Одинокий

Даже для привыкшего жить быстро Игоря этот день оказался слишком бурным и насыщенным. Он уже давно усвоил, что наличие денег упрощает жизнь: открывает запертые двери, ключ от которых якобы потерян; заставляет заговорить даже самых неподкупных и упертых; помогает спасти чью-то жизнь. Да, помогает… Но почему-то не спасло маму. Значит, были те, у которых денег больше. Но с какой целью? Почему именно его маму? Почему не наркоманку, принимающую очередную дозу в затхлом подвале? Почему не маньяка, который в очередной раз выходит выслеживать свою жертву? Почему живы все остальные, но не она?! От этих мыслей Игорь постепенно начинал сходить с ума. Мама была единственной, за кого он чувствовал свою ответственность. Он готов был все сделать, чтобы установить точную причину ее смерти, но пока это выходило медленно. Хотелось, чтобы все решилось сейчас, сиюминутно, будто щелкнули пальцами и вот перед ним все ответы. Но так не может быть. Это только в школе можно списать с решебника, к жизни такого пособия, увы, не изобрели. Если бы отец, если бы этот подонок, посмевший бросить ее, именно бросить, в тот вечер был рядом, ничего бы не произошло. А он проторчал весь вечер у любовницы! Чего ему не хватало в их семье?! Чем так привлекла его внимание та женщина, что он не смог удержаться от соблазна? Соколовский сидел в машине недалеко от своего дома и смотрел вперед. Домой не хотелось. Да и можно ли считать домом то место, где всегда холодно? Нет, не в том смысле, что надо включить отопление. А в том — что там нет ничего, что могло бы его успокоить хоть немного. Нет того особого чувства, когда понимаешь, что вернулся в родной дом, который, как крепость, защищает от всех внешних проблем. Там нет никого. Просто холодные стены и звенящая тишина. Вика не придет сегодня. Наверное, пойдут в ресторан отмечать счастливое спасение Дани. Но только без него. Игорь и не требовал ничьей благодарности, кроме Викиной. Ему хватило бы просто сообщения с коротким и легким словом из семи букв, тем самым, которое его мать называла волшебным, когда приносила ему сладости — «Спасибо». Коротко. Не надо рассыпаться в благодарностях всему миру, не надо клясться, что вернет ему деньги, как только будет возможность; ничего не надо. Просто поблагодарить. И вещи она скоро заберет. От осознания все той же пустоты ему хотелось рвать и метать. Он, привыкший получать все мгновенно, забирающий свое и не терпящий возражений, боялся остаться один. Созданный образ счастливчика, идущего по жизни легкой походкой, разваливался, стоило ему остаться наедине с собой. Он скользнул взглядом по проходящей мимо парочке. Наверняка у них нет миллионов, он не занимает высокой должности, она не содержит свой бизнес. Но вот они вместе идут и о чем-то тихо беседуют. Девушка ему улыбается и толкает в плечо, смеется. И парню повезло. Просто повезло быть счастливым. А Игорь, при всех его деньгах и положении, не мог заполучить даже обычной благодарности на словах. Он завел машину и съехал с парковочного места на дорогу. Можно попробовать убежать от своих мыслей. Сделать пару кругов на бешеной скорости по городу, чтобы в голове не было ничего, кроме пульсирующей мысли об опасности. Чтобы работал только один инстинкт — самосохранение. Чтобы на очередном светофоре вжимать педаль газа в пол и надеяться, что и в этот раз его минует беда. А впрочем… Все равно… Даже если не минует, никто его оплакивать не станет.

***

— Вик, ты меня, конечно, извини, — начал Жека, потягиваясь в водительском сидении. — Но он сегодня явно не собирается ночевать дома. — Да и далась тебе эта засада. Надо ведь быть полнейшим дураком, чтобы вернуться на место неудачного покушения так быстро, — вздохнул Даня. Он сидел на заднем сидении и не особо внимательно следил за улицей. В целом, ему было все равно, но проклятое чувство долга не позволяло просто встать и уйти. В глубине души Даня прекрасно понимал, что обязан теперь этому мажору по гроб жизни, но хватался хоть за сколько-нибудь возможную отговорку этот долг не выполнять. К тому же ему было крайне неприятно, если не сказать противно и гадко, сидеть сейчас под его окнами, а не отмечать освобождение. — Даня, молчи. Пряников лично поручил мне это дело. Иначе Соколовский-старший срежет все наши погоны одним взмахом, — предостерегла его Вика. В первую очередь она не смогла бы себе простить проваленного дела, а во вторую… Она не хотела думать, что волнуется за Игоря. Оправдала эту вылазку тем, что хочет отплатить ему добром за спасение любимого. И пока у нее это получалось. — Да, человек со связями мешает работать органам, — зевнул Жека и прикрыл глаза. Больше никто из них не проронил ни слова. Машина Соколовского появилась тогда, когда Вика уже собиралась сворачивать засаду, решив внять доводом разума, что Игорь сейчас отдыхает в каком-то клубе и не подумает даже вернуться домой. Парень поднялся в квартиру и открыл ее, бросил ключи на тумбочку. Потом дернул ручку, проверяя, хорошо ли закрыл. Голова стала тяжелой, усталость и сон взялись за него с удвоенной силой, поэтому он завалился на кровать в одежде и только теперь заметил, что подушка пахнет чужим шампунем. Его губы изогнулись в мягкой улыбке, а глаза, уставшие столько времени следить за дорогой, мгновенно закрылись, погружая его в сон. Мяч скатился по порожкам, а следом за ним выбежал мальчик. Игорь привстал, чтобы лучше видеть, и понял, что это он. Он тот самый, маленький еще. Мама всегда говорила, что для нее он останется все тем малышом, который только делает свои первые шаги, даже если ему будет восемьдесят лет. Мама вышла следом за ним и положила руки ему на плечи. Как страшно, как больно осознавать, что это лишь воспоминание, смешавшееся с мороком сна. — Мам, — его голос дрогнул. Женщина, хотя и глядя прямо на него, развернулась и пошла с мальчиком к двери. — Мама, — повторил Игорь, поднимаясь и несмело следуя за ней. Женщина его не слышала. Она уверенно шла к двери и только на пороге обернулась. Его собственное сознание так жестоко пошутило над ним. Он готов был броситься к ней и обнять. Он так давно ее не видел и не слышал, но вдруг очень четко осознал, что только дернется, как сон исчезнет и он проснется один, безуспешно хватающий руками воздух, который казался ему настоящим человеком во сне. И ужаснее всего была одна короткая мысль, посетившая его голову прежде, чем он распахнул глаза: «Я не хочу просыпаться!» Игорь глубоко вдохнул и сел на кровати. Конечно, все это было сном, но таким горьким и прекрасным одновременно, что он еще пару мгновений пытался понять, куда и за чем пошла его мать в такой поздний час и где его отец? Но настоящее настигло его быстрее, чем он успел найти ответы на вопросы. Он поднялся с кровати и подошел к барной стойке. Взялся за бутылку со спиртным и уже занес ее над стаканом, как телефон зазвонил. Вика сухо осведомилась, не пил ли он сегодня, и попросила разрешения войти, хотя у нее были свои ключи. Игорь отставил бутылку в сторону и открыл дверь. Девушка прошла внутрь. — И стоило меня ради этого будить, люди давно изобрели ключи, — вздохнул парень, внимательно глядя на нее. Она была, как всегда, безупречна. Ни следов от празднования освобождения Дани, малейшей нетвердости в походке. Наоборот — она прошла по его гостиной, как хозяйка, в очередной раз упомянув беспорядок. — Ты убрать обещал, — немного взволнованно произнесла она. — Завтра уберу, времени не было, — пожал плечами Игорь. Она поднялась на ступеньку и прошла по дубовому настилу, скрывающему особенности интерьера (неровные порожки). Игорь двинулся за ней. Ему бы понять сейчас — что-то не так. Слишком профессионально она смотрит на его дом, отмечает расположение окон и не притрагивается к своим вещам. Не идет сразу в спальню раздеваться и спать. А все также собрана, будто на работе. Но Соколовский был слеп. Он подошел к ней. — Ну и зачем пришла? — произнес мужчина. — Игорь, я просто… Просто хотела тебе кое-что сказать, — она судорожно подбирала слова, чувствуя напряженность момента. Знала, что сейчас на улице все следят за неудачливым убийцей; знала, что она здесь, чтобы защитить Игоря от возможного нападения; знала, что ничего не сказала ему. — Чего ты раньше не пришла? — вдруг перебил ее парень. — Тебя дома не было, — холодно заметила Вика. — Так позвонила бы, я бы приехал, — слабо улыбнулся он, подходя вплотную. — Игорь, ты, наверное, меня не так понял. — Да, дурак, протупил, — он наклонился над ее губами, и девушка не отпрянула. — Игорь, ты действительно дурак и меня не так понимаешь, — сбивчиво пробормотала девушка. — Ну тогда останови меня, — Игорь почувствовал, что его руки дрогнули. Он не встретил сопротивления. Заледеневшая в его душе надежда снова загорелась ярко-алым пламенем, обжигая мысли и обостряя и так истерзанные чувства. Игорь чувствовал ее прерывистое дыхание и заметил, как она опустила глаза, не позволяя заглянуть в них. Ярко-голубые… Такие светлые и спокойные, готовые подарить ему мгновение счастья. Но все закончилось, так и не начавшись. Ее телефон звякнул, она отстранилась и подняла трубку. — Пойдем, — она махнула ему рукой, но Игорь не сразу последовал за ней. Он не понимал, что произошло. Но, оказавшись внизу, парень удивленно изогнул бровь. Вика продемонстрировала ему пойманного преступника, но счастья от этого Игорь не испытал. Ему было глубоко плевать на того, кто покушался на него. Выжил — и этого вполне хватает. А сейчас… Сейчас все выходило как никогда скверно. — Игорь, что происходит? — окликнула его Родионова. — А ты не поймешь, — отмахнулся он в ответ. — Ну я попробую, — уверенно отозвалась девушка. — Если б ты сюда приехала из-за того, что волновалась, то поняла. — Я волновалась, — твердо произнесла Родионова. — Да, за погоны свои ты волновалась, — тихо и четко сказал Соколовский. — Я б сдох, они слетели, — закончил он и, не оборачиваясь, пошел в квартиру.