Между строк

Разодранная щека саднила второй день. Пар от котла с зельем, над которым стояла Гермиона, только сильнее щипал рану. Каждую минуту гриффиндорка оставляла свою готовку и прислушивалась к двери. Нельзя было допустить, чтобы хоть кто-то узнал, что она затеяла в своей комнате, и потому, когда Югси тихо аппарировал рядом с ней, девушка чуть не выронила чашку с толчённым когтем гарпии. — Ох, это ты. Я ведь просила не пугать меня, — выдохнула Грейнджер с облегчением. — Ты нашёл мне экстракт Белладонны? — Да, мисс, — эльф с опаской протянул ей ингредиент, свёрнутый в грязную тряпку, после чего проворчал. — Но Югси совсем не одобряет затею мисс. Совсем нет. — Главное, что Непреложный Обет одобряет, — невозмутимо ответила девушка, заглядывая в рецепт. — Всё должно получиться, если ты мне поможешь. Эльф исподлобья покосился на Гермиону, не сводя глаз с царапин на её щеке. Волшебница вздохнула, понимая, что он собирается предложить ещё какое-нибудь лекарство, но ей сейчас было не до этого. Тем более, что было не столько больно, сколько противно от того, каким образом рана ей досталась. Воспоминания, так тщательно отгоняемые, снова сложились в облик Беллатрикс Лестрейндж, крепко прижавшей её к стене и, как коршун, вонзившей ногти под её кожу. Это произошло в тот же вечер, что и последнее собрание Пожирателей. Гермиона направлялась к себе в комнату, размышляя о только что подслушанном разговоре Лорда с новоявленным слугой. В голове не укладывалось, что обычного человека довели до желания по собственной воле прийти и примкнуть к Пожирателям. Представляя эту ситуацию с разных сторон и пробуя найти больше оправданий такому поступку, девушка не сразу разобрала посторонние голоса в коридоре. С волнением обернувшись на Югси и найдя подтверждение своей догадке в его глазах, волшебница чуть отступила назад. Было бы глупо мчаться в свою комнату теперь, когда Нарцисса и её кровожадная сестра уже шли с той стороны ей навстречу. Беллатрикс была очевидно не в духе, что поняла Грейнджер из той крупицы диалога, что донесся до неё. — …И ты туда же, Цисси? Я не знаю, почему повелитель был так недоволен мной! Я даже не знаю, что он имел в виду под “напрасными жертвами”! Полукровки и предатели крови. Их там было всего с дюжину, не могла же я просто позволить им жить?! — Тебе следует быть осторожнее в следующий раз, — тихо ответила миссис Малфой. — Они ещё могли нам пригодиться, а вы с Яксли не дали им и шанса. — Единственное, где они могли пригодиться… — злобно начала Беллатрикс, сворачивая под коридорную арку и внезапно каменея лицом, словно перед ней явилась сама Медуза Горгона. Но это была всего лишь наглая грязнокровка и никчёмный домовой эльф, приставленный следить за ней. На секунду Лестрейндж растерялась, после чего с остервенением вытащила волшебную палочку. — Белла, она принадлежит Лорду, не надо, — предупредила Нарцисса, хватая сестру за рукав. — Он разозлится на тебя ещё сильней! — Разве? — расплылась в ухмылке Пожирательница. — Смотри, разве она не пытается сбежать прямо сейчас? И разве мы не должны остановить её? — Я не пытаюсь сбежать, — резко возразила гриффиндорка, собирая всю волю в кулак и незаметно загораживая собой домовика. В некотором роде Беллатрикс была даже опаснее Тёмного Лорда. Если с последним можно было договориться, подстроившись под его каверзные планы и желание выжать по максимуму из предоставленной жертвы, то Лестрейндж действовала исключительно импульсивно и убить могла лишь по причине того, что ей самой так хотелось. Единственный козырь против неё сейчас разыгрывала Нарцисса, взывая к трепету сестры перед повелителем, но все попытки воспринимались в штыки. — Не тяни меня! Ты не видишь, что она лжёт нам? — безумная наследница чистых кровей отдёрнула руку и продолжила напирать на Гермиону, подходя ближе и целясь палочкой в область её шеи. — Если ты не пытаешься сбежать, мерзкая дрянь, то что ты делаешь здесь в коридоре? — Ей позволено выходить в библиотеку, — снова вмешалась миссис Малфой, опережая незваную гостью своего дома. — И я прекрасно вижу, как она пользуется этим, — с шумом выдохнув, заключила Беллатрикс. Её бледное заострённое лицо исказилось в неясном предвкушении, тёмные омуты глаз подёрнулись сумасшествием. — Но больше она не посмеет, я это обещаю. Нам нужно отучить её слоняться по твоему поместью, Цисси. Алая вспышка мелькнула прежде, чем Грейнджер успела что-то понять. Боль разлилась по телу куда быстрее и сильнее, чем это делал с ней Непреложный Обет. Восторженно-злорадное “Круцио” эхом прозвенело в ушах, прежде чем смешалось со стоном, который Гермиона не смогла сдержать, упав на пол и сжавшись от судорог. Каждую клеточку словно разрывало на части, боль была везде, даже внутри её сознания. Гермиона смутно видела, как к ней подлетела Лестрейндж, довольная своим заклятием. Отпихнув Югси, кубарем отлетевшего в сторону, женщина схватила её, всё ещё извивающуюся в агонии, и подтащила к стене. — Такие как ты, не должны рождаться на свет, понимаешь? — Пожирательница наклонилась так близко, что Гермиона почувствовала исходящий от неё терпкий запах лекарственных трав. — И я буду в первых рядах, когда Лорд, наконец, решит избавиться от тебя. Я буду смотреть, как ты обмякнешь у его ног и смешаешься с грязью. Буду смотреть, как твоё омерзительное личико… — с силой проведя ногтями по её щеке, бывшая заключённая Азкабана издала жутковатый смешок, — зальётся кровью! Грязной кровью, недостойной осквернительницы рода волшебников! Отшвырнув от себя девчонку, Лестрейндж обернулась к Нарциссе, как раз в тот момент, когда та, подошла к ним, готовая всеми правдами и неправдами увести сестру отсюда. Гермиона пересеклась с ней взглядом, но миссис Малфой быстро отвернулась, цепко ухватив Беллатрикс и увлекая прочь за собой. Вскоре голос что-то верещащей приспешницы Волдеморта смолк, и гриффиндорка чуть повернула шею, ощущая влажный след на своём лице, капли, медленно стекающие по коже и застывающие металлическим привкусом на губах. Её мутило и тошнило, в груди разливалась пустота. Гермиона не хотела думать ни о чём, только лежать и сглатывать кровь. Даже когда с ней рядом очутился Югси, попытавшийся приподнять её с пола, она не реагировала на его помощь. Пожирательница Смерти описала то самое будущее, которое Гермиона всегда старалась игнорировать, надеясь… А на что, в самом деле? Что ее, в конечном счете, спасут, потому что до этого иначе и не бывало?.. Или что она спасёт себя сама своим умом и решительностью? Но действовать решительнее она боялась, прогибаясь под тяжестью кандалов Непреложного Обета, да и куда там, не имея и волшебной палочки под рукой. Последняя могла бы решить очень многое. Конечно, саму магическую клятву ей не снять, но возможность колдовать вкупе с парочкой психологических трюков помогли бы Гермионе даже сбежать отсюда при нужном раскладе, не говоря уже о минимальной защите. Юная волшебница слегка приподнялась на радость причитающему Югси. Силы постепенно возвращались к ней. Гермиона больше не собиралась оставлять свою судьбу на самотёк и ждать, пока у Лорда закончится терпение, а мечты Лестрейндж обернутся явью. Сперва она из-под земли достанет свою волшебную палочку. Даже если потребуется украсть или… Едва отошедшее от боли тело снова опалило невидимым огнём. Гермиона осторожно поправилась в своих намерениях. На воровство она не пойдёт, раз Непреложный Обет считает, что это никак не сочетается с интересами тёмного мага. В таком случае, она сделает так, что Лорд сам захочет вернуть незаменимую часть её волшебного инвентаря. Как? Это был очень хороший вопрос, над которым гриффиндорка ломала голову всю следующую ночь в своей комнате, периодически протирая щёку слабой целебной настойкой, которую приволок домовик. Пока под утро её не осенило. Это было настолько странным решением, что казалось, могло сработать. Если всё, что ей нужно, это заполучить от Тёмного Лорда волшебную палочку, то почему бы просто не попросить его об этом? В тот момент, когда Лорд не захочет отказывать ей… Той, кто так сильно ему понравится. — Но… почему мисс считает, что сможет понравиться господину? — совершенно ничего не понимая, переспросил Югси после того, как Гермиона озвучила ему свой план с тайным намерением подключить эльфа к его исполнению. — Этому есть вполне разумное объяснение. И даже не спрашивай, как я дошла до этого. Я прекрасно понимаю, что легче понравиться стае разъярённых драконов, чем этому деспоту. Но за неимением других подходящих вариантов, и такая идея стоит шанса… А понравлюсь я ему с того самого момента… как он выпьет небольшую порцию зелья Амортенции! — широко улыбнулась Гермиона и тут же поморщилась от напомнивших о себе царапин. — А ещё… Знаешь, почему он её выпьет? Эльф неуверенно пискнул и потряс ушами. — Потому что перед тем, как я пойду к нему, ты очень поможешь мне и добавишь это зелье в какой-нибудь напиток, который он пьёт за ужином. — Югси решительно отказывается! Гермиона вздохнула, наблюдая, как домовик замахал своими худыми маленькими руками в открещивающемся жесте. — Что ж, мне стоило хотя бы попытаться, ничего страшного. Я ожидала, что ты откажешься. Я, и правда, не должна подвергать тебя такому риску. Достаточно уже того, что ты пообещал не выдавать меня. Думаю, я смогу как-то попробовать осуществить это сама, но шансы на успех значительно снизятся. Магия Обета, поколебавшись, снова обожгла девушку волной, но достаточно терпимой. Лорд, так или иначе, ни разу не заикался при Гермионе о том, что подобные отношения не в его интересах, (даже если одного взгляда на него было достаточно, чтобы это понять). Напротив, во многих книгах, что читала Гермиона, взаимная приязнь между партнерами помогала добиваться более высоких результатов в совместном деле. С такой стороны, магия клятвы не могла винить Гермиону в злых умыслах. Тем более, что речь даже не шла о любви. Грейнджер собиралась со всей разумностью применить ничтожно малые дозы Амортенции, чтобы вызывать у Лорда лишь лёгкую симпатию к себе, которую можно было бы принять за естественное чувство. Самым чудесным в этой затее казалось то, что Лорд Волдеморт, очевидно, не верил в силу любви от слова совсем. А, значит, даже если что-то пойдёт не так, он, скорее всего, спишет странные ощущения на что угодно кроме любовного приворота. — Почему бы мисс просто не сделать то, о чём просит господин? — который раз за этот день попробовал предложить альтернативу эльф, обходя волшебницу со стороны и подавая ей последний ингредиент для любовного зелья. Его в меру простодушное лицо отображало неравную борьбу между желанием угодить мисс, которая всегда была с ним столь добра и учтива, и нежеланием хоть как-то разозлить своих настоящих хозяев. — Ведь мисс было поручено задание в библиотеке. — Для тебя, наверно, это всё выглядит не очень сложным... Просто задание в библиотеке... Просто найти ответ. Но мне кажется, я окончательно загнана в тупик, — удручённо призналась гриффиндорка. — Не поверишь, но в Хогвартсе я могла похвастаться своим умением находить нужную информацию за короткие сроки, но сейчас…Я просмотрела более трёхсот книг на тему всевозможных артефактов и драконов, и ничего не связывается с историей из моего перевода. А единственное найденное упоминание о Скауре в контексте магических артефактов звучит примерно так же, как и в Легенде. В Легенде говорилось, что он создал превосходный тайник, который и поныне блуждает по волшебному миру, искушая самые отчаянные желания людских сердец. А то, что нашла я, — Гермиона отложила колбу с уже готовой Амортенцией на стол и достала из ближайшей стопки своих исписанных пергаментов один с коротенькой фразой, обведённой несколько раз. — Полюбуйся. “Скаур Даремейский — тот, кто сотворил желание”. Это всё, с чем мне предложила иметь дело древнейшая из ныне существующих магических энциклопедий. Обрывок информации, к тому же, явно переведён с неточностью. Возможно, даже с тех же самых рун, что и мой перевод. Как можно “сотворить желание”, что за чепуха? Волшебница медленно отложила листок на стол рядом с зельем. В колбе с тёмной субстанцией Амортенции ясно и чётко отразилось последнее слово загадочной фразы. Слово зацепило и резануло по памяти, словно ножом задело по живому. “еиналеж…” Гермиона распахнула глаза, забыв как дышать. Еиналеж?! Неужели… Скаур был тем, кто сотворил Еиналеж? Магическое зеркало, про которое говорил Гарри ещё на первом курсе! Зеркало, показывающее не лицо, а желание сердца того, кто в него смотрится. Гриффиндорка дрожащей рукой поднесла листок к глазам. Отгадка была так близка к ней, практически написана открытым текстом, что теперь Гермиона стыдилась своей несообразительности. Она так привязалась к имени создателя тайника и истории о драконах, что не уделила достаточно внимания тому, что было действительно важно: тайник был связан с желаниями. И хотя волшебница изучала параграфы об артефактах, исполняющих желания, от простейших драконьих амулетов с бестолковой магией до безжалостных духов-джиннов из арабских волшебных ламп, именно это зеркало она ухитрилась пропустить в своих исследованиях. По-быстрому убрав за собой всё, что указывало на её внешкольную практику по зельеварению, волшебница умчалась в библиотеку, и вернулась обратно только тогда, когда в её руках оказалось столько книг, сколько не смог бы унести и атлант. Во всех них, так или иначе, были представлены упоминания об Еиналеж. Оставаться же в библиотеке гриффиндорке не хотелось, особенно после последней встречи с Беллатрикс, а в комнате, так любезно выделенной ей вместо камеры подземелий, было тихо и никто не беспокоил. Югси, который мало что понял из её вдохновлённого бормотания, суетливо скитался за своей подопечной, не решаясь отвлечь её от поисков. Позднее, устав сидеть без дела и общения, он занялся небольшой уборкой. Закончив и с этим, он долго смотрел на Гермиону, словно что-то обдумывая и сомневаясь, но потом прикрыл глаза и твёрдо кивнул каким-то своим мыслям. Его исчезновение из комнаты осталось незамеченным. Грейнджер увлеченно просматривала страницу за страницей древних фолиантов, жадно впитывая новые детали и сильнее убеждаясь в своей правоте. Всё, что было известно о магическом зеркале, отразилось в других красках. Нигде не упоминалось, кто был его создателем, но везде говорилось, что целью создания зеркала было спрятать что-то ото всех. Нечто, дарованное от мифического создания. И через сколько бы рук это зеркало не проходило, никто так и не смог раскрыть его истинную силу. Раньше такие описания в лучшем случае заставили бы волшебницу пожать плечами, так как это не вызывало доверия. Многие маги приписывали что-то подобное своим изделиям и находкам, надеясь выдать обычный зуб тролля чуть ли не за кость химеры или слюну пикси за паутину Акромантула. Но сейчас Гермиона была заинтригована и охотно верила каждому написанному слову. Но кое-что по-прежнему было непонятно. Даже если Скаур создал действительно Еиналеж, то где именно находился сам тайник, содержащий, согласно Легенде, прах Прадракона? И каков был способ открыть его? Гермиона просидела до вечера в своей комнате, строя догадки, но так и не придумала ничего лучше того, что сделал с Еиналеж Дамблдор несколько лет назад, чтобы спрятать философский камень. Вероятно, существовало заклятие, позволяющее поместить вещь в зеркало и призвать её назад при определённых условиях. Так, по словам Гарри, Еиналеж показало ему философский камень прямо в кармане брюк, в то время как Лорд Волдеморт, в лице профессора Квиррела, часами не мог добиться того же эффекта. Гермиона откинулась на спинку стула, за которым сидела, позволяя себе, наконец, передохнуть от чтения. В голове гудела тысяча мыслей, но прежде всего та, что ей нужно как можно скорее сообщить о своём открытии Лорду, пока её не заставил насильно признаться в этом Непреложный Обет. Как ни странно, Грейнджер и в самом деле хотелось пойти к нему сейчас. Юная волшебница старалась не связывать это желание с удовлетворяющим чувством гордости за то, что она нашла нужный ответ, но щёки горели от мысли, как она объявит ему эту новость. Соскочив со своего места и подхватив на руки парочку наиболее ценных книг об Еиналеж, девушка призвала Югси и, попросив выпустить её к Лорду, ринулась в сторону его покоев. Она весьма опрометчиво не обратила внимания на то, что самодовольный вид имела не только она одна. Домовик, семенящий следом, хотел было о чём-то сообщить, но запыхался, едва поспевая догонять волшебницу. А перевести дух удалось лишь у большой двери из тёмного дерева, ведущей в кабинет Волдеморта. Вот только Гермиона уже поспешно постучалась и потянула на себя ручку, не дождавшись даже приглашения. — Извините за моё вторжение, но у меня срочная новость! — начала с порога своенравная пленница, чтобы у хозяина комнаты не возникло повода разозлиться и запустить в неё заклятием. Она проскользнула внутрь, оставив домового эльфа дожидаться её в коридоре. Впрочем, предупреждать заранее не было необходимости, так как Лорд Волдеморт — а это был он, склонившийся в своём тёмном одеянии над письменным столом — не собирался убивать её на месте. Он молчал. Вокруг царил полумрак, и только незадёрнутые шторы пропускали отблески багрового заката в помещение. Затем он медленно обернулся в её сторону, охватив таким странным взглядом, словно увидел впервые. Гермиона сглотнула, но продолжила. — Я… Я хотела сказать… Я разгадала Легенду. Тайник, о котором говорится… это зеркало Еиналеж. Вы, как я знаю, уже... уже видели его… Осталось только понять, как именно заставить зеркало открыть свои секреты, но главное, что мы теперь знаем… Гермиона озадаченно прервалась, не зная, как расценивать отсутствие какой-либо реакции. Это вопреки всему, пугало даже сильнее, чем если бы он просто злился на неё и унижал. Случилось что-то, о чём она ещё не знает? Ему сейчас не до новостей о магических тайниках? Но как понять, если он молчит, и просто не отрываясь смотрит на неё? Волшебница настороженно оглянулась на закрытую дверь. — Мне… стоит уйти? — с опаской предположила она. — Я… не хотела вам мешать, если я вдруг помешала… — Не уходи. Слова заставили гриффиндорку остановиться и усомниться в собственном слухе. Да, голос определённо принадлежал Волдеморту, но то, каким тоном это было произнесено… Тихо, мягко… с тревогой? Такого просто не могло быть после всех резкостей, что она наслушалась из этих тонких уст. — Не… уходить? — Даже не думай, — послышалась куда более привычная приказная манера, словно Лорд избавился от оцепенения. Его пристальный взгляд сменился на изучающий, гипнотизирующий. Но в этом всё равно было что-то не так, и следующая реплика это только подтвердила. — Твоё лицо… Кто это сделал с тобой? — В-вы… про царапины? — удивилась Гермиона, касаясь раны кончиками пальцев. За всей этой суматохой с тайником она успела позабыть о досадном инциденте. Да и какая Лорду забота? Приползи она сюда хоть без ног, уж его-то точно не должно это трогать. Тем не менее, тёмный волшебник подошёл ближе и, протянув руку, нежно коснулся её щеки, отчего девушка просто оторопела. — Назови только имя, и я заставлю пожалеть того, кто это сделал. — Вы в своём уме? — прошептала гриффиндорка, заглядывая в жуткие алые глаза и тщетно стараясь увидеть в них знакомую насмешку. Даже на собраниях Пожирателей Лорд не выглядел таким серьёзным, как сейчас. — Только не тогда, когда ты стоишь передо мной… — Гермиона с ужасом наблюдала, как воплощение её ночных кошмаров наклоняется ближе, но даже когда расстояние между ними сократилось до пары сантиметров, отвергала возможность того, что могло бы произойти далее. Холод, исходящий от его потонувшей в тёмных оттенках вечера кожи, контрастировал с жаром, с которым девушка пыталась оттолкнуть его, упёршись ему в грудь. Совершенно растерянная и напуганная таким поворотом, Грейнджер случайно обронила взгляд на стол позади Волдеморта и заметила одиноко возвышающийся фужер с недопитым вином. Словно шахматная фигура, он ставил шах и мат всем её планам. “Королева” оказалась в ловушке “Короля”, отравленного Амортенцией.