Never Back Down 2

Небольшое лирическое отступление. Предлагаем вам отвлечься от наших героев и перенестись в Лондон, где происходили не менее занимательные события… ____________________________________________________________________________       Каштановые волосы девушки рассыпались в беспорядке по подушке. Тяжело и судорожно вздохнув, она откинулась на спину, блаженно закрыв глаза. Пока она не успела проронить ни слова, мужчина вышел из комнаты, кутаясь в халат. Окна были распахнуты, в гостиной царил лютый холод. Закрыв окно, он окинул взглядом лондонский пейзаж, извлёк из серебряного портсигара сигарету и чиркнул спичкой. В свете огонька в оконном стекле мужчина увидел чей-то силуэт за своей спиной. Мгновение он напряжённо всматривался в чернеющую гладь стекла, пока не раздался насмешливый голос: — А ведь ты почти женатый человек! Не стыдно?       Кьялар затянулся и, не оборачиваясь, тихо спросил: — Как ты сюда попала? — Фокус-покус! — Кларисса встряхнула кистями рук. Она сидела на диване, закинув на хрупкий кофейный столик ноги. — Понятно. Нужно будет сказать Мозли, чтобы он перестал тебя пускать. — Тогда ты не будешь в курсе всех последних новостей, — обаятельно улыбнулась девушка. — У меня полно своих источников, — хмыкнул он, оборачиваясь. — Зачем пожаловала?       Кларисса молча кивнула на обсидиановую шкатулку, покоящуюся у её ног на столике. На крышке шкатулки поблёскивала серебряная змея. Кьялар усмехнулся. Мог бы и не спрашивать, чувствует же, что в комнате такой источник энергии. — Всё пошло не по плану, — довольно промурлыкала девушка. — В Ловушку отправился дружок нашей героини. Он там уже около часа, может, полтора.       Кьялар подошёл к ней, сел на диван и осмотрел шкатулку. Подумав секунду, он водрузил на нос овальные очки в золотой оправе. Сквозь тонкое стекло он увидел, как серебряные нити оплетают артефакт, поблескивая голубоватым импульсом. Молочно-белые вихри плясали внутри шкатулки. Сотни сотен душ. И вот одна из них связанная этими нитями.       Пока Кьялар осматривал шкатулку, Кларисса украдкой смотрела на Кьялара. Чёрные волосы были растрёпаны, лежали в очаровательном беспорядке. Изумительные, прищуренные в сосредоточении зелёные глаза поблёскивали сквозь очки. Из-под серого распахнувшегося халата виднелся крепкий бледный торс, способный посрамить любую античную статую. Тонкие черты лица освещались тусклым красноватым огоньком сигареты каждый раз, когда он затягивался, и исчезали, когда он выдыхал облачка сизого дыма.       Неосознанно Кларисса подалась вперёд. От него пахло миндалём. Горьким миндалём. Запах цианида, запах сладкой смерти. Табаком и миндалём. И потом. Горьковато-солёным, тёплым, таким манящим. Кларисса ощутила дрожь в коленях и смесь жгучего презрения и желания одновременно. — Как я понимаю, ты тоже время зря не терял? — облизнув губы, насмешливо спросила она. — Если верить тому, что я только что слышала, графиня удовлетворена? — Тебе ещё рано говорить о таких вещах, — усмехнулся Кьялар, не отрываясь от пристального изучения Ловушки Исиды. — Мала ещё. — Мала?! — возмущённо зашипела девушка. — Да я на две тысячи лет тебя старше! Я — сущность Талисмана! Я сводила с ума великих магов, повергая их в кровавую пучину безумия и похоти! Я — могущественнейшее существо! — Была. Я верил в то, что ты древнее могущественнейшее существо, пока ты не позволила пятнадцатилетке себя обыграть. Теперь ты сама вечная пятнадцатилетняя девчонка. Смирись. А насчёт графини, — он кинул на неё насмешливо-ядовитый взгляд. — Ты прекрасно знаешь, что просто так я ничего не делаю. Но да, графиня крайне удовлетворена.       Кларисса чуть вздрогнула. Он видел её насквозь, она знала это. Самой смешно. Древняя воплотившаяся сущность, запертая в теле пятнадцатилетней девочки, воспылала страстью к потенциальному Богу. — Интересно, у Богов есть вредные привычки? — зачем-то спросила она. — Скажем, курение? Разве Богу положено курить? — Я ещё не Бог. — Но станешь им. Откажешься ли от привычки? — Всё будет по-другому, когда я стану Богом.       Кларисса хмыкнула, бросив взгляд на пепельницу, в которой уже покоились два окурка. — Замечательно, — наконец, резюмировал Ищейка. — Всё идёт аккурат так, как мы рассчитывали, даже чуть лучше. Лорду пока не стоит ни о чём говорить, пусть думает, что всё идёт по плану. Я прибуду часа через два. — Успеешь? Тебе ещё мадам выпроваживать и авроров собирать, — прищурила карие холодные глаза Кларисса. — Авроры с утра в полной боевой готовности ждут меня. А насчёт мадам не беспокойся, — он коснулся подбородка девушки. — Я вполне успеваю провести ещё часок в её очаровательном обществе.       Кларисса изогнула бровь, демонстрируя своё равнодушие, несмотря на вспыхнувшее возбуждение. Подумаешь! Её объял запах горького миндаля, такой головокружительный, такой манящий.  — Скажи мне, ты получил от графини то, чего хотел? — И не единожды, — рассмеялся Кьялар. — Но если ты говоришь о Ключе, то да. Он у меня. — Джейсон! С кем ты разговариваешь? — Послышался голос из-за дверей спальни. — Иди сюда! — Одну секунду, — ответил Кьялар, не отрывая глаз от Клариссы. Та усмехнулась. — Джейсон? Очаровательное имя. Думаешь, если примешь его, Смерть тебя не найдёт? — Найдёт, — тихо сказал он, растягивая губы в элегантной улыбке. — Я слишком долго её дразнил. Но теперь у меня есть ты. И ты мне поможешь оставить нашу Госпожу с носом.       Он поднялся и подошёл к двери. Уже держась за бронзовую ручку, он чуть обернулся: — Держи меня в курсе событий. Но если ты вновь явишься без приглашения, я выброшу тебя в окно, Кларисса. Учти это, особенно, если я не в духе. — Да, господин, — выдохнула девушка, когда дверь закрылась. *сутки спустя*       На чердаке, мигая, тускло светила старая лампочка. Графиня подняла голову, которая, казалось, весила тонну. Где она? Как здесь оказалась? Последнее, что она помнила, то, что она утром выходила из дома на Лоуэлл марш, а потом — тьма. В голове стоял какой-то шум, притупляющий мысли. За окном выла метель, размытый свет уличного фонаря просвечивал сквозь грязные занавески в цветочек. С потолка свисали провода оголённой проводки, где-то в углу расползалось пятно чёрной плесени. По щербатым доскам пола вдоль стены семенила тощая мышь.       Графиня ощутила боль в шее и затылке. Попытавшись схватиться за голову, она осознала, наконец, что сидит в более чем неудобной позе, привязанная к стулу. Паника объяла её. Она бы закричала, но кляп, скрученный из старой ветоши и грубо втиснутый ей в рот, не давал издать ни звука. — Признаюсь, сперва я хотела отравить тебя цианидом, — Раздался голос позади неё. Вздрогнув, графиня покрутила головой, пытаясь найти источник звука. — Знаешь, иронично было бы, если бы ты умерла от чего-то пахнущего горьким миндалём. Но это скучно.       Послышались шаги. На плечо графини опустилась крохотная ладошка, заставив её вздрогнуть. В поле зрения пленённой женщины возникла юная девушка. Красивая, с благородными, чуть надменными чертами лица, с искажёнными в ухмылке губами, с красивыми золотистыми кудрями и злыми, холодными глазами. Графиня сжалась в ужасе. Эти глаза… Они не могут принадлежать столь юной особе. Нет, дело не в том, что они злы. Они очень-очень старые, если не сказать, что древние. Жуткие, холодные карие глаза, в которые проваливаешься, словно в бездну. Сквозь расширенные зрачки на графиню взирала сама Смерть. — Потом я хотела тебя утопить, — продолжала девушка. Она говорила, смакуя каждое своё слово. — Три тяжёлых камня утащили бы тебя на дно речки, на корм рыбам. И об этом никто бы не узнал никогда, ведь я была бы крайне осторожна. Но потом я подумала: что если летом не будет дождей? Река обмелеет, до самого илистого дна, открыв твой разбухший посиневший труп. Возможно, если бы я поспешила, я успела бы похоронить твои останки в неглубокой могиле. Но что если дожди всё же будут? Они смоют всю грязь, размоют землю, и твои кости вновь окажутся на виду. Ну, ты знаешь, как это происходит…       Графиня в ужасе втягивала носом воздух. Она не сводила полных слёз глаз с девушки, которая вертела в руках опасную бритву, поблескивающую в свете фонаря. — Потом я подумала… Что если я порублю тебя на маленькие-маленькие кусочки? — тихо говорила девушка. — И каждый кусочек разошлю в отдельном ящике в разные города? О… Твоей безутешной семье придётся нанять лучшего, нет, блестящего детектива, чтобы он потратил свою жизнь, собирая тебя по частям, по кусочкам, разбросанным по всей планете от Москвы до Токио, от Петербурга до Гвадалахары, от Парижа до Сиднея.       Графиня видела, как безумие багряными языками пламени плещется в глазах девушки. Испуганно пискнув, она вжалась в стул. Её спасут… Ей помогут… Её найдут!.. И не столько пугало безумие в глазах говорящей, сколько то возбуждение, с которым она произносила страшные слова, от которого чуть подрагивали её руки и сбивалось дыхание.       Она попыталась кричать, но из-за кляпа в её горле пересохло, так что получился лишь сдавленный писк. Вновь сверкнула опасная бритва, которую девушка демонстративно протирала занавеской. На стоящем рядом столике слабо поблескивал топорик для разделки мяса, молоток, щипцы и нож. Пожалуй, впервые в жизни графиня испытывала такой ужас. Дикий, неподдельный, почти животный ужас, объявший её до кончиков пальцев. Из глаз ручьём струились слёзы, она не хотела умирать. Особенно на этой помойке. — Ну, что ты распищалась? — поморщилась девушка, стремительным шагом подходя к графине. Резким движением она сорвала со рта жертвы скотч и вынула кляп. — Ну? Учти, можешь кричать, сколько влезет. Тут никто не живёт уже лет десять. — Зачем ты это делаешь? — хрипло прошептала графиня, напуганная близостью лезвия. — Я же никому никогда не сделала ничего дурного! Прошу, отпусти! Я… Я сделаю что угодно! Заплачу сколько угодно! — Оу, как это убого, — скривилась девушка. — Ты оцениваешь свою жизнь деньгами. Скука. — Что ты тогда хочешь? Драгоценности? Информацию? — Удовлетворение. — Во мраке сверкнула белоснежная хищная усмешка. — Знаешь, почему я это делаю? Потому что ты слишком счастливая, моя маленькая графиня. Умница, красавица, единственная дочь безобразно богатых родителей, наследница древнего рода. Напоминаешь мне одну особу, такую же, как и ты. Вот только ты, в отличие от неё, спала с ним. Маленькой бедной Клариссе завидно даже. Ну, пока он занят, играя с Ловушкой, я играю с тобой. — Прошу, умоляю! Что угодно! Я сделаю что угодно! Пожалуйста, отпусти меня… — лепетала женщина, чувствуя, как холодное лезвие касается её кожи. — Отпустить? Но мы даже не начали игру, — надула красивые губы Кларисса. — Вот смотри, чем громче ты будешь кричать, тем меньше вероятность, что я тебя в конце-концов убью. А поверь, через пару минут тебе захочется, чтобы я тебя попросту прирезала.       Пару часов спустя на Харленд-роуд, завывая сиренами, сквозь ливень примчались две пожарные машины. К тому времени дом, стоящий на отшибе, прогорел до самого основания, несмотря на дождь. Для приличия пожарные потушили тлеющее пожарище обрушившегося дома. Списали всё на закоротившую проводку, что было не редкостью в старых домах. Так как в доме никто не жил уже десяток лет, даже полицию вызывать не стали.       И, наверное, про пожар на Харленд-роуд все забыли бы, если бы дети из соседнего квартала не решили побродить по пожарищу. Среди обломков стен и почерневших досок они нашли обгоревший изуродованный труп женщины. Вызванные на место полицейские судорожно крестились при виде тела, патологоанатома в участке пришлось откачивать, хотя мужик матёрый, понюхавший пороху и повидавший всякого за свою достаточно долгую жизнь. Заливая впечатление виски в баре по соседству, он рассказал о случившемся приятелю. — Клянусь, так даже инквизиция не уродовала, — говорил он, опустошив девятый стакан скотча. — Я даже рассказывать не хочу, это ужас. Кости раздроблены, семи пальцев не хватает, на оставшихся нет ногтей… Кое-где с неё сдирали кожу, видимо, живьём… Тфу, про остальное говорить не хочу. Джек-потрошитель рядом с этим чудовищем — милый зайка. — Опознать-то жертву удалось? — спрашивал приятель, подливая другу ещё виски. Сам он был трезв, как стёклышко. — А как же. Чудом, конечно. И то по браслету гранатовому, который чудом уцелел. Оказалось, это та графья дочка, пропавшая неделю назад. Дело замяли, не захотели поднимать шум. Говорят, жену графа дважды из петли вытаскивали, а сам он… Э-э-э! Куда? … — Поставьте ему ещё бутылку и вызовите такси, когда она кончится, — бросил мужчина бармену, протянув купюру.       Сам он спешно вышел из бара и вызвал такси. — Лоуэлл марш, пять.       Тихо зарычав, такси двинулось по улицам Лондона.       «Ищейка явно будет не в духе после таких новостей», — мрачно раздумывал мужчина, глядя в окно.