Still in Love With You

Я посмотрела в иллюминатор, прощаясь с Анджелесом. Было грустно покидать город, в котором я провела так много времени. Город мало-помалу становился меньше, теряя свои очертания, по мере того, как мы набирали высоту. Отбор закончился. Больше здесь незачем оставаться. Нам предложили несколько вариантов. Первый, мы, точнее только я, собираю вещи и вылетаю вечерним рейсом. Второй, я остаюсь и вместе со всеми праздную помолвку Максона и Крисс. Конечно же, я выбрала первый вариант. Слишком больно было смотреть на счастливое лицо Крисс и не менее счастливое Максона. Я не стала долго задерживаться, но мама и Мэй пытались уговорить меня остаться. Мэй хотелось побыть ещё в этом сказочно прекрасном месте. Я же начинала задыхаться здесь. Мне не терпелось уйти отсюда, исчезнуть из жизни всех обитателей дворца. Кто-то был этому просто несказанно рад. Король, наверное, от счастья прыгал. Королева, скорее всего, опечалилась, но всё же была рада выбору сына, надеясь на то, что он будет счастлив. Крисс была на седьмом небе от счастья. Ей теперь незачем думать о какой-то там сопернице тогда, когда она была без пяти минут жена будущего короля. А о том, какие чувства сейчас испытывал Максон, я не хотела думать. Я вытерла слезу, которая успела скатиться по щеке. Хорошо, что рядом нет мамы и сестры. Я не хотела, чтобы они видели, какую всё-таки боль причинил мне Максон, выбрав Крисс. Я решила улететь одна, дав возможность сестре и матери провести этот день по-королевски. Они это заслужили, и им это нужно. После смерти отца, это первый раз, когда они могут забыть об этом. — Простите, — я повернула голову и увидела миловидную девушку. Она была примерно моего возраста, а может даже старше. В глазах читалось обожание вперемешку с жалостью. Длинные рыжие волосы были собраны в конский хвост. Она была очень сильно похожа на меня. — Вы не могли бы дать мне автограф? Я выдавила из себя улыбку и протянула руки, чтобы взять фотографию и ручку. Мне не нравилась эта популярность, но теперь мне никуда от неё не деться. Пройдёт год, может быть два, когда, наконец, обо мне забудут окончательно. Самолёт тряхнуло, и девушка испуганно пискнула. Она поспешно села в соседнее кресло. — Я боюсь летать, — извиняясь, произнесла она. Поставив подпись на своём изображении, я протянула фото обратно. — Знаете, я искренне болела за вас. Вы такая красивая и умная. У меня тоже голубые глаза. Я даже перекрасилась в рыжий цвет, чтобы быть похожей на вас. На самом деле я шатенка, но кому нужен теперь этот цвет? Я натянуто улыбнулась. Фанатичность этой девушки зашкаливала, но это её дело, не моё. Если хотела быть мной, то, пожалуйста. Все хотели быть мной, но только не я. — Меня, кстати, зовут Оливия Крайтон, — девушка мило улыбнулась. — Мы с моим мужем летим домой, правда с несколькими пересадками. Хотели посмотреть на другие города, прежде чем осядем в Мидстоуне. И я была так рада увидеть вас здесь в самолёте. — Приятно познакомиться, Оливия, — тихо произнесла я. — Мне так жаль. Мне никогда не нравилась Крисс. Она слишком слащавая и бесхарактерная. Не люблю таких. — Она наша будущая королева, — перебила её я. Оливия обиженно надула губки, но всё-таки продолжила тараторить. — Всё равно. Многие хотели и до сих пор хотят видеть вас на месте Крисс. Она заняла ваше место не заслуженно. Вы были достойны стать невестой нашего принца. Ведь было видно, как он на вас смотрит. Что пошло не так? Я отвернулась, чтобы Оливия не увидела очередную слезинку. — Простите, мне нужно выйти, — отрывисто сказала я, протиснувшись мимо неё. Проходя мимо других пассажиров, я то и дело ловила на себе заинтересованные взгляды. Спрятавшись ото всех в туалете, я дала волю слезам. Хотелось выть в голос, но я ограничилась тихими всхлипами. Ни к чему другим пассажирам знать, как мне было плохо. Как же хотелось отключить все чувства, и не испытывать эту терзающую боль в груди. Чувство тоски и одиночества со всей силой сжимали моё сердце. Самолёт тряхнуло ещё сильнее, а потом ещё и ещё. Не устояв, я больно ударилась спиной о стену. Наскоро умывшись, я вернулась в салон и села на своё место, пристегнувшись ремнём. Оливия по-прежнему сидела в соседнем кресле, сильно вцепившись в подлокотники. Её страх передался и мне. В своей жизни я летала мало, но так трясло впервые. Внезапно свет в салоне погас, и началась паника. Пассажиры начали кричать и срываться с мест. Всем было страшно, а я просто уставилась в переднее кресло, ожидая, когда же включится свет. Угол наклона изменился. Что происходит? Наконец-то и до меня начало доходить: мы падали. Посмотрев в окно, я заметила, как быстро мы приближались к земле. Самолёт немного выровнялся, но падение не замедлилось. С каждой секундой самолёт приближался к своему трагическому концу. Прекрасный выход из сложившейся ситуации. Умереть и не испытывать боль от разрыва с Максоном. Но в последний миг, я поняла, что не хотела умирать. Моя жизнь только начиналась, и я не готова была так скоро с ней распрощаться. Не честно в один день потерять любимого и собственную жизнь. — Я хочу жить, — прошептала я в пустоту, и после этого почувствовала сильный удар, выбивший из меня весь дух, а через несколько секунд я потеряла сознание, почувствовав тупую боль в голове. Я пришла в себя от дикого жара. Почему-то мир выглядел перевёрнуто. Только спустя минуту я осознала, что самолёт перевернулся. От падения вниз головой, меня спас ремень. В ушах стоял шум, голова раскалывалась, а перед глазами всё расплывалось. Повернув голову, я заметила Оливию, которая повисла тряпичной куклой, так же как и я. Со лба по её лицу стекал маленький ручеёк крови. — Оливия, — позвала я, но ответа не последовало. С ужасом я поняла, что она была мертва. Медленно отстегнув ремень, я сползла на пол. Аккуратно проползла под Оливией и оказалась в проходе. Некоторые выжившие пассажиры поступили также. Отстегнув Оливию, я уложила её на пол и закрыла глаза. Мне жаль её, но большего я для неё сделать не могла. Осмотревшись, я поняла, что салон заполнен огнём, и дым начал уже застилать всё вокруг. Стало неимоверно жарко, и кашель начал раздирать горло. Глупо умереть от удушья, после того, как смогла пережить падение самолёта. Слабость накрыла меня, и я снова потеряла сознание. Разбудил меня какой-то мужчина. Он открыл мне глаза и посветил в них. — Мисс, вы меня слышите? — крикнул он. Я кивнула. — Меня зовут Маркус. Как вы себя чувствуете? Я не знала, что ответить. Болело всё, каждый сантиметр тела. Особенно голова. — Вы помните, как вас зовут? — я снова кивнула. — Вы очень сильно пострадали. Мы отвезём вас в ближайший город, а там, скорее всего вас перевезут в Анджелес. Вам обязательно помогут. Меня повезли куда-то, но куда не знала. Все звуки смешались в какую-то какофонию. Но один пиликающий звук был громче всего. Я со стоном начала осматриваться, но не находила источник.

❃ ❃ ❃ сейчас ❃ ❃ ❃

Будильник громогласно разрывался у меня над головой. Развернувшись, я попыталась найти это чудовище и выключить его. Приподняв голову, я открыла глаза. Найдя будильник, я сразу же попала рукой по кнопке, и он замолк. Блаженная тишина. Рухнув обратно на подушку, я закрыла глаза. Сколько может преследовать меня этот сон? С каждым годом он снился всё реже и реже, но чувства, что я так усердно закапывала всё глубже и глубже, вырывались наружу. Полежав несколько минут и пытаясь выкинуть из памяти свой кошмар, я села. Я устало опёрлась на руки и вздохнула. Как же хотелось остаться в своей уютной комнате и никого не видеть. Оставить все трудности за дверью дома. Посмотреть с Идлин телевизор, приготовить пирог, который ей так нравился, и просто наслаждаться жизнью. Кажется, я размечталась. Встав, я подошла к трюмо и села на стул. Я избегала смотреть на своё отражение. Куда угодно, но только не в зеркало. Но волей не волей, я встретилась взглядом с незнакомкой. Это я и не я одновременно. Как же всё сложно. Взяв в руки расчёску, я провела ею по своим тёмным волосам. Наклонившись немного вперёд, я придирчиво посмотрела на корни волос. Пора краситься. Слишком был заметен рыжий цвет. Тяжело вздохнув, я снова посмотрела на своё отражение. — Я — Оливия Крайтон. Это имя я повторяла каждое утро, сидя перед зеркалом. По утрам я заставляла забыть ту, которой была восемь лет назад. Я больше не Америка Сингер. Её нет. Она мертва. Я — Оливия Крайтон. Посмотрев на своё отражение ещё немного, я поднялась и начала заниматься своей ежедневной рутиной. Быстро одевшись, я зашла в спальню дочери. — Идлин, — мягко позвала я. — Милая, вставай, — и поцеловала её в щёчку. Мой маленький ангелочек завозился на кровати. Приоткрыв сонные глаза, она снова их закрыла. Я понимала, что ей хотелось спать, но надо было многое успеть за утро. — Жду тебя на кухне, — погладив её по щеке, я поднялась. Сегодня я не спешила включать телевизор. Я знала, о чем там будет речь. Из года в год в этот день устраивали никому не нужные процессии. Я быстро готовила завтрак, поглядывая на часы. Через десять минут на кухню спустилась Идлин, потирая глаза руками. Улыбнувшись ей, я продолжила кружить возле плиты. Идлин включила телевизор, и я сразу же напряглась. Какое-то время там вещали о каких-то мелких делах, и я потеряла бдительность, когда произнесли моё имя. Моё старое имя. — Сегодня прошло ровно восемь лет, как закончился Отбор, и в авиакатастрофе погибла Америка Сингер. Многие люди до сих пор со скорбью вспоминают тот день. На экране появилась моя старая фотография. — Королевская семья до сих пор оплакивает этот трагический случай. Америка Сингер была не просто девушкой. Она участвовала в Отборе, борясь за сердце нашего принца Максона. Но в тот день выиграла другая участница, наша всеми любимая принцесса Крисс. Многие гадают, как бы сложилась ситуация, если бы принц Максон выбрал Америку? Что ж, остаётся только догадываться. — Все мы знаем, что самолёт рухнул не по своей воле, — слово взяла женщина. — Это было спланированное нападение повстанцев, которые обесточили самолёт. Никто не знает было ли это запланировано для того чтобы ударить по королевству, или же это было целенаправленное убийство мисс Сингер. Это остаётся загадкой. Но мы, спустя восемь лет, продолжаем чтить её память. Я не выдержала и выключила телевизор. — Ты была красивой, — произнесла Идлин, попивая чай. Она знала, кем я была. Я не стала это скрывать от неё. Рано или поздно она бы узнала. И не факт, что узнала бы от меня. У нас с ней был простой уговор: она никому не должна говорить, кто я такая. — Ты и сейчас красивая, но там ты более… — она задумалась, подбирая подходящее слово. — Естественна. Я улыбнулась ей. Она много раз пыталась уговорить меня, чтобы я перестала краситься, но я не могла. Это вернуло бы меня назад. Для всего мира я была мертва, не стоило давать повода для лишних слухов, хоть и внешность моя немного другая. Я рада, что Идлин не похожа на меня. Разве что цветом глаз. В остальном она похожа на отца. Насчёт отца Идлин тоже пришлось всё рассказать. Раз я — та самая Америка, то отец мог быть никто иной, как сам Максон. Реакция Идлин была неоднозначной. Она вроде бы и рада была, но в тоже время в её глазах тогда зажглась печаль, которая больше никогда её не покидала. Она, конечно, ещё маленькая, чтобы понимать что-то настолько серьёзное, но она точно поняла, что с отцом она вряд ли когда-либо встретится. Во всяком случае, я делала всё возможное, чтобы она как можно реже думала о нём, но это сложно сделать, когда почти каждый день по телевизору мелькала вся королевская семья. Глянув на часы, я поторопила Идлин. Посмотрев на своё расписание, я устало вздохнула. Сегодня трудный день. Целых пять семей надо будет посетить. Проверив скрипку, я собрала нотные тетради. Спустившись вниз, я заметила, что Идлин уже полностью готова и ждёт меня. В свои семь лет она прекрасно понимала, что время в нашей семье бесценно. Я никогда не сталкивалась с такой проблемой, как капризы. Идлин видела, как я верчусь, словно белка в колесе, чтобы достать нам деньги. Много денег, которых не всегда хватало. То, что я стала тройкой, никак мне не помогало. Деньги у меня не задерживались. Часть ежемесячно я отправляла в Каролину. Даже после своей фиктивной смерти, я не могла бросить свою семью, пусть даже они и думали, что я мертва. После того злополучного дня, я больше не видела ни маму, ни сестёр, ни Джареда. Я не могла оставить маму без денег с двумя детьми на руках тогда, как я могла себе позволить отчислять приличные суммы. Все остальные деньги шли на лечение Идлин. Врачи только разводили руками, после очередного рецидива. Признаки болезни у Идлин проявились в три года. Тогда случился первый приступ. Сначала я не придала этому значения, но когда моя малышка начала жаловаться на боли в груди и то, что ей больно дышать, я заволновалась. Но мы так и не успели добраться до больницы вовремя, потому что она просто потеряла сознание. Три месяца в больнице, три месяца страха за жизнь моей девочки, чтобы получить неутешительный результат. Нужна операция, на которую у меня никогда не хватит денег. Выписавшись из больницы, я погрузилась с головой в работу, расписывая каждую свою свободную минуту, лишь бы накопить достаточно денег для операции. Но при очередном приступе, все накопления шли на новые лекарства, лишь бы приостановить процесс. Проходя мимо ратуши, я вздрогнула, заметив свой портрет, возле которого горело уже около сотни маленьких свечек. Мне была приятна их память, но не пора ли забыть меня? В тот день была не только ведь моя смерть, но и сотня других пассажиров. Почему их не оплакивали? Да и к тому же тогда состоялась и помолвка принца. Почему бы не отпраздновать что-то радостное? — Мам, верни рыжий цвет, — снова начала Идлин. — Я бы хотела быть рыжей. — Вырастешь, делай, что хочешь со своими волосами, — улыбнулась я. — А мои не трогай. — Но ведь тебя всё равно не узнать, даже если ты вернёшь свой цвет. — Идлин, не проси меня об этом, — я села на корточки перед ней и поправила кофточку. — Я не могу позволить себе вернуть свой цвет волос, и дело не в том, что меня могут узнать. Просто это будет многое значить для меня. Может когда-нибудь я смогу преодолеть себя, но не сейчас, хорошо? Идлин кивнула. Вот и молодец. Я знала, она всё равно снова поднимет эту тему, через месяц, год, два, пока не придёт полное осознание того, почему я это делала. Отведя Идлин в школу, я поспешила на работу. Быть учителем прекрасно. Особенно, если любишь то, чем занимаешься. Количество клиентов у меня было не ограничено. Оказывается, высшие касты любили быть образованными во всём, даже в музыке. Маленьких деток уже с пелёнок пытались приучить к чему-то прекрасному. И, конечно же, чаще всего выбор падал на музыку. Я уже давно зарекомендовала себя как прекраснейший педагог, поэтому я всегда была при деле, что мне было на руку. Больше клиентов, больше денег. Так и проходили день за днём. И сегодняшний день не был исключением. Домой я вернулась уставшей. Идлин сидела на кухне и что-то выводила на листке. Алана колдовала над плитой. Алана стала мне верной подругой, когда я переехала в Мидстоун. Жили мы по соседству, да и Идлин нашла себе подругу в лице Мэри, дочери Аланы. Как только в моей жизни началась круговерть, она вызвалась помогать мне, приглядывая за Идлин. Вечером забирала её из школы, и до моего прихода сидела у нас. — Привет, тётя Олив, — пробежала мимо меня Мэри. — Привет, кузнечик, — успев потрепать её по голове, ответила я. Сев за стол, Алана сразу же поставила передо мной тарелку с супом. Идлин начала кашлять. Не нравился мне её кашель. Он мог быть предвестником подступающей болезни. Стоило сходить к врачу чуть раньше намеченного срока. По телевизору начались новости, и я машинально отвернулась от экрана, чтобы не созерцать королевскую семью. Даже спустя восемь лет я не могла спокойно смотреть на Максона. Идлин же напротив, впивалась в него взглядом. Все новости я пропустила мимо ушей, но слово «Отбор» заставило меня обернуться, как раз тогда, когда Максона показывали крупным планом. Он изменился. Возраст даже сделал его лучше. — Это не совсем обычный Отбор, — рассмеялся он. — Моей дочери всего-то шесть лет, так что рано ей ещё думать о мальчиках. Так что, Отбор будет проходить в другом плане. Я и моя жена хотим выбрать достойного педагога для своей дочери. С некоторых пор наша принцесса изъявила желание научиться музыке, и кто я такой, чтобы отказать ей в столь милой просьбе. Поэтому это прекрасный повод, чтобы дать возможность лучшим из лучших пройти Отбор. — Прекрасная новость, — возвестил Гаврил. — Ну что ж, с завтрашнего дня, если вы лучший из лучших, то можете прислать свою анкету для рассмотрения. Через месяц мы огласим победителя, который приедет во дворец и будет обучать нашу милую принцессу. Удачи вам. — Они совсем из ума выжили? — выдавила я. — Олив, прекрасная возможность, — пропела Алана. Я резко встала из-за стола и направилась к себе. — Ты можешь и сама попробовать, — крикнула я, подходя к своей комнате. — Мне тебя не переплюнуть, — услышала я ответ с кухни. Ну, уж нет. В этом Отборе участвовать я не буду, ни за какие коврижки. Хватит с меня Отборов. До конца жизни сыта ими.