Глава 45 была уничтожена во время пожара 31 октября 1981 года в доме номер 3, Зелёной улицы в городе Оттери-Сент-Кэчпоул
— Ну, как? — Тут же подскочил ко мне Эд, когда я вышла из Большого Зала. — Ой, не знаю, — покачала я головой. — Я, кажется, переволновалась и всё напутала. — Ну… Ты ведь не назвала лепрекона красным колпаком, да ведь? — Что такое красный колпак? — Округлила я глаза. — Марс, ты чего? — Не на шутку перепугался Эд. — Да я шучу, не обращай внимания, — рассмеялась я, махнув рукой. — Хотя насчёт характеристик той водной твари я не уверена. Зато вопрос про оборотней был роскошный! — Да уж, лучше и придумать нельзя, — хмыкнул Эд. — Ну, напишем ребятам и пойдём в Хогсмид? — Так тебя и выпустили в Хогсмид в разгар экзамена, — фыркнула я. — Я, между прочим, Староста Школы! — Да хоть сын Ровены Рейвенкло, это ничего не меняло бы, — отчаянно зевнула я. — Вот как поступим. Ты напишешь письмо ребятам и отправишь его с Байнсом — он летает быстрее Вековухи. А я… — А ты? — А я иду спать. Я не спала двое суток, готовясь к этой Ж.А.Б.А., так что пока я не подремлю, из меня собеседник, как из щётки для обуви. — Между прочим, из щётки для обуви прекрасный собеседник, — задумчиво проговорил Эд, пока мы поднимались по лестницам. — Патрик пытался трансфигурировать её в радиоприёмник, но вышло так, что он научил её говорить. Теперь вот у нас живёт в комнате щётка, которая имеет на всё своё мнение, а заодно вечно на нас бранится. — О… а я думала, что мне казалось, когда я слышала бранные слова из вашей комнаты, — протянула я. — Сваливала всё на недосып. А оно вот как. Так почему вы её не расколдуете? — Мы пытались. Она так пищать жалобно начинает: «Не надо! Не лишайте меня дара речи! Буду сидеть тихо! Ну, пожалуйста! Умоляю! Не убивайте!», и всё в таком духе. Нам жалко, аж жуть. К слову, она прекрасно играет в шахматы! Патрика обыгрывала раз семь. — Это, конечно, очень мило, — сказала я, заходя в гостиную, — но я и в правду с ног валюсь. Потом зайду познакомиться с ней, но только после коротенького сна. Хорошо? — Ладно, — Эд поцеловал меня в лоб. — Топай спать, не буду беспокоить. Едва волоча ноги, я поднялась к себе, заперла дверь и швырнула сумку на одну из пустующих кроватей. Даже не раздеваясь, я нырнула в постель, обняла подушку и погрузилась в столь желанную дрёму.***
— Я повторяю свой вопрос, сладкий, — томно произнесла Кларисса, подняв голову привязанного к стулу человека. — Откуда Скотленд-Ярду про меня известно? Если не ответишь, то просто скальпелем не отделаешься, я сразу говорю. Смотри, какой у меня тут арсенал. А ведь это только начало. Мужчина лишь сильнее стиснул зубы. Каштановая чёлка липла к покрытому испариной лбу. Голубоватая рубашка валялась где-то в углу, по груди тонкими струйками стекала кровь из порезов, оставленных Клариссой. Мужчина молился о том, чтобы поскорее отключиться, но желанное забвение никак не наступало. А она продолжала осыпать его вопросами. И каждый раз, когда вопрос оставался без ответа, она снимала ещё одну полоску кожи. — Ну же, дорогуша, — уговаривала она его. — Что, ты боишься выдать какие-то ваши магловские секретики? Не бойся, меня интересует только моё дело. О, смотри, что у меня есть. Видишь этот пузырек? Это лекарство. Обыкновенное лекарство от гриппа и простуды, такой дают детям в школах, так что купить можно в любой магической аптеке. Вот только в моих руках концентрат, так что для нормального применения одну каплю этого зелья нужно разбавить ведром воды. Если глотнуть хоть каплю концентрата, только магия спасет тебя от дырки в животе. Но! Сегодня мы экспериментируем! Смотри, я наберу немного зелья в шприц и совсем немножечко разбавлю его водичкой, а после я загоню эту хрень тебе в вены. Как думаешь, что с тобой будет? Ты будешь кричать, извиваться, молить о пощаде и все в таком духе. Весело, конечно, но непродуктивно, ведь мне нужна информация. Поэтому я повторяю: откуда Скотленд-Ярду про меня известно? — Он не из Скотленд-Ярда, — раздался мягкий бархатистый голос. Кларисса обернулась. В дверях, равнодушно глядя на пленника, стоял Ищейка. Только-только зажжённая сигарета тлела в его пальцах красной точкой. Зелёные глаза за стёклами неизменных овальных очков мерцали в свете лампы, губы кривились в элегантной ироничной усмешке. — С чего ты взял? — Отрывисто бросила Кларисса, откладывая шприц. — Я видела его жетон и удостоверение. Даже фотография, уж насколько она уродливая, соответствует. Ищейка подошёл к пленнику, наклонился к его лицу, внимательно осмотрел его поверх стёкол очков и спросил: — Сколько он у тебя сидит? — Полчаса, наверное. А что? — А то, что это не магловская полиция. Это один из псов Грюма, — тихо засмеялся Кьялар, выдохнув в лицо пленнику облачко сизого дыма. — С чего ты взял? — Повторила Кларисса, изогнув бровь. Ищейка вздохнул, снял очки и протянул их Клариссе. Та немного недоумённо взглянула на него, но всё же взяла очки и аккуратно водрузила их на нос. Пленник мигом изменился. Вместо каштановых волос на лицо упали золотистые пряди, пушистые бакенбарды как-то сами собой появились на его щеках, нос стал короче, округлее, глаза позеленели. Да и в принципе лицо как-то раздалось шире. Притом, сам силуэт аврора был словно очерчен серебристым мерцанием. Не веря своим глазам, Кларисса сняла очки. Перед нею вновь сидел худой шатен с острым носом и тёмными глазами. Снова нацепив их, она снова увидела того несуразного блондина. — Это мой коллега, Дэвид Уайсс, — говорил Ищейка из-за её спины. — Он был в третьем поисковом отряде, пока его не перевели в отдел расследования магических преступлений. Судя по всему, Министерство заинтересовали убийства и исчезновения юных волшебниц и не в меру похотливых волшебников. Не так ли, красавица? Кларисса вздрогнула. Она знала, что Кьялару давно известно о том, что она убивала его пассий. Даже несколько раз она сама оказывалась на этом стуле исключительно в воспитательных целях. Но мысли о причинении кому-то вреда не оставляли её, поэтому Кларисса повадилась пробираться на светские приёмы волшебников, прикидываться пьяненькой юной нимфеткой и заманивать выпивших извращенцев в очередной подвал или чердак на окраине города. Они ещё и сами любезно соглашались любезно её подбросить, ещё и сумочку с набором инструментов таскали, недотёпы. — Ну, да, есть у меня хобби, что такого? — дёрнула плечом Кларисса. — Что это за очки такие? — С их помощью я вижу вещи такими, какие они есть, — ответил Кьялар. — Я вижу магию, её потоки и колебания. Я вижу всё в истинном свете, так что простым фокусом типа Оборотного зелья или мантии-невидимки меня не одурачить. Я сам создал их, когда получил Талисман. Удобная вещь. Только вот я не способен сквозь них увидеть себя. Кларисса обернулась. Вместо Кьялара сквозь стёкла волшебных очов она видела чёрную непроглядную пустоту. Она притягивала, засасывала в себя всё, призывала нырнуть внутрь и раствориться в бесконечной тьме. Кларисса помнила это чувство — оно впервые появилось, когда Марисса пыталась «прощупать» Кьялара. Тогда она тоже словно провалилась в бездну. Единственное, что выделялось в этой тьме, так это тоненькая зелёная ниточка, которая вела к кольцу Ищейки. Нить Контракта. Скривившись, девушка сняла очки и вернула их хозяину. В тот же миг пленник словно очнулся от оцепенения. Он поднял голову и, увидев Кьялара, словно бы вздохнул с облегчением. Стоявшей за его спиной Клариссы он не видел. — Это же ты! Ты, тот самый наёмник, которого искал Грюм! Ищейка! Я знал, что ты заодно с этой психопаткой! Вот увидишь, наши уже собрали отряд и во всю меня ищут! Они повяжут и тебя, и её! — Тебе нужен отряд, чтобы задержать пятнадцатилетнюю девчонку? Это неинтересно. — Он поднял глаза на Клариссу. — Через пять минут убей его. А после — возвращайся в мою квартиру. — И как же я это сделаю без магии? — фыркнула она. — Так же, как ты притаскиваешь жертвы в своё логово, — равнодушно ответил Ищейка. — Кстати, если планируешь загонять в него эту отраву, потом расскажи мне, как оно подействовало. Вдруг пригодится. — Как скажете, господин, — сказала Кларисса закрытой двери и вновь взялась за шприц. Через два часа она вошла в квартиру Ищейки. Тот пил чай из тонкой фарфоровой чашечки и читал томик Уолта Уитмена. — Зелье его убило за десять минут. Так неинтересно, — пожаловалась девушка, падая в соседнее кресло. Ищейка не ответил, притворяясь, что погружён в чтение. — Он тебя не узнал. Ты говорил, что он с тобой работал, но при этом он признал в тебе Ищейку. Как так? Он не отволок тебя к Грюму? — Ещё одна форма магии, — не отрываясь от книги, ответил Ищейка. — Если коротко, то тот, кто видит во мне Кьялара Тоневена, никогда не опознает меня, как Ищейку. И наоборот. Но обоих сразу во мне увидеть почти невозможно. — Но я же вижу. И Марисса. И её дружок. Как так? — Эта магия распространяется только на физическое тело, увы. Вы все видели меня во сне, а там я предстаю таким, каков я есть. Единожды увидев, развидеть невозможно. — Чудно. Ладно, последний вопрос, а после я пойду спать. Скажи, почему ты, наёмник, который берётся за убийства, требуешь, чтобы я убивала вместо тебя? Всегда так: «подожди пару минут, а потом прикончи». Кьялар отложил книгу, окинул Клариссу задумчивым взглядом, после чего встал, шагнул к ней, встав вплотную. Кларисса почувствовала, как её сердце ёкнуло, когда он склонился над ней. Её объял запах горького миндаля. От сумасшедшего желания кружилась голова. Она даже не сразу поняла, что произошло, когда Кьялар прошептал ей на ухо: — Пора просыпаться, милая Марисса.***
— Так вы, значит, всё уже сдали? — Переспросил Ремус. — Странно. Интересно, почему они решили провести экзамены в этом году так рано? — Зато вы закончили на неделю раньше, — усмехнулся Сириус. — Это значит, что у тебя, сестрёнка, есть ещё целая неделя в запасе перед свадьбой. — И что мне она даёт? — Поинтересовалась я, равнодушно откусывая от плитки шоколада кусочек. — Ну… на деле — ничего. Но просто ощущение свободы, — пожал плечами брат. — И то хлеб. — Ну, в чём-то ты прав, — протянула я. — Всё же приятно жить с осознанием, что у меня ещё есть целая неделя в запасе. — Ага! Можешь на эту неделю куда-нибудь слетать! Или просто пожить у нас с дядей или у Лафнегла. Всё лучше, чем с вокзала прямо к алтарю. Но перед этим мы устроим вам выпускной! Самый грандиозный выпускной! — Какой ещё выпускной? — Изумилась я. — Ну, мы были на хогвартском выпускном, — начал Ремус. — Сириус заявил, что это не намного веселее, чем светские рауты ваших родителей. Тут уж даже я откровенно тосковал. Так что мы решили, что вам, ребята, Марлин и Арти нужно устроить отдельный выпускной. — Мы уже всё приготовили, — сверкая очами, выпалил Джеймс. — И даже уже есть план! Смотрите, вы явитесь на традиционный выпускной, просто чтобы вас хоть кто-то видел. Потом через ход за гобеленом с гоблинами вы выберетесь к фонтану, пройдёте милю через лес и аппарируете… — Ночью топать милю через Запретный лес, — нарочито задумчиво протянула я, прищурившись. — Поттер, ты просто очаровываешь заманчивыми идеями. Но я, пожалуй, возьму себя в руки и откажусь от такой соблазнительной перспективы, — сморщилась я. — Ну, это я так, образно, — не растерялся Джеймс. — Важно то, что вам нужно аппарировать. Если хотите, пробирайтесь через «Сладкое Королевство» или Воющую Хижину, тут уж сами, как хотите. Факт в том, что вы должны будете оказаться на том пляже, где мы отмечали день рождения Сириуса. Мы притащим туда танцпол, шатёр, накроем стол, устроим весёлые посиделки, всё в мародёрском духе! А раз вы освободились на неделю раньше, можно и вовсе посиделки растянуть на день-другой. Или махнуть в парк аттракционов! — О-о-о! — Мечтательно выдохнул Сириус. — Точно! Сразу после «выпускного» отправимся в парк «Джеральдо»! Вы видели эти магические аттракционы? Феерично! — Потом можно было бы отправиться куда-нибудь в Этге или Броселианд, — предложил Ремус. — Живописные горы и леса, что может быть более вдохновляющим? — Кстати, это блестящая брешь в Контракте! — Вскинулся Сириус. — Как сказала мать? Как только ты ступишь на платформу девять и три четверти, тебя отволокут к алтарю, так? А тут ты не ступишь ни на какую платформу — сразу после наших прогулок можно будет удариться в бега. Всё! Контракт испытывает когнитивный диссонанс, его разрывает пополам от такого кощунства, ты свободна, Кьялар остаётся с носом! — Звучит настолько просто, что мне это не по душе, — хмыкнула я. Как в воду глядела. — Марисса! — В «Три метлы», запыхавшись, влетел Арти. В руках он держал бежевый конверт. — Там твой ворон прилетел, по Большому Залу кружил, как ошалелый. Пришлось ловить и тащить его в совятню. — Бедняга Байнс. Он там не пострадал, живодёры? — Строго спросила я, отбирая у Арти конверт. — Какое там, — махнул он рукой. — Мы сами от него насилу отбились! Исклевал всех, искусал… я не знал, что вороны кусаются! — А чем? У них же зубов нет! — Изумился Эд. — В этом и состоит весь трагизм ситуации, — театрально прошелестел Арти, усаживаясь между Эдом и Сириусом. — О чём болтали? Пока Мародёры излагали план нашего фееричного выпускного, я развернула письмо. От матери, надо же. Но чем дальше я вчитывалась, тем быстрее удивление сменялось ужасом. Строчки поплыли в глазах, приходилось перечитывать снова и снова, чтобы, наконец, осознать смысл написанного. — Марс, что с тобой? — Обеспокоенный голос Ремуса вырвал меня из полуобморочного состояния. — Свадьбу перенесли, — тихо проговорила я. — На неделю раньше. Теперь понятно, почему перенесли экзамены. Выбыли правы: Вселенная наизнанку выворачивается, чтобы подогнать обстоятельства ко дню свадьбы. Все мигом как-то умолкли. Ощущение неизбежности колючим ежом свернулось в моём животе. Горький привкус обиды навяз во рту. Уже не было ни ужаса, ни паники. Только обида. На всё. И на всех. На Вселенную, на мать, на Ищейку, на себя… даже немного на ребят, но совсем чуть. Я дёрнула рукой, словно пытаясь нащупать невидимую нить, связавшую меня с Кьяларом. Создавалось ощущение, что меня оплетает целая сеть этих нитей, что я вся обвита ими, а он только дёргает меня за эти ниточки, как марионетку. Как какую-то куклу, которая только безвольно болтается в его руках, повинуясь его желаниям. Миленькая, но совершенно беспомощная кукла. — Ну… — после минуты тишины протянул Сириус. — Вариант с невозвращением на Кингс-Кросс всё ещё может осуществиться. Да и выпускной никто не отменял, просто проведём его завтра и откажемся от парка и Броселианда. А жаль вышло бы легендарно. Ну, а в случае чего, вариант с байком у дверей церкви тем более никто не отменял. — Мне нужно подышать, — отрывисто сказала я, почти выбегая из-за стола. У выхода из трактира меня нагнал Эд. Он ничего не говорил, просто просто положил руку на плечо. Я порывисто обняла его. — Это нечестно, — тихо сказала я, чувствуя, как ворочается в животе гипотетический ёж. — Просто нечестно. — У нас ещё есть завтрашний день, — утешительно сказал он. — Постараемся сделать всё возможное, чтобы мы его надолго запомнили. Ты ведь сама говорила, что хочешь просто жить. Попытаемся прожить завтрашний день, а там мы выкрутимся. Мы же всегда выкручиваемся, правда? Я не ответила. Только прижалась сильнее. У меня вновь сводило судорогой пальцы, но на это я не обращала внимания. — Не отпускай меня, — сказала я через некоторое время. — Сделай всё невозможное, но не оставляй и не отпускай меня. Иначе мне не выжить. Эд промолчал. Я только почувствовала, как дрогнули его руки.***
— Поверить не могу, что мы ушли! — сетовала Марлин. — Там ведь Бетти только-только хотела предпринять последнюю отчаянную попытку подкатить к Эду! Какое было бы шоу! — Единственное развлечение, так что потеряли мы немного, — фыркнул Арти. — Да и ты с Сириусом увидеться не хочешь? — Хочу, — вздохнула Марлин. — Просто мне не очень улыбается тащиться через лес, чтобы куда-то там аппарировать. — Скоро будем на месте, — отрывисто бросила через плечо шедшая впереди Марисса. Эд обеспокоенно взглянул на девушку. После получения того письма она была сама не своя. Даже выпускной её не взбодрил. Говорила она мало, в основном только по делу, подолгу сидела и смотрела в окно. Эд понимал, что через сутки наступит, возможно, один из худших дней её жизни, а потому его убивала его собственная беспомощность. Он ничего не мог сделать, чтобы хоть немного утешить или отвлечь Мариссу. Даже сейчас, шагая по тёмному подземному ходу и глядя на спину возглавившей шествие девушки, он почти чувствовал, как она хмурится и задумчиво кривит губы. В какой-то миг она остановилась. На вопрос Марлин, пришли ли они уже, Марисса ответила, чтобы она с Арти шла пока прямо. Эд остановился напротив Мариссы. Мятного цвета платье с очень пышным нежно-розовым подъюбником делали её похожей на фарфоровую куклу, которую почему-то забыли раскрасить. Очень красивую, но очень грустную куклу. Свет Люмоса усиливал эффект, делая её до прозрачности бледной. А оттого она казалась такой хрупкой… Эд протянул к ней руку, но Марисса отшатнулась. После чего она подняла на него глаза, тихо прошептала: «Прости», коснулась Талисмана и аппарировала, оставив Эда с нарастающим ощущением паники.