Темнее всего перед рассветом

Она говорила с тобой все это время. У Беллами едет крыша от происходящего вокруг. Ему снова некогда вдохнуть и выдохнуть, словно держать всех под прицелом единственно важное и необходимое. Новая планета, а точнее Луна, на которую они приземлились несколько дней назад, сразу встречает их совсем не дружелюбно. И Блейк не может, пытается, но не выходит забыть все, что произошло в самые первые часы пребывания в этом загадочном, странном месте. Все здесь кричит, вбивает в черепную коробку, красным, будто кровью, перед глазами — о п а с н о с т ь. Беллами бы схватить всех друзей за шкирку, запихнуть обратно на корабль и свалить куда подальше, поддаваясь прекрасному и не подводящему инстинкту самосохранения. Но люди улыбчивые, приветливые, смотрящие на них с какой-то надеждой и неподдельным восторгом; дети — шумные, веселые, неугомонные. Все они наполнены до самых краев жизнью. Жизнью. И Беллами Блейк запихивает обратно желание защитить родных, оставляя на поверхности готовность помочь людям, мечтающим вернуться домой. Смешно. Они все — несколько сотен человек, проспавших в криокапсулах более века — отправились в путешествие на поиски нового пристанища. Планеты, которая послужит им новой обителью, которую постарались бы не разрушить. Они хотели найти новый дом, и нашли, но вместе с ним обнаружили людей, не считавших этот мир своим. Санктум. Беллами произносит шепотом, раз за разом, привыкая. Прохладная вода остужает слегка раздраженную кожу лица, заставляет прикрыть глаза и блаженно вдохнуть аромат цветов, растущих прямо за распахнутым настежь окном. Этот запах опускается на кончик языка, даря возможность попробовать на вкус — сладко, ярко, взрывающе. Беллами не замечает, как в руках вдруг оказывается бритва, а через какое-то время на него в зеркало смотрит прежний, давно забытый и похороненный Беллами Блейк. Тот, кто однажды бросил. В голове воспоминания. Все, что наговорил и сделал. Ему вдруг хочется придушить всех и каждого, кто смеет хоть в чем-то обвинять ее. Подкалывать, цеплять, заставлять чувствовать себя виноватой, совсем позабыв о том, что она для них сделала. Чем пожертвовала. — Кто бы говорил, Блейк. Стряхнув с себя остатки сна, Беллами возвращается в просторную, светлую спальную. На широкой кровати чистая одежда, он еще никогда не носил что-то настолько новое. Вечеринка, посвященная им, скорее всего, уже в самом разгаре, но Блейк предпочел бы остаться в комнате, или же вновь и вновь обсуждать стратегические планы. — Выдохни, дружище. Через пятнадцать минут Джон Мерфи затаскивает друга куда-то в безлюдное место, заполняя своей болтовней и сорокоградусным час блейковской жизни. Рассказывает об Эмори, еще почему-то о Рейвен, что-то о безответной любви и тупом треугольнике, после резко переводя тему на его отношения не с Эхо. Белл собирается спросить о ком, заплетающимся языком, бормочет друг, но Мерфи не ждет, запивая глотком выскользнувшее имя. «Глупости.» — думает Блейк. «Идиот!» — думает Джон. А теперь Мерфи самозабвенно вытанцовывает что-то до неприличия неприличное прямо посреди зала, улыбаясь всем девчонкам, но выискивая лишь одну. Беллами наблюдает, качает головой и сжимает в руках нетронутый бокал с какой-то неизвестной жидкостью, принесенной ему девушкой официанткой. Он все еще учится доверять всем и каждому, ища подвох, поэтому стакан опускается на барную стойку, а взгляд Блейка вдруг цепляется за блондинку застывшую у входа. Она словно боится, что ее не ждут, что здесь ей не место. Блейк думает, что вновь оказывается под действием затмения. Весь его мир вдруг, так внезапно и волнующе, сужается до единственного человека. Самого необходимого человека во всей этой чертовой галактике. Ему хочется крикнуть ей: ты нужна мне! Нужна! Нужна! Н У Ж Н А Так, черт возьми, необходима. Он ловит себя на мысли, что никогда прежде не видел Кларк Гриффин в платье. Его тело покрывается мурашками. Она кажется такой нереальной, эфемерной, воздушной, мягкой, потрясающей, и если коснуться — исчезнет, оставит Беллами здесь совсем одного, растворившись в свете разноцветных ламп. Кларк внимательно разглядывает присутствующих, не скрывая восхищения и удивления, улыбается краешком губ и замечает мужчину. Смущение, страх, нежность, счастье — все это в небесных глазах, в которые он так сильно. Брюнет не понимает, в какое из мгновений девушка оказывается слишком близко, настолько, что слышит ее запах, родной и привычный. Из прошлой жизни. Он втягивает больше воздуха, заполняя легкие ароматом шампуня, мыла и податливого тела. Слегка загорелая кожа так восхитительно прекрасна, черт. — Так лучше, — Гриффин невесомо касается кончиками пальцев гладкой щеки, заставляя мужчину резко выдохнуть и прикрыть на мгновение глаза, наслаждаясь подаренными вселенной секундами единения. Близости. — Прости меня, Кларк. Она улыбается ему искренне, так счастливо и… влюбленно. А Беллами улыбается в ответ. И в его глазах все, что Кларк хотела бы видеть. Весь ее мир.