Боевой отряд

      История продолжилась в тот же четверг, когда Гермиона появилась в спортивном зале. Вечером раньше она и в толк взять не могла, что окажется здесь. Она это всячески отрицала и по-настоящему верила в возможность восстановления дружбы с Роном. Чего не случилось. И трое «товарищей» по отряду, которые предложили присоединиться к ним, это знали.       Когда Гермиона вернулась из лазарета, Оливер объявлял следующее условие на пятницу – их выездное задание:       — Повторяю: до завтрашнего вечера вы должны разделиться на две команды самостоятельно. По четыре человека в каждой.       Выходя из просторного зала, стены которого сплошь покрыты тёмными камнями, Оливер остановил взгляд на Гермионе. Он шёл к выходу и смотрел на неё, стоящую рядом с дверным проёмом. Можно было заметить, как он почти неуловимо качает головой. Качает, а после отводит взгляд, просто проходя мимо. Покинув зал, Оливер поправил чёрную рубашку, в которой нечасто его увидишь.       — Грейнджер, ты можешь идти. Мы больше не нуждаемся в тебе.       Это сказал Драко, который к ней подошёл. Сказал даже с неким задорством, будто звал её передвинуть шкаф, а тут раз, и смог сам.       — Я в вашей команде.       — Наша команда собрана, в ней нет свободных мест.       — Кроме вас троих я здесь никого не вижу. Мне и самой не нравится эта затея, но… — Разговор зашёл в тупик. Гермиона стояла с приоткрытым ртом, практически наготове выпалить ответную колкость, но на ум ничего не шло, кроме: — Малфой, я в вашей команде.       Брови Драко метнулись вверх, мол, неожиданный поворот, Грейнджер, ответ принят.       — Наша команда собрана, свободных мест нет. — И его брови снова на секунду взмыли. Прошлая фраза Гермионы привела разговор к тупику, и если она не глупая, то повторять её не станет.       — Не надо усугублять, по доброй воле я не пришла бы сюда.       Драко усмехнулся. Открыто заявить о своей нелояльности к ним троим – не совсем умно с её стороны, пусть это и так всем известно, пусть это и обоюдно. Драко развернулся и почти зашагал прочь, как рука Гермионы, абсолютно сама, без ведома хозяйки, схватила его за локоть и остановила. Гермиона, держа локоть Драко рукой, вынырнула из-за его спины.       — Давай кое-что уясним? — вкрадчиво начала она, убирая руку. Драко проследил за этим движением, вплоть до того момента, когда её руки застыли на груди в перекрестии. — Не смей затыкать мне рот.       Оливер рассказал об условии во вторник (Гермиона как раз лежала в больничном крыле), а обида Рона возросла настолько, что он сразу же метнулся к команде Симуса, Дина и Падмы, в которой днём позже не оказалось места для Гермионы.       Жалел ли он о содеянном? Возможно, но спал парень крепко, чего нельзя сказать о следующей ночи. Ссору с Гермионой, произошедшую следующим днём, Рон вспоминал урывками. Едкие слова впечатались в голову каждому из двоих, и от них теперь никуда не спрячешься.       — Ты никогда не ценила нашу дружбу, да и никого вообще. Ты чёрствая, сухая… Уверен, что тебе, кроме себя самой, никто не нужен. Ты же запросто стёрла память своим родителям. И это не жертвенность, Гермиона, нисколько.       — Чем ты считаешь спасение моей семьи? Их жизням угрожала опасность!       — Может быть, тебе и казалось именно так, и ты считала, что всё делаешь правильно, но в реальности это эгоизм, причём в высшей степени. Ты убрала себя из их воспоминаний. Этим ты сбросила с себя груз ответственности за их возможную смерть. Ты не спрашивала их. Ты всё решила сама!       — Пожалуйста, уйди.       Позже она благодарила всё на свете, что в коридоре они были одни и никто не услышал слов Рона.       — А знаешь, что делал ты, Рон? Ты постоянно завидовал Гарри. Ты никогда не мог порадоваться за него искренне. Тебя раздражало быть на вторых ролях, быть не Роном Уизли, а другом Гарри Поттера. И в этом виноват только ты сам. Ты никогда не хотел ничего делать. Да лучше бы ты вообще не пришёл тогда, во время войны! Лучше бы ты ушёл навсегда. Сделал бы одолжение и себе, и нам… Я молилась о том, чтобы ты не пришёл.       На самом деле Гермиона молилась об обратном, но Рону, наговорившему ей столько грязи, теперь необязательно это знать, как и Драко необязательно знать её истинной натуры, немного ведомой и ранимой.       Тем временем, в спортивном зале, Драко продолжил:       — А я уже отчаялся услышать от тебя ответ. За шесть лет мне хватило времени привыкнуть к твоей позиции уходить от проблем. У тебя же семь бед – один ответ: не обращать внимание, игнорировать, забить своим равнодушием.       Ещё бы вчера Гермиона никак не отреагировала на эти слова, но время стремительно летит вперёд и меняется. К её горлу подступил комок, и она чувствует, что если скажет ещё хоть слово, то Драко поймёт по интонации её подавленность и примет это как собственную победу. Поэтому она кивнула, развернулась и молча пошла в центр зала.