Можно мне стать бетой для Вас?

      К вечеру на улице совсем похолодало. Примерно через сорок минут Константин выбежал из метро и направился прямиком к Макдоналдсу, который через минут пять уже был виден за домами. Юноша переходил с бега на шаг, жадно глотал ледяной воздух, не переживая за своё горло, и снова бежал. Ему было жарко, хотелось расстегнуть куртку, но он не хотел тратить на это время. У самого места встречи он перевёл дух, опираясь ладонью на шершавую стену здания, а затем зашёл внутрь. В субботний вечер здесь было достаточно много людей. Атмосфера мирного гула и смеха вовлекала в себя каждого зашедшего человека, если не действовала ему на нервы. На окнах висели скромные переливающиеся гирлянды, а кое-где на стенах расположились красные ёлочные шары, украшенные декоративным «снегом». Присутствовала здесь и невысокая ёлка, густо увешанная красными игрушками и мишурой. Костя подумал, что этой ёлочке осталось недолго быть такой нарядной. Наверняка найдутся люди, которые что-то украдут, потом и другие потихоньку растащат. Так часто бывает, если администрация не принимает никаких мер и не особо следит.       Константин оглянулся по сторонам. Почти все места были заняты. Среди этих людей он не увидел ни одного знакомого лица. Данное обстоятельство могло напугать человека, приходящего сюда в первый раз и ничего не знающего о плане здания, могло натолкнуть его на мысль о том, что девушка не дождалась и ушла домой, даже о том, что она и не приходила сюда. Однако Костя, к счастью, был здесь не впервые и знал, что за стеной с фотографией девочки, пьющей Пепси, есть незаметный для глаз только что вошедших проход в другой зал. Потирая раскрасневшуюся после бега и от мороза плоскую щёку и всё ещё тяжело дыша, юноша направился к проходу и перешёл во второе помещение Макдоналдса. Оно было украшено так же, как и первое, за исключением того, что там не было ёлки. Народа здесь тоже было много, но свободных мест осталось чуть больше.       В самом дальнем углу Константин заметил Лизу. Она сидела на тёмном диванчике за прямоугольным столиком и смотрела куда-то в сторону, не замечая Фонарёва. Её взгляд был очень печальным, а руки были сложены на груди. Юноша, не медля, направился к ней, а Лиза неожиданно резко обернулась и посмотрела Косте прямо в глаза. Так, сохраняя зрительный контакт, наши герои молчали, в то же время Константин сокращал расстояние между ними. Лишь тогда, когда юноша подошёл совсем близко и от него повеяло остатками зимнего холода, он скромно поздоровался. Елизавета, что удивительно, ответила ему громче. — Так вы мне расскажете, что всё-таки с вами приключилось? — спросил Костя, снимая куртку и подсаживаясь к Лизе, так как она подвинулась, тем самым приглашая его сесть рядом. — Да, — медленно проговорила девушка, нервно отведя взгляд в сторону, — Только скажите, я точно не обременю вас своими жалобами? — Конечно, не обремените. Я буду только рад помочь вам, — с улыбкой ответил Константин, — Может быть, желаете перекусить или… какой-нибудь напиток?       Лизе было достаточно неудобно просить у едва знакомого парня угощение, но она забыла деньги дома, и к тому же ей внезапно ужасно захотелось согреться, выпить что-нибудь горячее. Да и просто у неё появилось желание смочить горло, потому что она уже пару часов ничего не пила. Поэтому, немного подумав, она решила не церемониться: — Ну… Честно, я бы не отказалась от кофе. От любого кофе, — сообщила Елизавета и почесала своё запястье, прикрытое мягким рукавом голубого свитера. — Хорошо. Тогда выпьем по кофейку, — бодро произнёс Костя и снова ушёл в другой зал, к кассе.       Когда он возвращался обратно, улыбаясь, несмотря на то, что держал в руках два стакана с обжигающим кофе, у Лизы в мыслях вдруг пронеслись слова из не так давно прочитанного красивого фанфика: «Я звала тебя, корчась от боли, сгорая в собственной дрожи. Моё тело превращалось в уголь там, куда падали слёзы, тушащие это страшное пламя. И ты пришёл ко мне, преодолев седые дороги…» Она не знала, почему именно сейчас вспомнила эти строки, которые, казалось бы, не должны были запомниться при быстром невдумчивом прочтении. Осинникова просто приняла из несколько костлявой руки сильно нагревшийся стаканчик, быстрым движением поставила его на стол, поблагодарила юношу, осторожно открыла крышечку и начала высыпать в кофе сахар из учтиво поданных пакетиков. Ту неожиданно всплывшую в памяти цитату она предпочла утопить обратно, решив не задумываться о причинах такого воспоминания. Константин вновь сел рядом и тоже подсластил свой кофе тремя маленькими пачками сахара. Он любил сладкие напитки и не мог терпеть горький кофе, а чай без этого белого песка казался ему безвкусным. — Ну что, вы готовы? — спросил Фонарёв, пытливо взглянув на Лизу. — Да. Но вот незадача: я не знаю, с чего начать, — робко пробормотала девушка, помешивая кофе палочкой. — Давайте начнём с того, почему вы всё же решили обратиться ко мне? Я понял, что вам больше некому рассказать о своих проблемах… Но почему? У вас нет друзей? Где ваши близкие? — не унимался Костя со своими вопросами. Он понял, что слишком нажимает, поэтому укорил себя за это и немного сконфузился. — Друзья у меня есть, — на удивление спокойно ответила Лиза, — но мне почему-то не хочется рассказывать им это, заваливать их своими проблемами. Я чувствую, что, возможно, у меня с ними не настолько близкие отношения, чтобы они смогли принять мои проблемы всерьёз и оказать мне нужную поддержку, — здесь она заговорила чуть быстрее, словно стараясь предупредить следующий вопрос, — Вы скажете: с чего я взяла, что вы сможете поддержать меня так, как мне надо? Я не знаю. Может быть, не сумеете. Да, вы для меня — почти чужой человек. Однако незнакомцам порой бывает легче высказаться, чем кому-то хорошо знакомому или близкому. Наверное, потому, что мы ещё не знаем, что от них следует утаить, а в чём им лучше открыться.       Константин хотел что-то ответить, но Елизавета снова заговорила: — Единственный близкий человек для меня — это моя мама. Но сейчас она уехала… И это тоже является одной из моих проблем.       Всё это время Костя внимательно слушал речь девушки, но не упускал и возможности полюбоваться её статным профилем. Он отпил немного кофе, едва прикоснувшись к его поверхности губами, ещё немного обработал в мыслях свою реплику и произнёс: — Ладно, вы удовлетворили меня своим ответом. Соглашусь с вами насчёт того, что незнакомцам бывает проще высказать что-то наболевшее. Можно вспомнить много случаев из фильмов и литературы, когда герои рассказывали истории о своей жизни первым встречным. Да даже в реальной жизни… взять хотя бы общение с водителями в попутке... Но это я уже отхожу от темы. Мне очень жаль, что вы попали в такую ситуацию. Теперь вы расскажете мне всё? Можете начать с самого начала, будто повествуете, предположим, техасскому путнику о своей нелёгкой жизни.       Лиза подняла спокойный печальный взгляд зелёных глаз и доверчиво посмотрела на Константина. Её губы на миг немного растянулись, запечатлев на её лице слабую улыбку, но тут же задрожали и вернулись в исходное положение, потому что в предстоящем драматическом повествовании улыбка была бы не к месту. Девушка вздохнула и начала свою речь: — Хорошо. Я больше не буду мучить вас ожиданием. Начну с того, что я обычная ученица десятого класса с не особо чёткими планами на будущее. Я пока не знаю, что будет для меня лучше, куда поступать и какие сдавать экзамены. Хотя я стараюсь преуспевать везде. Но не будем об этом. Больше всего я хочу научиться писать хорошие книги, понимать особенности человеческой психологии, а главное – хочу размеренности и спокойствия в жизни. Да, мне жилось вполне комфортно… Но до этого периода, — она вздохнула и подавленно наклонила голову, — Всё было нормально. По вечерам я делала уроки. Иногда было время на фильмы, книги и моё самое любимое — написание фанфиков. Вы, наверное, не знаете, что это такое? Я могу объяс… — Да-да, — нечаянно перебил Елизавету Костя и нервно кашлянул в кулак, — Извините. Я знаю, что это такое. Прекрасно знаю, — последние слова он произнёс чересчур отчётливо, намекая на своё увлечение. — О, прекрасно, что вам уже приходилось сталкиваться с фанфиками в жизни. А то неосведомлённым людям бывает очень сложно объяснять, — она опять кротко улыбнулась и сразу постаралась сделать серьёзное лицо, — Так вот. Всё началось неделю назад, когда я решила поехать на проклятый праздник в честь открытия «Стратосферы». Думала, постою в толпе, посмотрю представление. Одно выступление мне, конечно, понравилось. Но, кажется, не надо было вообще туда приходить, потому что… мой кошелёк украли. Ну… Потеря небольшая. Там было мало денег. Но меня всё равно это очень огорчило. Я поздно приехала домой, поэтому мама рассердилась на меня и забрала телефон. Ничего особенно страшного. Но в этот день у меня появилось чувство… такое странное. Не могу точно описать. Будто всё начинает меняться в худшую сторону. — Грустно, что так получилось, — заметил Фонарёв. Он внимательно слушал и в упор смотрел на Лизу, — И как? Ваши предчувствия потом, видимо, подтвердились? — Да, это так, — здесь она приметила, что Константин не забывал попивать кофе, и тогда сама сделала первый глоток напитка, уже успевшего передать атмосфере порядочное количество своей энергии, — В этот понедельник на истории я писала проверочную. Тогда ко мне подсела моя одноклассница, которая меня не слишком-то уважала. Я сначала не придала этому значение, но зря. В общем, она незаметно у меня списала, но нам обеим поставили двойки в дневники. Я хотела как-нибудь вразумить учительницу, исправить эту двойку как-нибудь. Но так и не осмелилась подойти и поговорить с ней на этот счёт. Потому что такая вот я трусиха. — Это ужасно. Как отреагировала на двойку ваша злополучная соседка по парте? — Ей было всё равно, потому что у неё и так много двоек. Её хотят отчислить. Думаю… она просто хотела таким образом насолить мне за то, что я просто так лайкнула фотку её парня, на которой его даже не было. — Значит, ревность на пустом месте воспылала. Ясно, — Костя поморщился, — Итак, что было дальше? — Дальше я упала со школьных ступенек в этот же день, потом, когда я шла домой, меня с балкона кто-то окатил водой из таза. Было ужасно холодно. К тому же все мои школьные тетради промокли в рюкзаке. Там были история, МХК за несколько лет, геометрия и несколько других! Теперь надо всё переписывать у одноклассников! Вот как мне быть? Я еле выпросила историю. Остальное отдавать не хотят… им, видите ли, нужнее. — Звучит безысходно, — сочувственно вздохнул юноша, — но я что-нибудь придумаю. Дайте только немного времени. — О, нет. Я не собираюсь просить помощи. Не стоит мне помогать. Просто… слушайте, — пролепетала Лиза и отрицательно махнула рукой. — Хорошо. Вы только продолжайте. — Ладно. Тетради, конечно, намокли до нитки, но дневник не пострадал. А в дневнике, как вы уже знаете, находится этот ужасный лебедь. Мама увидела двойку, рассердилась и опять забрала у меня телефон. Вот так. Больше всего мне обидны не запреты, не слова упрёка, а то, что мамино мнение обо мне изменилось в худшую сторону. Я всегда старалась идеально отвечать её требованиям, не заставлять её нервничать, а тут столько всего произошло… — Да, я понимаю. Однако в жизни невозможно полностью подходить под идеальные критерии. Никогда нельзя абсолютно отвечать чьим-либо запросам, пусть даже собственной матери, — перевёл разговор в психологическое русло Константин, затем сделеал паузу, — Ну, а что за проблема с отъездом вашей мамы?       Было видно, что эта тема являлась самой болезненной для Елизаветы, потому что её подбородок задрожал, уголки рта поползли вниз, а глаза медленно начали краснеть. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать от собственной слабости перед волей случая и слишком ярким эмоциональным восприятием всех событий, включая приближающиеся праздники. Костя заметил состояние девушки. Ему захотелось обнять её и успокоить, да что там, хотя бы положить руку ей на плечо и взглянуть прямо в глаза, которые в этот момент были опущены вниз. Но он не посмел нарушить её личное пространство, притронуться к своему ангелу из сновидений. Он солгал насчёт того, что для определённого человека в жизни нельзя быть полным идеалом, потому что для него это было возможно. Он услышал о недостатках Лизы с её слов, однако они не повлияли на то, как он её воспринимал. Константин сию же секунду закрывал глаза на любой минус в её характере, на любую неровность в её образе, оставляя лишь прелестное видение в сочетании с яркой душой его любимого фикрайтера. Елизавета попыталась покашлять, чтобы избавиться от образного кома, противно сдавившего горло, и отрегулировать свой голос. Она ответила: — В среду мы узнали, что у моей тёти умер муж. Он был очень хорошим человеком. Я помню, как в детстве бывала у них, и они были у нас. И тогда он всегда дарил мне какие-нибудь сладости или игрушки, катал на качелях… — Костя заметил слезу, пробежавшую по щеке Лизы, — Вообще, тётя и её муж сделали для меня много хорошего. Наверное, потому что у них никогда не было своих детей, и я для них была как своего рода дочурка… Ладно, это я уже углубляюсь в воспоминания. В общем, эта тётя – мамина сестра. Она теперь не находит себе места, не может сказать связно несколько предложений… потому что постоянно плачет. Она живёт в другом городе. И вот моя мама решила поехать к ней, чтобы утешить её, провести вместе с ней Новый год. Меня она с собой решила не брать, так как у меня учёба, ещё она посчитала, что я не должна видеть тётины рыдания. Да я и сама не уверена, хочу ли видеть тётю в таком состоянии… Я поддержала её по телефону, а так… не знаю. — Наверное, это и к лучшему, что вы остались здесь, — тихо проговорил юноша, — Не стоит расстраиваться лишний раз от вида опечаленной тёти. Даже не знаю, что сказать. Мне… правда очень жаль, что в вашей семье случилось такое горе. Простите, я не силён в поддержке в таких ситуациях. Просто знайте, что когда-нибудь всё станет лучше. — Да, когда-нибудь. Но не сейчас. Не надо поддерживать. П-просто слушайте, — задыхаясь оттого, что всё пыталась сдерживать слёзы, продолжила девушка, — Следующая проблема заключается в том, что, уехав в четверг, мама постаралась, чтобы тётя не осталась одна, исполненная отчаяния, на Новый год. Однако она не задумалась о том, что я как раз осталась одна. Я считаю этот праздник домашним, семейным. Он очень важен для меня в моральном плане, потому что это мой самый любимый праздник в году. Никогда, даже на день рождения у меня не бывает такого волшебного настроения. Я не испытываю такой же радости, такого же предчувствия близкого чуда, изменения жизни в лучшую сторону, приближающегося счастья, — в какой-то момент тон голоса Лизы стал мечтательным, — Вообще, я очень трепетно отношусь к каждому празднику. Кто-то даже забывает про них, не придаёт значения. А я помню каждое торжество. Помню дни рождения всех моих родных, друзей, знакомых. Стараюсь поздравить каждого. Я не забыла, что вчера было католическое Рождество. Обычно я отмечаю и его, вот только в этот раз у меня не было ни возможности даже украсить квартиру, ни настроения. Ничего…       В этот раз Лиза не смогла сдержать слёз и подавить рыдания. Она тихо заплакала, издавая жалобные звуки, похожие на всхлипы-завывания. По её щекам полились тонкие ручейки слёз, спускаясь до подбородка и стекая по нему к шее или падая на чёрные джинсы. Как же Косте хотелось утереть эти слёзы, поцеловать милые глаза, чтобы из них больше не текли прозрачные порождения печали. Он был уже почти готов обнять девушку, прижать её к своей груди, чтобы она почувствовала его тепло, убеждающее в том, что он с ней, он рядом. Внезапно Елизавета высказала ещё одну реплику: — И этот Новый год, праздник, который я люблю больше всех, я проведу одна, в пустой квартире. Я не поставлю даже ёлку, потому что в её красоте нет смысла, если на неё смотрит один человек. Мои подруги будут отмечать Новый год с семьёй, поэтому до меня никому нет дела, — девушка всхлипнула. Её плечи тряслись, — Я так хотела написать новогодний фанфик о том, как первого января герои встречают своё счастье. Но… н-нет. У меня нет вдохновения, потому что такое новогоднее вдохновение можно получить только тогда, когда всё идёт хорошо…       Константин смотрел на это плачущее создание, испытывая к нему огромную жалость и любовь, понимая, что сейчас он не в силах ничем помочь. Но последние слова Лизы о новогоднем фанфике душевно перенесли его к истокам тех нежных чувств, что он переживал, напомнили ему о той сути этой девушки, которая с самого начала смогла его покорить. Она – автор, писатель. И ему нравится, как она пишет. Он обрёл в её работах успокоение и трепет, увидел свои мысли. Нашёл себя.       И в тот же миг он решился: придвинулся ближе, сначала мягко обхватил руками плечи Елизаветы, подготавливая её к тому, что собирался сделать дальше. Потом нежно прижал её к своему телу, ощущая её каждой клеточкой через двойной слой свитеров. Начал поглаживать одной рукой её голову, успокаивая, как маленькую расстроенную девочку. Лиза не сопротивлялась. Она уткнулась в плечо Кости и слабо обняла его в ответ. Бывает так, что во время подобных объятий люди невольно дают волю слезам или начинают плакать сильнее от осознания своей жалости в глазах обнимающего человека. Так случилось и в этом случае с Лизой. Они не обращали внимания на окружающих людей. Им было на них всё равно, хотя некоторые в смятении или осуждающе поглядывали в их сторону. — Всё будет хорошо, — тихо говорил Костя, — Вы напишете этот новогодний или рождественский фанфик. Я буду на это надеяться и постараюсь создать благоприятные условия, потому что очень хочу прочитать его и отредактировать. Думаю, как обычно, там почти не будет ошибок.       Он почувствовал, как Лиза вздрогнула, и ослабил объятия, чтобы она смогла отстраниться. — Так… так это вы? Это вы тот бета с Фикбука? Тот самый? — воскликнула девушка, поднимая на Константина удивлённый взгляд. — Да, это я, B****, — подтвердил юноша, назвав свой никнейм, чтобы развеять все возможные подозрения. — О, я должна была догадаться! Ещё никто со мной не обходился так же вежливо. Никто из ровесников не обращался ко мне на «вы». Лишь только два человека. Теперь понимаю, что один. А я всё-таки что-то подозревала. Но мысль как-то ускользала от меня. Помню, замечала ряд небольших совпадений, — высказывала Лиза своё изумление. Это так захватило её, что она совсем перестала плакать и теперь даже улыбалась. Ей стало очень радостно оттого, что два приятных ей человека соединились в одно целое. Появилось чувство, будто в жизни на одну проблему стало меньше. — Я тоже только сегодня понял, что вы сочетаете в себе двух чудесных людей, которых мне суждено было повстречать, — Костя тепло улыбался в ответ, — Я очень рад. И знаете, о чём я вдруг подумал? Помните, как в самом начале нашего знакомства я написал: «Можно мне стать бетой для Вас?» — Да, если подумать, помню. — Мне кажется, что это предложение построено немного некорректно. «Для Вас», а не «для Ваших фанфиков». Но в этом и заключается его прелесть, — усмехнулся Константин, — Я словно предложил вам свои услуги в качестве личного, судьбоносного редактора. И знаете, что? Я отредактирую вашу жизнь!       Лиза весело улыбнулась, однако лицо юноши было серьёзным. Тогда она тоже приняла серьёзный вид и спросила: — И как вы… можно перейти на «ты»? Мы ведь уже столько всего обсудили, — решилась девушка на реформу. Костя кивнул, — и что ты собираешься сделать? — Я придумаю. Обязательно что-нибудь придумаю, — убедительным тоном проговорил юноша, — Ну, для начала… — он принял вид глубоко задумавшегося человека, — в какой школе вы… ты учишься? — В сто сорок шестой. — О! Считай, дело уже вполне решаемо. Но, как думаешь, твоя учительница по истории может забыть поставить тебе оценку? — Нет, не думаю… — задумчиво протянула Лиза, — Она выставляет каждую оценку в свой журнал. Но в понедельник именно перед первым уроком (никак не позже) берёт журнал нашего класса и всё переносит туда. У неё с этим строго. — Хорошо, я понял, — кивнул Константин, — Думаю, кофе остыл, — он указал на стаканчики. — Ничего. Я не против холодного кофе, к тому же я уже согрелась, — с улыбкой ответила девушка, — А тебя беспокоит температура твоего кофе? — Нет, нисколько. Сейчас меня ничего не беспокоит, кроме тебя и красоты сгущающихся сумерек. Кстати, сколько сейчас времени? Сейчас сам посмотрю, — юноша полез в рюкзак за телефоном, достал его и взглянул на загоревшийся экран, — Уже больше половины восьмого. Идём, я провожу тебя.       Костя поднялся с диванчика и начал быстро одеваться. Елизавета послушалась его и тоже приступила к этому процессу, только медленнее. Юноша подождал её, они захватили остывший кофе и стремительно вышли на улицу. Им вслед смотрели люди, которым невольно пришлось стать свидетелями эмоциональной сцены, похожей на те, что часто бывают в кино.       В воздухе на этот раз не было снежинок. Но это не отменяло волшебную атмосферу одного из вечеров, приближающего наших героев к Новому году. Они шли, иногда высказывая замечания по поводу того, что видели вокруг, или шутя на какие-то уместные темы. В общем, говорили обо всём, кроме того, о чём беседовали в Макдоналдсе, словно контракт уже был заключён и не требовал оговорок. Они начали переходить дорогу на красный свет и дошли уже до середины, когда осознали это. Но они не вернулись назад, а, напротив, быстро побежали вперёд. Прохладный кофе, к слову, был допит ещё в самом начале их пути – у первого дома. В конечном итоге, пройдя через тот малоопасный двор, ведущий к дому Лизы, молодые люди тепло попрощались. Константин хотел обнять девушку на прощание, но не решился из тех каких-то собственных соображений о её преимущественной неприкосновенности. Однако она сама на миг прильнула к нему, и тогда он уже в который раз мысленно отчитал себя за излишнюю скромность.       Когда Костя отправился домой, Лиза несколько минут смотрела ему вслед, на его расправленные плечи, стройный стан и уверенную походку, на то, как он делал широкие шаги своими длинными тонкими ногами. Потом она скрылась за дверью подъезда. А Фонарёву предстояла долгая дорога до дома. У себя в мыслях он уже составлял подробный план редакции жизни своего автора.

Бета берётся за работу.