Never Back Down 2

       Утро началось с того, что в закрытое окно постучали аж три совы. Первая принесла Рему утренние газеты и почту. Вторая, явно потрёпанная и недовольная, прилетела ко мне. Ощущение, что она летела от Лондона до Оттери-Сент-Кэчпоул, а после вновь до Лондона. Как только она догадалась, где я — неведомо. Письмо, адресованное мне, было из Министерства Магии с печатью Аврората. Третьей птицей, к моему вящему изумлению, оказалась сова Нарциссы. И к её лапке был примотан уже начавший дымиться громовещатель.        Я поспешно отвязала от совы красный конверт и швырнула его на пол с воплем «закрой уши!». В тот же миг зачарованная бумага вспыхнула целой охапкой пёстрых искр и взорвалась. Сквозь треск и звон посуды в комнату ураганом ворвался гневный крик миссис Малфой, начинённый такой отборной бранью, что у всех предков Блэк до седьмого колена свернулись уши в трубочку.        Цитировать письмо не стану на случай, если мой ребёнок когда-нибудь доберётся до дневника. Однако содержание можно свести к паре-тройке предложений. Минувшей ночью мой будущий муж, сотрудник аврората, член Ордена Феникса, бывший Староста Школы Эд Лафнегл, а также трое не менее взрослых талантливых волшебников, членов пресловутого Ордена, бывших, мать его, сотрудников того же аврората Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Питер Петтигрю, будучи пьяными вдрабадан, проникли на территорию Малфой-Мэнора. Меньше, чем за три часа эти придурки выкрасили стены всего поместья в розовый цвет, обклеили стразами фасад, закидали шариками с краской все окна, превратили павлинов Нарциссы в пингвинов, а всех окрестных голубей — в мягкие игрушки, которые потом накидали у выхода, притащили в искусственный пруд возле чайной комнаты ошалевшего от такого расклада крокодила, выковыряли из подъездной дорожки чёрную плитку и выложили ею перед выходом из поместья бранные слова, обвиняющие Люциуса в нетрадиционной сексуальной ориентации. Все четверо были пойманы на кухне, когда пытались заколдовать посуду, чтобы та пела «Кармина Бурано». И, чёрт возьми, с некоторыми бокалами они преуспели! К несчастью, выяснилось это только за завтраком. На сладкое они заколдовали стоящий у входа вазон с петуньей, который с первыми лучами солнца пронзительно исполнил арию «Аве Мария».        Нарцисса жаловалась, что павлины восстановлению не подлежат, что Люц поседел и начал заикаться, когда в пять утра посреди ночи он услышал кульминацию хора стаканов, которых забыли расколдовать, что крокодил никуда не хочет уходить и уже успел сожрать всю местную водную фауну.        После у письма словно кончился объём памяти или кузина просто выбилась из сил, так что письмо заткнулось на словах: «Задержало Министерство…». Я застонала и схватилась за голову. Можно было не читать, что там в первом письме, и так понятно, что мне настоятельно рекомендуют забрать брата, жениха и их друзей из места временного заключения.        Ища у Ремуса поддержки, я повернулась к нему. Тот закрыл лицо руками, плечи его мелко тряслись от сдерживаемого хохота. — Ладно. Смейся, — буркнула я. Ремус засмеялся в голос. Смеялся он долго, от души, до слёз. — П-прости, Марс, — икнул он, вытирая слёзы. — Но ведь и в правду смешно до нелепости! Я понимаю, то, что наши друзья сейчас отсыпаются в каком-нибудь, прости меня, обезьяннике, это не очень хорошо. Но представь: открываешь ты утром газету, а там статья о том, что неизвестные вандалы надругались над поместьем Люциуса Малфоя! С интервью Нарциссы, фотографиями крокодила и соц-опросом разумных поющих бокалов о том, насколько плохо им живётся в шкафу. Да и всё настолько в духе Джима и Сириуса, что не может не радовать.        Я не удержалась и рассмеялась. Действительно, невероятно забавно. Славная вышла шалость, что тут сказать? Разве что только то, что им может грозить суд от разъярённого Малфоя, солидный штраф за порчу имущества и прочие-прочие неприятности.        Улыбку как ветром сдуло. Оставив завтрак нетронутым, я сгребла остатки письма, выкинула их в мусор, после чего поспешила переодеться.        Примерно полчаса спустя, взвинченная до невозможности, я влетела в отделение магического правопорядка, где должны были содержать различных хулиганов, вандалов, правонарушителей и прочих имбецилов. — Вот. Я за этими недоумками, — рявкнула я какому-то пареньку, протягивая письмо.        Молодой аврор поперхнулся кофе, изумлённо посмотрел на меня, на письмо, снова на меня, сложил в уме два и два и выдал: — Мисс Блэк! Рады видеть! — Где мой жених и мой брат? — Прорычала я, опираясь руками на стол. Раздражение, клокотавшее в груди всю дорогу, грозилось вылиться на этого бедолагу просто потому что он подвернулся под горячую руку. — Э-э-э… пройдёмте, мисс… — Он вскочил так, что стул отлетел на пару футов. — Э-э-э, за мной, пожалуйста…        Парень пулей пролетел по коридору вдоль запертых, обитых железом дверей и закрытых решёткой камер. Порой мне вслед доносились выкрики обитателей этих обезьянников, но я старательно их игнорировала, памятуя о том, что весь свой гнев я должна излить только на один квартет. — Вот, мисс, пришли, — нервно заулыбался паренёк, остановившись возле одной из железных дверей. — Т-только я вынужден буду попросить вас… — О чём? — Я посмотрела на него. Парнишка чуть побледнел. — В-ваша палочка, мисс. Вам нельзя заходить в камеру с волшебной палочкой. Такова инструкция. — Ваша конфискация палочки погоды не сделает, ибо, при большом желании, я могу убить их голыми руками, — изогнула я бровь. Юный аврор посерел. — Да шучу я. Ты новенький? — Д-день назад перевели из отдела магических происшествий и катастроф.        Я рассеянно кивнула и протянула ему мою палочку. Молодой человек убрал её в специальный чехол и открыл дверь. Из камеры на нас практически выкатилась волна богатырского храпа. — Ого. Отсюда было не слышно, — поразилась я, заглядывая в тёмную камеру. — Нам пришлось наложить специальные чары, — пояснил юноша. — Ваш брат, мисс, полночи распевал похабные частушки и поимённо оскорблял членов Визенгамота. — Вполне в его духе, — пробормотала я. — Можно мне на секундочку мою палочку? — З-зачем, мисс? — Хочу поговорить с братом. Я её верну тут же, обещаю. Да, и закройте дверь минут на десять, хорошо? — Э-э-э?..        Я вздохнула, направила палочку на собственное горло и сказала: «Сонорус». Парень понимающе усмехнулся, забрал палочку и приоткрыл дверь пошире. Я шагнула в сыроватый сумрак камеры, по которому метался почти осязаемый храп. Когда дверь за моей спиной захлопнулась, кто-то что-то неопределённо промычал. Я подошла к одной из лавок и осторожно ощупала голову лежащего. Пальцы коснулись длинного вьющегося тяжёлого локона. Торжествующая злая усмешка исказила моё лицо.  — ДОБРОЕ УТРО! — Гаркнула я на ухо Сириусу.        С криком Джеймс и Сириус подскочили, как ужаленные. — Марс? Ты, что ли? — Моргая, спросил брат. — Можешь чу-у-уточку потише? У нас просто была та ещё ночь… — ДА НЕУЖЕЛИ? А ТО Я ДУМАЮ, ПОЧЕМУ ЭТО МНЕ НАРЦИССА ГНЕВНЫЕ ПИСЬМА ПИШЕТ? — Продолжала громыхать я. Блэк и Поттер схватились за головы. — ВЫ ВООБЩЕ СООБРАЖАЕТЕ, ЧТО ВЫ ТВОРИТЕ? ВЫ, НЕДОУМКИ! ЭТО ЖЕ СКАНДАЛ! САМЫЙ НАСТОЯЩИЙ СКАНДАЛ С ВЛИЯТЕЛЬНОЙ АРИСТОКРАТИЧЕСКОЙ СЕМЬЁЙ! ВЫ МОГЛИ ПОЕХАТЬ ЗАДИРАТЬ СНЕЙПА, РАСПИСАТЬ МАГАЗИНЧИК «ЗОНКО», НО НЕ-Е-ЕТ! ВЫ ВЫБРАЛИ МАЛФОЕВ! ГЕНИАЛЬНО! А ОТВЕЧАТЬ КТО БУДЕТ, А?! — Марс… Марс, пожалуйста… не так громко… — Тихо пробормотал Джеймс, тщась спрятать голову под курткой. — Мы же и ответим, — сказал Сириус. — Только… голова звенеть перестанет и…        Я осмотрелась. Только тут до меня дошла одна ужасная вещь. — ПОЧЕМУ ВАС ТОЛЬКО ДВОЕ? ГДЕ ЭД?       Джеймс и Сириус переглянулись. В глазах брата недоумение медленно сменялось паникой. Я почувствовала, как во мне закипает ярость. — КУДА. ВЫ. ДЕЛИ. МОЕГО. ЖЕНИХА?! — Прокричала я. С потолка посыпалась штукатурка, в крохотном зарешёченном окошке дрогнуло стекло. — Я ОТПУСТИЛА ЕГО ПОД ТВОЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ! Я ПРОСИЛА ТЕБЯ НЕ ВПУТЫВАТЬ ЕГО В НЕПРИЯТНОСТИ! СИРИУС!        Я схватила брата за грудки и прижала к стенке. Гнев горячей волной наполнял меня, сжимая горло. — ГДЕ ЭД? — Повторила я шёпотом, способном контузить. — Я… я не помню, — признался Сириус. — Из поместья Малфоев нас забирали, кажется, вместе, но там такая беготня началась…        В полыхающем горниле гнева дали знать о себе искры паники. Следующие несколько минут я выливала на Сириуса и Джеймса весь поток словесной ярости, на который способна паникующая беременная женщина. В не самых культурных выражениях я повествовала им о том, какие они придурки, что Сириус обещал не втягивать Эда в заварушки, не выпускать его из виду, что за минувшее время с ним могло приключиться всё что угодно. — Марс, прошу, не нервничай, — Сириус попытался меня утихомирить, схватив за руки. — Тебе нельзя же… — А КАК С ВАМИ, ИРОДАМИ, ИМБЕЦИЛАМИ, НЕГОДЯЯМИ, НЕ НЕРВНИЧАТЬ?! — Продолжала гневаться я. — ТЫ ХОТЬ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ЧТО МОГЛО УЖЕ СЛУЧИТЬСЯ? ОН МОГ СТОЛКНУТЬСЯ С ВОЛДЕМОРТОМ, ЕГО МОГЛА ПОХИТИТЬ КЛАРИССА, ОН МОГ ПОСТРАДАТЬ, ЗАБЛУДИТЬСЯ, УПАСТЬ В УЩЕЛЬЕ… ЧЁРТ ПОБЕРИ, ДА ЧТО УГОДНО!        Меня душили слёзы. Обессиленная я села на скамеечку возле Сириуса и умолкла. Брат с тревогой коснулся моего плеча. Я раздражённо стряхнула его руку. — Мы найдём его, Марс. Обещаю, найдём. С ним всё в порядке, я уверен, — успокаивающе сказал Сириус, придвигаясь ближе. — Ну, да, мы придурки. Хочешь, отлупи нас потом, когда жениха твоего отыщем? — ХОЧУ, — прошептала я, чувствуя, как по щекам катятся слёзы.        Сириус обнял меня и ласково пробурчал что-то вроде «дурочка». Я несильно пнула его, но всё равно улыбнулась. В тот же момент открылась дверь камеры. Нас выпустили, вернули палочки, парни заплатили положенный штраф, и мы поспешно ретировались из Министерства. Однако вместо того, чтобы мчаться на всех парах в Оттери-Сент-Кэчпоул, я, бросая в камин летучий порох, произнесла: «Нора!». Несколько мгновений бешенного круговорота зелёного пламени спустя я очутилась в гостиной Уизли. Тут же мне в ноги врезался носящийся по комнате Билл. Мальчик поднял на меня глаза, улыбнулся и прокричал: — Мама! Мама! Марисса прилетела!        Я потрепала рыжее чудо по голове, стряхнула с пальто золу и поспешно отошла от камина. В гостинную зашла Молли.  — Марисса! Ты бы хоть предупредила! — Всплеснула она руками. — Прости, Молли, форс-мажор, — улыбнулась я, обнимая её. — У тебя иначе почти никогда не бывает! — Сейчас ещё следом должны…        В камине с треском и воем взметнулось изумрудно-зелёное пламя, обрисовывая тёмный высокий силуэт моего брата. Языки огня грозно отблёскивали в его синих глазах, матовой зеленью играли на его кожаной чёрной куртке. Длинные волосы чуть трепетали, когда брат широким шагом шагнул из камина. К сожалению, всё впечатление эпичности испортилось в тот миг, когда его вторая нога коснулась ковра гостинной Молли. Сириус пошатнулся, от природы аристократически-бледное лицо приобрело болезненный серый оттенок, физиономия скрючилась в нелепейшей гримасе.  — Чтоб ещё раз я с похмелья каминной сетью воспользовался, — пробубнил он и нетвёрдой походкой прошагал к креслу. — О-о-о… мягко. В камере были такие неудобные лавочки.        Пока брат валялся в кресле, камин вновь зашёлся зелёным пламенем, и из него практически вылетел головой вперёд Джеймс Поттер. Бледностью лица он мог перещеголять моего брата. Поправив съехавшие на нос очки и поздоровавшись с Молли, он прополз к дивану, стоявшему возле кресла, и рухнул на него лицом вниз, пробухтев в подушку клятву «никогда не пить с Блэком». — Марс, что это всё значит? — Недоумённо спросила Молли, глядя на непутёвый дуэт. — Это и есть форс-мажор, Молли, — вздохнула я. — Понимаешь, они… — Вот так-так! — В комнату с широкой улыбкой на лице и малюткой-Фредом на руках вошёл Фабиан. — Узнаю эту позу! В этом же самом кресле! С точно такой же кислой миной! Весёлая ночка, а, Блэк?        Сириус слабо улыбнулся и пожал протянутую руку. Джим просто махнул рукой. — Да уж, помню, как ты сам так же валялся в кресле на прошлое Рождество, поскуливая, — усмехнулся Гидеон, которого я не заметила. — Марисса, рад видеть.        Я кивнула в ответ на приветствие. Братья Молли, Гидеон и Фабиан Пруэтты, были самыми непохожими и в то же время самыми одинаковыми людьми, кого мне доводилось видеть. Оба до безобразия рыжие, как Уизли, оба неисправимые оптимисты, улыбчивые добряки, обожающие сестру и всех её сыновей. Тем не менее, из этой пары Гидеон был, пожалуй, самым серьёзным. Неизменно с трубкой в зубах, неизменно с лукавым прищуром, который в миг мог обернуться холодно-серьёзным взглядом. Фабиан же был гораздо легче на подъём, нежели Гидеон. Хитрая добродушная усмешка никогда не сходила с его лица, каждую незначительную неприятность он мог обернуть в шутку, над которой потом будет приятно посмеяться, сидя у камина. Из всех детей Фабиан не ладил, пожалуй, только с Перси, но тот кроме матери и Гидеона и так никого не признавал. — Марс, салют! — Махнул мне свободной рукой Фабиан. — Смотрю, скоро своим животом сможешь людей давить? — И ты будешь первым за столь глупые шутки, — фыркнула я. — Ну, да, неудачно скаламбурил, каюсь. Сегодня муза меня покинула, — сокрушённо покачал головой тот.        Сидевший на руках Фабиана Фред, увидев меня, радостно пискнул и протянул крохотные ручки. Рассмеявшись, я взяла малыша из рук Пруэтта и, чмокнув его в пухлую щёчку, проворковала: — Приве-ет, Фредди. Ты тоже рад меня видеть, да? — Дя! — Выдал ребёнок, уткнувшись носиком в моё плечо. — Это не Фред, а Джордж, — поправил меня Фабиан. — Нет, это Фред, — безапелляционно заявила я. — С чего ж ты так решила? — Изогнул бровь мой оппонент. — Джордж меня пока на дух не переносит. Сразу начинает капризничать у меня на руках. А Фред меня любит, — улыбнулась я, ласково проведя рукой по вихрастой рыжей шевелюре ребёнка.  — Что привело вас в скромную обитель нашей сестры в день нашего приезда? — Продолжал усмехаться Гидеон, широким жестом обводя крохотную гостиную Уизли. — Вот эти два чучела, — кивком головы я указала на Сириуса и Джима. — А ещё пропажа моего жениха.        Следующие пару минут я расписывала Уизли-Пруэттам все грехи брата и его шайки, моё появление в Министерстве, нагоняй, который я устроила им и обнаружение пропажи Эда. Всё это я старалась говорить, максимально осторожно подбирая слова, чтобы носящиеся по дому Билл и Чарли, которые иногда заглядывали и в гостиную, не услышали ничего эдакого.  — Я прошу тебя только последить, чтобы они пришли в норму, — подытожила я. Фред с задумчивым видом жевал мои волосы. — А я пока поищу Эда. — Дорогая, почему ты сразу домой-то не отправилась? — Нахмурилась Молли. — Не знаю, — подумав, ответила я. — Что-то подсказывает мне, что Эда там нет. Разумеется, я схожу домой, попробую связаться с Эдом через зеркало или Патронус, но… Не знаю. Не спокойно мне на душе, Молли. — Понимаю, — вздохнула та. — Я тоже сама не своя, когда узнаю, что эти два охламона куда-то пропадают, — Молли махнула рукой в сторону Гидеона и Фабиана. — Надо подумать, где Эд может быть сейчас, — протянул Гидеон с зажатой в зубах трубкой. — Ребята видели его в Малфой-Мэноре? — Мгм-м-м… — протянул Джеймс. — Не исключено, что Люц его сейчас прикрутил к стулу в подвале и жестоко ничего с ним не делает, — усмехнулся Фабиан. — Чтобы что-то сделать, нужно иметь яй… Пардон, дамы, нужно иметь храбрость недюжинную. У Люца врождённая нехватка данного предмета.        Несмотря на плачевное состояние, Сириус расхохотался. На наши укоризненные взоры он только руками развёл: «Ну смешно же!». Джеймс тоже давился смехом в подушку, одобрительно подняв вверх большой палец. Мы с Молли только фыркнули. — Однако то, что Эд у Малфоев вовсе не исключено, — вздохнула я. — Как ни крути, а Люц - Пожиратель. Сдать Вы-Знаете-Кому аврора, члена Ордена Феникса, да ещё и важного для меня человека? Ха! Да ради выслуги перед Лордом Люциус и не такое сделает. — Отправишься к ним? Одна? — Удивилась Молли. — Не знаю, — ответила я. — Посмотрим. Вполне вероятно, что Эд сейчас храпит в спальне на Зелёной улице, а я только зря переживаю. — В таком случае, сходи всё же проверь, — посоветовала Молли, забирая из моих рук Фреда. — И держи меня в курсе, хорошо? — И нас! — Подал голос Сириус.       Я кивнула, выгребла немного летучего пороха, швырнула горсть в камин и перенеслась в свой дом. — Гоменум Ревелио, — прошептала я.       Заклинание прокатилось по дому, не подав ни единого сигнала. В душе разворачивалась сосущая пустота, в эпицентре которой тлела лёгкая паника. — Экспекто Патронум! Эд! Пожалуйста, скажи, что с тобой всё в порядке, прошу тебя! Скажи где ты, что с тобой, умоляю, — неожиданно для себя срывающимся голосом торопливо проговорила я.        Когда лисица исчезла, я поняла, что в таком взвинченном состоянии дела делать нельзя. Я прошла на кухню, заварила чай с ромашкой и мелиссой, пятнадцать минут просидела на кухне, потягивая напиток и ожидая появления Патронуса-лабрадора. Пятнадцать минут, полчаса, час, полтора… Чай давно кончился, а я всё сидела и ждала, накручивая себя до звенящего состояния. В конце-концов, когда я готова была почти удариться в истерику я… успокоилась.       Вздохнув, я вымыла чайник, вымыла чашку, написала записку Эду на случай, если тот объявится, переоделась в самое приличное платье, привела в порядок причёску и, убедившись, что в силуэте видно выпирающий живот, в очередной раз швырнула в камин горсть летучего пороха и произнесла:  — Малфой-Мэнор.