Здоровый больной

      Вот уже третью перемену Плетнёва ходила за мной хвостиком, кидая довольно-таки странные взгляды и не менее сранные реплики. На мой вопрос что с ней случилось, она лишь пожимала плечиками и отмахивалась, утверждая, что мне всего лишь показалось. А на перерыве между литературой и алгеброй так вообще посоветовала перекреститься, уж если не поможет, то заглянуть в часовню, что находилась в пяти минутах ходьбы от нашей школы.        Где-то класса до седьмого я не понимала значения столь близкого расположения часовни к школе. В восьмом классе начала замечать, что ребята постарше туда бегали. В девятом я догадывалась какую роль играет это построение в жизни каждого школьника. В десятом мои предположения сбылись. И вот сейчас, в одиннадцатом класс я всерьёз задумалась о том, чтоб посетить часовню. Правда, желание это было вызвано далеко от совета Маши. Скоро первые, пусть и пробные экзамены. В удачу, судьбу и различные молитвы мне верилось больше, чем в собственный ум.        ­­- Таськ, а если Наталья Яковленвна узнает, чем ты..вы.. — подруга вновь замешкалась, пытаясь подобрать нужные слова. Повторюсь, на протяжении трёх перемен выходило у неё это с большим трудом. Я бы сказала на твёрдую двойку. Единственное, что я смогла понять из всех её бормотаний, так это то, что я должна была в скором времени по непонятным мне причинам получить нагоняй от завуча, а в последствие и от родительницы.       Резко остановившись и, развернувшись, — чего собственно не ожидала Плетнёва, и в следствие этого мы ударились лбами, — я уставилась на Машу сердитым, едва не ядовитым взглядом.       - Плетнёва, — когда-нибудь избавлюсь от своей привычки называть всех и каждого по фамилии. И то, не факт, — Плетнёва, — я ещё раз произнесла фамилию подруги, смотря ей в глаза. Машка лишь вновь вжала свою блондинистую голову в плечи. И чего она собственно боится? Меня? Глупо же. — Маша, — произношу на выдохе, — скажи пожалуйста, что с тобой произошло? Где-то бесконечное количество эмоций, которое ты раздаёшь направо и налево по обыкновению? — сложа руки на груди, я выжидающе уставилась на Марию. Получить чёткий и вразумительный ответ… Думаю шанс примерно один из десяти. А вот получить поток слов, которые никаким образом невозможно было сложить в более-менее понятное для человека предложение составляла девяносто девять и девять из ста.        — Тась, — присев на подоконник и расправив подол своей юбки заговорила подруга, — ты несовершеннолетняя, его могут посадить, ты подумала об этом? — честно говоря, я немного, — совсем капельку, — опешила от услышанного. И вся моя невозмутимость полетела к чёрту на куличики.       - Плетнёва, не вынуждай меня тебя ударить, — зло прошипела я, облокотившись на стену. Вообще я не дерусь, я слишком добрый человек. Я стараюсь нести радость, счастье, позитив в массы. Этакий голубь мира, блин. Но то, что происходило сейчас. Мне кажется, я даже была способна на убийство        — Хорошо играешь, подруга! — толи похвалила, толи унизила. Пока не разобралась. — Ты и тот практикант встречаетесь! — резко выдала Машка. Я не успела спуститься на первый этаж и поднять свою челюсть, дабы что-то ответить, как она продолжила: — и даже мне не сказала! Мерзавка! - так, стоп. Она что, сейчас ещё мня виноватой делает?! Ну уж нет, так дело не пойдёт.         — Плетнёва, солнышко, не уж то за всё то время, что мы терёмся бок о бок, я дала тебе усомниться в том, что не расскажу тебе первые новости, касающиеся моей личной жизни? Или быть может, я тебе дала повод усомниться в том, что меня выворачивает о мысли что-то рассказать тебе? — я старалась говорить как можно спокойнее, но видимо мимо. Плетнёва смотрела на меня широченными глазами, губами пытаясь поймать хоть каплю воздуха. Последнюю каплю. И тут Машка взвизгнула, оброняя мою фамилию на всеуслышание.        - Ты, придурошная! — выплюнула подруга, спрыгнула с окна и поспешила скрыться в кабинете географии, которая значилась у нас следующим уроком. Ушла, плюнув и даже чуть растоптав меня. И где тут пахнет дружбой? Что вообще только что произошло? Чёртова истеричка!       География значилась последним уроком на сегодняшний день и я, не раздумывая махнула вниз по лестнице. На первый этаж. В гардероб. Прогуливать вошло в привычку, в неотъемлемую часть дня. И причём не только моего, но и всего педагогического состава. Учителя привыкли видеть меня пару тройку часов в день, а также привыкли не видеть около двадцати часов в неделю. Мне было плевать на них, на учебу, на логарифмы, законы термодинамики, непонятные химические реакции, на первую медицинскую помощь, на обожаемую Богом Австралию, первую мировую войну, на одиннадцатый класс, на аттестат и как говорила завуч, на собственную жизнь.        Если бы мне платили за прогулы, то думаю, состояние семнадцатилетней девушки из провинции превысило не только состояние всех бизнесменов, олигархов, миллиардеров, депутатов нашей страны. Оно бы ещё неплохо пошатнуло самолюбие нашего президента.        Быстро накинув на себя куртку, я поспешила ретироваться со школы. Не хотелось встретить на своём пути кого-нибудь из учителей. Сегодня врать не входило в мои планы, а ссора с подругой вряд ли смахивала на уважительную причину для пропуска урока.        Быстро накинув на себя куртку, я поспешила ретироваться со школы. Не хотелось встретить на своём пути кого-нибудь из учителей. Сегодня врать не входило в мои планы, а ссора с подругой вряд ли смахивала на уважительную причину для пропуска урока.       Плакать было глупо. Да и слёзы удел слабых. А я сильный. Да, конечно. Мужик, ага. Хотя мужчины тоже плачут, в душе там, ну или под дождём. Я усмехнулась собственным мыслям и поспешила в противоположную сторону от моего дома.       Ссора с Машей — традиция, обряд, который периодически неожиданным ураганом врывался в нашу с ней тихую и спокойную жизнь. Сметал всё на своём пути, разбрасывал вещи да и нас самих по разные стороны. Мы обе прекрасно знали и понимали, что спустя какое-то время помиримся, а кто сделает шаг первый — не важно. Это ураган, смерч, торнадо, — называйте как хотите, был нужен нам. Эмоциональная разрядка, так сказать. Но сегодняшняя склока. Это было чуть больше, чем обычно. Это была какая-то новая, раннее неизвестная нам буря. Маша никогда не позволял себе верить каким-то слухам, домысливать что-то. На этой почве мы и подружились. Мне не хотелось с ней разрывать нить дружбы. Чё-о-о-рт, да, Плетнёва мне уже больше, чем сестра. Да она почти на одном уровне с мамой.       Я сама не заметила как ноги принесли меня в районную поликлинику. Именно в ту, которую я посещала с целью осмотра у гинеколога. Об упоминание последнего я поёжилась. Толи от внезапно поднявшегося ветра, толи от образа парня, что тут же нарисовался в голове. Зачем сюда пришла? Не знаю. А может и знаю, просто не хочу себе признаваться в этом. Меня не было тут больше недели. Если быть точнее, то девять дней и четыре часа. Глупая и совсем ненужная привычка считать всё в днях и часах.        — Здравствуйте, а Матвей…- и тут я забыла отчество этого сероглазого шатена, благо регистраторша посмотрев на меня, улыбнулась и произнесла:       - Если Вы, девушка, про Матвея Игоревича, то его сегодня нет.       - А завтра?        — И завтра его тоже не будет, — всё также тепло улыбаясь отозвалась тётенька по ту сторону стекла. Вот всегда бы персонал в больницах был такой отзывчивый и улыбчивый. А не хмурый, взглядом посылающий на мужской орган.       - Эм… А когда я смогу к нему попасть? - нет, не то чтобы я соскучилась по нему, или он впечатлил меня как врач с руками от Бога. Нет. Просто раз уж он видел там всё, то какой смысл показывать это «всё» кому-то другому?! Я стеснясь, в конце концов.       - Ох, деточка, наверное года так через три. Если он конечно решится здесь работать, — блин, что значит года через три? Куда усвестала это симпатичная морда?!       По всей видимости мое негодование отчётливо читалась по моему лицу, ибо тётенька ещё шире улыбнулась. Что-то я не догоняю.       - Девушка, у него практика закончилась, не переживайте, уведите Вы ещё своего принца, — я лишь фыркнула. Ну да, мордашка у него симпатичная, ну кто сказал, что он принц? Так, придворный… Конь.       Спасибо, до свидания! — отсалютовав, я поспешила на выход из больницы.

***

       Дома меня ждало разочарование. Уже на пороге я заметила пару женских сапог и пару мужских туфель, а из кухни доносился едва уловимый запах запечённой курочки. Почему разочарование, спросите Вы? Элементарно! Го-сти. Всё лучшее именно им. А учитывая, что обувь судя по размерам принадлежала взрослым, на кухне делать было нечего. У взрослых свои секреты, темы, шуточки. Вот шуточки. Такие туповатые, ну или мега крутые, просто мой мозг их не понимает. Разные поколения. Пропасть особо чувствуется.        Разувшись и повесив куртку в шкаф, кашлянула. Я постаралась сделать это как можно тише, но тишина и я не дружим с детства.        - О! Моя зайка пришла, — послышался из кухни звонкий голос маман. Я-й-а-а-сно, пьют. — Доченька, солнышко моё, иди сюда скорее!       У-уф, кажется мама моя уже давно переступила порог, когда хорошо и наливать больше не стоит. Нет, мы любили друг друга, но чёрта с два, такие тёплые обзывательства я могла услышать только в пьяном бреду родительницы. Посмотрев в зеркало напротив шкафа и не обнаружив никаких следов косметики, опухших глаза или ещё чего-то, я поспешила на кухню. Быть может, меня даже покормят.       - Тасечка! Как же ты выросла! — я не успела и войти в кухню, как немного полноватая тётка, что сидела напротив моей мамы, всплеснула руками, ладошками, издавая хлопок. — Боже! Какая красавица, женихи поди все пороги истоптали? — тётка сгребла меня в свои объятия и хлопнула по заднице. Говорю же, взрослые, и что там у них в голове неизвестно, кажется, даже им.        — Да нет, Татьяна, женихов нет, — и сказано это было так, будто мне завтра помирать, а у меня не ребёнка, не котёнка.       - Да как же нет, Алёна? Что совсем-совсем? — мама отрицательно покачала головой. Я лишь вздыхала. Горько так, тяжело. Ну что за минута унижения?       - А наш тоже один! Бестолочь! Парню двадцать один, а всё о письках думает! — я едва сдержала смех.       - Вообще, теть Тань, это нормально в двадцать один думать о, эм..кхм…- я тут я поняла, такое произносить нельзя. — Это же хорошо! Может когда-нибудь и приведёт в дом потенциальную жену.       - Да, Тась, — женщина пододвинулась и я присела рядом, — если бы они были женскими, — она горько усмехнулась       - Он что гей?       - Таисия! — строгий голос мамы. — Ты что такое говоришь?!       Татьяна отмахнулась.       - Уж лучше бы гей, чем гинеколог! Сыночка, а ну иди сюда, я тебя кое с кем познакомлю! Думаю её ты ещё не видел, — теть Таня перевела взгляд на меня и как-то странно улыбнулась.       - Ма-а-ам, — жалобно пропел телёнок. Ладно не телёнок, а парень. Я не решалась поднять голову и посмотреть отродье маминой подруги. В голове всё ещё сидела раннее сказанная фраза по гея.       - Моть, погляди, Таське восемнадцатый год, девка вроде не глупая, ты приглядись! — от куда женина узнала о моих умственных способностях — неизвестно.       - Таська, — Татьяна ущипнула меня за бок от чего я подпрыгнула, - вон, смотри, мой гинеколог! — я поворачиваю голову и…       - Уж лучше бы гей, чем гинеколог, — произношу я слова Татьяны, смотря на стоявшего в дверном проёме Матвея.