Ошибочное счастье

Тогда нас заметил один ценитель музыки, появление которого в маленьком кафетерии на углу Уайт-Холл стало настоящим чудом. Как выяснилось позже, он оказался приближенным к одному известному продюсеру, рыскавшему по таким вот небольшим заведениям в поисках новых талантов. Джейд слишком долго упрашивала меня выйти с ней на небольшое подобие сцены и исполнить что-нибудь из репертуара Бейонсе, не бросая попыток, хотя я уже достаточно, раз отказывала ей до этого. Не знаю, что стало тем самым толчком, побудившим меня согласиться и выйти. Скорее всего, та самая попытка измениться. Незаметно для себя я становилась прежней: снова смеялась, улыбалась, проводила время с другими людьми, больше не думала о плохом. Я стала сильнее. Теперь я тщательнее рассматриваю людей со всех сторон, трезво оцениваю их, прячу ключ от своей души лучше, оставляю рядом только тех, кому чувствую, что могу доверять. Как только мы оказались возле микрофонов, откуда на нас с интересом смотрели посетители в ожидании песни, у меня начали трястись руки, и пересохло в горле. Сердце бешено стучать в ушах, и в тот момент я подумала о срывающемся на высокой ноте голосе, о том, что не смогу элементарно прочесть слова, или зрителям просто не понравится, и они отвернутся от нас со скорченными гримасами. Джейд выбрала «Listen». Конечно же, я хорошо знала эту песню, она была одной из моих любимых, но в ту минуту казалось, будто бы я впервые её слышу. Когда прозвучали первые ноты, и Джейд начала петь, я почти что сбежала. «Ты должна попытаться. Вноси в свою жизнь что-то новое, делай то, чего не делала раньше», — прошептал в тот момент внутренний голос, а может, даже и само сердце. Я осталась стоять, слушая голос подруги и дожидаясь своей партии и безрезультатно пытаясь унять дрожь в коленях. Мой голос звучал поначалу тихо, аранжировка казалась в миллион раз громче, люди действительно начинали чуть заметно морщиться, по всей видимости пытаясь услышать мой голос. Секунда, две. Первая строчка, вторая. Я мысленно убеждала себя в том, что неважно, как они отреагируют на мое пение и насколько мне страшно — я просто должна сделать это. Я пела. Закрыла глаза и медленно начинала тянуть от низких нот до высоких, представляя, как парю над огромным полем из облаков, то снижаясь, то набирая высоту. Я пела и думала о том, как раньше ни за что не согласилась бы спеть даже в присутствии пары человек. Я пела, потому что пение — мое спасение, лекарство от всего, часть меня. Когда в тишине растворились последние ноты, зал накрыла абсолютная тишина. Мы с Джейд испуганно переглянулись, пологая весь ужас, произошедший мгновением ранее. Тишина длилась несколько десятков секунд, пока в один момент из-за дальнего стола не поднялась молодая девушка и громко не захлопала в ладоши, восторженно выкрикивая «браво!» Она стояла и аплодировала вместе со всем залом, а мы не могли даже пошевелиться. Нас охватил целый ураган того счастья, которое обычно путают с шоком. Наши улыбки засияли на лицах, как пара восходящих солнц, потому что мы действительно были счастливы. Внутри будто бы горело жгучее пламя, от чего блестели глаза и поднимались уголки губ. Это было самое настоящее счастье, которое я не испытывала слишком долго, размахивающая своими огромными крыльями свобода. Когда ты счастлив — ты по-настоящему свободен. Я прикрыла рот рукой, не в силах сдержать улыбки и даже слёз, которые больше не были символом страданий и боли. Они были чисты и прозрачны, в них отражалось все самое светлое, что переполняло меня в ту минуту. Расчувствовавшаяся Фёрволл завопила и крепко обняла меня, шепча на ухо: «Не могу поверить. Это сон, да? — Нет, — покачала я головой в ответ. — Это правда.» После того, как мы сошли со сцены, к нам подошел мужчина, представившийся как Эндрю Скотт, и поделился весьма приятными впечатлениями, а потом протянул две картонные визитки со словами, что ждет нас в среду для прослушивания и отказы не принимаются. С тех пор прошло два года. * * * 23 января 2017 год Я чувствую силу, пробегающую электрическим разрядом по венам, проникающую в каждую клеточку и заряжающую её совершенно новой, неведомой ранее энергией. Кажется, сейчас я могу свернуть горы! Покорить весь мир не составит труда. И мне хочется смеяться, быть смелой и непредсказуемой, уверенной в себе, чтобы показать самой себе и другим: «Вот она я, снова парю над землей! Мои раны зажили, пусть на их месте и остались рубцы. Я снова жива, теперь я стала сильнее. Берегитесь!» Я ни о чем не жалею, все в прошлом. Началась новая глава моей истории, к которой я шла тем самым тернистым путем. Чистые белые листы новой истории о совершенно новой Перри Эдвардс и её новом пути, над которым она бы посмеялась два года назад. Девочки из группы дают мне почувствовать себя молнией, рассекающей небо, и за это я чертовски благодарна им. Мы встретились во время первого прослушивания, после которого попали на знаменитый конкурс Х-Фактор. Изначально мы с Джейд были дуэтом, а Джеси и Ли-Энн сольниками, но позже нас решили объединить в группу и, честно говоря, я невероятно благодарна судьям за такое решение. Мы с девчонками сдружились и нам даже удалось выиграть это шоу, взять главный приз и стать чем-то большим! Вместе мы отправились в далекий путь, чтобы вселять надежду в таких же девушек, какими были раньше сами, говорить им, что они — королевы и им подвластно всё. Джейд, Ли-Энн и Джеси стали моей новой семьёй. Мы в шутку называем друг друга сестрами, хохоча до боли в висках в гримерках или баре. И все же я искренне надеюсь, что моя первая провозглашенная сестра тоже обрела себя и свое счастье, пусть даже наши пути разошлись. И вот, спустя некоторое время, долгие репетиции и возникающие трудности, мучительные месяцы вдали от дома из-за первого тура я стою здесь, за кулисами сцены, слыша сумасшедший ритм сердца от волнения и чувствуя переполняющую радость, замерев за кулисами поражающей воображение сцены на арене О2 — самом большом стадионе Лондона. — Готовы? — спросила Джеси, подходя к нам и сжимая мою руку в своей. Отдаваясь необъяснимому чувству, я широко улыбнулась девушке: — Готовы. Огромная сцена. Вместимость арены семнадцать с половиной тысяч пар глаз, с нетерпением ждущих увидеть четырех миниатюрных девушек, покоривших их сердца своими песнями. Остается всего минута до выходя, и за эту минуту перед глазами проносится только один момент, а не все подряд, как это бывает: В памяти мелькал день, который поначалу сначала казался хорошим. Тогда я сидела в кресле с ноутбуком на коленях, а на моей кухне хозяйничала отбившая право готовить мама. Я просто листала страницы интернета, пока не появилось сообщение от Зейна. Первое за полгода и, конечно же, мое удивление было больше, чем просто сильным. Я не думала о том, что он напишет вообще когда-нибудь после всего, что он давно забыл меня и сейчас живет совершенно другой жизнью так же, как и я. Это оказалось всего лишь ошибочным предположением. Несколько секунд прожигая взглядом значок сообщения, я кликнула по нему курсивом. То, что было в содержании всего нескольких строк самым поганым способом насмехалось надо мной: Зейн, уверена, с прикормкой радостью, сообщал о том, что теперь состоит в отношениях, пришлось перечитать с десяток раз, чтобы осознать, с Джиджи Хадид! Той самой девушкой, которая учится со мной в одном институте и приходит на вечера караоке в «Спенсерс» по вторникам! В тот момент я не могла пошевелиться, но то, на что рассчитывал, по всей видимости, Малик, не подействовало. Он не смог пробить мою броню. Прочитав сообщение, я только усмехнулась, тут же удаляя его. Безразличие. Он стал каменным, ведь так проще смириться и забыть. И тем не менее, писать мне о таком низко… Что ж, отплачивает той же монетой. Дрожащие пальцы забегали по клавиатуре, перенося в ячейку для сообщений поддельную реакцию, от которой точно так же веет холодом. Перри Эдвардс: «Рада за вас» . Три слова. Ложь. Как бы там ни было, смириться с разведенными мостами трудно… Зейн пытался сделать мне больно, потому что так поступила с ним я — это доля человеческой сущности: мы разрушаем, и после этого нас ненавидят — не прописанный закон, который всегда срабатывает незамедлительно. Я разрушила его — он возненавидел меня. Я не была зла на него тогда, не зла и сейчас. Мы — люди, и мы ничего не можем с этим поделать. Чем больше проходило времени, тем больше я понимала, какие же мы все-таки разные: ему не нравится The Weeknd* как тебе, тебе не нравится белый шоколад как ему, он ненавидит фильмы ужасов, а ты не переносишь находиться в большой компании. Мы были разными с самого начала, просто нам хотелось верить в свою удивительную похожесть. Одинаковых людей не бывает. Мы все разные, со своими вкусами и взглядами, а Зейн и я влюбились в выдуманное отражение себя в лице другого. Как эгоисты. Две зеркальные души. Полный бред. Конечно, это не единственная причина влюбленности, лишь одна из многих, но все же… Занавес поднимется через считанные секунды. Звучит мелодия, я чувствую радостное сердцебиение, как свое, так и остальных девушек группы, чувствую чуточку волнения; глубоко вдыхаю и, закрывая всего на миг глаза, поворачивая голову сначала влево, а потом вправо, чтобы увидеть остальных. Я подрабатывала в «Спенсерс» помимо официантки еще и певицей, потом ее заметил один влиятельный человек, и вот теперь она состоит в группе еще с тремя девушками. Я начала свою карьеру, идущую в гору, и вот сейчас мы, Little Mix, презентуем песню о бывших на Х-Факторе, который однажды выиграли, который свел нас и дал нам все это. Я свободна, вновь жива, новая жизнь приняла меня, дала расправить крылья вновь и стать в миллион раз ярче, сиять подобно звезде над головами семи миллиардов таких же людей. И мама, и папа были правы — у меня все хорошо, я счастлива! Я смогла победить своих демонов. Смогла снова полюбить жизнь. Ли-Энн касается моего плеча, после чего мы крепко обнимаемся, как и перед каждым выступлением, и дружно садимся в пригнанную для номера машину. Занавес поднимается. Загорается свет софитов. Шоу начинается. *The Weekend — канадский певец, автор песен и рекорд-продюсер эфиопского происхождения.