ПДР-2: Второе пришествие

       Принцесса Люсинда шипела, словно дикая кошка, кляла всех и каждого, грозясь всеми мыслимыми и не мыслимыми карами, но упорно подхлёстывала лошадь, не горящую особым желанием забираться в глухую чащу. Прибывшие из столицы рыцари быстро справились с пробуждённой тёмным колдуном нежитью, но никто из них не изъявил желания спасать похищенного маркиза. Лишь двоих Люсинда «уговорила» отправиться на поиски, пригрозив королевской немилостью, и то, в конечном итоге, осталось одна. Первый из выбранных ей добровольцев умудрился вывихнуть плечо и отступился, заявив, что идти против мага раненым глупо и бессмысленно. Второй продержался намного дольше, но и с ним случилась неприятность практически сразу после того, как они вступили в жутковатый древний лес, к которому их привели не столько следы, сколько слухи, про живущего в нём чернокнижника. Поэтому по указанной следопытами лесной дороге наследнице королевской семьи пришлось ехать практически в одиночестве. Конечно, её сопровождали преданная служанка и полдюжины бравых солдат, вынужденных идти на встречу неминуемой, по их мнению, гибели по приказу своего господина, но их она в расчёт не брала. Принцесса была абсолютно уверена, что солдаты сбегут при первой же возможности, а пожилая кормилица – воин ненадёжный. Люсинда бы непременно бросила эту затею, если бы не её врождённое упрямство. В конце концов, чем тёмный колдун может быть хуже дракона? Ну, превратит в жабу или ещё какую гадость, и что? Если она не вернёт себе своего рыцаря, останется не замужней, и без разницы девушкой или жабой... Так что колдуна она не боялась, более того, она собиралась изрядно попортить ему кровь, даже если окажется, что жениха вернуть уже не удастся. Небольшой отряд, возглавляемый упрямой, уставшей и от этого ещё больше разгневанной принцессой, выбрался из глухой чащи на небольшую поляну, на краю которой стоял ладный двух этажный каменный дом, уже к вечеру. Склонившееся к горизонту солнце практически не освещало этот одинокий лесной приют, но даже в скудном вечернем освещении были видны вкопанные перед крыльцом деревянные столбы, на которых богатыми гирляндами висели черепа и кости, а также жутковатый рисунок, покрывающий стены дома. - Добрались! - воинственно выдохнула Люсинда. Старуха кормилица что-то зашептала, чертя в воздухе защитные знаки, а мужественно державшейся до последнего стражи и след простыл. Но принцесса о них уже не думала, она, в очередной раз, хлестнув лошадь, направляла её к дому. Бедное животное, обречённо выдохнув, не спеша побрело вперёд, опасливо косясь по сторонам, прислушиваясь и принюхиваясь. Люсинда без особого интереса скользнула взглядом по покрытой странными рытвинами земле рядом с домом, в вечернем сумраке практически не рассмотрела поваленные деревья и всячески старалась не обращать внимания на доносящееся откуда-то не то подвывание, не то подскуливание. Запоздало проснувшийся страх отдавался мелкой дрожью в руках, и она, напряжённо всматривалась в одинокий огонёк в окошке под крышей. Хотела она того ли и нет, но колдун был дома, и ей предстояло с ним встретиться. Немного не дошедшая до украшенных черепами столбов лошадь встала, как вкопанная, и гнев наездницы уже был не в силах сдвинуть её с места. Принцесса спешилась, нервно оправила испачканные и кое-где порвавшиеся юбки своего походно-охотничьего платья. Взглянула на дом, напомнила себе, что всего через пару месяцев ей исполнится девятнадцать, а единственный согласившийся взять её в жёны рыцарь был коварно пленён и похищен, и направилась к крыльцу, смахнув со щеки предательские слёзы, так некстати проснувшегося расстройства. На её настойчивый стук никто не ответил и после второго, и после третьего раза. Дверь в этом одиноком доме была крепкой, и шансов выломать её не было, а впускать гостей колдун явно не спешил. По щекам девушки потекли слёзы подстёгиваемые мыслью о том, что ведь этот тип может и вовсе не открыть ей и останется она ночевать под его дверью. Усталость, страх, обида на судьбу и весь мир за свою долю полилась горючими слезами из глаз несчастной принцессы. И она, уже почти не сопротивляясь подступившей истерике, стояла перед дверью и, опершись одной рукой о косяк, другой мерно, хоть и не очень сильно, ударяла в дверь. Кормилица очень переживала за свою подопечную, но подниматься на крыльцо опасного дома боялась, да и лошадей отпускать было нельзя – вдруг убегут. В какой-то момент перед принцессой, остатки боевого настроя которой окончательно растаяли под напором набирающего силу отчаянья, открылась дверь, чего она совершенно не заметила, и когда очередной удар её кулака пришёлся не по бесчувственному дереву, а по груди не уступающего ей в росте мужчины, она, повинуясь выработавшейся с детства привычки, громко всхлипнув, бросилась на эту самую грудь, заливая её только усилившимся потоком слёз. - Ну почему же я такая несчастная?! Стоявшая у крыльца кормилица сжала в руках казавшиеся спасительными поводья, испуганно замерев и глядя на совершенно внезапно появившегося на пороге мужчину. Кто он, у неё не было никакого сомнения, и она боялась даже представить, что случится, когда он отойдёт от шока.