Часть 14
8 мая 2016 г. в 11:50
— Я готов провести обмен, — резко заявил Габриель.
— К чему же такая спешка? Неужели тебе не хочется потанцевать, повеселиться, поучаствовать в светской беседе? — Дракула издевательски усмехнулся.
— Веселиться — это твой удел, — Ван Хельсинг улыбнулся в ответ.
— Спорить не стану. А я тут с Анной разговаривал и осветлял темные уголки твоего грешного прошлого.
Анна высвободилась из рук Дракулы и, быстро пройдя по зале, стала за спиной Габриеля.
— Полагаю, ты ей как-нибудь расскажешь о том, что в тебе святости ровно столько, сколько и во мне? — князь вопросительно приподнял свои черные брови.
— Святых не существует, — резко заявил охотник.
— В этом наши мнения сходятся, но и не каждый оставит друга в трудный момент.
— Я не знаю, что между нами произошло, но, во всяком случае, минуло несколько столетий.
Дракула положил руки в карманы брюк и походил немного по зале.
— А ты не задумывался над тем, что ты слишком молод, как для человека, который прожил шесть веков?
Габриель решительно ничего не стал отвечать.
— Не думал ли ты о том, что с тобой сыграли злую шутку, как и со мной?
— Я не настолько депрессивный, чтобы забивать голову этой чушью, — выпалил охотник.
— Верно, мрачность мысли тебе несвойственна, — князь остановился.
— Послушай, то, что с тобой произошло в человеческой жизни, — ужасно. Но почему ты не оставишь Анну в покое? Ведь не она предала тебя, — Ван Хельсинг сделал шаг вперед.
— Я — мстительный, — просто ответил Дракула. — В последние годы моя цель — не Анна, а ты.
— Я? — переспросил Габриель, немного сконфуженный подобным заявлением.
— Именно. Я знал, что рано или поздно тебя пришлют сюда на помощь, и я смогу с тобой поквитаться.
— Что я сделал не так?
Князь разразился громким смехом, но затем резко стал серьезным.
— Ты и моя жена — единственные, кому я верил. Дни моего княжества были полны коварства и заговоров. Я всегда полагался на тебя. И когда готовился бунт против меня, я до последнего был уверен, что ты придешь ко мне на помощь, но великий Ван Хельсинг просто поджал хвост и убежал! — все гости начали издевательски смеяться, но когда смешки прекратились, Дракула продолжил: — Если бы ты не убежал, я бы не стал монстром, соответственно, Анна бы не страдала. Габриель, всё до отвратительности просто.
Ван Хельсинг слушал князя и ощущал, как его голова начинала нестерпимо болеть. Эта боль зарождалась где-то над левым глазом и, словно множество мелких иголочек, проникала внутрь головы. Один сплошной поток пульсирующей боли разливался по всей левой стороне головы. Габриель практически ничего не видел из-за яркой, белой вспышки перед глазами.
В мыслях вновь завертелся вихрь неясных картин, которые так часто мучают Ван Хельсинга. Мужчина пошатнулся, но Карл его поддержал.
Перед глазами вспыхнула очередная болезненная картина событий. Габриель стоит в каком-то сыром подземелье, ожидая чьего-то прихода. Мужчина настолько явственно ощущал запах затхлости, холод, что пробирался под кожу, будто всё это происходит наяву.
Ван Хельсинг походил вдоль подземелья и внезапно услышал торопливые шаги, что с каждой секундой становились лишь громче. Вскоре из тьмы показалась небольшая хрупкая фигура. Гость откинул с головы капюшон и выразительно поглядел на Габриеля.
Мужчина опешил, увидев перед собой точную копию Анны. Эта девушка и его подопечная были схожи между собой, словно являлись единым целым. Но в то же время между ними присутствовала какая-то различность, что и помогла охотнику не принять этих женщин за одну и ту же особу.
— Габриель, — голос девушки был гораздо нежнее, нежели у Анны. — У нас времени совсем немного. Я поговорю с Владом, он нас отпустит, будь в этом уверен.
— Елена, мы должны просто убежать, пока бунт не обрел больших масштабов, — Ван Хельсинг прижал руку девушки к своему сердцу.
— Нет, я так не могу, — Елена отошла назад. — Он не заслужил того, чтобы просто его бросить. Влад не такой жестокий, каким его все считают. Я поговорю, он всё поймет.
— Я не могу вами рисковать, — Габриель погладил еще плоский живот Елены.
— Со мной и с ребенком всё будет хорошо, обещаю. Мы встретимся в полночь у акации.
— Это всё равно плохая идея, — мужчина покачал головой.
— Просто жди меня там, — Елена поцеловала Ван Хельсинга и скрылась во тьме.
Картины минувших событий вновь закружились вокруг охотника, принося с собой боль. Несколько таких круговоротов переносят Габриеля к другой сцене.
Он стоит возле акации, и к нему подходит молодой человек. Несколько долгих мгновений стоит тишина.
— Габриель, мне очень жаль, но... — гость осекся.
— Что? — в голосе Ван Хельсинга чувствовалась напряженность.
— Не всех успели предупредить о том, что Елену нельзя трогать.
Охотник падает на колени и невидящим взглядом куда-то смотрит. Картина становится нечеткой, размытой, и Габриель возвращается в реальность.
Дракула неотрывно смотрит на своего бывшего друга; зал погрузился в томительное ожидание.
Ван Хельсинг, тяжело дыша, поднимает взгляд на князя. По небу внезапно прокатился раскат грома, что предвещал приход непогоды.
— Она считала тебя святым, — шепотом произносит охотник. — Как же она ошибалась в тебе.
Черты лица Дракулы вмиг исказились дикой яростью и гневом. С гортанным рыком он напал на Ван Хельсинга и снес его с ног.
Все остальные гости стояли неподвижно, словно по приказу.
— Не тебе судить, Иуда, — прошипел князь.
— Какие слова! Какие эмоции! — Габриель сбросил с себя вампира и снял чертов узкий пиджак, который лишь мешал двигаться.
— Что твой Бог? За что его так возвышают, если он создает такое отребье, как ты? — Дракула говорил спокойно, но гнев в его ярко-голубых глазах пылал адским пламенем.
— Идеалов не существует, — Ван Хельсинг вынул из кобуры, что была за спиной, револьвер.
— Габриель, — князь издевательски усмехнулся. — Меня это не остановит. Ты еще жив, потому что я хочу этого. Для начала — отдай мне реликвию.
Охотник посмотрел на Карла и едва заметно кивнул. Изобретатель вынул из внутреннего кармана своего пиджака кинжал.
— Тебе нужно это? — Ван Хельсинг крепче сжал в руке оружие.
Дракула, словно завороженный, смотрел на кинжал. Впервые в его взгляде отчетливо было заметно вожделение.
Очередной раскат грома, и по окнам забарабанил холодный осенний дождь.
— Вот оно — то, что так яро прятал от меня доктор, — сам с собой заговорил князь.
— Я был бы глупцом, если бы отдал реликвию тебе, — заговорил Ван Хельсинг и выстрелил прямо в сердце Дракулы.
Вампир резко отошел назад, но сумел сохранить равновесие. Святая вода растеклась по телу князя, и небольшая дымка показалась из раненого места. Дракула несколько секунд стоял неподвижно с каменным лицом, затем резко перевел взгляд на охотника.
— Я окажу тебе услугу и сделаю глупцом, — заявил вампир, направляясь к Карлу.
Движения князя были до невозможного быстрыми, но Ван Хельсинг смог на него напасть, тем самым не подпуская к товарищу.
Вампир и охотник сплелись в единый узел, намереваясь навредить друг другу. Очередной раскат грома, и Габриель от удара распластался на мраморном полу. Дракула, шипя, принялся надвигаться на испуганного Карла, но вновь Ван Хельсинг помешал, ударив князя.
— Заберите реликвию, — приказал князь.
По залу прошлась волна одобрительных возгласов, и сотни кровожадных пар глаз уставились на Карла.
— Бросай! — крикнул Ван Хельсинг, отражая атаки противника.
Карл со всей силы бросил кинжал в окно, и все гости одним сплошным потоком кинулись спасать реликвию.
Охотник всадил еще несколько пуль в Дракулу и, пока тот приходил в себя, бросился к друзьям.
— Уходим, скорее!
Анна и Карл поспешили к выходу.
— Стой! Стой, трус! — взревел не своим голосом Дракула.
— Бегите! Я вас догоню! — бросил охотник и обернулся.
Дождь стал менее сильным, и охотник увидел, как солнце медленно поднимается над горизонтом.
— Знаешь, Елена и вправду думала о тебе лучше, чем ты есть, раз выбрала меня и носила под сердцем моего ребенка.
Глаза Дракулы стали просто огромными от удивления. Он посмотрел на Ван Хельсинга, затем осмотрелся вокруг и сжал руки в кулаки. Князь и предположить не мог, что вся его прежняя жизнь была построена исключительно на лжи и предательстве. Осознание того, что существование Дракулы не имело никакой ценности даже для его жены, выводило из себя и заставляло лишиться остатков самообладания.
Князь непременно бы разорвал глотку охотника и с наслаждением выпил бы всю его кровь. Но первые лучи солнца проникли в зал и пролегли в причудливом танце вдоль всего пола, отрезая путь Дракуле.
Не теряя и секунды, Ван Хельсинг покинул резиденцию, уходя на улицу, где солнце и моросящий дождь несколько минут сосуществовали вместе, после чего небесное светило отвоевало свое право быть в этот день на небосводе единственным.