Драбблосборник скорпигерма

Он наблюдает за ней издалека, не решаясь приблизиться, потому что наверняка от волнения брякнет несусветную чушь и больше никогда не осмелится сказать и слова. Лучше не рисковать, чем опозориться, но если не решиться, она так и останется недосягаемой мечтой. — Малфой, ты идешь? Вот опять он застывает в коридоре, когда видит ее. — Иду. Удивительно, что до сих пор никто не понял, почему происходят эти приступы оцепенения. Или понял, но не говорит? Скорпиус и сам не помнит, когда это началось, просто в какой-то момент взглянул и не смог оторваться. Из ступора его вывел ощутимый толчок локтем от Розы: кажется, она о чем-то его спрашивала, а он «как дурак, уставился в одну точку и завис». Правда, если бы она догадалась, реакция была бы куда более эмоциональной, а то и взрывоопасной. Роза Уизли — натура весьма экспрессивная, не в пример сдержанной матери. Или эта невозмутимость только ширма?.. — Слышал последнюю сплетню? Можно подумать, он их когда-то слушал, зато Хитченс вон разве что из штанов не выпрыгивает, так хочет поделиться. — Нет. Отвечать односложно на его вопросы вошло в привычку: чем больше слов, тем дольше он будет вдохновенно вещать, кто с кем спит. Как будто Скорпиусу это интересно. — Уизли завела любовника! У него такое восторженное выражение лица, словно министр магии на самом деле тролль и женится на вейле. Тоже мне новость, каждый день кто-то кому-то изменяет, велика невидаль. — И что? Его забавляет искреннее недоумение Хитченса. Видимо, по его мнению, новость должна была произвести эффект разорвавшейся бомбы. Уизли и Уизли. Уизли?! — Вижу, начинает доходить. — Какая Уизли? — Та, на которую ты только что пялился, — Хитченс явно наслаждается его реакцией. — Представляешь, все вещает о морали и нравственности, а у самой рыльце в пушку. Так что у тебя есть шанс, — ехидно прищуривается он. — Чего? Скорпиус забывает, как дышать. Он же ни словом, ни делом. Может, только взглядом… — Говорят, он ей в сыновья годится, — продолжает Хитченс, довольный собой. — Спаркс вообще сказал, что видел, как поздно ночью видел выходящего от нее младшего Поттера. — Полный бред. Скорпиус мгновенно остывает. Альбус души не чает в своей девушке, а Джеймс скитается по миру со своей командой по квиддичу. Министерским стало скучно, вот и выдумали очередную нелепицу. — Джейми! — Скорпиус не замечает, как они поворачивают к столовой. — Когда вернулся? На то, чтобы не остановиться посреди коридора, уходит почти все самообладание, все-таки сохранять хорошую мину при плохой игре его учили с детства. Он чувствует, как Хитченс все активнее пихает его в бок, но игнорирует. Обсуждать слухи сейчас — верх глупости. — Привет, Малфой. О, Мерлин, Джеймс как всегда без тормозов и совершенно не вовремя. Вот что ему стоило не заметить и отправить сову? — Привет, Поттер. Толпы фанаток уже надоели? Ему бы язык прикусить, но вместо этого просыпается иррациональная ревность, и даже Хитченс за спиной ничуть не стопорит. — По твоей бледной физиономии соскучился, — возвращает колкость Поттер и протягивает руку. — Как ты? Скорпиус отвечает на рукопожатие и пожимает плечами: — Поклонницами пока не обзавелся. — Я бы так не сказала… — Все оборачиваются к усмехающейся Гермионе. — Секретарям все известно, — и залихватски подмигивает. Скорпиус приподнимает брови, Джеймс нагло ржет, а Хитченс пыхтит в предчувствии новых сплетен. — Видимо, даже больше, чем мне, — наконец находится он и судорожно ищет предлог, чтобы сбежать. — Видимо, — соглашается она, — но так даже лучше: не зазнаешься. Скорпиуса бросает в жар, затем в холод. Становится нечем дышать и мучительно хочется расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, но он не может себе позволить. Находиться рядом с этой женщиной выше его сил, а уж разговаривать на равных… Он чувствует себя четырнадцатилетним школьником, приглашающим впервые девочку в Хогсмид. Мерлин! — Мы тут на метлах собирались погонять, — приходит ему на помощь Поттер, ну, или просто сглаживает двусмысленную паузу. — Ты как? Скорпиусу кажется, что вокруг воздух электризуется, он заставляет себя смотреть Гермионе в глаза: — Почему бы и нет, — поворачивается к Поттеру, — Джейми, — выделяет нарочито приторным тоном. — Туше, — насмешливо тянет Гермиона. — Ладно, мальчики, развлекайтесь, а мне пора, — и уходит. — Она всегда такая дружелюбная? — вдруг вклинивается Хитченс. — Шутишь? Это она была нежной, — Поттер усмехается и хлопает Скорпиуса по плечу. — Жду тебя завтра у нас, не забудь метлу, чтоб потом нечем было оправдывать проигрыш. Скорпиус выгибает брови и засовывает руки в карманы. — Мы еще посмотрим, кто кого. — Узнаю боевой настрой Малфоя. Они будто возвращаются во времена учебы в Хогвартсе, когда на каждом повороте до хрипа спорили, кто же из них лучший. Сейчас это кажется ребячеством; они и были детьми, но дух соперничества никуда не делся. К вечеру Скорпиус уже жалеет, что согласился: дел у него других нет, что ли, чем соревноваться с Поттером? Это все влияние Гермионы, когда она рядом, мозг отказывается мыслить здраво. Он уже собирается домой, когда в кабинет влетает служебная записка и кружит над головой. Скорпиус удивленно приподнимает бровь: в такое время в Министерстве мало кто думает о работе, тем более не шлет посланий. Журавлик садится на плечо, Скорпиус берет его в руки и разворачивает. «В состязании Поттер-Малфой я поставила на тебя, а проигрывать я не люблю, так что уж постарайся». Ему и не надо знать, чей почерк, и так понимает, кто это. Догадывается и давится воздухом. Если Скорпиус и ждал шанса приблизиться к Гермионе Грейнджер, это был именно он. И Скорпиус будет не Малфоем, если не воспользуется им.