Асфиксия

Мирон пришел в себя почти сразу. Нет, все тело саднило так, будто его только что избила толпа обезбашеных ублюдков. Но чувствовал он себя сейчас лучше, чем, в принципе, мог бы. Парень усмехнулся. Блядь, как же все-таки больно. Он оперся о скамейку рукой и поднялся, с трудом усаживая свой зад. Тупая сука. Ноющая боль в руке, тем не менее, не помешала дотянуться до стакана с изрядно потеплевшим пивом и сделать большой глоток. Насрать. Ахуенный вечер, ничего не скажешь. Но надо отдать парням должное, по лицу все-таки не били. Достав из кармана пачку сигарет, он тупо пялился на нее пару минут, размышляя о том, что только что действительно произошло. Причем тут Ваня, и какого хуя они знали, где он будет? В голове не укладывалось, что друг мог его предать. «Без него мы бы тебя не нашли». Он нахуй уничтожит эту стерву. И если она думает, что легко отделается, то она еще тупее, чем кажется. Мысли болезненными вспышками крутились в голове, пытаясь собраться в картинку. Он не станет ей верить. Он не настолько дебил, чтобы устраивать разборки с другом, не будучи уверенным, что это не пустой треп. Достав сигарету, он положил пачку обратно в карман и прикурил. Холод въедался под кожу, тем не менее, облегчая последствия недавней феерии. Руки покрылись мурашками, но Мирон продолжал методично затягиваться и неторопливо выдыхать дым. Он не думал о том, что зря переспал с Кристиной. Скорее о том, нахуя он это сделал. Ну, она была вполне симпатичной и на все готовой. Да. Это, пожалуй, главная причина. Если такое тело само насаживается на твой хер, грешно останавливать его и сетовать, мол, это неправильно. Он выкурил сигарету до самого фильтра, и острая боль в боку успела превратиться в ноющую. Уже неплохо. Они были даже нежны. Губы Мирона тронула слабая улыбка. Надо будет поблагодарить при встрече. Потушив окурок об скамейку, он выкинул его в рядом стоящую урну и медленно поднялся. Так. Ладно. Забыли про нежность. Боль дала знать о себе в тот же момент и парень резко выдохнул. Пора и честь знать. Медленно переставляя ноги, но, совершенно не подавая вида, Мирон поднялся на второй этаж и зашел в квартиру. В нос сразу ударил запах дыма. Даже не смотря на то, что он только что курил, приятного в серой завесе было мало. Ребята продолжали галдеть и бесится. Кто-то уже блевал в туалете. Но Мирон не обращал на это внимания. Сейчас были важны только те идиотские слова об Охре. Просто, чтобы убедиться. Он проверит, не потому что не доверяет, а потому что не хочет, чтобы червяк недоверия сожрал его с головой и разрушил многолетнюю дружбу. Ваня сидел на стуле возле компьютера и искал какие-то треки вк. Заметив краем глаза, что друг вернулся, парень насмешливо улыбнулся и произнес: - Что-то ты долго. Я думал, ты уже сдох,- его белозубый оскал заставил Окси передернуться. Комментарий дня. Мирон подошел поближе, все так же медленно, чтобы не было заметно, как его сжирает ноющая боль в животе. Протянул руку и как бы невзначай попросил: - Можешь дать свой телефон?- Охра удивленно посмотрел на него. Но страха или недоверия в глаза не было. Либо он реально ничего такого не делал, либо играет, как Бог. Брюнет без лишних вопросов достал смартфон из кармана джинс и протянул Окcи. - Что-то случилось?- нахмурившись, спросил он, внимательно глядя на друга. В голове почему-то промелькнула фраза: «А то ты, блядь, не знаешь?». Но вслух этого, конечно, парень не сказал, только молча взял телефон, еще раз заставив себя не делать преждевременных выводов. Так. «SMS\MMS», последний от «900». Открыть. Мирон замер, тупо втыкая в экран. «VISA дата 15:42 зачисление 100 000р Баланс: 112 425. 19р» Руки слегка задрожали. Ладно. «Назад». Отправитель: Дани «Спасибо, что согласился. Было приятно иметь с тобой дело ;)» Мирон сделал глубокий вдох. Вышел из СМС, закрыл вкладку и молча вернул телефон. Его всего трясло и уже явно не от побоев. Просто в это все с трудом верилось. Он был готов размазать друга по ебаному столу, раскраивая череп и шепча ему всякие нежности, о том, какой же Охра гандон. Осмотревшись вокруг, Окс увидел, что никого совершенно не трогает его личная драма. Все, как и часами до этого, дебоширят, шумят и радуются жизни. Только Ваня в недоумении смотрит на него, держа в руках телефон. - Эй, ты в порядке?- его голос был озабоченным. Нет, я, блядь, не в порядке. И тебе ли не знать? Сука. Он ненавидел сейчас Ваню почти так же сильно, как и Дани. Наверное, даже сильнее. Открытая вражда никогда не заденет так, как предательство. И он ахуеть-как-не-в-порядке. Настолько, что голова будто наливается свинцом, взгляд становится пустым и безучастным. - Твоими молитвами,- холодно отрезает Мирон и слабо усмехается. Его тошнило. И сейчас он готов был выблевать все свои внутренности нахуй, если бы вместе с ними исчезла эта ебаная пустота. Парень ничего не говорит, просто молча, выходит. Из комнаты. Из квартиры. Под озадаченные взгляды друзей. Но никто не решился спросить, в чем дело, видя его состояние. Все знают, что драмы Мирона – это его личное дело, и он в них никого не посвящает. Федорову хотелось бежать. Как-можно-блядь-дальше. От этих пьющих уебков, от Охры. Настолько далеко, настолько это вообще возможно. Другой город, страна, полушарие. Похуй. Но он не мог. Не мог даже нормально идти, одолеваемый навязчивой болью. Везде. В теле. В голове. В мировоззрении. И он не хочет мстить Ване. Он хочет, чтобы он исчез нахуй. Из его жизни. *** Дани проснулась около полудня. Всю ночь читала комментарии в инстаграме и залипала в твитере. И, чего греха таить, обдумывала свой недавний поступок. Нет, совесть не грызла совсем. Окс получил по заслугам и, возможно, по морде, если ребята не послушали ее. И мысль об этом не могла не доставлять удовольствия. «Все-таки, какая же ты мразь» - пролетело в голове, но не оставило и следа. Ей не было жаль даже Охру. Они не были настолько близки, чтобы девушка испытывала к нему сочувствия. Просто хороший парень, который выбрал не ту девочку на ночь. Он позвонил ей тем же вечером, явно слегка подпитый, но не совсем пьяный. Спросил за деньги. Дани спокойно отмазалась, мол, случайно нажала нолик и отправила не проверив. Парень вернул все уже утром, но ни словом не обмолвился о Мироне. Что очень и очень странно. Ладно, наверное, просто не догнал, в чем дело и посвящать новую знакомую в дела личного характера не хотел. Глаза с трудом удалось разлепить, и сонная дымка еще около получаса мешала прийти в себя. Шелковые простыни были смяты, а в комнате царил небольшой беспорядок, когда девушка, наконец, соизволила выйти к завтраку или, вернее сказать, обеду. Младший брат играл в приставку в зале и громко комментировал действия Xbox отборным матом. 13 лет, а уже такой долбаеб. Шаркая тапочками, она прошла мимо, окидывая родственника презрительным взглядом. Тот, конечно, даже не заметил появления сестры. В квартире пахло пиццей, и, собственно, она и лежала на журнальном столике. - Нормальная еда в этом доме есть?- буркнула девушка, протирая глаза. Родителей, судя по всему, еще (или уже?) не было. Дани осмотрелась по сторонам, после чего снова перевела взгляд на брата,- эй, мелкий, где мама?- голос, по привычке, звучал раздраженно. Она просто терпеть не могла этого паразита, который вообще никогда не следит за своими словами. Да и за собой. Мама только сопли ему не вытирает. И то, потому что при появлении оных, его обязательно лечат амбулаторно. Не дай Бог окочурится, такой наследник пропадет. - Я ебу?- не отрываясь от приставки, мальчик не соизволил даже посмотреть на сестру,- иди, поищи. Они где-то в Спб…Блядь!- громкий возглас озарил всю комнату. На экране красовалось мертвое тело главного героя,- съеби нахуй и не отвлекай меня, сечешь?- эти слова он сказал, все-таки соизволив поднять глаза на девушку. Но она лишь вскинула брови. - Допиздишься и я нахуй выкину твой Xbox со всеми сохранениями, сечешь?- ее голос звучал настолько уверенно, что мальчик поежился, но ничего не ответил. Этот маленький кусок начинающего хейтера знал, что сестра может. Потому что денег у них дохренища, а родители ей ничего не скажут, потому что сохраненные игры даже теоретически не могут стать причиной наказания. Даже если он расплачется, поливая девушку гневными тирадами. И так почти каждое утро. Правда, при родителях они не ссорятся. Тоже почти. Мать интеллигентка, ей нельзя слышать такие грязные слова. Особенно от ее детей. Пару раз, лишившись карманных денег, брат и сестра решили, что дешевле им проглотить горячий отцовский нрав и обливать друг друга дерьмом «за кадром». Внегласный такой договор. Щелкнул замок в коридоре, знаменовавший возвращение старшего поколения. Красивая женщина с густыми каштановыми волосами и в безумно, даже на взгляд Дани, дорогой одежде практически вплыла в зал вальяжной походкой. Заметив дочь, она сухо улыбнулась. - Богдана, мне, кажется, ты встаешь очень поздно,- строго заметила мать, подходя к дочери и целуя ее в лоб. Вот так. От этой женщины настолько сильно веяло холодностью и равнодушием, что тело девушки, не привыкни она к такому, обязательно покрылось бы мурашками. Но она привыкла. Ко всему привыкла. И к жестокости отца и к строгости матери. Так было с самого рождения и в их отношениях мало что поменялось с тех пор. Кормилица, потом няня, потом пансионат. Слава Богу, ее оттуда исключили. Именно тогда Дани и поняла, какую модель поведения лучше выбрать, чтобы ее оставили в покое. - Мам, а есть че перекусить?- все еще пребывая в довольно сонном состоянии, девушка все равно по привычке отошла на шаг назад. Личное пространство. Так это называла ее мать. Любовь любовью, но правила приличия должны сидеть под коркой, нарицала она. И Дани слушалась. Ей, слава Богу, не приходилось проводить с родителями слишком много времени, да и идея с личным пространством всегда играла только на руку. Она не протестовала. - Богдана,- тонкие женские брови поползли вверх, глаза в удивлении расширились. Актерский талант мог бы умереть в этой прекрасной женщине, если бы она не была актрисой. Театра. И балериной. Ну, заодно и преподавательницей балета, раз уж на то пошло. Дани не была даже близко так талантлива, как мать, но все же модель поведения во многом переняла от нее. Не считая, конечно, идеального воспитания, которое ну никак не задерживалось в голове и не вязалось в повседневной жизни,- перестань насиловать русский язык,- она чуть не хмыкнула,- мы с отцом завтракали в ресторане, так что тебе бы стоило поступить так же. Семейные завтраки не были частью традиций Островских. Совсем. И все они чаще ели со своими друзьями, даже с каждым из них в отдельности, чем в кругу семьи. И Дани это более чем устраивало. Одним тупым правилом больше, одним меньше – какая разница? Светловолосая девушка вздохнула и под фанфары бурчащего живота вернулась в свою комнату, планируя приодеться и, наконец, съесть хоть что-нибудь, в чем нет теста. *** Сидя в кафе с Кристиной, девушка выслушивала последние сплетни из светской жизни, которые успела пропустить за неделю своего очередного затворничества. Кто-то с кем-то переспал, кто-то с кем-то подрался, кого-то остановила полиция, и его пришлось отмазывать. Вечеринки, вписки, дискотеки. Вывалила все, как на духу. И, о боже, я не поверю, она переспала с Окси. Я удивленно расширила глаза, как накануне сделала мама и в недоверии помотала головой. - Не может быть!- вот это новость. Сейчас прям тут засну, ковыряясь в салате. Еще около часа Кристина рассказывала все. Как, в каких позах, где, насколько это было прекрасно и бла бла бла. Глаза блондинки еле сдерживались, чтоб не закатиться. Внезапно в груди Дани почувствовала укол ревности. И это была именно она. Гребанная, сука, ревность. Какого хуя? Девушка чуть не подскочила на месте, но успокоила себя. Просто у тебя уже больше недели не было даже намека на секс. Это зависть. Но о главном Кристина не знала. О том, как, в каких позах, где и насколько это было прекрасно, пятеро амбалов выбили из ее любовничка дерьмо. И это единственное, что действительно успокаивало. - Кстати, Мирончик, уже неделю нигде не появляется и никто из его друзей понятия не имеет, что с ним,- Крис выглядела искренне огорченной, надувала губки, хлопала ресничками – все, как положено. А светловолосая девушка настолько задумалась, что даже забыла проявить сочувствие, на что незамедлительно получила втык,- ты бессердечная сука, Дан,- и сердитое личико подруги, как бы объясняющее: «Да, да. Именно. Су-ка». Девушка пожала плечами. - Пишет очередной трек, чего ты волнуешься?- она подбадривающее взяла Кристину за руку,- творческий человек, что сказать?- милая улыбка с долей требуемого сочувствия и дело в кармане. Она не могла искренне переживать за подругу, и это вытягивало силы. Потому что девушка точно знала, что дело совсем не во взбалмошности рэпера. Даже близко. Они доели свои салаты и распрощались у самого входа. Дани заверила, что доберется на такси и что им совсем не по пути, так что рыжая бестия может смело отправляться домой и готовиться к очередной тусовке. Уговаривать не пришлось. *** Такси подъехало к парадной многоэтажки. Не самый лучший район, но вполне себе. Серые дома, все спальные районы были на одно лицо. Рассчитавшись, блондинка по инерции мило улыбнулась таксисту и вышла. Она точно знала квартиру, пробив через надежные источники отца. Естественно, в обход него самого. Личные дела дочери главу семейства волновали в последнюю очередь. После бани с друзьями и разорения винных погребов по субботам. Девушка чувствовала себя неуютно, одетая сплошь в яркую одежду, хвастающую розовыми и бардовыми цветами. Ей казалось, что среди блеклости здешних зданий, она выделялась слишком сильно. Даже привыкшая к этому, все равно чувствовала себя неуютно. Не блещущая чистотой парадная, старый лифт со скрипом закрывающий свои двери – что она здесь забыла? И все-таки сомнения начинали грызть ее целиком, с ног, которые предательски отказывались подходить к его двери. Когда наманикюренный пальчик, почти коснулся звонка, девушка отдернула руку, будто обжегшись. Трусиха. Внутренний голос нашептывал ей подбадривающие слова, уговаривал и практически заставлял, но она не могла решиться. Ладно. Сделаем по-другому. Резко положив ладонь на дверную ручку, она нажала на нее и та поддалась. Конечно, зачем запирать квартиру? Дани хмыкнула и, пока снова не передумала, вошла внутрь. В нос ударил резкий запах алкоголя. Бр-р. Девушка встрепенулась. Пьешь, значит? Зато жив. Медленно стуча каблучками, она прошла в комнату, по-видимому, служившую гостиной. Мирон сидел на диване в потрепанной футболке и, когда она появилась в проеме, в недоумении уставился на блондинку. - Какого хуя?- озадаченность сменилась гневом и парень поднялся на ноги. Видимо, был не настолько и пьян, как казалось. Девушка почувствовала легкий испуг. Действительно. Что она здесь забыла? Эта фраза теперь приобрела более веские аргументы. Он же нахуй убьет ее. Она бы убила… Но Дани стоически не двигалась с места, внимательно глядя на растрепанного парня,- я спросил какого хуя ты забыла в моей квартире?- рык, почти звериный. Брызжущий ненавистью и ядом. Сомнений теперь не было – это уже не презрение, а кое-что гораздо сильнее. Девушку передернуло, но она осторожно сделала пару шагов в комнату. Вот такой, злой и желающий убить, он ей нравился больше. Нравился очень. И все-таки страдание, смешанное с гневом все равно оставалось страданием. Она причинила ему боль. И, черт, она, наконец, поняла отца. Настолько, что в животе начал зарождаться ураган эмоций. Просто ебаная буря, начиненная неразличимыми, но от того не менее сокрушительными эмоциями. Дыхание перехватило. Она скажет ему. Не потому, что испытывает жалость, а потому что он уже достаточно получил. Потому что Мирону больше не было смысла заниматься самокопанием. И, главное, потому что это – не то, что она ожидала увидеть. - Он не предавал,- выпалила и тут же пожалела, увидев маску ярости на лице Мирона. Вот сейчас он выбъет из нее все дерьмо. Но его не будут ограничивать просьбы идиоток-заказчиц. Он рывком приблизился к ней и прижал ее к стене, сжимая горло одной рукой. В глазах начало темнеть. - Повтори,- почти ласково произнес он, ведомый желанием растоптать. Еще никогда желание унизить и въебать девушке не было настолько явственным. Оно грызло его, топило в себе, умоляло и задабривало. А он не сопротивлялся, не отпуская руку и не давая ей вздохнуть. - Он. Не. Предавал. Тебя, идиот,- она хрипела, чувствовала, как подкашиваются ноги. И это уже не шутки. Уже не те язвительные комментарии, которыми они обменивались, безобидные и ничего не значащие. Он, правда, сейчас задушит ее. И нахуя она пришла?! Чувство самосохранения заставило вцепиться в его руку ногтями, оставляя глубокие борозды. На лице читался явный ужас. Ты серьезно думала, что легко отделаешься? Внутренний голос злорадно ухмылялся, а девушка вжимала ногти еще глубже, под ними начали выступать капельки крови, но парень даже не морщился. Она должна что-то сказать. Хотя бы что-нибудь,- деньги были за отель, а ребята нашли тебя через моего знакомого,- голос звучал уже настолько тихо, что едва различался в шуме ее попыток остановить парня. Ну, пожалуйста. Ее глаза умоляли, и она закрыла их, практически потеряв сознание. Хватка Мирона ослабла, и девушка сделала спасительный вдох, пробивающий путь кислороду с характерной хрипотой. Но он не отпускал ее шеи, внимательно глядя в полуприкрытые глаза. Голубые линзы, при свете дня они различались очень хорошо. Насквозь фальшивая. И насквозь прогнившая. Его трясло от адреналина. Опять. И в голове отдавался гул заходящегося сердца. Тяжелое дыхание. Нет. Он не простит ее так легко. И это испуганное личико ей не поможет. Он нахуй убьет ее. Эту тупую суку. Сделает ей намного, намного больнее, чем она сможет вынести. Садистская ухмылка озарила его лицо. Его руки тоже дрожали, но он чувствовал, с какой амплитудой трясет ее и ликовал. Боишься? Парень резко перехватил рукой ее челюсть и страх по нарастающей захлестнул Дани. Расширенные зрачки, тяжелое дыхание – у него от злобы, а у нее от паники. Дикой. Он размажет ее. И она почти слышит, как он говорит ей это одними губами. Девушка различает только короткую угрозу перед тем, как его губы в жестком поцелуе накрывают ее. Сминают с такой яростью, что она не успевает даже вздохнуть, когда язык проскальзывает в ее рот. Она пытается вырваться, но он, все равно, сильнее прижимает девушку к стене своим телом и жестко хватает за волосы, заставляя откинуть голову назад, подставляясь под это безумие. И они оба безумны. Потому что сопротивляться с каждым мгновением хочется все меньше. Он кусает ее губы до крови и ей действительно больно. Дани упирается руками ему в грудь и мычит что-то в попытке отстраниться. Напрасно. Парень сжимает в кулаке ее волосы еще сильнее, и она почти хнычет. Это полный пиздец. Потому что она ничего не может сделать. Потому что полностью подчиняется его языку и губам, которые с ненавистью терзают ее рот, лишая всяких иллюзий на спасение. На спасение от этих гребаных чувств. Это изнасилование. Намного унизительнее секса. Намного болезненнее удара. Потому что сейчас она не может заставить себя признаться в том, что то, что мешает ей дышать – это не его губы. Это ебаная волна ненависти к себе. Взбунтовавшееся сознание. Убивающее любое самоуважение. Он так же резко отпустил ее, и девушка чуть не сползла по стене, как героини ее любимых мелодрам. Еле удержавшись на ногах, она, что было сил, прижималась к стене – последнему оплоту, способному поддержать ее. - Съебала,- он говорит тихо, глядя на нее черными от расширившихся зрачков глазами. А из ее груди вырывался только тихий стон, перемешанный с воздухом. Фиаско. Это было именно оно. Зря она вообще решила, что может спокойно прийти сюда. Что сможет уйти с той же уверенностью, с которой узнавала его адрес. Тело сотрясает крупная дрожь, а широко раскрытые глаза все еще, как зеркало, отражают ее шок, - я сказал, съебала,- он кричал. Шумно дышал ртом, даже не пытаясь успокоиться. И больше повторять не пришлось. Она действительно побежала. Не оглядываясь, боясь, что ебаные чувства догонят ее, что он догонит. По лестнице, шумно стуча каблуками, которые вторили ударам ее сердца. Прочь из этой квартиры. Как-можно-нахуй-дальше. Доберется на попутке. В ушах стоял невыносимый гул. Гудки автомобилей на дороге резали слух, а снующие люди, совершенно не подозревающие о ее личной драме, душили своим присутствием. И не только они. *** Дани проснулась от того, что ее грубо трясли за плечо. Первое, что она увидела – это заплаканное и совсем непривлекательно опухшее лицо Кристины, искаженное гневом. Она бесцеремонно дернула ее руку, заставляя подняться и в недоумении уставиться на себя. - В чем дело?- сонно пролепетала девушка, поднимаясь с кровати,- что случилось, Крис?- она слегка испуганно смотрела на рыжеволосую подругу и даже попыталась подойти поближе, но та выставила руку вперед. - Это правда?- слезы покатились по ее щекам, а мозг Дани начал обрабатывать информацию с невероятной скоростью. Но прежде, чем она успела что-либо ответить, девушка добавила,- это правда, что ты наняла каких-то ублюдков, чтобы они избили Мирона, потому что услышала, как он назвал меня шлюхой?- она откровенно ревела, не в состоянии остановиться, всхлипывая через слово и болезненно глядя на Дани. Сердце защемило. - Что за бред? Я не…- девушка в растерянности предприняла еще одну попытку приблизиться к Кристине, но была жестко оттолкнута. - Не пизди мне!- заверещала Крис, даже не пытаясь вытереть слезы. Макияж уже давно потек. Тушь неровными разводами красовалась под глазами и на щеках, а помады уже даже не было видно,- он мне все рассказал. Сказал, что если дела обстоят так, то он больше не хочет меня видеть,- на крик пришел посмотреть мелкий, но, только приоткрыв дверь и увидев зареванную Кристину, он тут же ее захлопнул. Дани собиралась оправдываться. До последнего оправдываться. Она не потеряет ее ни за что. И пусть вся их дружба зиждилась на обмане – это все равно была дружба. И Кристина была самым близким ее человеком. Намного ближе, чем семья. Намного-блядь-ближе. - Кристиночка, я не понимаю…- она качала головой, брови сложились домиком и весь ее вид выражал одно большое непонимание. Но рыжеволосая девушка явно не верила, не позволяя к себе приблизиться. - Это вообще не твое дело! Ты просто, блядь, завидуешь,- она глубоко дышала, пятясь назад,- больше не хочу тебя видеть,- почти шепотом произнесла она и выбежала из комнаты, оставив Дани с зияющей пустотой внутри. Это ведь не может быть правдой, да? Он ведь не… Девушка пялилась на дверь, как последняя идиотка, чувствуя, как мир медленно начал давать трещину. Как подло уходит из-под ног, оставляя только черную дыру, в которую можно падать до бесконечности долго. Пока предательское сердце продолжит отбивать стабильный ритм. Расплата. Ты же это заслужила, да? Ебаная вендетта. Баш на баш. Понимаешь? Но она не хотела понимать. Верить. Осознавать. И она берет телефон с прикроватной тумбочки, набирая сообщение. Как последняя трусиха. Но бежать надо было раньше. И сейчас она лучше кого бы то ни было понимает Сашу. Понимает, настолько тупая и насколько по-идиотски себя повела. Ей не получить его. Потому что из любого ее выпада он сделает безбашенное крушение. В кровь и мясо. С холодной жестокостью хирурга, на чьих руках умер не один человек. И из-за этого они никогда не окажутся на одном уровне. «Пап, закажи мне билет в Берлин на завтра»