Зазеркалье
18 февраля 2016 г. в 18:03
Гермиона смотрит Рону в глаза. По её подбородку течёт кровь. Ярко-красная капля окрашивает бледную кожу и становится всё меньше. Ей вряд ли удастся дойти хотя бы до середины шеи. Капля замедляется на кончике подбородка, а потом течёт дальше.
Гермиона смотрит на Рона с ненавистью. Ещё большей, чем зародилась в её глазах, когда она смотрела на Падму четыре дня назад. В тот раз доминировало отвращение, в тот раз – разочарование, сейчас же все чувства, кроме ненависти, остались в прошлом.
***
— Называй меня Кейси, — сказала девушка, которая оказалась психологом академии. У неё чёрные короткие волосы. Они были такими густыми, что порой возникало ощущение, будто Кейси носит парик. У неё ровная чёлка, закрывающая брови. Она сразу начинает разговор с этой фразы. «Называй меня Кейси». — Хорошо, Кейси, — ответила Гермиона. Она сидела в коричневом кожаном кресле. Оно очень мягкое, Гермиона в него буквально провалилась. Тёмно-вишнёвое платье на ней смотрелось как отцвет боя во вторник. Между ней и Роном. Ткань платья плотно облегала её руки, грудь, спину, окрашивала как кровь. Такую одежду можно надевать только в свободное от учёбы время. — Так о чём вы хотели поговорить со мной, Кейси? Хоть эта Кейси и была старше Гермионы совсем ненамного, воспитание не позволило обратиться к ней на «ты». — Оливер рассказал мне о ситуации, которая произошла во время тренировочного задания в командах. Пятое правило боя: в поединке стираются грани отношений. — А что произошло? Это из-за Гарри? — вопросы посыпались, как песок сквозь пальцы. — Но разве грустить по уходу друга ненормально? — Постой, — когда Кейси хотела казаться жёсткой, она это делала превосходно. На психологов учатся в другом месте. Там, где Гермиона поклялась ни за что не появляться. Они учатся рядом с будущими клерками Министерства, и вот от них её начинает ужасно мутить. — Я не об этом. Я о Симусе Финнигане. — А что с ним? — Ты была готова отдать ему папку, даже если найдёшь её самолично. — Гермиона не видела в том, что сказала Кейси, ничего зазорного, поэтому и глядела на неё с непониманием, ожидая дальнейшие разъяснения. — И это неправильная позиция для человека, который хочет здесь остаться. …который не воздерживается от голосования и не прерывает бой по другим причинам. Гермиона усвоила правило расчленения, но применяет его не ко всему подряд. Например, она теперь делит людей только на друзей и врагов, в то же время воздерживаясь от права победить. — Но Симус мой друг. Он мог выбыть. Гермиона развела руками, однако оправдание не показалось Кейси убедительным. Она неумолимо следила за манипуляциями рук Гермионы, покачиваясь на стуле в двух от неё шагах. В отличие от многих, Кассандра не всегда одевалась в чёрное. Она не боготворила этот цвет. И в противовес надела сегодня бледно-розовую летящую кофточку и синюю юбку до колен. — Но он не выбыл, так ведь? Выбыл твой друг. Выбыл от твоего бездействия. — Я не виновата! — Бездействие чревато. Оно не уберегает от ответственности. Гермиона смотрела в пол, а её пальцы впивались в мягкие кожаные подлокотники дивана. Бездействие чревато. Она не могла знать, что отчисленным станет Гарри и что Падма её предаст. И в этом заключается её попадание на факультет Гриффиндор. Храбрость, самоотдача, что порой от эмоций теряешь голову. Гермиона взяла с детства за правило: друзья не предают. А в академии полярная ей призма человеческих отношений. За рингом ты можешь быть кем угодно, дружить с кем угодно, но в поединке ты один и кроме тебя никого нет. Нет друзей и семьи. Эти понятия растворяются, в голове остаются лишь короткие общие определения, за которые ты и борешься. Гермиона не имеет представления, когда дружбой можно пренебречь. Умна не по годам, но не может и не хочет промышлять в подобных делах. Это мерзко и низко. Оно не уберегает от ответственности. Гермиона толком ничего не сделала, когда от Драко зависела её судьба. Он всё решил за неё и огласил собственные правила. — Гермиона, я понимаю, тебе сложно. Многие волшебники тут ломались. Они рыдали навзрыд оттого, как всё в этом месте неправильно. Дико. — Словно в зазеркалье. — Слово «дико» сразу очертило образ тёмного леса, где солнце не пробивается из-за могучих крон хвойных деревьев. Тихо. Мертвенно. Приход ночи нагоняет страх, и животные поглубже прячутся в норы, чтобы однажды не стать схваченным большой тяжёлой лапой. — Я бы давно сдалась, если бы не мои друзья. Не Гарри, не Рон, не тот же Симус. — Ты считаешь их своими друзьями и готова пожертвовать ради них практически всем, так ведь? — Гермиона кивнула. — Но готовы ли они к подобным жертвам? — Что вы имеете в виду? — Попробуй отказать кому-нибудь из них в просьбе и пронаблюдай за реакцией.***
Гермиона упала, но не потеряла сознание, поэтому пришлось подниматься обратно на ноги. Симуляция у нас карается. И именно тогда из её губы засочилась кровь. Зрение начало плохо подавать информацию, и она видела происходящее смазано, как нарезку кадров самого ужасного фотографа. Кадр первый: белое пятно. Она лежит на полу. Она только что упала, почувствовав, как сильно закусила губу. Кадр второй: яркий свет справа, а перед ней тёмное пятно. После того как затвор фотоаппарата закрыли в четвёртый раз оно превратилось в Рона. К ней пришло осознание того, что только случилось. Рон ударил её, и она упала. Из губы потекла капля крови, струящаяся по подбородку, а в глаза другу Гермиона теперь смотрит с ненавистью. В воскресенье Оливер объявил: — Понедельник: Томас – Финниган, вторник: Уизли – Грейнджер, среда: Патил – Гринграсс, четверг: Малфой – Забини. Во вторник Гермиона будет драться с Роном, а так надеялась, что Оливер всё поймёт и поставит её с Падмой. Гермиона чувствует вину по потере Гарри. Если бы она взяла эту папку, всё было бы по-другому. Кассандра абсолютно права. Друзья перестали быть ими на следующий день. Сидя в столовой за одним столом, друг против друга, Рон и Гермиона начали рушить дружбу обдуманно, но не догадываясь, что она может превратиться в руины навсегда. — Бой между нами, Гермиона, это же лучший подарок, какой мог преподнести Вуд! Возбуждение Рона нельзя не понять: теперь он на последнем месте. Эту неделю он будет цепляться за любые возможности повысить свой балл. — Ну и что с того? — недоверчиво отозвалась Гермиона. В столовой было шумно, ведь беседу вели не только они. За столом их обычно бывало больше. Но ушёл Гарри… А Падма не решилась к ним присоединиться и села рядом с Викки из седьмого отряда. Там же находился и Симус. — Как что? Ты не понимаешь? — Боюсь, что как раз понимаю. Но всё равно лучше расскажи. — Ты поддашься мне, — с нетерпением произнёс Рон, ставший как и все за это время сильнее и подтянутее. От прошлого мальчика лишь волосы цвета апельсинов. — Хотя я бы, конечно, и так тебя обыграл, но драться с тобой и причинять тебе боль… А дальше он замолчал. Многозначительно. Гермиона тоже не сразу ринулась отвечать, из-за чего взгляд голубых глаз Рона начал спешно бегать по её лицу, которое с пустым выражением обратилось к соседнему столику. Она что-то обдумывала и спустя короткий промежуток времени усмехнулась. — Отлично ты всё продумал! — прозвучало саркастически. — Может, мне вообще пожертвовать большую часть баллов в фонд спасения Рональда Уизли? Это не я, а ты чего-то не понимаешь. То, что ты хочешь сделать, по меньшей мере эгоистично. Она думала о словах Кассандры и сейчас почти готова разрыдаться на глазах у всех. «…откажи в просьбе, пронаблюдай за реакцией». Собственные слова только сейчас показались ей грубыми, но это помогало прогнать слёзы. Механизм запущен, и Рон – человек, который может обезвредить бомбу. Нужно лишь отрезать правильный проводок. — Эгоистично? И что тебе сделают эти два балла? С ними или без, ты останешься на своём третьем месте, а я… А он обгонит Симуса, который станет замыкающим, если не победит Дина. Симус останется под ударом, и этого нельзя говорить вслух, потому как друзья не предают. И что-то щёлкнуло такое в Роне, запретив продолжать. — Эти два балла мне ничего не сделают, но мне надоело постоянно чем-то жертвовать ради всех и при этом ничего не получать взамен. Я не бездонная яма, Рон. У меня тоже есть чувства!***
Она смотрит с ненавистью, а он – с мольбой. «Сдайся, Гермиона. Не будь упрямой, ведь мы же друзья». Он не хотел её бить, но по-другому никак. Либо он, либо она, третьего не дано. Возможно, скажи он ей сейчас «пожалуйста», она бы помогла, но Рон отрезал в воскресенье не тот проводок, и бомба сдетонировала. Он бьёт кулаком ей в живот, её скручивает, а руки автоматически обхватывают тело. Оливер, скривив лицо, отворачивается, чтобы не смотреть. Он надеется, что в следующий раз будет чётное количество мальчиков и девочек, и ему не придётся делать такое (а ещё в субботу вечером Кассандра попросила его сделать выбор в пользу Гермионы и Рона). Кассандра дала Гермионе возможность ответить «нет», и Гермиона ей воспользовалась. — Прости, — едва слышно шепчет Рон и бьёт по лицу. Пусть она потеряет сознание и всё закончится. Гермиона обесточено падает.
