На чёрно-белых клавишах рояля...

      Время никогда не изменяет своей привычной траектории пути. Тем не менее иногда, в столь редкие минуты слабости начинает неподдельно казаться, что всё в одно мгновение остановилось, замерло и, скорей всего, вряд ли запустится вновь. И это странное чувство порождает сильный страх. Однако он уходит в тот же самый миг, когда по комнате снова разносятся новые ноты, выскальзывающие из-под пальцев Димо. Плохое улетучивается, пусть и не навсегда.       Свесив ножки и крепко обняв себя за плечи, сижу на самой верхней ступеньке, ведущей к платформе. Чем ближе мы подбираемся с музыкантом к заветной цели, тем больнее и больнее откликаются воспоминания в крошечном сердце. И теперь дума мечется куда сильнее, чем это было раньше. А всё потому, что в голове всплывают моменты из прошлого, которые заставляют меня краснеть и стыдиться даже сейчас.       Вот и прошла моя самая насыщенная рабочая неделя и теперь «Myosotis», как и мы, её работники, пытается вновь встать и обосноваться на столь привычной и обыденной колее. Однако славные события ушедших дней никогда не забудутся, ведь именно они заставили меня прожить небольшую сказочную историю, в которой едва ли не отвели самую главную и важную роль. Так что привыкнуть к нормальным будням стало куда труднее.       Но, несмотря ни на что, оставался ещё один, но уже не такой значительный повод для радости. У меня с Вару, наконец-таки, улучшились отношения. Словно мы стали лучше понимать друг друга, когда все ссоры и разногласия отодвинулись в сторону. Да и злиться на этого «грозного» хулигана сейчас довольно проблематично, если вспоминая всё то, что он совершал недавно.       Мне трудно стереть из памяти и энергичные танцы под проливным дождём, после которых чуть не подхватила ужасную простуду, и наши наблюдения за звёздами, хоть потом слишком тянула с возвращением пиджака его законному владельцу, и клятва защищать, данная им моему брату. Всё это не вязалось с характером неугомонного пианиста кафе, но зато показывало другую его сторону, в которую просто нельзя не…       От быстрого осознания, происходящего в сознании, мои щёки запылали, а дыхание стало ощущаться. Я влюбилась… Правда, но столько глупо влюбилась в Вару за последние несколько дней!       Как только поток размышлений остановился, слышу, как до меня пытается дозваться Феликс, из-за того, что я перестала петь. Пусть и слов в песне было не так много, но, наверное, со стороны кажется странным, что певица так резко перестала петь. Однако ничего не могу с собой поделать. Не выходит ни пошевелиться, ни снова открыть рот, после того к чему привели мои мысли. И как же трудно признать результат раздумий!       Беспокойно оглядываюсь, всматриваясь в озадаченные лица ничего не понимающих посетителей, и в следующий миг срываюсь с места, едва не запутавшись в проводах, когда спрыгивала с небольшой сцены. Из прохладного помещения кафе моментально оказываюсь на душных улицах города. Однако я не собираюсь останавливаться и ни на минуту, убегая прочь туда, куда глядели глаза. Прохожие кое-как успевали посторониться, чтобы ненароком не столкнуться со мной.       Не ведаю о том, насколько далеко мне удалось сбежать. Но, даже не располагая столь важной информацией, останавливаюсь, чтобы перевести дыхание после внезапного марафона. Это стало моей ошибкой, ведь именно в этот момент меня грубо схватили за руки и, когда попыталась вырвать свои руки из стальной хватки, развернули к себе лицом.        - Да прекрати же ты извиваться! – выкрикнул он, что слова пронеслись по всей оживлённой улице. Поэтому, дабы не привлекать лишнего внимания, решаю прекратить попытки ещё одного позорного побега.       Мне было сложно смотреть в лицо Вару, поэтому старалась отвести взгляд куда угодно, главное не смотреть на него.        - Вот скажи мне, что ты вообще делаешь? Ни с того, ни с сего убегаешь посреди выступления! – от такого грозного тона хочется провалиться под землю, но, увы, это невозможно совершить. – Не знаю, что у тебя в голове происходит, но со стороны твоё поведение напоминает мне всяких по уши влюблённых девиц! – прикусываю губу и зажмуриваюсь. Вот как ему удаётся угадывать мысли с первого раза?       Готовлюсь к худшему, как слышу смешок, и мои запястья вновь ощущают свободу. Осторожно приоткрываю глаза и вижу, как пианист хохочет, согнувшись пополам.        - Ох… Господи… – Вару из всех сил старается прекратить смеяться, однако у него это получается чересчур плохо. – По твоему виду понятно, что я угадал, – смахивает слёзы с глаз, – Ой… – глубоко вздыхает. – Ваше Высочество, – самый ненавистный мне ранее человек стремительно нарушает моё личное пространство, сильно приблизившись к лицу, – я не рассчитывал, что ты настолько окажешься предсказуемой, – последние слова он уже шептал, а после они и вовсе потонули в городском шуме, когда я ощутила его горячие губы, накрывшие мои.       Для нас мир остановился, а люди исчезли. Не было ничего, кроме нас и нашего первого поцелуя…       Чувствую себя так, словно до сих пор нахожусь в объятиях любимого. Словно прибывая в небытие, поднимаюсь на ноги и тянусь ладонью вперёд. До выхода оставалось ещё чуть-чуть, что кажется, хватит лишь одного прыжка. В реальность меня приводит Димо, который положил на мои плечи руки. Ох, я его напугала…        - Не волнуйся. Я не собираюсь быть настолько безрассудной, – чуть приподняв голову, твержу ему с улыбкой, перед тем как появились новые ступеньки. Гляжу на них с грустью.       Осталось немного, поэтому я дождусь. Обязательно дождусь…