Кошмары.

***

      В первую секунду Эбернети просто замер, чувствуя как от напряжения сводит мышцы. Потом в голове пронеслись парочка вариантов развития событий, в исходе которых ему как минимум стоит выпрыгнуть в окно. Даже не знаю, что сказать. «Прости Пит, но я хочу отбить у тебя невесту», «Она не виновата, это я к ней приставал», «Ты не так все понял..» какая заезженная фраза, но более подходящая из всего списка... черт. Однако ситуацию скрасила Китнисс и весьма плавно. - Привет Пит, ты заходи. Я тут ужин сообразила, присоединяйся. У меня как раз есть разговор к вам обоим. - легко выскользнув из объятий, девушка принялась накрывать на стол, а Хеймитчу удалось перевести дух. По всей видимости для Эвердин ничего предосудительного в том положении не оказалось, поэтому она не собиралась в чем-то оправдываться перед Мелларком.       Ели молча. Ментор чувствовал, как Пит прожигал его взглядом, порой перекидывая его на Китнисс и обратно. Сама Эвердин была в глубокой задумчивости, скорей всего решала как начать разговор. Интересно, что такого она хочет нам сообщить и стоит ли мне начать беспокоиться за нее.       После все трое устроились в гостиной и, по стечению обстоятельств, Пит оказался в кресле, а Хеймитч с Китнисс на диване, что давало юноше повод еще больше угнетать обстановку. - Итак, о чем ты хотела поговорить с нами? - Эбернети решил, перевести мысли Пита в другое русло. - Вы бы согласились бежать из дистрикта? - выдала девушка, поднимая на друзей решительный взгляд. - К чему такой вопрос? - нахмурился Мелларк, сцепляя руки в замок. - Мы не убедили президента. В дистриктах начинаются бунты. Нам пора уносить ноги. - по всей видимости случилось что-то еще, но Хеймитч пока не рискнул расспрашивать о причине подтолкнувшей Китнисс к этому разговору. - Не только нам, ведь так? Наши родные... - Пит в уме уже прикидывал, что может понадобиться с собой, он куда угодно готов был идти за Сойкой. - Только как бы этим не сделать хуже... Тут Хеймитч прервал свое молчание. - Мы решили бежать в неизвестность? - мужчина посмотрел на Китнисс, пытаясь понять на сколько она серьезна. - А что ты предлагаешь?! - вспыхнула Эвердин. - Со дня на день приедет Эффи с Цинной, начнутся съёмки и интервью о свадьбе, еще чуть-чуть и мы не выберемся из этой западни! Так вот, что тебя гложет. Ты не хочешь выходить за Пита и сейчас как никогда чувствуешь панику от приближающейся неизбежности. - Побег не выход солнышко. Вас схватят не пройдет и пары дней. Вы не какие-то беспризорники, вы победители. - Эбернети плеснул в стакан виски и залпом осушил его. - Тогда нужно поднять восстание! - выпалила Китнисс, да так неожиданно, что ментор чуть не подавился. Его кашель перешел в смех. Так и до истерики не далеко. - Хеймитч! - воскликнула девушка, готовая мстительно спихнуть хохочущего наставника с дивана. - Китнисс! - передразнил ее Эбернети. - У тебя ничего не выйдет. - уже серьезно добавил он. Как-то за всей этой перебранкой парочка не заметила исчезновения Пита. А когда они оглянулись на пустующее кресло, только Хеймитч в полной мере понял, от чего сбежал парень. Прости Пит, но насильно мил не будешь.       К концу зимы Китнисс ждал сюрприз на пороге дома. Больше оттягивать фотосессию было нельзя, даже с талантом Хеймитча в убеждении. И поэтому одним солнечным утром прибыла команда подготовки во главе с Эффи. Пожалуй единственный кому искренне была рада Эвердин это Цинна. Но и общение с другими капитолийцами прошло весьма плодотворно. Еще недавняя идея с восстание казалась недостижимой, как выяснилось о перебоях с продуктами, тканями, техникой. Что наводило на мысль - люди не успокоились, грядут перемены. В какую сторону, плохую или хорошую, пока не понятно. Последующие пару дней превратились в бесконечный поток платьев, всевозможных туфель и фотовспышек. Китнисс думала, что концу этого безумства точно ослепнет. Ноги гудели и отказывались куда-либо идти, так что даже сбежать не вышло бы. По завершению мучений Цинна подправил еще пару штрихов и фотографии Огненной Китнисс отправились прямиком в Капитолий. Этим вечером на шоу у Цезаря как раз представляли все свадебные платья Эвердин, решили устроить голосование, чтобы выбрать идеальный наряд. - «Выдадим нашу Китнисс Эвердин замуж по самой последней моде!» - восклицает Фликермен и девушка собиралась уже выключить телевизор, как ведущий продолжает свою речь, сообщая об еще одном великом событии. - «В этом году Голодным играм исполняется семьдесят пять лет, а это значит - настало время Квартальной бойни!» На сцену выходит сам президент Сноу, играет гимн, а у Эвердин все внутри затягивается в узел от предчувствия беды. Он начинает свою речь, напоминая о Темных Временах, которые породили восстания. - «К двадцатипятилетнему юбилею, в напоминание о том, что бунтовщики сами выбрали путь насилия, каждый дистрикт голосовал за своих трибутов. В пятидесятую годовщину в память, что за каждого павшего капиталийца было убито двое восставших, дистрикты предоставили вдвое больше трибутов..А теперь в честь третьей по счету Квартальной бойни, дабы напомнить повстанцам, что даже самые сильные среди них не преодолеют мощь Капитолия, в этот раз Жатва проводится среди уже существующих победителей.» Китнисс почувствовала как пол уходит у нее из-под ног, а в глазах стремительно темнеет.       Снова...ее снова ждет Арена.