Глава 27 была уничтожена во время пожара 31 октября 1981 года в доме номер 3, Зелёной улицы в городе Оттери-Сент-Кэчпоул
— Мистер Лафнегл, прекратите дёргаться! Вы пролили почти половину Бадьяна! — Щиплет, — хныкал Эд, пока мадам Помфри обрабатывала раны на его ладонях. — Конечно, оно и должно щипать! — проворчала медсестра. — У вас раны до костей! Или вы думали, что лечение будет приятным? — Сильно щиплет! — надулся Эд. — Ты ведёшь себя, как ребёнок, — усмехнулась я, отнимая компресс от разбитой губы. — Терпи, могучий герой. — Я бы на тебя посмотрел, если бы схватилась голыми руками за раскалённую нить, — поморщился парень. — А я бы на тебя посмотрела, если бы тебе пришлось одним только канделябром отбиваться от Беллатрикс, — фыркнула я. — Тоже тот ещё экстрим. — Ну я же полез с кулаками к Яксли. — Дурак потому что. — Держите ладони так, пока раны не затянутся, — приказала мадам Помфри, разворачивая ладони Эда кверху. — Так, мисс Блэк, теперь вы. — Не-ет, — застонала я. — А у вас нет какого-нибудь бальзама или мази или… — Если вы найдёте мазь, которая вправляет вывихи, сообщите мне в первую очередь, — вздохнула Помфри, кладя руки на моё плечо. — Будет небольно. Раздался хруст, и моё плечо пронзила резкая боль. Я взвыла, отшатываясь от медсестры. — Я солгала, — развела та руки в стороны и удалилась. — Чтоб ещё раз я тебя послушала, — простонала я, потирая плечо. — Говорила же, что прыгать с балкона второго этажа — плохая затея. — Да брось, мы же сбежали, — хмыкнул Эд. — Благодаря Дамблдору. — Ну, мы выиграли время. Зато если бы я тебя не поймал, одним вывихом ты бы не отделалась. Мы помолчали. Только сейчас, сидя в Больничном крыле Хогвартса, прижимая к разбитой губе компресс со льдом, чудом выбравшись из логова Тёмного Лорда и Пожирателей Смерти, я осознала, что произошло. Эд вернулся. Вернулся из этой чёртовой Ловушки, живым и относительно невредимым. За минувшие четыре часа я успела измотать все нервы себе, Лине и Мародёрам, которые устали меня успокаивать. Я не находила себе места от беспомощного бездействия, мне трудно было осознавать, что он где-то там рискует жизнью, а я сижу сложа руки и никак не могу ему помочь. Я посмотрела на Эда. Он сидел на соседней кровати, по-детски дуя на ладони. На скуле желтел роскошный синяк, на нижней губе красовалась ссадина, через левую щёку дугой проходил тонкий багровый шрам. Но он был жив. Жив, ещё и вернулся. — Я рада, что ты сумел выбраться, — выпалила я. Эд прервал своё высокоинтеллектуальное занятие и поднял на меня глаза. Губы дрогнули, пытаясь расползтись в улыбке, но получилась лишь гримаса сожаления. — Я не смог вытащить Джастина, — тихо сказал он. Я опустила глаза. Весть о его гибели я приняла слишком равнодушно. Сперва не было времени расстраиваться — мы пытались отбиться от Лорда и Ищейки. А потом уже было как-то поздно. Это грызло меня, я корила себя за равнодушие, но ничего не могла поделать. А что тут сделаешь? Биться головой об стену не было смысла, это не вернуло бы Джастина. — Он погиб, как герой, — опустив глаза, сказала я. — Он закрыл Ловушку, пожертвовал собой… — Я отправился туда, чтобы вытащить его. — Ты не мог ничего сделать. — Именно. Я стоял и смотрел, как он разбивает Кристалл. Он остался в руках Исиды, он предал её. Я боюсь представить, что она с ним сделала прежде, чем убить. — Всё могло быть гораздо хуже. — Как? — Ты мог погибнуть, — прошептала я, смахивая слёзы. — За минувшие четыре часа я была на грани истерики, я успела несколько раз похоронить вас обоих. Я каждый раз с замиранием сердца следила за нитями, опасаясь, что они исчезнут. — Эд посмотрел на меня. — Я не знаю, что бы я делала, если бы ты погиб, я не знаю, что… Я запнулась, опустив голову. Что тут ещё скажешь? Эд поднялся со своей кровати и присел рядом со мной. Я положила голову ему на плечо, едва не помирая от облегчения. Вот он. Тёплый, материальный, настоящий, сидит рядом со мной, я слышу его дыхание, голос, чувствую его тепло. Я не простила бы себе, если бы не смогла его удержать. Я не простила бы себе, если бы он там погиб. — Я же обещал, что не оставлю тебя, — тихо сказал он, касаясь губами моих волос. — К тому же… не всё же тебе своей шкурой рисковать, верно? Поверь, ты столько раз была на грани жизни и смерти, а я беспомощно за этим наблюдал… — Постараюсь больше не совершать такой оплошности, — улыбнулась я, смахивая слёзы. — Я люблю тебя, голова ты садовая. — Я тоже тебя люблю, — усмехнулся Эд, целуя меня в макушку. — Знаешь, в какой-то момент Исида заставила меня думать, что мы проиграли. Я был старым, больным, беспомощным и женатым на Марлин. — Ужас какой, — хмыкнула я. — Но тебя я потерял. В том видении мы не смогли найти спасение от твоего контракта. Ты вышла замуж за Ищейку, а я навсегда тебя потерял… — Полагаешь, таким будет наше будущее? — с замершим сердцем спросила я. — Нет. Даже если Исида и показала мне возможное развитие моей судьбы, я костьми лягу, чтобы изменить её. Мы должны найти способ разорвать твой контракт. — Должны, — нахмурилась я. Какая-то мысль не давала мне покоя. — Но мы не смогли ничего найти даже в семейной библиотеке. — Спросим Дамблдора? — Нет, не за чем его впутывать. Я пыталась вспомнить о чём-то. Что-то, давно забытое. Кто-то. Кто-то, кто давал мне советы. Кто-то, кто знает об этом больше меня. Старая знакомая. Старая знакомая в старой хижине. С неизменной ироничной улыбкой и чашкой чая. Наваждение.***
Ищейка в исступлении лупил железным прутом посиневший кусок мяса, полчаса назад бывший мистером Дереллом. Багровые полосы рассекали плоть пленника, уже оставившего попытки стонать. Белая рубашка Ищейки пестрела алыми каплями крови. Стиснув зубы, он остервенело снова и снова заносил прут над мужчиной, вымещая гнев, разливавшийся ядом в груди. Из хриплого патефона лился бодрый джаз. Под конец очередной песни, Ищейка отступил от скулящего куска мяса, отшвырнул в сторону прут и рухнул в кресло, потянувшись к стакану с виски. — Ты ведёшь себя, как ребёнок, — флегматично подметила Кларисса. Она сидела на столике с инструментами, покачивала ногами и перебирала пластинки в стоящем на коленях ящике. — Мальчику не досталась игрушка, мальчик бесится. — Хочешь занять его место? — прорычал Кьялар, указав бокалом на мистера Дерелла, который потерял сознание. — Обойдусь, — фыркнула Кларисса. — Мне одно непонятно: неужели ты не просчитал, что туда заявится Дамблдор? Не верю. — Она почти была у меня в руках, — выдохнул Ищейка, отставляя бокал. Он потянулся к висящей на соседнем кресле жилетке и вытянул из внутреннего кармана портсигар. — Я знал, что Дамблдор заявится, это было вполне предсказуемо. — Так в чём проблема? — Кларисса уже отставила в сторону ящик и теперь крутила в руках опасную бритву. Ей нравился этот предмет. Острый, лёгкий, элегантный… прекрасно режет глотки разным графиням. — Как ты умудрился упустить шкатулку? — Нас дезинформировали о количестве Пожирателей, — закуривая, ответил Кьялар. — Мы рассчитывали на дюжину, а не на три десятка. Пока отбивались, старик успел забрать девчонку со шкатулкой. А мне интересно, где пропадала ты, душа моя. Среди прихвостней лорда я тебя не видел. Пряча улыбку, Кларисса взяла со столика щипчики. — Гуляла. Что? Благородной донне нельзя совершить променад, пока Тёмный лорд огребает от Министерства Магии? Я маленький человечек без магии, куда мне в вашу заварушку соваться? — От тебя несёт дымом, благородная донна, — фыркнул Кьялар, в который раз подливая виски в бокал. — Что ты сожгла? — Ничего я не жгла, — надулась Кларисса. — Пироманией я больше не увлекаюсь, от ваших зажигалок толку мало. Скажи-ка мне лучше, зачем тебе эта шкатулка? Ты из-за неё так бесишься, словно эта штука сможет избавить тебя от необходимости бегать от Смерти. — Долгая история, — просто ответил Кьялар, затянувшись. — У нас полно времени, пока твой очередной заказ в себя приходит, — пожала Кларисса, вновь потянувшись к пластинкам. Кьялар сделал глоток. Виски обжигал горло, но удивительно прояснял мысли. Память услужливо рисовала ему серую пустошь и чёрные силуэты. — Я был там, — произнёс он, когда Кларисса сменила пластинку на патефоне. Теперь по подвалу заброшенной фабрики разливалась мелодичная семнадцатая соната Бетховена. — Когда я был подростком, меня затянуло в Ловушку Исиды. Я провёл там около недели. Мерзкое место. Уныние там можно пощупать руками, увидеть в ветре. Люди, пустоголовые недоумки, блуждают по бескрайней пустоши, да всё мечтают, когда придёт герой, чтобы их спасти. Ангелы — порождения Чёрной Чумы — чуть что — тыкают вилами, чтобы не расслаблялись. В конце концов, мне это надоело. Я разузнал кое-что у местного умника и отправился на поиски Башни, откуда Исида управляла тем измерением. Кларисса подалась чуть вперёд, жадно ловя его слова. Неторопливая речь то и дело замирала, когда Кьялар делал очередной глоток или затяжку. В этот миг жертва, привязанная к стулу подала голос, Кьялар умолк. — Давай я? — предложила Кларисса, схватив щипцы. — А ты продолжай. Только заткни его, он орать опять будет. — Силенцио. — Кьялар лениво повёл волшебной палочкой. — Только не убей его. — Я аккуратно! — пообещала девушка, склонившись над отчаянно замотавшим головой мужчиной. — Так что дальше? — Мне удалось тайком проникнуть в Башню, минуя отряды Ангелов. Твари тупы и неповоротливы, хотя сражаются яростно и мастерски, этого у них не отнять. В Башне меня поджидала сама Исида. Нет, не трогай лицо! Богиня бросала меня из крайности в крайность своими испытаниями, пока я, наконец, не добрался до вершины Башни. Перед последним залом она явилась ко мне сама, собственной персоной. Она поняла, что я способный, могу ей пригодиться. Дерелл отчаянно дёргал ногами, пока Кларисса скальпелем и щипцами аккуратно отрывала лоскутами кожу с его груди. Семнадцатая соната сменилась двятнадцатой. Музыка и чужая боль, запах крови и дыма, потенциальный Бог, воплотившееся наваждение и беззвучно скулящая жертва… Идиллия. — Она предложила сделку, — продолжал Кьялар, задумчиво глядя на сгорающий окурок. — Она предложила мне свободу и силу, взамен я должен был за семь лет найти ей вместилище из плоти и крови, чтобы она могла выбраться из Ловушки. Просто силы мне показалось мало, я потребовал большего. Тогда она подарила мне этот перстень. — В полумраке сверкнула серебряная змейка, обернувшаяся вокруг пальца Ищейки. — И? Как поиски? — не оборачиваясь, спросила Кларисса. — Ну! Будешь дёргаться — уксуса налью на раны! Так как? Нашёл? — Почти, — ответил Кьялар, сверля задумчивым взглядом Клариссу. — Дело в том, что для Богини не так-то просто найти вместилище. Магловские тела слишком хрупкие, они рассыпаются при соприкосновении с такой мощью. А колдуны… скажем так, все волшебники и так доверху наполнены магией, даже самые слабые. Исида попросту не может пробиться в тело мага. Это как подливать воду в наполненный до краёв стакан. — А сквибы? Они не маглы, рассыпаться не должны, но сами колдовать толком не могут. — Думаешь, я об этом не подумал? Со сквибами та же история, что и с маглами. Нет, мне нужно что-то… иное. Больше, чем человек, но меньше, чем колдун. Кларисса не обратила внимания на последнюю фразу — мистер Деррел с грохотом повалился на пол вместе со стулом, пришлось его поднимать. — В любом случае, — продолжал Ищейка, — свою силу я взял в кредит, и расплата уже близка. Семь лет почти прошли, ещё и Серая Леди вышла на охоту за мной, чтобы жизнь мёдом не казалась. Однако я придумал, как мог бы обойти нашу сделку. — Стать Богом? — усмехнулась Кларисса. — Думаешь, если будешь наравне с Исидой, сможешь дать ей отпор? Ей? Древней богине Египта? Не смеши мой скальпель! — Так я смогу хотя бы улизнуть от Смерти, а это главное. А потом я что-нибудь придумаю, что делать с Исидой. В любом случае, мне нужна эта шкатулка. Если Дамблдор продолжит свои эксперименты, он может спровоцировать взрыв раньше времени, и тогда мы останемся с носом, если вообще выживем. — Забавно. Если бы Ловушка осталась в руках Волдеморта, мы бы опасались её детонации. Теперь она в руках Даблдора, а бояться нам следует того же? — Дамблдор, Волдеморт, Грюм, Министр Магии… Какая разница-то? Кучка идиотов, перетягивающих на себя одеяло управления балом кучки унылых пустоголовых придурков, именующих себя колдунами. В Ловушке я кое-что понял, Кларисса. Я понял, что люди — гнилые и пустые, унылые и скучные существа. Там, под давлением Чумы, это было оправданно, я и сам чувствовал себя размазанным по блюдцу кефиром. Но, вернувшись, я понял, что разницы-то мало, по сути. Колдуны прячутся от маглов, маглы совершенствуются в создании оружия, чтобы убивать себе подобных. Маги возвели прекрасную стену, пытаясь оградить себя от маглов, бросили столько трудов. Камень за камнем они веками строили эту стену, пока она не затмила солнечный свет, пока маги не оказались в ловушке собственных предосторожностей. И с тех пор под образовавшимся куполом они, как тараканы, бессмысленно ползают, полагая, что они — хозяева положения. Хотели отгородиться от скелетов и страхов, а сами заперли себя в непроницаемом куполе презрения и опасений. Идиоты. И много ли в этом смысла? Нет. И я видел это, Исида мне показала. Она дала мне выбор: остаться в стороне и оставить всё, как есть, или рассказать людям о том, что я видел. Но я выбрал другое. Я изменю это, хотят того люди или нет. Да и не только мир магов нужно менять. Посмотри на людей, — он вновь мотнул бокалом в сторону мистера Дерелла. — Такие же тараканы без смысла жизни. Пластинка уже не играла, игла давно слетела. Теперь речь Ищейки тянулась под мерное шипение вкупе с постукиванием длинных пальцев по стенкам стакана. — Так было в начале, по крайней мере, — проговорил он, снова отпив. — Я был юн, полон предубеждений, максимализма, стремлений. Вспомни Йоре. Я был таким же, только высокомернее и умнее. А сейчас я просто хочу выжить. И иного пути нет, только лишь противопоставление чего-то самой Смерти. Теперь это моя первостепенная задача. А перекраивание мира оставлю на потом, должен же бог чем-то заниматься. — Ты немного перебрал с виски, тебе не кажется? — скептически хмыкнула Кларисса, выпрямляясь. — Кажется, — согласно кивнул Кьялар. Он поднялся, подхватил жилетку и твёрдой походкой направился к выходу. — Минут через пятнадцать убей его. И прибери здесь, мы же не хотим, чтобы нас нашли. — Насчёт этого не беспокойся, мой господин, — промурлыкала Кларисса, когда Кьялар исчез, аппарировав. — Всё будет чисто-чисто… чище нашей совести, да, мистер Деррел? О, он тебя не расколдовал, ты кричать не будешь… Какая жалость.