Letters / Письма

«Дорогая моя, милая моя мамочка! Я изменила Чену». Рука дрогнула так сильно, что на месте точки появилась дырка, оставленная стержнем шариковой ручки. Аманда оторвала взгляд от бумаги, даже не желая вытереть слёзы, что ручьём текли по впалым щекам. Написать об этом матери было равнозначно признаться публично. Перед всеми. Перед Ченом. Перед ненавистной Меган, по вине которой жизнь Аманды скатилась под откос. Но и держать в себе такую тяжесть девушка не могла. Чувство вины гложило её изнутри, не давая спать по ночам, мешая нормальному общению с мужем — если, конечно, его вообще было можно назвать таковым. Нет, Ченни изо всех сил старался быть прилежным супругом — даже отказался от парочки выгодных сценариев, предпочтя съёмкам общение с женой. Он заново учился любить, воскрешая в себе чувства, убитые когда-то его бывшей супругой. Дело было в самой Аманде. Что-то надломилось в её душе после той ночи, что-то, что стало отправной точкой, послужившей веской причиной для кардинальных изменений в жизни. Точкой невозврата. Конечно, можно было списать произошедшее на количество выпитого, на усталость, на месть Чену даже — да на что угодно, лишь бы оправдать себя. Но Аманда не умела врать. Да и какой в этом был смысл? От самой себя никуда не убежишь. Джастин иногда звонил, но она никогда не поднимала трубку. Он даже писал ей сообщения, на которые так и не получал ответа. Блины прилипали к сковороде, молоко убежало на плиту, мясо получилось жёстким, а запеканка — сырой. Впервые в жизни всё валилось из рук, впервые ничего не хотелось делать. Даже обычно любимые занятия танцами не приносили желаемого результата — вместо того, чтобы развеяться, девушка всё сильнее погружалась в тоску и отчаяние. — Это Меган, Меган во всём виновата, — стоя у зеркала, со злостью проговорила Аманда, даже не замечая, как лицо исказилось гримасой ненависти. — Это всё она! Она вспомнила, как отчаянно хотела стать похожей на неё, как перекрасила и постригла свои белокурые локоны в этот ужасный чёрный цвет, как купила точно такое же красное, как у Меган, платье — лишь бы только угодить Чену, и как Ченни отреагировал на это… Стремительно влетев в кабинет супруга, Аманда стала лихорадочно рыться на рабочем столе и ящиках. Фотографии с Меган уже не было, зато она отыскала убранный куда-то внутрь одного из нижних ящиков альбом. Альбом… Руки дрожали, перелистывая страницы, взгляд бегал по многочисленным снимкам, находя на каждом любимое (?) лицо. Зачем он нужен Чену? Почему он хранит его здесь, и почему Аманда ничего не знает об этом альбоме? Не потому ли Ченни запретил ей входить сюда? Чтобы жена не увидела ненароком, как он любуется своей бывшей, запершись изнутри? Слёзы обиды застилали глаза, капали на руки, рвущие цветные снимки один за другим. Почему, за что он с ней так? Выходит, Чен обманывал её всё это время, говоря, что желает начать всё с начала? Подлый обманщик! Наглый врун! Как ни крути, а эту роль Ченнинг сыграл блестяще. Аманда лично вручила бы ему «Оскар» за лучшую мужскую роль. Маленькие разноцветные кусочки быстро падали на пол, кружась в воздухе, а девушка всё рвала и рвала снимки, задыхаясь от слёз. Не осталось ничего — ни любви, ни ревности, ни желания что-то изменить в жизни. Хотелось забыть обо всём, стереть из памяти время, прожитое в браке. Брак… Какое точное слово! Их союз был самым настоящим браком — в прямом смысле этого слова. Бракованный союз. Испорченный, ненастоящий, дефектный. А ведь она так искренне верила, что попала в красивую сказку! Но все сказки остаются лишь текстом на бумаге. В реальной жизни вместо сказок её ждала суровая правда в виде фотоснимков, на которых было запечатлено чужое счастье. И если жизнь — это игра, Аманде досталась не самая лучшая роль. Это как купить билет на «Титаник» — сначала ты радуешься небывалой удаче, а пройдёт всего четыре дня — и ты утонешь в холодных водах бескрайнего океана, потому что роль спасшихся тоже выпадет сыграть не тебе. Голова кружилась ещё с утра, но девушка, привыкшая к таким явлениям, давно перестала придавать этому значение. Как оказалось, зря: сильное волнение, эмоции, давление, подскочившее до космических высот — всё это повлияло на истощённый организм. В глазах потемнело, и Аманда, пошатнувшись, протянула руку вперёд в поисках опоры, но, потеряв равновесие, упала в обморок, сильно ударившись головой о письменный дубовый стол.

***

— Мистер Тейтум, давно ваша супруга страдает этим? — мужчина среднего возраста в очках с тонкой позолоченной оправой безразлично задавал очередной вопрос, что-то записывая в историю болезни. — Чем? — не понимая, о чём речь, вопросом на вопрос ответил Ченнинг. Доктор, оторвавшись от писанины, внимательно посмотрел на собеседника, затем снял очки и потер переносицу кончиками пальцев. — Шизофренией, мистер Тейтум. Давно у вашей супруги, выражаясь обычным языком, поехала крыша? Мы наблюдаем у неё резкий скачок. Болезнь стала прогрессировать, и мы делаем всё возможное, чтобы помочь ей. — Аманда не больна, — Чен даже усмехнулся, — да, она порой бывает странная, но раздвоения личности у неё никогда не было — иначе я заметил бы сразу. Двое мужчин внимательно смотрели друг на друга: доктор — с подозрением, Чен — с непониманием. — Далеко не всегда шизофрения подразумевает под собой раздвоение личности, мистер Тейтум. Если это начальная форма, то тут вполне уместно странное поведение, необдуманные, импульсивные поступки, на которые обычно человек бы не решился. Болезнь может уходить корнями в глубокое прошлое, даже в детство, и при этом почти никак не проявляться годами, а то и десятилетиями, пока не настанет такой момент, который сможет «разбудить» её, понимаете? Постарайтесь вспомнить, что такого, несвойственного для миссис Тейтум, вы замечали с момента знакомства, и до сегодняшнего дня. Этим вы очень поможете нам разобраться в причине болезни. Всю обратную дорогу мужчина обдумывал слова, услышанные в клинике. Аманда больна шизофренией? Бред, полнейшая несусветная чушь! Этого просто не может быть! Или… может? Что вообще он знает о своей жене? В слепом желании отомстить бывшей жене, стремлении показать, что он найдёт своё счастье в семейной жизни, мужчина нимало не заботился об Аманде. Думая лишь о себе, он никогда не интересовался её жизнью. Чен поймал себя на мысли, что даже не знает, какой у неё любимый цвет, какими духами она пользуется. Он даже затруднялся ответить, в каком месяце они праздновали её день рождения! Чего уж говорить об остальном… Поднявшись на лифте на свой этаж, Чен столкнулся с сердитым почтальоном, который, недовольно бурча, пытался засунуть в один из висящих на стене железных почтовых ящиков сразу целую стопку писем. — Неужели они не видят, что написано на конверте? — возмущался мужчина, понимая, что в переполненный ящик не поместится даже одно письмо. Чен хотел было пройти мимо, но до него вдруг дошло, что почтальон возится возле ящика с номером его квартиры. Сам Ченнинг крайне редко получал бумажную корреспонденцию, а если что-то и было, то всю почту ему приносила Аманда. Интересно, что это за письма? Мужчина решил узнать прямо сейчас. Остановившись, он вежливо произнёс: — Простите, сэр, это мой ящик. Я могу взять письма? — Ваш? — повернулся почтальон, — что же вы, молодой человек, не освобождаете вовремя ящики? Вон, посмотрите, — он протянул ему увесистую стопку белых конвертов, — уже некуда девать. Не знаю, кто там у вас пишет всё это, но все эти письма вернулись назад. Такого адресата не существует. — То есть… как это — не существует? — удивлённо спросил Чен, разглядывая конверты, подписанные рукой Аманды. На каждом из них стоял небольшой штамп: «Адресата не существует или не найден». Почтальон, обрадованный тем, что нашёл хозяина этого, по его мнению, безобразия, поспешил продолжить работу покинул это место. Уходя, он ещё долго что-то ворчал себе под нос, но Чен его даже не слушал. Всё внимание мужчины было приковано к конвертам. Быстро войдя в квартиру, мужчина вытащил из ключницы небольшой ключик, вернулся к почтовым ящикам и открыл свой. Белые и цветные конверты вывалились оттуда, падая к его ногам. На всех — один и тот же адрес. Один и тот же штамп. «Адресат не найден». Собрав все письма, Чен вернулся в квартиру. Он ничего не мог понять. Что происходит? Эти письма Аманда писала своей матери. А сейчас он держал их в руках. Адресат не найден. В поисках ответов мужчина вошёл в комнату своей супруги. На столе лежало несколько конвертов, чистые листы. Урна под столом была пуста — Аманда всегда поддерживала порядок и вовремя выносила мусор. Внимание Чена привлёк распечатанный конверт с таким же штампом. Аманда что, знала, что её письма не доходят до нужного человека? Он выдвинул один из ящиков. Куча возвращённых писем — каждое открыто и, судя по тому, как внутри лежали исписанные женской рукой листы, прочитано. Как будто Аманда получала каждое такое письмо, а затем читала то, что писала сама. Глаза забегали по строчкам, и парню стало не по себе. «Моя дорогая мамочка! Ещё вчера я была невестой, а сегодня я — уже жена. Поверить не могу, но это так. Ченни спал отдельно от меня — наверное, не хотел мешать. Я вчера так сильно устала, что даже не помню, как меня раздела и уложила спать Сэнди. А с утра Чен проснулся не в духе. Наверное, просто не выспался. Сейчас я пойду на кухню, готовить завтрак. Ты прости меня, что пишу тебе так много и так часто. Наверное, я утомляю тебя своими письмами, но я просто очень скучаю по тебе. Если бы ты знала, как сильно мне не хватает тебя, моя милая мамуля! Надеюсь, ты всё же сможешь освободиться от своих дел и однажды приедешь посмотреть на то, как поживает твоя доченька. У Чена замечательная, потрясающая квартира. Я тебе уже писала про неё, помнишь? Ты бы могла расположиться в комнате для гостей, или, если захочешь, — в моей комнате. Я с радостью уступлю её тебе. Ну всё, мне пора бежать, моя хорошая. Пиши мне тоже, ладно? Мне очень тоскливо без твоих писем. Фотографии со свадьбы вышлю сразу же, как только они будут готовы. Заодно и напишу про то, как всё прошло. А сейчас я немного тороплюсь — сама понимаешь, я теперь жена. Боже, даже не верится в это! С лица не сходит улыбка, я словно парю в облаках. Как бы Ченни не подумал, что я сошла с ума». Ченнинг отказывался верить своим глазам. Наугад вытащив из ящика ещё одно письмо, он принялся читать его. «Дорогая мамочка! Прости, что так долго не писала. На самом деле, у меня было время, чтобы написать тебе пару строк, но, честно говоря, писать пока не о чем. Ченни всё так же пропадает на работе, я всё так же скучаю в балетной школе. Спасибо тебе за поздравление, моя хорошая! Мне было крайне приятно читать твоё письмо. Ченни подарил мне незабываемый вечер на мой день рождения. Уверена, я запомню его на всю жизнь». Везде одно и то же. Аманда писала, как хорошо ей живётся в замужестве, как повезло ей с мужем. Делилась своими тайнами, интересовалась делами своей матери. Мужчина непонимающе нахмурился. Что тут происходит вообще? Неужели доктор был прав? Неужели Аманда и впрямь больна? Схватив те письма, что он получил от почтальона, Чен быстро покинул своё жилище, твёрдо намереваясь снова поехать в больницу, чтобы получить ответы на все свои вопросы. Он быстро гнал машину, надеясь успеть, ведь времени до окончания посещения больных оставалось всё меньше и меньше. Мужчина ехал на предельно допустимой скорости, поминутно бросая взгляд на часы и крепко сжимая руль. Ещё пара перекрёстков, поворот — и он будет на месте. Ченнинг очень волновался, поднимаясь по ступеням клиники. Сжимая в руке несколько запечатанных конвертов, он вошёл в просторное помещение, встретившее его прохладой и ненавязчивым запахом медикаментов. Халат, бахилы — и вот уже мужчина почти бегом направляется на второй этаж. Если немного поторопиться, то можно успеть, и побыть с Амандой немного подольше. Сердце стучало в груди от волнения, и навряд ли сейчас Чен смог бы дать объяснение своему нынешнему состоянию. Идя по прямому коридору, освещаемому неярким светом потолочных ламп, он уже издалека увидел двух мужчин, стоящих около палаты Аманды и о чем-то беседующих. Одним из них был лечащий врач девушки. Вторым был Джастин.