Одинокий

— Игорь, открывай дверь, мне надо с тобой поговорить, — на табло домофона высветилось лицо Соколовского-старшего, не предвещавшее ничего хорошего. Игорь тяжело вздыхает и нехотя открывает дверь. Отношения с отцом у него всегда были довольно натянутыми, а с тех пор, как тот устроил его работать в отдел, стало только хуже. Да, наверное, папочка хотел показать ему настоящую жизнь, от которой так усердно оберегал его деньгами и охраной, но и не мог подумать, что и эта жизнь не заставит Игоря прибежать к нему раскаиваться и просить прощения. Парень с детства был очень упертым, а отец не хотел этого замечать, считая, что силы и власти у него всегда хватит, чтобы справиться с собственным сыном. Игорь открыл дверь и отошел от нее. В преддверии долгого чтения моралей и просьб одуматься он опустился на диван. — Ты прям как воскресный папа! — услышав шаги за спиной и щелчок закрывающегося замка, воскликнул Игорь. — Появляешься только в воскресенье и строго после обеда. — Игорь, перестань, у меня нет сил выслушивать твои шуточки, — мужчина выглядел очень усталым. Лицо его, прежде хранившее замечательный загар, немного осунулось и посерело, глаза поблекли, а в прядях волос и вовсе появилась хорошо скрываемая седина. После ранения любимого, хоть и бестолкового сына Владимир Яковлевич решил сменить гнев на милость, потому что его смерти он бы не смог простить себе до конца жизни. Слишком страшно это — терять близких людей. — Зачем вообще тогда пришел? — Игорь в свойственной ему неспешной манере забросил ноги на низкий стол и сложил руки на груди. — Школу я закончил — за отметки в угол не поставишь. Университет тоже — вроде никто не жаловался. Заметь, сейчас не в клубе и не курю травку. Кажется, это все поводы для наших встреч. — Я хочу знать, зачем ты обращался в ФСБ, — отец сел рядом. — Мне сказали, что тебе была нужна помощь. Ты опять куда-то лезешь? — Лезешь, папа, только ты в мою личную жизнь, — парировал парень. — А мне было нужно. — Так зачем ты туда обращался? Кто-то угрожает тебе? Ты мог прийти ко мне с этой проблемой. — Мне никто не угрожает, умирать я не собираюсь. Все, пап, тебе пора, — он встал с дивана, желая закончить разговор. — Ты зачем дело мамы из архива поднял? — не глядя на него, спросил мужчина. Игорь сделал шаг назад и внимательно посмотрел на него. — А тебе есть что скрывать? — он внимательно следил за мимикой отца, но на его лице не дрогнул ни один мускул. — Мне — нет. Я не понимаю, зачем тебе эта правда сейчас после стольких лет. — Ты же сам меня отправил служить в полицию. — Так вот и расследуй настоящие дела, а не старые, тем более закрытые. — Считай, что я так учусь работать с архивом, — кивнул Игорь. — Это все? Тогда тебе пора. — Понятно, разговора у нас опять не получится, — вздохнул мужчина, поднимаясь с дивана. — А о чем ты хотел поговорить, папа? — язвительно спросил парень, глядя ему в спину. — О том, что это несчастный случай, что ты не виноват, что она просто устала жить? Так учти, я все равно узнаю правду, как бы ты мне ни мешал и ни останавливал. — А на что она тебе? — выдохнул мужчина. — Чтобы обвинять? — Нет, чтобы знать, кто мой отец на самом деле, — бросил он ему в спину. Владимир Яковлевич привычно обвел взглядом обстановку и заметил в спальне разложенный потертый чемодан, явно не принадлежащий его сыну. — Ты теперь еще и не один живешь? — он кивнул в его сторону. — Квартиру сдаю, чтобы были деньги на жизнь, — ухмыльнулся парень. — Допрос окончен? — Почему ты просто не можешь со мной поговорить без вот этих своих… Истерик и обвинений? Честно и спокойно? — Потому что ты, папочка, никогда со мной не был честным. Я больше тебе не доверяю, — отрезал он, распахнув дверь. — Тебе пора, у тебя совещание. — Мы не договорили, Игорь, — мужчина остановился у двери и строго посмотрел на него. — До следующего воскресенья, папа, — парень издевательски помахал ему рукой и захлопнул дверь. Только он дошел до дивана, как в дверь позвонили. — Ты намеков не понимаешь? Так получи прямо: проваливай! — открывая дверь, произнес парень. — Хорошо, я сейчас вещи соберу, — обомлела от внезапной грубости Родионова. — Вик, это я не тебе. У нас тут с папой разногласия, — он нервно потер шею рукой и отступил. — Прости. — Я уж думала, вы с ним нормально поговорили. Видела его на лестнице, он был спокоен и сдержан, — она положила пакет с новыми брюками на тумбочку и закрыла за собой дверь. — Он всегда так выглядит. Пришел лезть в мою жизнь, — отмахнулся он. — Неважно. Вы нашли квартиру? — Нет, — поморщилась Вика. — И это тоже не важно. — Опять поругались? Из-за меня? — догадался парень. Впрочем, здесь не надо быть Шерлоком, чтобы соединить два фрагмента в логическую цепочку. — Я тебе сказала, что это не важно, — она с удовольствием опустила босые ноги на прохладный пол. Лето было в самом разгаре, и хотелось хоть немного прохлады. — Послушай, давай я к нему съезжу. Мы поговорим. — Игорь, мне и так хватает проблем на работе. Не создавай мне новых. — Я их пытаюсь убрать, я не виноват, что Даниилу так неймется с кем-то помериться силой. — Не надо. В общем, забудь. И дай мне утюг, я купила новые брюки. — Юбки тебе идут больше, — пожал плечами Игорь, доставая с верхней полки это чудо техники. — Ой, какие простые комплименты, — улыбнулась девушка, отрезая с одежды ценник и бирку. — А ты сложные от меня не принимаешь, — хмыкнул парень, вновь садясь на диван. Вика промолчала, тщательно выглаживая новую одежду. Времени стирать ее не было, поэтому надо хоть отгладить. Игорь, не отрывая взгляда, следил за ее движениями. Девушка убрала длинные волосы на одно плечо и взяла утюг, аккуратно двумя пальцами настроила какой-то особый режим, в назначении которых Игорь, даже если бы очень хотел, не смог бы разобраться, и провела первый раз по брючине. Делал она это настолько быстро и четко, что парень мог поспорить — она думает о чем-то своем, а все движении машинальны. Вика кусала губы и размышляла о вполне бытовой проблеме: с чем надеть эти брюки. Стираные рубашки катастрофически быстро заканчивались, а пользоваться его стиральной машиной ей снова казалось наглостью. Покупать новые — дорого, и так придется копить неизвестно сколько на те же пластиковые окна. Отдать их в химчистку — неплохой вариант, но нужно узнать, в какую цену ей это выльется. — Вешалка есть? — она отвлекла Игоря от размышлений. — Да, в шкафу должна быть, — рассеянно произнес он. Вика отметила, что в шкафу большая часть вещей находились в сложенном, а если честно, то в скомканном состоянии. Плечики пустовали. — Вик, я тут подумал, — с некоторых пор эта фраза начинала пугать Родионову. — Вчера ты мне показала жизнь обычного мента, точнее ее часть. Девушка оперлась спиной на шкаф и слушала стоящего в паре шагов парня. — А сегодня я могу показать тебе свою жизнь. — Нет, Игорь, ходить по клубам и пить — это не жизнь. И поверь, моей фантазии хватает, чтобы представить все в красках, — усмехнулась она, отходя к зеркалу. — Есть и приличные клубы, а не наркопритоны, которые ты могла видеть на своих заданиях. Есть места, где люди не травят себя, а приходят повеселиться. — Что-то мне подсказывает, что ты таких мест не знаешь, — покачала головой Родионова. — Вик, хоть ты не превращайся в моего зануду-папочку и не думай обо мне хуже, чем я есть, — страдальчески закатил глаза парень. — Поехали, я покажу тебе хороший клуб. Если ты так хочешь, можем даже обойтись без алкоголя. — Игорь, нам завтра на работу, — ее лицо стало серьезным и строгим. — Тогда мы будем там только до часу ночи. Правда, когда ты последний раз хоть куда-то ходила, кроме своей работы? Я же не предлагаю тебе уехать в Лас-Вегас. Вика вздохнула, взвешивая все за и против. С одной стороны, это было бесчеловечно по отношению к Дане: бросить его и пойти развлекаться в клуб, когда ему там плохо. С другой — желания страдать и убиваться из-за сложившейся ситуации, в которой он виноват, не было. — Поехали, Вик, я торжественно обещаю, — Соколовский положил правую руку на сердце и поднял левую, — что не выпью ни грамма алкоголя, буду держаться от тебя на расстоянии двух метров и танцевать в другой части площадки. Вика тихо рассмеялась. Ей так не хватало этой легкости и шутливости. Ей не хватало человека, который перестанет контролировать ее жизнь и просто будет рядом. Не хватало такого друга и любимого. Именно этого не доставало их с Даней отношениям. Нет, не спонтанного похода в дорогой клуб, а развлечений. Вот таких глупых на первый взгляд обещаний и честности. — Ну хорошо, если ты так боишься за меня, — сдался Игорь, — то я даже закажу такси оттуда домой. Идет? А то вдруг на меня надышат алкоголем люди, — все так же серьезно продолжал парень. — Игорь, у меня исключительная память. И только попробуй не выполнить хоть один пункт, — пригрозила ему девушка. Она ведь сама хотела знать о нем больше. А эта ситуация — отличный повод, чтобы поговорить с ним в неформальной обстановке. Парень отдал ей честь и произнес: — Они работают как ресторан, поэтому там и поужинаем. — Мне, наверное, надо переодеться, — вдруг опомнилась девушка. — Не надо, — отмахнулся он, — А вот мне — надо. Подожди меня в машине, — Игорь отдал ей ключи и объяснил, как ее открыть. Вика вышла из подъезда и, щелкнув сигнализацией, а потом замком, открыла дверь на пассажирское сидение. На нем лежал какой-то пакет, а под ним файл с бумагами. Девушка взяла их и хотела уже подняться в квартиру, чтобы вручить Игорю, но оттуда донесся неприятный запах гари. Она раскрыла его и увидела свой сгоревший чайник. — Соколовский, это что такое? — ее голос сразу стал по-следовательски жестким и серьезным. Игорь в белой рубашке и темных брюках только вышел из подъезда, когда Вика его хлестнула этой фразой. Парень закатил глаза и поднял голову. По его губам можно было прочитать емкое выражение «твою мать». — Вик, я помочь хотел, — начал оправдываться он. — Клуб отменяется, — холодно сказала она.