Precious Autumn

Время шло, как миг пролетел совместный тур, ознаменовавшийся неожиданной популярностью неизвестной финской группы, сдружившимися коллективами, поцелуями украдкой и…. новыми скандалами. Если в написании песен взгляды Туомаса и Йонсу совпадали на все сто процентов, то совместная жизнь против такого совпадения всячески протестовала, упираясь руками-ногами и головой, если все это у таковой, конечно же, имелось. - Ты постоянно думаешь о ком-то другом, - упрекала Йонсу замечтавшегося композитора, - И зачем, скажи, у тебя уже битый час играет Once? - Потому что Once – это мой альбом, и неплохо бы разнообразить сэт-лист, - терпеливо, как маленькому ребенку, пояснял Туомас. - Я так не думаю, - Йонсу скрещивала руки на груди. - А как ты думаешь, расскажи мне? – он подходил сзади, обнимал за плечи, и сразу хотелось ни о чем не думать и ни в чем не подозревать. - Мне кажется, что ты меня совсем не любишь. - Глупая, а кого же тогда я люблю? Почему Троя заставляю с вами сотрудничать? - Чтобы оправдаться перед своей совестью! - Ого! А что я такого натворил? – его голос проникал в самые дальние уголки ее испуганной души, развеивал все сомнения, успокаивал. Йонсу захотелось плакать. - Ты до сих пор любишь Тарью, потому и песни слушаешь сутками! Лучше бы мои послушал. Туомас сразу менялся в лице и уходил курить. Надолго. А потом они сутками не разговаривали и Йонсу не чувствовала себя виноватой. Он же всегда возвращался. Осень закружила – занесла своих детей, запутала еще больше. В один прекрасный или не очень день, когда думаешь, что лучше бы солнце вообще не вставало, Йонсу отважно отправилась в Куусанкоски на концерт Тарьи. Отскакав положенные полтора часа и действительно искренне радуясь, Йонсу пробилась за кулисы и натолкнулась на колючий взгляд Северной звезды. - Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась женщина, озираясь по сторонам, может, судьба еще кого нежданного принесла? Слухи о романе Туомаса разлетелись по всей Финляндии, не узнать рыжую девчонку было просто невозможно. - Поговорить пришла. - Тааак, сейчас будешь спрашивать, либо, что произошло, либо восхищаться моей силой духа, угадала? Йонсу растерянно кивнула. - И вообще, я устала. - Я хотела сказать, ну, в общем, Туомас тебя… Вас…. Все еще любит! - Это он тебе сам сказал? – Тарья удивленно изогнула бровь. - Нет, но мне кажется…. - Деточка, тебе дать мудрый совет относительно того, что надо делать, если кажется? - Тарья откровенно посмеивалась над маленькой дурочкой, явившейся к ней устраивать сцену ревности. - Он мне вообще ничего не рассказывает о случившемся! – неожиданно пожаловалась Йонсу. - Ох, Боже, за что мне это? – патетично спросила Тарья у пыльной занавески. Божества за оной не оказалось, либо ему было просто лень отвечать на риторический вопрос. - Девочка, если ты рассчитываешь, что я буду перед тобой исповедоваться, то, увы, ничем не могу помочь, если пришла устраивать сцену ревности, то у тебя нет для этого оснований. Я не видела его и всю братию уже три года, и видеть не хочу. А если он сам отмалчивается, то дам дружески совет: оставь его в покое, Туомас страшен в гневе, - Тарья на минуту мечтательно замолчала, после чего добавила, - А теперь прости, меня муж ждет, - после чего всучила Йонсу нетронутый стаканчик чаю и быстрым шагом скрылась где-то в глубине. В одном Тарья оказалась права: разозленный Туомас напоминал ураган, и самым страшным было то, что ураган этот бушевал у него внутри.