Боевой отряд

      Никто из студентов, кроме Гермионы, даже не догадывался о скрытых мотивах академии, да и она толком ничего не знала. Все её домыслы сводились к разряду предположений и пустых размышлений. Бенитоит вот уже второй месяц лежал на её столе, и каждый вечер Гермиона отчаянно листала страницы книг в надежде отыскать ответы.       Но сегодня она разорвала этот порочный круг. Ей ответил Оливер, которому около недели назад Гермиона в письме довольно прозрачно намекнула, что располагает информацией о бенитоите. Решение далось ей тяжело, потому что реакция Оливера Вуда могла быть какой угодно. Гермиона даже ждала мракоборцев с наручниками. Условившись встретиться в семь вечера, оба были готовы к старту уже в пять.       Было пасмурно. В огромном парке Хэмстед Хуз у них легко получится затеряться среди лугов, деревьев и прудов. Первые дни ноября на удивление радуют тёплой погодой для прогулок на улице.       — Надеюсь, ты не шутила, когда писала мне это письмо, — сказал Оливер как только увидел Гермиону. — Привет.       — Привет, — кивнула она. — Пройдёмся?       Оливеру не терпелось узнать, что же такого может поведать ему об утерянном бенитоите Гермиона и как её слова помогут поискам. Она это прекрасно понимала, потому и восхитилась самообладанию бывшего наставника и тренера. За годы работы он отлично научился держать свои эмоции в узде, чего нельзя было заметить за ним в годы обучения в Хогвартсе. Гарри рассказывал, как живо Оливер реагировал на победы и особенно на поражения. Они шли мимо полуголых деревьев и лысеющего луга. Ветерок слабыми порывами заставлял шелестеть ещё не опавшие с деревьев листья.       — Но у меня будет одно условие, — спустя пару шагов, произнесла Гермиона, на что Оливер внимательным взглядом дал понять свою готовность всё выслушать. — Я хочу, чтобы и ты мне кое-что рассказал.       — Смотря, о чём ты хочешь спросить. — Окинув Гермиону недоверчивым взглядом, он начал гадать, что за вопросы засели у неё в голове. Сунув руки в карманы тёмно-синей спортивной куртки и повернув голову вперёд, Оливер закончил свою мысль: — Есть вещи, о которых я просто не могу говорить, и ты сама прекрасно знаешь почему. — Он перевёл взгляд на свою правую руку. — Метки молчания здорово заставляют прикусить свой язык.       — Мои вопросы относятся к определённому человеку, — уверенно сказала Гермиона, но поперхнулась на следующей фразе, — к… к Малфою.       — Скажу тебе так: могу ответить, но не на всё. Давай лучше начнём с тебя, Гермиона? Что такого важного ты можешь мне сообщить о камне?       — Мне кажется… нет, я практически уверена в том, что знаю, у кого он сейчас находится. Для утвердительного ответа я должна задать тебе несколько уточняющих вопросов, касающихся Малфоя.       — Тогда я тебя слушаю.       — Мне нужно знать, что с ним происходило после того, как мы с ним в первый раз попали в Зазеркалье. По порядку.       — Хороший вопрос. Мы выстраивали хронологию его действий несколько месяцев, и должен тебе сказать сразу – он натворил ещё тех делов, — выждав паузу, Оливер перешёл к печальному. — Но я не могу тебе этого рассказать, потому что на всю информацию касательно его передвижений в Зазеркалье наложили гриф секретности. Мне жаль, но расставаться с работой я не хочу.       — А если без вопросов назову имя человека, у кого сейчас бенитоит, ты расскажешь? — от нервов она чуть не выпалила сразу, что бенитоит у неё.       — Это зависит не только от меня. Хотя… если бы твоя информация была абсолютно точной, я бы мог сказать, что сделал это в интересах следствия, — Оливер стал говорить настолько спокойно, что казалось, ему нет дела до нахождения камня, либо он просто перестал принимать Гермиону всерьёз. — Знаешь, за это время поступало столько сигналов о, якобы, его появлении в поле зрения, что я уже перестал верить в возможность его найти.       — Мне ты можешь верить. Я уверена в себе на сто процентов.       — У кого он? — прямо спросил Оливер.       — Пообещай, что расскажешь.       — Обещаю, если найду камень.       — Он у меня.

***

      Оливер не обманул. Теперь Гермиона знала и чувствовала себя так, словно весь этот год спала беспробудным сном и только-только очнулась. Сначала она бежала по зеркальному коридору, гоняясь за Малфоем и его тайнами, а потом у финальной двери остановилась и обернулась к родителям. Правила запрещали смотреть в зеркало, но Гермиона не удержалась. Она ведь и вправду отреклась от всего, что произошло с ней за два года беспамятства мамы и папы, и окунулась в серую беспросветную рутину. Сон сбывался.       Она выбрала профессию, о которой мечтала на пятом курсе, создав ГАВНЭ. Она не вспоминала об академии, потому что это заставляло её ощущать какую-то неполноценность. Она поставила вокруг себя блоки, которые разрушила спасительная рука Оливера из-за финальной двери. Он разложил по полочкам каждое действие Малфоя от входа в Зазеркалье до камеры Азкабана. И первое, что её удивило, — Малфоев было двое с самого начала, а их история в Зазеркалье закончилась в тот же день, где и началась.       Когда Драко и Гермиона проникли в Зазеркалье, там уже орудовал другой Драко, так скажем, трёхдневной давности. Он пробрался в костюмерную и в тот же день похитил из особняка бенитоит, после чего вернулся в настоящее и с помощью королевы Вивьен заключил Небулус в украденный камень. Драко и понятия не имел, а Вивьен не потрудилась сообщить, что вместе с Небулусом его тело покинет и душа.       Малфой превратился в безликого. Он собственными глазами видел, как его приговорили к пяти годам заключения, но ни на миг не задумался, что подставлял сам себя. Драко носил камень всегда с собой, как гарантию возвращения его души. Он ничего не помнил о себе и своём прошлом, только несколько предложений, одно из которых: «Ни в коем случае никому не отдавай камень, пока тебе не вернут душу». После потери себя Драко потерял даже собственное имя и теперь откликался на Лемюэля. Вивьен согласилась обменять камень с Небулусом на его душу после того, как он приведёт к ней одного юношу.       — Лемюэль, его зовут Драко Малфой, и очень скоро он навестит нашу чудесную страну, — восторженно говорила она своими ярко-красными губами.       Именно Лемюэль без задней мысли привёл Драко прямо в лапы Вивьен, которая, надо отдать ей должное, сдержала своё обещание. Он получил обратно свой истинный облик, а вместе с ним и воспоминания. Вивьен ловко замкнула петлю, в которой Драко бегал по кругу за самим собой. Ему осталось лишь вернуть камень, но вместо этого Драко вернулся в прошлое, ровно на три дня, чтобы положить бенитоит на своё место. Он зашёл в костюмерную, однако сэр Люмас не откликался. Вместо этого штора упала, и Драко увидел Гермиону, стоявшую перед зеркалом в красном платье.       — Вау. Ну что за прелесть? — протянул он.       — Это что, шутка? — увидев его, не поверила Гермиона. Она подошла вплотную к клетке, чтобы рассмотреть Малфоя получше. — Что ты здесь делаешь? Вы же ушли. Может, скажешь хоть что-нибудь?       Драко сидел на полу и смотрел на неё. Он испытывал такое счастье, что видел знакомое лицо, а она видела его и смотрела на него. Он наделал столько гадостей, что оставалось лишь смеяться над своим кретинизмом. Его по-любому уже ищут, а камень не должен достаться Вивьен. У Драко есть только одна попытка.       Он встал на ноги и подошёл к железным прутьям. Взгляд у Гермионы стал умоляющим, по нему легко было понять, что «хоть что-нибудь» подразумевает конкретную тему. Главная её проблема в том, что теперь она повсюду видит тень Драко Малфоя. Она пыталась понять по взгляду, о чём он думает, но он умело скрывал эмоции, если они были, конечно. А Драко смотрел на неё и, кажется, всё понимал. Он протянул сквозь железные прутья свои руки, схватил Гермиону за плечи, толкнул на себя, а потом поцеловал. Одновременно он высунул из кармана пиджака бенитоит и спрятал его в корсете Гермионы. Он чувствовал, и это был не Небулус. — Его арестовали, когда вы были уже в замке. Тебя и Забини пришлось усыпить во избежание лишних распросов. В принципе, это всё, — закончил Оливер.