Gently into the night

Прошло три дня с инцидента в кинотеатре, и в мыслях Маринетт всё время проносилось лицо Кота, которого она видела в ту ночь, на крышах домов. Это было… впечатляюще. Она и раньше видела его, будучи Ледибаг, но теперь он приходит и к Маринетт, и это… мило. Она лишь благодарила всех богов за то, что произошло в пятницу, и постоянно думала об этом. — Привет! Нога лучше? Маринетт повернула голову назад и увидела Алью, прислонившуюся к стене. Подруги, казалось, были последними, кто остался в школьном дворе — уроки закончились, и ученики разошлись по домам, чтобы как можно скорее уйти на выходные. Темноволосая девушка улыбнулась подруге и склонила голову набок. — Да, всё зажило. Видишь? — Маринетт повертела лодыжкой и скользнула по скамейке, намеренно похлопывая место рядом с собой. — Ты сказала, что хочешь поговорить? Алья пришла в себя, задумавшись над тем, что же она хотела сказать. Она плюхнулась на место и откинулась на жёсткие доски. — Маринетт. Ты знаешь, что ты моя лучшая подруга, верно? И если я скажу, что люблю тебя, ты будешь знать, что я права? — слова были мягкими и нежными. Маринетт напряглась. Это… Это плохо. ― Алья, о чём ты говоришь? — она повернулась к блогерше и вдруг почувствовала, что у неё расширяются глаза, а челюсть падает куда-то вниз. Алья сделала глубокий вдох. — Я видела, как ты смотрела на Кота. Маринетт замерла. Сжав ладони, лежавшие на коленях, в кулаки и отчаянно вцепившись в сумку, ей оставалось лишь надеяться, что слова, прозвеневшие в тишине, окажутся ложью. Дыхание потяжелело, а горло неприятно сжало. — Я думала, что уже видела всё в кафе, но в кинотеатре… Ты любишь его. Ты смотришь на него так, словно он для тебя — целый мир. Маринетт закусила губу в неудачной попытке не сгореть в её глазах. — Боже, когда он вывел тебя из здания, ты просто стояла, уставившись на него. Ты даже не заметила, что Адриана там не было, пока об этом не спросил Нино. «Алья… Пожалуйста… Прекрати». ― Ты постоянно о нём говоришь. Конечно, это заметила только я, но не прошло ни одного дня, когда бы ты его не упомянула. Любительница моды сделала глубокий вдох. ― Маринетт… ― АЛЬЯ! Пожалуйста! Просто… просто остановись, ― взорвалась юная девушка. Она больше не могла этого выносить. Её сердце свинцом висело в груди, которая, казалось, сужается с каждым новым вздохом. По телу пробежала дрожь, а глаза загорелись. Маринетт не могла сказать это вслух. Она была Ледибаг, и Кот был к ней слишком близко, чтобы Маринетт вот так взяла и влюбилась в своего драгоценного партнёра. Это было слишком опасно. Слишком рискованно. Слишком слишком. Она не могла не признать, что ночи, когда она ― Ледибаг или Маринетт ― сидела с Котом под звёздами и просто разговаривала, были лучшими в её жизни. Это заставляло чувствовать, что она прошла проверку. Что она достойна быть его партнёром в битвах. Что он заставляет её, Маринетт, улыбаться и смеяться так искренне, как не может Ледибаг. Маринетт не разглашала мечты о свадьбе со светловолосым зеленоглазым мужчиной с благоговейной улыбкой, вместо Адриана стоявшего с красной розой. Тайно желая найти в нём ещё больше хороших сторон — она видела только цветы, нежные прикосновения и мягкий поцелуй в звёздную ночь. За год она поняла и приняла, что сердце Адриана занимает другая, и хотя это и было больно, но всё же терпимо. Маринетт никогда не переставала любить его, но эта любовь была похожа на одинокую свечу в ночи. Тёплая, невинная первая любовь. Он знал её. Он не держал от Парижа никаких секретов о своей личной жизни. Она заперла эту любовь глубоко внутри, чувство к Коту Нуару же, из дружбы, переросло в нежный огонёк привязанности. От одного необдуманного действия огонёк разгорелся, становясь пожаром, который полностью поглотил её. Вспоминая последние годы, Маринетт только сейчас поняла, что была обречена с самого начала. Огонь разгорелся быстрее, чем его смогла остановить Ледибаг, но в конце концов, даже она поддалась этому пламени. Кот для неё был открытой книгой и, в то же время, полной загадкой. Просто ужасно, как много может сделать один поцелуй ясной ночью между двумя подростками, знавшими друг друга лучше, чем кого-либо ещё и одновременно столь чужими друг-другу, безвозвратно изменив их сердца. ― … Алья. Я не могу, ― огонь был слишком сильным, чтобы сдержать слёзы, медленно прокладывающие дорожку по щекам. ― Я знаю, но не могу. Адриан чувствуется безопасным. Неприкасаемым, но близким. Я могу быть просто его другом. Я счастлива быть его другом. Кот… чувства к нему такие далёкие. Я хочу проводить с ним больше времени, но это не то, чего хочет он, и это несправедливо! ― подавленные слова вырвались изо рта со вкусом пепла. ― Я хочу быть той единственной, о ком он думает каждую ночь и каждое утро. Той, кому он посылает плохие каламбуры, и флиртующе шепчет прямо в ухо. Но все знают, что он смотрит только на Ледибаг! И кто может его в этом обвинить?! Она… Она… Ледибаг! Она герой. А я всего лишь дочь пекаря, которая любит моду. Почему бы ему вообще выбирать меня? «Да кто предпочтёт меня Леди Удачи?» ― юная девушка почувствовала, как Тикки сжимает её ногу в надежде взбодрить её. Напомнить, что она и есть Ледибаг. Но поддержка Тикки не была услышана. Маринетт посмотрела на подругу, которая преданно молчала, раскрывая объятия. Маринетт рухнула в них, впитывая тепло самой дорогой подруги и давая слезам свободно капать на рубашку. Алья печально посмотрела на плачущую девушку. Только Маринетт могла влюбиться в человека более недостижимого, чем Адриан Агрест. ― О, дорогуша. Вот что мне с тобой делать? — она растерянно прошептала ласковые слова в чёрные волосы убитой горем девушки.

***

Ледибаг молчала в этот ночной патруль, всё ещё чувствуя слабость от ранних дневных событий. Она послала Коту, пытающемуся вовлечь её в разговор, печальную улыбку и старалась не вздрагивать от его случайных прикосновений. Она просто не могла смотреть ему в глаза, когда знала, что за её маской была Маринетт, просто обычная девушка с обычной жизнью. Не особенная. — Моя Леди? Ты в порядке? — Кот приблизился к ней в конце их бега. Они оба стояли, наблюдая за огнями, освещающими Эйфелеву башню и реку за ней. Ночь, как обычно, была тихой и свободной от Акумы. Её партнёр обычно бы кинул флиртующий комментарий, но этой ночью она была благодарна, что он этого не сделал. Ледибаг вздохнула и обернула руки вокруг себя. Не было бы ничего хорошего в том, чтобы рассказать Коту, что у неё на уме. Она знала, что хочет, чтобы Кот узнал кто она, но была слишком напугана. Что, если он разозлится? Что, если он подумает, что это всего лишь неудачная шутка? «Что, если он бросит меня?» ― эта мысль обрушилась ей на голову и едва не вызвала изменения в её решении полностью раскрыть свою личность. Ледибаг должна быть хладнокровной, спокойной и креативной в дуэте. Её собранность и быстрое мышление ― вот что делало её героиней, что делало Ледибаг. Она была уверенной и грациозной, прекрасной в своих самонадеянных действиях. Мысли Маринетт, однако, не покидали. Она не была спокойной. Она не была уверенной. Она не была грациозной. Она была всем тем, чем не была Ледибаг. Мысли от несоразмеренного бега незаметно проносились в голове, влияя на её движения и реакцию. К счастью, её Удача была верна ей, и её прыжки и шаги оставались устойчивыми за всё время патруля, даже если её мысли были где-то в другом месте. ― Ничего, Кот. Пожалуйста, просто оставь это, ― Ледибаг стиснула себя и повернула лицо к своему любимому партнёру. Мягко улыбаясь, она всмотрелась в его облик в огнях башни. Мягкий свет делал чёрный костюм размытым по краям, придавая ему таинственный вид. Его мягкие пушистые волосы торчали во все стороны из-за их патруля, а прищуренные изумрудные глаза, казалось, смотрели прямо на неё. На Маринетт. «Это нужно прекратить. Завтра. Я сделаю это завтра. Пожалуйста. Просто дай одну последнюю ночь свободы». Жестикулируя другу и предлагая сжатый кулак, она фирменно улыбнулась, даже когда её взгляд стал колючим от мысли, что она сделает следующей ночью. — Увидимся позже, Кот. Спокойной ночи. Она улетела в ночь, игнорируя Кота, который поразмышлял немного, а затем тенью покрался за своей Леди. Прыгая с крыши на крышу, Ледибаг старалась не заплакать от мысли, что эта ночь была последней ночью Кота, несведущего в том, кто она на самом деле. К счастью или нет, Кот узнает это завтра. Она дышала тяжелее, чем следовало от бега, и её сердце сжалось в груди. Было не честно по отношению к Коту держать свою личность от него в секрете, когда они были так близки, когда её маска была снята. Когда она влюбилась в героя без маски. Когда он был её лучшим и ближайшим другом из всех, что она когда-либо имела. Один последний прыжок на балкон. Ледибаг подняла взгляд на небо, ночь была такой же чистой, как около двух с половиной месяцев назад, когда Кот впервые пришёл, с разбитым сердцем и унынием. Она вздохнула и стиснула перила в крепком кулаке. Сентябрьское небо было усеяно звёздами и прохладным ветерком, нежно обдувавшим её лицо. «Может… просто может он…» ― Ледибаг? Что ты здесь делаешь? Я думал, ты отправилась домой. «Нетнетнетнетнетнетнет! НЕТ! ЧТО ОН ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТ?» ― Ледибаг напряглась и повернула лицо к Коту. Он притаился на перилах слева от неё и соскользнул с них, как только она выпалила ответ на собственный вопрос. — Что ты здесь делаешь? Ты преследуешь меня? Кот моргнул ей с широко раскрытыми глазами и его щёки стали красными. — Я… Я волновался, и я подумал… Я не знал, что вы с Маринетт друзья. Она потрясающая девушка, хотя и близко не такая замечательная, как ты, Моя… Ледибаг почувствовала, как её сердце разбилось надвое от этого. Её глаза наполнились слезами, а её тело затряслось. Боль, чувствовалось, застряла в желудке и закрыла горло. Маленькая часть её, которая надеялась, что Кот может, в один на миллион шансов, выбрать Маринетт, а не Ледибаг, съёжилась и умерла, словно забытый цветок. Она испустила горький смешок, в то время как Кот отпрянул назад на негнущихся ногах. Ледибаг проигнорировала его. — Я не могу делать этого больше. Просто не могу, ― она обняла себя, надеясь хоть немного придать себе комфорт. — Я так сильно старалась не замечать этого столь долгое время, с тех пор, как ты пришёл в мою жизнь, и я просто… Я… — душераздирающее всхлипывание сорвалось с её губ, прежде чем она смогла его остановить. Кот было подошёл к ней, но замер, как только она яростно отступила назад. Она не сможет сдержаться, если он прикоснётся к ней прямо сейчас. Ледибаг провела рукой по волосам, перед тем как скрестить руки на груди и сжать себя за плечи. ― Я не храбрая. Я не замечательная. Я просто… Я… Ты думал, я героиня, но НЕТ! ― взорвалась она, слёзы наконец побежали по щекам, а губы задрожали. — Я должна была оставаться влюблённой в Адриана, — Кот встряхнулся и побледнел, в то время как Ледибаг отплатила ему тем же, подытоживая свои слова, — но ты просто пришёл и украл моё сердце. Он был безопасен. Я знаю, у меня практически не было с ним шансов, и я едва ли смогу двигаться, если он когда-нибудь разобьет мне сердце, но ты! Ты слишком опасен, чтобы влюбляться. Слишком близок. Я потеряю тебя, как партнёра и друга, если ты бросишь меня. Ты всегда был единственным, кто мог бы сломать меня, — Ледибаг в недоумении потрясла головой и сглотнула. — Ты пришёл сюда. Из всех мест в Париже, ты пришёл именно сюда этой ночью. Слёзы западали быстрее, и её слова споткнулись сами об себя, как только её горло разорвали рыдания. Они вдребезги разбили тишину между ними, и казалось чудом, что ещё никто не услышал суматоху наверху пекарни. Она почувствовала, как горло заболело, а уши уловили звон кольца. Она шмыгнула и вытерла нос тыльной стороной ладони. Ледибаг не могла остановиться. Сейчас говорила Маринетт. Она выпустила её. ― Ты был таким расстроенным и грустным, а затем улыбался мне так сладко, и ты просто должен был поцеловать меня, ТЫ, ГЛУПЫЙ КОТ! — казалось, весь Париж и их собственный, личный мир замер от слов, и они эхом раздались в ночной тишине, прогремев между двумя героями. Кот удивлённо выпрямился, выпучив зелёные глаза, а его руки свисали по бокам, как только он понял, кто скрывался за маской любимой Леди. Тот, кто разваливался на кусочки прямо у него на глазах. Ледибаг избавилась от превращения, и Маринетт стояла перед Котом Нуаром, слёзы всё ещё стекали по её щекам, а руки тянулись к бокам. В первый раз за эту ночь, в полной ясности между ними, Маринетт встретилась взглядом с Котом Нуаром и почувствовала, как запершило в горле. Её сердце сильно забилось, а желудок сжался от возбуждения. Мысли дико бежали. «Это была не ты. Это всё маска». — Прости, я не могу быть ею… Я… Я… Я не… храбрая. Я не героиня. Я просто… ГЛУПАЯ ДЕВОЧКА, которая не может даже разговаривать с собственным… ЧЁРТ ПОБЕРИ, ВОЗЛЮБЛЕННЫМ без заиканий и рассыпаний на кусочки, ― тишину сотрясли рыдания, и звёзды, казалось, гасли от разбивающихся слов. — Мне так жаль, ― она сделала глубокий вдох, — что Ледибаг — это всего лишь маска, — она вымоталась и сбежала от своего партнёра, своего лучшего друга, своего Котика, (своего возлюбленного), вниз в дом, захлопнув люк. Она едва ли могла видеть сквозь слёзы, когда Маринетт бросилась на кровать и зарыдала. Оставив бледного, дрожащего чёрного кота на крыше удивляться, как он мог упустить это всё.