Letters / Письма

«Дорогая моя мамочка! Не знаю, стоит ли это делать, но… Возможно, я никогда не отправлю тебе это письмо, но мне будет гораздо легче, если я поделюсь тем, что у меня внутри, хотя бы с листом бумаги. Это очень тяжело — каждый день жить, осознавая, что ты никому не нужна. Когда тебе вдалбливают в голову, что ты — никчёмная бездарность, неспособная ни на что в этой жизни, когда тебе ежедневно напоминают о том, что у тебя ничего нет, когда настойчиво твердят, что ты — пустое место, и всем своим видом и поведением постоянно показывают это, когда твоим мнением пренебрегают — поневоле и сама начинаешь верить в это, начинаешь думать так же, начинаешь осознавать себя бездарностью, и чувствуешь, как деградируешь всё больше и больше. Каждый день. Раньше я думала, что мне несказанно повезло с мужем, ведь Чен поначалу был не таким, как сейчас. Ныне же я знаю его истинное обличье, я знаю, что именно скрывается за этой маской мнимого благородства и добродетели. Он жестокий человек, мама, который ради достижения своей цели готов идти по головам, не брезгуя даже человеческими судьбами. Я никогда не была ему нужна в качестве жены. Я вообще ни в каком качестве не нужна ему. Я была всего лишь пешкой в этой странной игре, где обиженный муж пытается доказать своей бывшей жене, что он не так уж и плох, как она думала. Мне непонятны мотивы поведения Меган, но именно она сделала Чена таким — жестоким, чёрствым, озлобленным на весь мир, желающим показать ей, что она сильно ошибалась, бросив его. Ченни до сих пор любит её, а сама Меган, кажется, упивается своим безрассудным поступком, думая, что она лучше всех. Да, когда она рядом, Ченни лезет из кожи вон, чтобы показать ей, что он не брошенный, что у него есть семья, причём, весьма неплохая, где любящая супруга преданно смотрит на своего мужа, беспрекословно подчиняясь ему во всём. Поначалу я не понимала этого, думая, что Чен ведёт себя так из-за развода, но потом поняла, что вся эта свадьба и прочая мишура — не что иное, как пыль, которую он пускает в глаза наивным друзьям и знакомым, среди которых находится и Меган. Что ж, это ему блестяще удалось: Ченни может по праву гордиться званием лучшего актёра. Эту роль он сыграл блестяще. Роль в спектакле, зрителем в котором является он и его бывшая жена, а я — лишь фон, декорация, массовка, которая появляется в кадре лишь для того, чтобы сделать более эффектным очередную сцену в фильме, а затем безжалостно отправляется в лучшем случае, в кладовку, а в худшем — на помойку. И если честно, я не знаю, что было бы лучше для меня». Аманда торопливо смахнула со щёк слёзы, но пара капель всё же упала на бумагу, исписанную неровным торопливым почерком, и на этих местах чернила слегка расплылись, смазывая буквы. Она чувствовала, как постепенно из неё уходит боль, сидящая глубоко в душе, обретая форму в каждом предложении, написанном её рукой. Постепенно высвобождаясь из плена душевных терзаний, внутреннее пространство становилось всё более опустошённым, и уже никто и ничто не могло восполнить этот пробел, оставленный каким-то коварным замыслом, что не давал ей жить спокойно вот уже много месяцев. Она не хотела показаться слабой, но жить в этом аду с каждым днём становилось всё более невыносимо. Кое-как взяв себя в руки, Аманда продолжила писать письмо, которое, скорее, являлось криком души, исповедью, сердечной раной — можно было назвать это как угодно, лишь бы только стало легче… «И я решила уйти от него, мама. Мне очень тяжело принять такое решение, но оно неизбежно. Либо я сойду с ума, либо он в один прекрасный день убьёт меня — не в прямом смысле, конечно, хотя…» Аманда задумалась. Постоянные побои уже стали чем-то вроде нормы в их странной семейной(?) жизни. Чен поднимал на неё руку не каждый день, но достаточно часто — по любому поводу; даже за самую мельчайшую, по его мнению, провинность, следовал удар. Нет, он не избивал жену, но постоянные затрещины и удары стали почти обычным явлением. Всё чаще стала болеть и кружиться голова. Несколько раз девушка попросту падала в обморок элементарно от того, что Чен всего лишь повысил голос на неё. Ещё когда здесь был Джастин, мужчина сдерживал себя, но стоило тому уехать, как Ченни вновь слетел с катушек. Он словно только этого и ждал, чтобы возобновить свои издевательства и бесконечные насмешки над собственной женой.