже поджидал Аспен. Он молча протянул мне отчёт о проделанной работе. Первым делом он взялся за своих гвардейцев, и уже большая часть сидела за решёткой, дожидаясь суда. Двое успели сбежать, одного так и не нашли. Гвардеец, которого обнаружили в камере Оливии числился в личной охране короля, но теперь и он тоже был мёртв. — Хорошие парни погибли, — глухо произнёс Аспен. — Те, которые охраняли Оливию. Они были моими людьми. У них были жёны, дети. Почему хорошие люди гибнут, а такие, как Матиас, живут и здравствуют? — Я считаю, что справедливость существует, и смерть моего отца тому доказательство, — сухо ответил я. — Единичный случай, — ответил он. — Гвардеец, который нашёл в комнате Оливии яд, был южанином. Я допросил его, — Леджер хрустнул костяшками пальцев. Не стоило сомневаться, в каком ключе шёл допрос. — Он быстро сознался в том, что сам лично подбросил ампулу и действовал по приказу короля. — Что и требовалось доказать, — хмыкнул я. — Ваше Величество, можно? — в кабинет заглянул доктор Зильман. Выглядел он устало. «Впрочем, мы все уже не спали… Сколько? Кажется, уже пошли третьи сутки». — Надо бы у твоих дверей поставить гвардейцев, — устало вздохнул Аспен. Под его глазами пролегли глубокие тени. «Как только всё закончится, отправлю его в отпуск!» — Входите, — ответил я. — Как обстоят дела с леди Оливией? — Бойкая девушка, и сдаваться не собирается. Показатели хорошие. Кровь мистера Холанда буквально вырвала её из лап смерти, — протянул доктор. — У меня две новости. В одной я уверен, вторая кажется абсурдной. — Я заинтриговано поднял голову. — Таблетки, которые вы мне принесли вчера, содержат крысиный яд. — Почему он не избавился от них? — задумчиво спросил Аспен, скорее обращаясь к самому себе, нежели к кому-то конкретно. — Может не успел? — предположил я. — Не знаю, о ком вы говорите, но давайте вернёмся к леди Оливии, — он протянул мне лист бумаги. Я в недоумении посмотрела на столбики и цифры значащихся в них. — Простите, но я не разбираюсь в этом, — устало ответил я и отложил бумагу на край стола. — Взгляните на имена, — я снова нехотя посмотрел на листок. В одной колонке значилось имя Оливии, во второй Америки. — Цифры и там и там полностью совпадают. — И что это значит? — я поднял голову и в недоумении посмотрел на доктора. — Геном людей схож, но не существует людей, у которых бы полностью совпадало ДНК, — я снова посмотрел на данные. Они были абсолютно идентичны. — Девять лет назад, когда проходил Отбор, леди Америка попала в лазарет. Мы взяли у неё кровь. Это обычная процедура, хоть и случай был пустяковый. Я провёл обследование. Привычка у меня такая: всё проверять и складировать. Я занёс всю полученную информацию в базу данных. Признаюсь, я даже уже и забыл, что сделал это когда-то. Прошло девять лет, за которые через меня прошло много пациентов. Всего уже и не упомнишь. — Доктор Зильман, вы не могли бы перейти к делу, — нетерпеливо попросил я уже догадываясь в чём дело. Догадываясь, но не пытаясь до конца вникнуть. — Простите, Ваше Величество. Третьи сутки на ногах, и я уже не способен контролировать свою речь, — вяло улыбнулся он. — К делу, так к делу. Сегодня ночью, когда я взял у леди Оливии кровь, чтобы найти подходящего донора, высветилось имя леди Америки. У Оливии оказалась редкая группа крови, как и у Америки, но она уже была мертва и помочь ничем не могла. Во дворце был ещё один подходящий донор, но Кайл слишком мал, чтобы брать у него кровь. Хорошо, что здесь оказался мистер Холанд, — доктор снова улыбнулся. — Позже, когда Оливии уже ничего не угрожало, я из чистого любопытства открыл результаты анализа леди Америки, и какого же было моё удивление, когда я понял, что их ДНК полностью совпадет. — К чему вы клоните? — с трудом сглотнув, спросил я. Слова проходили мимо меня. Словно кто-то ударил меня по голове, и в ушах теперь стоял звон. Я буквально был оглушён. Собственный голос показался мне далёким и глухим. — Я говорю это к тому, что леди Оливия и леди Америка — это один и тот же человек, хоть и звучит это абсурдно, потому что они не похожи друг на друга, разве что чуть-чуть. Но я не привык спорить с наукой. — Один и тот же человек? — медленно спросил я, пытаясь осознать слова доктора. Было такое чувство, словно он сказал их на незнакомом мне языке, и теперь я пытался понять их, но выходило с трудом. Мысль, которая в последнее время ускользала от меня, наконец-то была поймана, но я не мог принять её и осознать. Факты говорили одно, а память и вера уверяли в другом. Я был растерян. В голове было неестественно пусто. — Да, — ответил доктор Зильман. Я перевёл взгляд на Аспена, который разом стушевался. Он нервно крутил пуговицу на кителе и упорно не желал смотреть мне в глаза. Медленно, но верно, понимание приходило ко мне, но первое, что я испытал было не облегчение или радость, а жгучая ненависть и злость. — Спасибо доктор Зильман, вы свободны, — отчеканил я. Доктор поклонился и покинул кабинет. — Ты знал? — хрипло спросил я. Руки мелко подрагивали, а голос подводил. — Да, — робко ответил Аспен. Я шумно выдохнул. — Кто ещё? — Я не знаю. — Не смей врать мне! Ты чёртов генерал королевской стражи и должен знать всё! И только посмей мне солгать, потому что, если ты мне соврёшь, я убью тебя, — рявкнул я, кипя праведным гневом и громко ударив кулаком по столу. Я не был уверен в том, смогу ли встать. Ноги онемели и не двигались, а так хотелось встать и врезать Леджеру по лицу. — Джейк, Август, Джорджия, Гаврил, и ещё знала Крисс. — Так много? — потерянно спросил я, но быстро взял себя в руки. — Как давно ты знаешь? — Почти с самого её приезда сюда. Прослушка, — напомнил он. — Поэтому я тебе так и не давал отчётов. Я пообещал ей свободу общения. Крисс узнала недавно, а другие знали давно. Холанд прятал её всё это время, опасаясь, что за ней придут южане, — я покачал головой. — Ты слышал Августа. Самолёт рухнул только потому, что на нём была Америка. Единственный способ спасти её: спрятать. — О, Господи, — опустошённо простонал я. Душа разрывалась на части, хотелось выть в голос. Хотелось верить и не верить одновременно. «Боже, моя голова готова расколоться на мелкие кусочки!» — Я не верю. Столько лет, Аспен. Столько лет она была для меня мертва, а всё это время она на самом деле была жива. Почему она так поступила со мной? Почему не дала знать о себе? — Ты только послушай себя, Максон, — не выдержал Аспен. — Это слова эгоиста! — Я ошалело посмотрел на него. — Она спасала не только свою жизнь, но и жизнь дочери. Америка никак не могла дать тебе о себе знать, иначе ей грозила бы тюрьма, а Идлин низшая каста. — О, Боже, Идлин, — выдохнул я. — Она моя дочь? — Аспен кивнул. Это подтверждение причинило ещё большую боль. Где-то там, далеко от меня жила и росла моя дочь, о которой я ничего не знал! — Я не знаю всех подробностей. Это нужно говорить с Джейком, но услышь меня, Максон. Я тоже был в бешенстве, но всё это делалось ради её защиты. — Почему она не сказала сейчас? — глухо спросил я. Гнев поутих. На его смену пришли пустота и безразличие. — Мы столько раз оставались наедине, было столько возможностей, но она всё это время молчала. — Это было только её решение, — вздохнул Аспен. — Сам подумай. Ты был женат, у тебя дочь. Прошло девять лет, она не стала ворошить прошлое, а просто продолжила жить дальше. Я устало потёр лоб. Эта новость подкосила меня больше, чем известие о смерти Крисс и отца вместе взятые. Всё это время Америка была жива, а я оплакивал пустой гроб. Я невесело усмехнулся и поднялся. Ноги налились свинцом, и я еле мог ими передвигать. — Куда ты? — В лазарет, — сухо бросил я. — Мне нужно её увидеть.

❃ ❃ ❃

Тёмные волосы Оливии разметались по подушке. Теперь я знал, что их настоящий цвет был рыжий. И если бы я только пригляделся, я бы заметил это раньше, потому что красилась она уже давно. Лицо имело сероватый оттенок с болезненными красноватыми пятнами на щеках. В голове вспыхнул образ девушки в больничной палате. Её огненные рыжие волосы были убраны на бок, а лицо и руки были перебинтованы, скрывая ожоги. Я видел её девять лет назад, я помнил чувство надежды, которое вспыхнуло во мне, но имя было другим. Оливия, не Америка. — Как же мне теперь тебя называть? — задумчиво спросил я, коснувшись её лица. Рука скользнула к её плечу, где был шрам, полученный после нашей вылазки в город. Правда всегда была у меня на виду, а я ничего не замечал, а ведь она так гордилась им когда-то. — Теперь ты можешь гордиться собой вдвойне, — я положил руку ей на живот, где было второе пулевое ранение. Я внимательно посмотрел на её лицо. Оно всё это время обманывало меня, а ведь в нём было что-то прежнее, оставшееся от настоящей Америки, но я был так слеп! Даже если лицо было другим, то характер остался прежним. Было столько намёков, которые я пропустил. Я видел надежду в её глазах, но всё равно отворачивался. Её лицо и сейчас обманывало, заставляло усомниться в сухих фактах доктора Зильмана, но где-то в сознании, та самая ускользающая мысль твердила о том, что это она, моя Америка. Стоило закрыть глаза, как принять это становилось намного легче. Мои чувства смешались. Я не знал, кого уже любил. Америку? Или Оливию? Любил ли я вообще Оливию? Может, из-за того, что она на самом деле была Америкой, я и тянулся к ней? Но как жить с тем, что закрывая глаза я видел Америку, а открывая — Оливию? Как примериться с одним человеком, у которого было две личности? Мою душу обуревали противоречивые чувства. Я был рад. Я был счастлив, что она была жива. Стоит только протянуть руку и коснуться её теплой руки. Но вместе с тем, я был зол на неё. В каждом её слове сквозила ложь. Она раз за разом обманывала меня. — Как же нам теперь быть? — тихо спросил я. — Почему ты позволила мне влюбиться в Оливию? Это была месть, или ты сама не осознавала, что творила? — горько спросил я. — Ты врала, глядя мне прямо в глаза. Почему ты так далеко завела всё это? — Аспен сказал, что вы здесь, — произнёс Холанд, присаживаясь в соседнее кресло. — Думаю, у вас ко мне много вопросов. — Были, но желание задавать их куда-то пропало, — отрешённо ответил я. — Возможно, вы сейчас считаете себя несправедливо обманутым, но Оливия перенесла куда больше, чем вы думаете. — Не называйте её так. — Она Оливия, и будет ею до конца своей жизни. Мёртвые не воскресают. Человек может чудесным образом выжить, но не воскреснуть. Америка Сингер погибла в авиакатастрофе, но выжила Оливия Крайтон. И мы шли на большие жертвы, чтобы так и осталось по сей день. Мы рискнули всем и не прогадали. — Я вас ненавижу, — тихо произнёс я. — А я вас презираю, — отчеканил Холанд. — Она вас любила, и убейте меня, если я сейчас совру, но она любит вас до сих пор. Не понимаю только, за что, но факт остаётся фактом. Если вы её любите, то отпустите. Я говорю это не с целью позлить вас. Я благодарен вам за Брайс и за ваши слова, сказанные ей. Поэтому, вот мой вам совет: отпустите Оливию. Вы не сможете защитить её, а она до сих пор в опасности. Я прятал её все эти годы, спрячу и теперь. Скажите, что было нападение, и леди Оливия попала под огонь. Пусть все подумают, что она мертва. Я сменю ей имя, и увезу её отсюда так далеко, насколько это возможно. — Я смотрю, вы уже и план придумали, — хмыкнул я. — Как у вас всё просто. — У вас есть несколько дней, чтобы попрощаться с ней, пока она приходит в себя. Настоятельно советую не говорить ей, что вы всё узнали. Иначе она останется. Сделаете всё только хуже. Я не буду вам мешать. Сегодня я вылетаю в Мидстоун. Как только Оливия придёт в себя, Аспен безопасно перевезёт её домой, а там я замету все наши следы. — Что насчёт Идлин? Она имеет право знать, кто я. — Она знает, — ответил Джейк. — Оливия ей сказала. Она не стала скрывать правду от собственной дочери. — Ей нужна операция. — Я работаю над этим. Если получится, то счёт Оливии откроют к завтрашнему утру. Как крёстный отец, я имею право действовать от имени Оливии, — Джейк поднялся и одёрнул пиджак. — У вас есть всё и одновременно ничего. Все эти годы эта мысль грела мне душу, но теперь мне искренне вас жаль, Ваше Величество. Холанд покинул палату, оставив меня одного. Оливия всё также крепко спала, и у меня не было возможности поговорить с ней. От меня зависели жизни подданных, но я терял самое ценное в своей жизни, просто сидя здесь. «Отпустить? Но хочу ли я этого? Ради её безопасности? Но и я смогу защитить её! Я тоже могу её спрятать! Но я король… Рядом со мной она всегда будет в опасности, и последние дни это только подтверждают…» Я уронил голову на руки и тихо заскулил от безысходности. — Будь я проклят, если не попытаюсь, — прошептал я и вскочил на ноги. — Я всё исправлю, Америка, — я погладил её по щеке, а потом вылетел из лазарета на поиски Сильвии. — Моя дорогая Сильвия, — крикнул я, когда заметил её у студии. Настроение в разы поднялось от принятого решения. Тёмные тучи теперь не казались нависающей тьмой. Они дарили надежду на лучшее будущее, потому что после дождя весь мир оживал. Оживу и я! — Да, Ваше Величество? — Мне нужен самолёт. Постарайтесь организовать всё в течение часа. — Мы куда-то летим? — Лечу я один, — улыбнулся я. — И вы никому не должны сообщать, где я нахожусь, кроме пилота, нескольких гвардейцев, которые полетят со мной, и генерала Леджера. — Позвольте узнать, куда вы полетите? — обескураженно спросила Сильвия, делая заметки. — В Мидстоун, — радостно улыбнулся я, чувствуя небывалый прилив сил.