Живые мертвые сердца

Новая глава :-) АХТУНГ: в главе присутствует немножечко фемслешной эротики, но ставить этот жанр в шапку я не собираюсь, потому что фемслеш у меня уже в ближайших продах сольется безвозвратно по причине вступления в игру доктора Тредсона. А пока надо потерпеть, ибо из канона такой важный пласт жизни Ланы Уинтерс не выкинешь. В общем, не плюйтесь особо уж рьяно, дорогие мои, это временно. С глубочайшим уважением к своим читателям, АИУ и некоторым очаррровательным персонажам, Ваш извиняющийся автор :* ******** Ее ладони все еще были очень горячими. Такие привычные: немного шершавые – совсем чуть-чуть, – но ласковые и бережные. Сейчас они казались Лане почти невесомыми, как и всегда после маленьких личных игр в общем тянуще-томящем мире. Лана блаженно щурилась. Хорошо было и в те минуты скольжения по граням страсти, и в этот самый момент, когда чужие-родные ладони лениво скользили по ее нагому влажному телу, успокаивая мимолетными касаниями штормящую душу и замедляя гулко бьющееся где-то в ушах сердце. Лана чувствовала себя просто превосходно, довольствуясь остаточными искрами, пробегающими по коже через чертовски умелые пальцы Венди. Дыхание уже почти пришло в норму, не хватало только одного. Приподнявшись на одном локте и протянув свободную руку к прикроватному столику, Лана нащупала пачку сигарет, выудила оттуда одну и откинулась обратно на подушки. Чиркнуло колесико зажигалки, заплясал тоненький огонек. Лана сделала затяжку и переплела свои пальцы с пальцами любовницы. Вот теперь все было просто в высшей степени хорошо. Чудесный вечер. Затишье, но не перед, а после бури. У них обеих выдались не самые лучшие времена: Лана уставала с бесконечным сбором информации для своей статьи о Кровавом Лике, а у Венди не заладилось с приходом нового начальника. Разве это не означало, что черная полоса шла уже сейчас, а после нее обязательно наступит белая? Уже почти наступила. Для приподнятого настроения порой хватало даже простых, сказанных в нужное время слов. А уж если разделить эти слова с жаркими объятиями, где главное значение имело не то, как все происходило, а то – с кем, тогда по-особенному воспринимался каждый вздох, взгляд, каждое движение, – все это было сладко-вязко-мокро-терпко да в самый раз. Неважно где, неважно что, просто она рядом. И до, и после экстаза. Всегда и во всем. Лана курила, уставившись в потолок. Легонько сжав пальцы Венди, она освободила свою руку только затем, чтобы обнять мисс Пейсер и прижать к себе, поглаживая ее спину. Превосходно. В конце концов, они обе заслужили разделенного на двоих счастья. – Одолжишь? – не дожидаясь ответа, Венди забрала у Ланы сигарету и затянулась сама. – У нас их много, – Лана кивнула на все тот же столик, на что Венди только усмехнулась. – Твоя вкуснее, детка. Лана фыркнула, признавая, что слышать такое было достаточно приятно. Это здорово тешило ее самолюбие. Она продолжала смотреть вверх, разглядывая еще такие мелкие, но уже кое-где появляющиеся трещинки, напоминающие редкие созвездия на бело-сером штукатуренном небе. Подобные сравнения вызвали у Ланы воспоминания о конце прошлой недели, когда они с Венди стояли на веранде, задрав головы и разглядывая настоящее небо. Тогда Венди, немного расстроенная неприятностями на работе, сетовала на то, что не все желания могут сбываться, а сама Лана в шутку завела речь о падающих звездах и шепоте в темноте. В тот поздний вечер разговор из шуточного плавно перешел в какое-то глупое ожидание чуда, в которое они сами не верили, но очень хотели бы поверить. И любовницы, прикрываясь все тем же недо-фарсом (а может, чем-то еще?), пообещали себе, что дождутся очередной умирающей звезды, чтобы заветными словами-мыслями проводить в последний путь исчезающий небесный росчерк. Лана не знала, загадала ли тогда что-нибудь Венди, но она сама определенно не справилась с искушением пробормотать себе под нос кое-что. Еле слышно. – Опять витаешь в своем идеальном мире? – Венди передала Лане сигарету обратно и благодарно поцеловала Уинтерс в плечо. Лана усмехнулась, медленно выдыхая дым. Надтреснутые «созвездия» чуть изогнулись и размылись перед взглядом женщины. Рука Ланы, все еще поглаживающая спину своей любимой подруги, на несколько секунд замерла. Лана прикрыла глаза. – Вспоминаю наш вечер под звездами. Один на один с разговорами о проблемах и… «Методах их решения?» Нет, конечно же. Они просто позволили себе закрыться в теплых иллюзиях. – …с нашими рассуждениями на эту тему. «И почему я вспомнила о том вечере? Черт, он был хорошим, это бесспорно, но теперь я снова думаю о своей намеченной цели, о том, что я упустила Кита Уокера из виду, о том, что как-то не похоже, чтобы загаданное осуществлялось. Похоже, подсознательно я уже расставила по полкам все свои награды». – Ностальгия в таком возрасте? Я встречаюсь со старой доброй старушкой Ланой, – Венди чуть теснее прижалась к телу партнерши, стоило Уинтерс перейти с поглаживаний спины чуть ниже, пробежавшись пальцами по копчику, вычерчивая одними подушечками какие-то свои письмена. Ох, журналисты. – Я все думаю, – игнорируя по-доброму насмешливый тон Венди, продолжала Лана, она медленно открыла глаза и перевела взгляд с потолка на лежащую рядом с ней женщину: – Насколько далеко я смогу зайти, чтобы добраться до своей мечты? – она чуть помедлила. – И насколько далеко зайти мне позволят? Она немного поежилась и обняла Венди уже обеими руками, словно желая согреться. «Разумеется, я не собираюсь спрашивать разрешения у кого бы то ни было, но все же… почему у меня вдруг вообще появилось это странное предчувствие?» Венди нахмурилась. Ощущение легкой, вновь немного возбуждающей обстановки пропало. Она прекрасно понимала, к чему клонит ее упертая охотница за сенсациями. – Ты что, даже в постели думаешь о Кровавом Лике? – спросила Венди, пожалуй, немного более резко, чем того требовала общая ситуация. Желая как-то смягчить свой пыл, Венди добавила чуть более непринужденно, кокетливо поведя плечами и привставая на кровати, склонилась над Ланой, молясь про себя, чтобы это не выглядело слишком наигранно: – Детка, ты заставляешь меня ревновать. Она сопроводила якобы обиженной улыбкой свое последнее высказывание. Лана закатила глаза, усмехаясь: – Боже, Венди, засунь свои пошлые мысли куда подальше! У Венди отлегло от сердца. Правда. У Ланы была все же не такая запущенная стадия одержимости. Ведь так? «У меня в самом деле есть все основания ревновать тебя. Только не к кому-то конкретному, а к этой ненормальной страсти всеобщего признания». – Ладно, мне не стоило это говорить, – Лана помотала головой и немного выгнулась вперед. Призывающе. Отвлекающе? – Забудь, – выдохнула она Венди в губы, сминая в пальцах сигарету и кидая ненужный окурок в пепельницу на столике. – Ты так и будешь нависать надо мной или покажешь что-нибудь интересное? Венди не успела толком отреагировать на вопрос, потому что Лана, перехватывая инициативу, подалась вверх, проводя ладонью по волосам Пейсер и чуть надавливая на ее затылок, вынуждая Венди приблизить свое лицо. Опуститься ниже. Кровать тихо скрипнула. «Не бери в голову». И Венди позволила себе расслабиться. Язык Ланы действительно неплохо вышибал ненужные мысли. А еще очень даже к месту пришлась Ланина рука. Какой же чудесный ритм! Только немного неудобно… Венди перевернулась набок, с удовольствием отвечая на поцелуй. «Не думать ни о чем. Только чуть позже не забыть позвонить этому стажеру…» Венди поглаживала Лане подбородок, шею, ключицы. Что там на очереди? Отплясавшие свое языки пламени снова возродили костер, а страсть древней змеей подняла голову, толкаясь наружу. «Приятно. Очень. До чего с Венди прекрасно!» Толкаясь… внутри… за этими пальцами Венди могла и свое имя забыть, да что за дьявол?! «Не помню имени стажера, неважно, он обещал…» Но ведь хорошо же! Ладони Венди легли ей на грудь, а мгновениями позже Венди отстранилась от губ Ланы, прикусив нижнюю, и спустилась к левому соску. «Влажно. У нее потрясающий рот», – Лана застонала, ускоряя собственные движения внутри подруги и с удовольствием ощущая, как язык Венди тоже ускоряет свои ласки, все это было великолепно, но мысли какого-то заднего плана все равно не прогоняло. – «…он должен был устроить встречу с этим чертовым Ликом». Венди двигалась навстречу, подстраиваясь под ритм уже скользких пальцев, целиком отдаваясь жгучему удовольствию, вдыхая запах секса, закрывая глаза, собственнически проходя правой рукой по лопаткам Уинтерс. А сама Лана… Почему-то думала немного не о том и… все это… В самый разгар их игры к соответствующим звукам, вспарывающим тишину то и дело, присоединилась мелодия телефонного звонка. «Это по делу! Это же важно! Срочно!» Лана резко выдохнула воздух, отстраняясь от партнерши, и почувствовала неприятный холодок между их тел. Вдруг резко накатило деление души на две части. Одна Лана захотела прижаться к Венди, не отпускать, зацеловать ее родное лицо, спуститься ниже, задать новый ритм, послушать столь ласкающие слух шумные придыхания Пейсер. А другая Лана – более алчная – наткнулась на недопонимание, на свою личную страсть почти до воя скребущуюся где-то внутри. Наткнулась на иной вид экстаза. Наткнулась на восторженные возгласы других людей. Эхо несуществующей толпы рикошетом отдалось в разных уголках сердца. Несколько раз. – Прости. Лана виновато взглянула на ошалевшую от столь резкой перемены Венди. Лане было не совсем до этого. Неправда! Она хотела обратно. Это же было так божественно, перехватывало дыхание, а после и вышибало дух напрочь при ответных стонах. Обратно-обратно. Однако Лана перекатилась на другой бок, нашаривая рукой телефон, по счастью (нет! Не по счастью! Прекрати это сейчас же!) стоящий здесь же. Сняла трубку. – Мисс Уинтерс? – голос на том конце телефонной связи немного нервничал. – Это далось мне нелегко, простите за задержку, но я сумел договориться с нужными людьми. Стало уже точно известно: завтра Кровавого Лика перевозят в психиатрическую лечебницу Брайрклифф. Лана заерзала на кровати, перенеся телефон к себе на колени, нервно покручивая провод. – У вас будет прикрытие – интервью с управляющей этого места. Тему пришлось выдумывать на ходу, за что еще раз извиняюсь. Это, наверное, звучит нелепо, но я был голоден и вспомнил только про эти-мать-его-булочки в их пекарне. Надеюсь, Вас это устроит, я также рассчитываю на денежное вознаграждение, ведь мне пришлось немало потрудиться и… – Да, – Лана только сейчас заметила, что слишком крепко сжимает трубку. – Хорошо, спасибо… – она опять попыталась припомнить его имя, но все мысли были заняты долгожданной новостью, поэтому у нее ничего не получилось. – Увидимся. Лана не дала собеседнику сказать что-то в ответ, вешая трубку. Вот оно! – Лана! – Венди сидела на кровати рядом с журналисткой, скрестив на груди руки и склонив голову так, что взгляд выглядел особенно тяжелым, почти исподлобья: – Как это понимать? – Ну… Разговор предстоял неприятный, но вряд ли это могло затянуться надолго. Лана глубоко вздохнула, стараясь скрыть радость за виноватым выражением лица. Та, вторая часть ее души, почти кидалась на стенки тела изнутри от безысходности, но жадность сейчас перевешивала все. «Брайрклифф! Извинения, а потом – подготовка к новому журналистскому расследованию!» ******** – Признаться, меня терзают сомнения, – они стояли у столика, глядя на тот самый шар, о котором Эльза только что рассказала. – Около тридцати раз беспокоить меня призывами и все ради того, чтобы вернуть благополучие в жизнь одной из Ваших подопечных. Более того, как мне видится, называя эти цифры, я несколько преуменьшаю Ваше… трудолюбие. Ведь не всякое стремление связаться со мной приводило к положительным результатам, не так ли? – Эдвард Мордрейк качнул головой, словно в ответ на какие-то свои мысли, и это его движение было до ужаса похоже почти на ту же реакцию, почти на то же действие с его стороны после воплей Эльзы. Тогда все было не так. «Нет! Пустите! Я их опекаю! Я не такая!» Не такая. Мордрейк не заметил, как вытянулось лицо его спутницы. Или сделал вид, что не заметил. – Я впечатлен Вашим упорством. Лицо на затылке скривилось в изощренном злорадстве. «Пятьдесят восемь раз, – пронеслось в мыслях у Эльзы. – Знали бы Вы. Я звала Вас пятьдесят восемь раз». Упорство, точно. Вслух она этого не произнесла. Просто кивнула, не отрываясь от шара и стараясь вообще не обращать внимания на спутников Мордрейка, стоящих немыми изваяниями по всему ее шатру. Лучше уж думать о шаре. По какой-то дикой причине сейчас перед ней вновь находилась ничего не выражающая безделушка. – Оно шепчет мне, что Вы проявляете поразительную искренность, – добавил Эдвард, снова мысленно прокручивая услышанный от Эльзы рассказ о непонятной магии ранее обычного шара. – Однако истинная причина моего нахождения здесь заключается не в этом. – Быть может, я забыла добавить, – Эльза нехорошо усмехнулась, почти принудив себя к этому, – но я отправляюсь с Вами. Он повернулся к ней, нахмурившись, прищурив глаза и чуть повернув голову в сторону: – Простите? – Заберите меня. Кажется, они через это уже проходили. Голливуд. Звезда с ее именем. Хэллоуин… Эльза в строгом костюме, который ей совершенно не идет, если сравнивать с тем платьем цвета его вечного тумана. Эльза обрывает песню, едва замечает Эдварда. Она искренне рада увидеть того, чье имя до сих пор вызывает у фриков праведный ужас. Тогда была их вторая встреча. – Не наделай глупостей, Эд. Она никуда не пойдет. Только отвлекать тебя будет. – Что оно говорит? – по лицу Эльзы было видно, что она изо всех сил прислушивается к шепоту. Но, разумеется, ей слышно лишь неразборчивое бормотание дьявольского лика. Он снисходительно улыбнулся: – Оно утверждает, что Ваше появление в наших рядах крайне нежелательно, душа моя. Последний раз он использовал такое обращение к ней в ту злосчастную ночь, когда Эльзе Марс пришлось заново пережить самые болезненные воспоминания своей порочной, лихой жизни. Об этом сейчас думать вообще не следовало. Эльза Марс не собиралась отступать. Только не теперь – в двух шагах от своей цели. Только не тогда, когда тот, кто может провести ее в мир живых, наконец-то явился и теперь стоит с другой стороны стола, озадаченно сдвинув брови, вглядываясь в шар и придерживая двумя пальцами правой руки чуть сползающий цилиндр. Все это так не похоже на правду, так расплывчато и туманно. Да, в самом деле, последнее определение подходит и Эдварду, и всей ситуации в целом как нельзя лучше. Значит, пора или развеять этот туман, или исчезнуть в нем, отдаваясь ему без остатка. Эльза Марс почти добилась своего. – Вы знали, что здесь нет живых, чьи души можно было бы забрать с собой. Однако Вы все же пришли, мистер Мордрейк, – она подняла глаза, и он тут же сделал то же самое, наградив Эльзу испытующим, выжидающим ответным взглядом: так он смотрел на рассказывающих истории, так он смотрел на приговоренных, которые еще могут быть оправданы. И по какой-то причине подобный тяжелый взгляд только укрепил уверенность Эльзы в том, что она делает все правильно. Эльза заставила себя очаровательно улыбнуться. На секунду она опустила глаза, собираясь, потом снова подняла их, глядя на мужчину уже иначе. Зазывающе. Она знала цену своей власти над представителями противоположного пола. Но она ни на мгновение не должна была забывать, с кем имеет дело. Просто ей надоело расщеплять душу в этой пропащей реальности, а просить тоже надо уметь. – Когда-то я допустила ошибку, приняв Вас за другого, – Эльза направилась в другой конец шатра неторопливой, плавной походкой. Не останавливаясь, она чуть повернула голову назад, чтобы убедиться, что он следит за каждым ее движением. Эдвард не отводил взгляда. Правда, вместе с ним из разных уголков за хозяйкой шатра следило немало других гостей. – Мне нельзя было так небрежно относиться к легендам. Эльза прошла мимо высокого тощего циркача, и тот повернул свою окровавленную голову вслед за ней. Пустые, широко раскрытые глаза, белеющие на вытянутом темном лице, уставились ей в спину. – Особенно к тем из них, которые включают в себя импозантных мужчин, наделенных определенными мистическими силами, – она, как ни в чем не бывало, наклонилась и забрала со столика бутылку с вином. Мордрейк сейчас ничем не отличался от собственных компаньонов. Очередной молчаливой тенью он стоял, опираясь на трость и также следя за Эльзой Марс, сейчас разливающей алкоголь в два бокала. Как и в ночь перед тем, как он забрал Твисти, она снова перехватила в их беседе роль лидера. – Давайте же поговорим с Вами, мистер Мордрейк, предоставив друг другу хотя бы видимость светской беседы обычных живых людей. Эдвард всегда предпочитал плести свою нить разговора при общении с фриками. Направлять уродов в русло, удобное своему второму лику. С Эльзой же все пошло не так еще в тот раз, когда он, изменяя своей столетней вынужденной привычке быть хозяином положения, неожиданно для самого себя принялся спрашивать у нее разрешения присесть, а после еще и какое-то время выслушивал то, что она взялась ему рассказывать о себе. Совершенно не по той теме, которая была нужна. В тот Хэллоуин Эдвард ощутил, как брови его второго лица непонимающе поползли вверх, и оно на сладкий краткий миг наконец-то умолкло, слишком удивленное, чтобы что-то высказывать ему. – Воспоминания призракам не нужны. Она дурно влияет на тебя, Эд. Мы уходим. Сейчас. Но он, несмотря на то, что знал, лицо еще заставит его пожалеть за неповиновение, не хотел уходить. Ему было интересно, что эта черная душа может предложить. Эльза не производила впечатление человека, не имеющего козырей в рукаве. – Не обманывайся. – Вообразим себе вкус, – Эльза обошла полную покойницу с истерзанной шеей и, стараясь не смотреть по сторонам, протянула Эдварду бокал. И первой сделала глоток. – Эмоции, – ее легкий взгляд из-под полуопущенных ресниц. – Представим, как алкоголь ударяет в голову. Как огонь разливается по венам, а тело поджигают чувства, хочется чего-то… – она оборвала саму себя на полуслове и неопределенно взмахнула рукой, очерчивая в воздухе полукруг, чуть наклоняясь к нему. Они оба по-прежнему стояли, игнорируя кровать, кресла или хотя бы тот хлипкий стул, задвинутый сейчас до самой спинки в стол. Эдвард послушно сделал глоток сам, гадая, какие карты его бывшая жертва собирается предоставить ему. – Вы опять проглотили язык? – Эльза сознавала, что ступает по краю, специально местами повторяя ситуацию их первого разговора, но хуже быть уже не могло. – Неужели не хотели бы испытать что-то подобное снова? «Что бы я говорила, если бы не узнала тех подробностей, что поведала мне Эсмеральда?» Эльза подошла вплотную к Эдварду, делая еще один глоток и покачивая бокалом перед его непроницаемым лицом: – Не поверю, что Вы никогда не скучали по всему этому. Спутники Мордрейка зашевелились, непонимающе переглядываясь, но он одним строгим взглядом заставил их застыть на своих местах. Лик чему-то тихо засмеялся. – Душа моя, мне подвластен лишь проход по границе живых, однако могущество пересекать границу мне не дано, – он постучал пальцами свободной руки по набалдашнику. – Она тверда и непоколебима. Для призраков. – И Вам даже неинтересно, что может показать шар? Ах, вот на что она делает ставку. Увы, это выглядит слишком неправдоподобно, он не смог разглядеть там ни намека на иные миры, хотя от шара и шли еле заметные магические импульсы. Быть может, отголоски чего-то? – Боюсь, вы снова пытаетесь обмануть меня, – он сделал еще один глоток вина: безвкусного и бесполезного для него. Потом развернулся, намереваясь поставить бокал на столик и раскланяться. И увидел. Почему-то «молчащий» до этого шар сейчас подернулся красноватой дымкой, показывая фигуру. Только это была не та чистая душа, о которой ранее поведала ему Эльза Марс. Эта фигура принадлежала… – Примите мои извинения, – медленно промолвил Мордрейк, склоняясь над шаром. – Значит, его сила… Он замолчал, раздумывая. И разглядывая. И подмечая для себя. Хотела бы Эльза знать, что шар явил ее гостю! Оставалось надеяться, что предположения Эсмеральды верны, и шар каждому действительно показывает ключ к сокровенному. И что Мордрейк еще способен чего-то желать. Она помолчала немного и, не дождавшись от призрака продолжения, осторожно положила руку ему на плечо, понижая голос до торжественного, манящего шепота: – Значит, его сила в нас самих. И мы сможем добиться всего, если Вы позволите мне присоединиться к Вашей труппе. Ваше воспитание ведь не позволит Вам пренебречь ответной услугой? – она помедлила, склоняясь к его уху. – Ведь без меня Вы бы не увидели… этого. «Чего?» Эльза покосилась на шар, но не увидела ничего в разгорающемся красном сиянии. Что ж, по крайней мере, он снова перестал быть безделушкой. – Планы меняются, – Эдвард сомкнул пальцы на ее запястье, мягко, но настойчиво убирая ее руку со своего плеча, потом повернулся к шару спиной, глядя на Эльзу с долей решимости в темных глазах. – Мы уходим все вместе. Она не скрывала торжествующей улыбки. И как будто бы внутри потеплело от осознания приближающейся свободы. Странно, ведь призраки не могут ощущать перепадов температуры. Неужели это какой-то побочный эффект при присоединении к труппе двуликого принца? Нет, глядя на то, как Эдвард приподнял в недоумении брови, Эльза сделала вывод: тепло идет не изнутри. Она просто слегка отвыкла от подобных ощущений, поэтому сразу не сориентировалась. Это было что-то снаружи. И они оба это чувствовали. Становилось горячее. Воздух дрогнул. – Ложитесь, фройляйн, – каким-то бесцветным голосом велел Мордрейк и в следующую секунду резко толкнул ее от себя. А потом глаза падающей Эльзы резанула ослепительная красная вспышка, и Марс зажмурилась, потому что этот цвет, этот жар, это вырвавшееся пламя были магического происхождения. И направляли свою силу именно на мертвых. И доставляли боль. Что-то с оглушительным треском разошлось в стороны, но лежащая на полу Эльза не могла ничего видеть сквозь зажмуренные веки, на обратной стороне которых все еще иллюзорными угольками тлели остаточные красные искры. – Вы в порядке? – его голос звучал участливо, но она была уверена, что это обычная вежливость, издержки воспитания. Ведь призракам причинить существенный вред было невозможно. Или возможно? Она вспомнила недавнюю боль. Эльза помотала головой, приподнимаясь на локте, отбрасывая в сторону какой-то мусор и проходя рукой по глазам, попадания грязи она могла не бояться. – Эльза! Эльза, что случилось? Эльза, ох, матерь божья! Раскрыв глаза, Эльза первым делом сквозь мельтешащие красноватые пятна увидела застывшую около входа Этель. Бородачка почему-то не двигалась: весь ее вид говорил о том, что она беспокоится за свою подругу, но что-то ее пугает. Кто-то. – Кхм… здравствуйте, мадам, – Мордрейк, шатаясь, приподнялся с другой стороны, отряхивая от пыли свой плащ и растерянно оглядываясь в поиске слетевшего с головы цилиндра. Спутники призрака куда-то растворились. – Бессс… пре… дельщина! – во всю силу своих возможностей надрывался хриплый голос за спиной аристократа, и даже простые циркачки Эльза и Этель в этот момент могли слышать эту и последующую ругань второго лика. Эльза невольно задумалась, как упал Мордрейк и какой частью тела мог удариться при падении. Конечно, мертвым многие законы жизни не писаны, но, похоже, гордость лица могла быть существенно задета. – Что произошло, Эльза? – Этель нельзя завидовать никогда, учитывая все ее досмертные перипетии, однако прямо сейчас смотреть на нее было особенно жалко. – Что Вы вдвоем здесь устроили? Я бежала сюда, как проклятая! В ее словах не было преувеличения. Услышав грохот со стороны шатра подруги, Этель первая подорвалась и, на ходу завязывая халат, со всех ног помчалась к месту происшествия. Остальные фрики только начинали вылезать из своих шатров и неспешно подтягиваться, полагая, что никуда дальше смерти их хозяйка уже не упадет. – И каким образом? Этель же ворвалась в шатер ураганом, машинально махнув рукой, чтобы отогнать летающий в воздухе пепел странного происхождения. И встала, как вкопанная, не зная, как объять взглядом все то, что ей довелось увидеть: раздробленный на три неровные части стол. Весь пол усыпан содержимым выдвижных шкафчиков и щепками. Местами валяются целые куски дерева. Кое-где можно увидеть упавшие со своих подставок погасшие свечи. Незнамо каким чудом уцелевшее зеркало пересекают две длинные трещины, вся его поверхность почему-то покрыта сажей. – И зачем? А посреди всего этого бедлама, слегка «припорошенная» оседающей пылью, приподнимается ее лучшая подруга, чуть поодаль от нее, немного шатаясь, встает на ноги ужас всех фриков, и в относительной тишине припечатывающей точкой всего этого хаоса слышится брань дьявольского лика. – И что тут, черт возьми, вообще делает Эдвард Мордрейк?! – выражение лица Этель было бесценно. Эльза растерялась, не зная, на какой из вопросов отвечать, и ошалело оглядывая изменения в обстановке ее циркового дома. До ее слуха донеслись недоуменные переговоры приближающейся к шатру остальной труппы. Эдвард, что-то обматывающий подобранной из раскиданных вещей тряпкой, отвлекся от своего занятия и настороженно прислушался. – Эльза, да ответь же мне! Это что? – понемногу приходящая в себя Этель широким жестом руки разрезала воздух, словно обхватывая таким образом весь жуткий бардак в некогда приличном, величественном шатре. При этом откуда-то с «потолка» к ногам бородатой женщины плавно опустился чадящий кусок ткани, одним своим видом намекающий на общий тлен ситуации. Также ничего не понимающая хозяйка этого шатра пожала плечами и успела только честно сказать: «Понятия не имею», когда подступивший со всех углов зеленый туман, моментально застилающий глаза Эльзы, превратил фигуру Этель в жалкие очертания. – Что за шум? – к шатру приблизились Эсмеральда и Пол, за их спинами нетерпеливо подпрыгивал Мип, понемногу подходили другие участники труппы, но Этель даже не повернулась в их сторону. – Эй, постойте! – окончательно справившись с изумлением, Этель кинулась к растворяющейся в тумане Эльзе. – Эльза, у тебя представление! Эльза, у тебя мы! Как мы без тебя? Вернись назад! – Прошу прощения, мадам, – на мгновение выглянувший из уносящегося прочь тумана Мордрейк почтительно склонил голову перед бородачкой и, оценивающе оглядев испачканное остаточным пеплом лицо женщины, услужливо всучил ей извлеченный из кармана платок. – Нам пора в путь, а это позвольте вручить Вам. От всей своей проклятой души желаю доброго вечера. – Но я… – Этель попыталась схватить рассеивающиеся тени подруги и аристократа, но все, что смогли зачерпнуть ее пальцы – это злополучный платок. – Ми-ип? – Мип подпрыгнул к растерянной женщине, с любопытством пытаясь заглянуть ей в глаза. – Этель? – оставшаяся труппа Эльзы Марс переминалась у входа, ничего не успев понять. – Черт, – Этель швырнула платок на пол и поспешила к выходу, не церемонясь и расталкивая мешающих ей пройти коллег по сцене. – Тут не на что больше смотреть! Выходите! – и еле слышно: – Черт бы побрал этих двоих. Как и следовало ожидать, почти все члены труппы пошли за Этель, предпринимая попытки выспросить у заместительницы мисс Эльзы хоть что-нибудь. В самом шатре задержалась только Солти и Эсмеральда. Микроцефал потерянно ходил взад-вперед, а «гадалка» лихорадочно осматривала место происшествия. Нужно было кое-что выяснить.