У Стайлза Стилински всегда есть план.

Следующий час был для Лидии размытой полосой. Выйдя из палаты, они пошли по коридору, прятались за углами, когда кто-то шел им навстречу. В такие моменты Стайлз крепко прижимал ее к себе. Лидии казалось, они спустились в какие-то туннели. Бесчисленные повороты, двери и тупики сбивали ее с толку. Потом снова темнота - и вот, она уже сидит в джипе Стайлза, укутанная одеялом. Рядом были Скотт и Кира. Какое-то время длились счастливые объятия, а потом Скотт отвел Стайлза в сторону, казалось, разговор был напряженным. Не удивительно. — Лидия, как ты? — было понятно, что Кира изо всех сил сдерживает себя от еще одного объятия. Если честно, Мартин не была против. После Дома Эха она воспылала к друзьям еще большей любовью. — Сейчас - хорошо, — она улыбнулась — Знаю, что выгляжу так себе, но правда… я просто очень счастлива выбраться. А где Малия? Лиам? С ними все нормально? — Ох… — девушка опустила взгляд. — Ты знаешь про ту историю с Донованом? — Я знаю, что он мертв… — Непонимающе пробормотала Лидия. — О боже, тогда думаю, что об этом тебе Стайлз расскажет. А насчет Малии и Лиама, в общем Малия и Стайлз, — Кира перевела взгляд на парней, убедившись, что они не смотрят — они расстались, и со Скоттом у нее тоже не лучшие отношения. — А что насчет Лиама? Хейден… — Лидия подумала о Хейден, она была присмерти, а потом Лидия видела ее тело на Неметоне и то, как она воскресла. Тогда отсутствие Лиама объяснимо. — Эм… Ты знаешь, Хейден умирала, а Лиам в нее влюблен… — она обняла себя руками, явно нервничая. Лидия положила руку подруге на плечо. — Эй, что с тобой? — Я просто не могу поверить, что меня не было здесь, когда всё это случилось. Я уехала, а вы все чуть не погибли. Когда Скотт отказался кусать Хейден, Лиам разозлился. Было суперлуние, и Тео сделал всё, чтобы они начали драку. Лиам может убить Скотта … и он почти сделал это. Но потом узнал, что Хейден умерла. — Лидия сглотнула. Лиаму пятнадцать, а он уже думал, что потерял свою первую любовь. Это более чем несправедливо — Он ушел к ней, Мелисса реанимировала Скотта. Перриш забрал тело Хейден. А потом оказалось, что Тео решил создать собственную стаю мертвых химер. Совсем не жутко. — Кира нервно рассмеялась и попыталась улыбнуться. — Значит, Лиам знает? — Да, он с Хейден сейчас. Это очень сложно, потому что Хейден любит Лиама, но Тео ее альфа. Или типа того. Ну, Тео ведь ненастоящий оборотень - он химера. Хотя остальные тоже химеры. Так почему же ему не быть альфой, да? Думаю…. — А что насчет тебя? Как ты? — прервала ее Лидия. — Я уезжала, чтобы взять под контроль лису…не то что бы у меня это получилось. Если бы Скотт и Стайлз не приехали за мной, я бы на всю жизнь осталась с ненормальной стаей оборотней-амазонок. — Она пожала плечами. — Насыщенные были дни. А я научилась надирать задницы как банши. Скотт и Кира уехали, попрощавшись. Стайлз сел в джип и взглянул на девушку с облегчением. Она выглядела усталой и бледной, но он знал, что скоро перед ним предстанет та красивая, умная Лидия Мартин с румянцем на щеках и прекрасной укладкой. В ее глазах уже виднелся былой блеск. — Тебе не холодно? — спросил он, включая обогреватель. Мысль, что она пришла в себя изо него, не давала покоя. Он ли был причиной? Проснулась бы она без его помощи? — Немного. Спасибо, Стайлз, — она опустила взгляд и прикусила губу — Еще немного и я сдалась бы. Сойти с ума намного проще, чем кажется. Парень сжал ее руку, от этого по телу девушки распространилось тепло. Кажется, все-таки он стал причиной ее пробуждения. — Но ты не сделала этого. Потому что Лидия Мартин никогда не ищет легких путей. Их взгляды встретились, и на секунду они как прежде забыли обо всем ужасе, их окружавшем. В этот момент были лишь он и она и покой, который они находили друг в друге. Сколько бы времени не прошло, но темноволосый парень и девушка с зелеными глазами всегда будут друг для друга спасением. — Не думаю, что ты хочешь, чтобы я отвез тебя домой. — И ты абсолютно прав. Я не хочу ее видеть, ни сейчас, ни потом, ни когда-либо вообще. Стайлз мог слышать в ее голосе, что она почти ненавидит Натали. Почти. — Я понимаю, поэтому мы едем ко мне. Но, Лидия, она твоя мать, она совершила ошибку, но сделала это, потому что думала, что это поможет тебе… -Стайлз! — перебила его Мартин — Я не хочу о ней говорить. Она знает достаточно об этом месте, чтобы понимать, что там не происходит ничего хорошего. — Ладно, хорошо. Но ты ведь понимаешь, что мы вернемся к этому разговору? — А то. Мне ли не знать, какой ты упрямый. — Она улыбнулась, вспомнив его некую назойливость, когда он был в нее влюблен. Теперь это казалось ей милым. — О, да! Мое упрямство — это то, что часто спасало нам жизнь! — Рассмеявшись, он стал похож на себя. На того Стайлза, кто смеялся чаще, чем дышал, на счастливого, саркастичного парня. На Стайлза до того, как его сломали. Лидии отчаянно хотелось его починить, и порой у нее это получалось. Как сейчас. Они подъехали к дому Стилински, который выглядел заброшенным снаружи, когда в нем был выключен свет. Но Лидия знала, как уютно внутри. Особенно в комнате Стайлза. В ней всегда витал запах черного кофе и книг. Она помнила отметки роста на дверном косяке и что пол рядом с кроватью скрепит. Помнила и огромное количество бумаг, фотографий и распечаток, что лежали даже в ванной комнате. Нити на доске и вечно открытую страницу википедии на компьютере. Помнила удивительно удобную кровать и подушку, без которой парень не может спать. Она перестала бывать там так часто, как раньше, после того, как у Стайлза появилась девушка. Теперь Малия лежит в его кровати и смотрит, как Стайлз пытается решить очередную головоломку. Теперь она может заявиться к нему в час ночи без причины. Потому что она - его девушка, а Лидия никогда ей не была. Они вошли в эту комнату, полную приятных воспоминаний. Девушка уже было открыла рот, чтобы попросить у Стайлза какую-нибудь одежду, но он уже выдвинул ящик комода и стал перебирать свои вещи. — Должно быть, ты хочешь избавиться от этой больничной одежды. — Чертовски. — Если хочешь, можем сжечь ее нафиг, — парень улыбнулся и протянул ей бордовую толстовку — на заднем дворе вполне можно устроить костер! — Если честно, очень хочу. Хочется избавиться от всего, что хранит плохие воспоминания, — она взглянула на Стайлза и отчетливо увидела перемену во взгляде, — ты тоже должен сделать это. — Сделать что? — Избавиться от плохих воспоминаний. Я знаю, что произошедшее с ногицуне не отпускает тебя. И я знаю, ты чувствуешь вину за все, что сделал тогда. Ты не виноват, Стайлз. — Нет, Лидия. Ты не знаешь. Я делал тогда ужасные вещи, и мне это нравилось настолько, что я сделал… — Стайлз, ты живой человек, это нормально. Ты чуть не умер тогда! Чуть не убил себя, чтобы прекратить это кровопролитие. Ты искупил свою вину! И то, что тебе нравилось, тоже нормально. Среди оборотней, они, друидов, ты был человеком, тебе казалось, ты бессилен. Бесполезен. Я знаю, ты так думал. А потом у тебя появилась сила и власть. Но это неправда. Ты никогда не был бесполезным. Героев не бывает, Стайлз. Но если бы были, то ты был одним из них. — Спасибо тебе, — он шумно выдохнул — ты единственная, кто относится ко мне также, как раньше. Конечно, никто не винит меня, Скотт не винит меня, но он видит, что это изменило меня. — Стайлз, такое изменит каждого. И мы все изменились… — Ладно, не грузи себя этим. Ты только очнулась, — он задвинул ящик комода слишком громко. — Ты знаешь, что мы еще поговорим об этом, — Лидия ожидала его улыбки, но не дождалась. — Да. Мне ли не знать, какая ты упрямая. Она зашла в ванную и с нервной торопливостью стянула с себя неприятный серый халат и пижаму. Она посмотрела на себя в зеркало и чуть не закричала. Темные круги под глазами ярко контрастировали с бледной кожей. Ее волосы, пробывшие столько времени без кондиционера и хорошего шампуня, казались ей блеклыми и безжизненными. Она выглядела в точности так, словно в ней вовсю разжился ногицуне. Ключицы стали острее, ребра выделялись четче. Лидия открыла кран и умылась горячей водой. Натянув на себя толстовку, она отметила, что та была настолько велика, что ее край доходил до середины бедра, а еще то, что она пахнет Стилински. Она осмотрелась, боясь, что наткнется взглядом на вещи Малии, но ничего не обнаружив, вышла в спальню. Стайлза не было, и на нее невольно накатил приступ паники. Так забавно. Когда паническая атака случилась у Стайлза, Лидия поцеловала его, чтобы помочь. Не то что бы это был единственный известный ей способ остановить паническую атаку, но он нравился ей больше всего. Сейчас она не осмелилась бы на такое. Совсем не круто испытывать такой беспричинный страх. Теперь она это понимала и была на грани крика. Но тут вошел Стайлз с двумя дымящимися кружками простого черного кофе, который она любила гораздо больше, чем американо. В зубах он держал пакетик шоколадного печенья. И выглядел он слишком милым для всей этой ситуации. Лидия сначала облегченно выдохнула, а потом расхохоталась. — Что-то случилось? — Стайлз все еще держал в зубах печенье, поэтому вышло что-то типа «Фто та шлущилос?». И это определенно не помогло Лидии успокоиться. Она расхохоталась еще громче. А Стайлзу казалась, что он отдал бы все, лишь бы всегда слышать этот смех, видеть эти зеленые глаза, полные веселья, видеть Лидию Мартин в его толстовке. От собственных мыслей он смущенно опустил взгляд, поставив на стол кофе и наконец достав из-за рта печенье. Лидия села на его кровать и посмотрела на него, пока он открывал пакет. Всего несколько секунд - а она успела подумать о том, что он очень изменился со дня их первого настоящего разговора. Стал мужественнее, выше и в разы красивее. И увереннее уж точно. Будь он таким же уверенным тогда, Лидия определенно обратила бы на него внимание. А еще она подумала о том, что будет гореть в аду за то, какой сукой была по отношению к нему, да и ко всем в частности. Так она пыталась защититься ото всех и вся. Ее девизом было «Сделай больно им, пока не сделали больно тебе». Эти слова были будто выжжены на коре ее мозга. И кто бы мог подумать, что Лидия Мартин будет локти кусать из-за этого? Стайлз вытащил ее из раздумий, сев рядом и протянув ей кружку. Боже, она так приятно пахла. Лидия не помнила, что она пила и ела, пока была в больнице, да и ела ли она вообще, но была почти уверена, что кофеина в ее крови не было давно. Отхлебнув горячей жидкости, она удовлетворенно выдохнула. Кофе обожгло горло, но ей было все равно. — Скучала по кофе? — произнес парень. — Дико, - она обхватила двумя руками кружку, согревая окоченевшие пальцы. Ей все еще казалось, что она никогда не согреется. — А по этому? — он зажал одно печенье между зубами и ухмыльнулся. — По этому я скучала больше всего на свете! — воскликнула девушка и бесцеремонно выдернула заветное лакомство изо рта Стайлза. — Все еще твое любимое? -Угу, — подтвердила она с набитым ртом. — Никогда не понимал одной вещи. Ты попробовала это печенье у меня, но никогда не покупала его себе домой, только исчерпывала мои запасы. Почему? В ответ Лидия только пожала плечами. Возможно, это просто был еще один повод для нее прийти к нему. Какое-то время они сидели в молчании. — Эй, куда делись все нити? — она указала пальцем на его доску. — А, ну, знаешь, это не слишком практично. Я в них постоянно запутывался, они были буквально повсюду! — на что Лидия только покачала головой. — Ладно, скучные маркеры я могу принять, — слово «скучные» она протянула, чтобы он понял, насколько они ей не нравятся —, но где же синий? — О чем ты? — Лидия встала и провела пальцем по зеленой нарисованной линии. — О, да брось! Ты говорил, что зеленые — раскрытые. Желтые – те, что в процессе. Красные — не раскрытые, а синие — просто красиво! Так, где они? — Стайлз рассмеялся. — Ну, я подумал, что это немного по-детски. — Это было замечательно! И мне совсем не нравится, что ты, — она замолчала в поисках подходящего слова — повзрослел! Она выдвинула ящик стола и начала копошиться в нем. Стайлз не мог поверить, что эта девушка перед ним буквально час назад лежала в психиатрической больнице, устремив взор в потолок. Он ли делал ее такой? Лидия наконец-то нашла, что искала. Клубок синих ниток. Она взяла кнопки и прицепила по одной в каждый угол доски. А затем протянула нить, образовывая своеобразную рамку. Закончив работу, она бросила нитки в Стайлза и довольно взглянула на свою работу. — Просто красиво, — сказала она и улыбнулась. А Стайлз подумал о том, о чем ему не следовало думать. Улыбалась ли она также помощнику шерифа? И в этот момент все его хорошее настроение полетело к черту. — Перриш будет рад узнать, что ты в порядке, — Стайлз сказал это каким-то обвинительным тоном. Лидия опешила. С чего он вообще о нем вспомнил? Она ведь даже и не думала о симпатичном помощнике шерифа с тех пор, как очнулась. И почему у Стайлза такой голос, словно одно имя Джордана его бесит? — Да, наверное, — произнесла Лидия осторожно и повернулась к нему лицом. Он сидел, уперев локти в колени, и смотрел в пол. — Вы довольно сблизились в последнее время, да? — Да, но что тебе не нравится? — Лидия и сама начинала злиться на его беспричинные обвинения. — Ничего. Я понимаю. Вы похожи, созданы друг для друга и прочая фигня, — он наконец взглянул на нее, и глаза его метали молнии. — Мы похожи только тем, что оба являемся предвестниками смерти и больше ничем. — Разве этого мало? Он понимает тебя. — Мало. Я — это не только мои силы. Я не только банши, но и Лидия Мартин. Не знаю, зачем говорю это, но с тобой мы связаны гораздо больше. Оба любопытные, слишком умные… И ты всегда был рядом и понимал меня не как банши, но как Лидию. Верил в меня, а я верила и все еще верю в тебя. Я когда-то была твоим якорем, эмоциональная связь, помнишь? Опять же, это не так важно. - Важно. Какое-то время они молча смотрели друг на друга и думали каждый о своем. Лидия - о том, что слишком много сказала, что это было лишним, хоть и до боли правдивым. Стайлз думал о том, какого черта начал злиться из-за общения Перриша и Лидии. Пусть они и встречаются, хотя это не так, но у Стайлза есть (ну, или почти есть) девушка, и ему следовало бы ломать голову, как наладить с ней отношения. Но ему было буквально все равно. Нет, он все еще переживал за Малию, она была дорога ему, но их отношения или их отсутствие его не заботило. Он думал о том, насколько легче бы было, если бы они с самого начала были просто друзьями. Ему так и не удалось полюбить ее, а она вряд ли знает, что такое любовь, ведь это первые и единственные отношения в ее жизни. — Прости, — казалось, прошла вечность до тех пор, пока Стайлз произнес это — Я не должен злиться на тебя. — Я, черт возьми, не имею на это права, — прошептал парень очень тихо. — Ничего, — ее голос дрожал — Мы все сейчас немного не в себе. Все нормально. Она снова присела рядом с ним. Лидия подумала, что раз их разговор уже стал напряженным, то самое время задать правильные вопросы. — Стайлз. — Да? — Кира сказала мне кое-что. Стайлзу казалось, что наступил самый страшный час в его жизни. Что сейчас она назовет его монстром, несмотря на свои слова, и уйдет. И никогда на него не взглянет. Он молчал и ждал. — Она сказала, что ты сам расскажешь мне, — она смотрела на его реакцию, и ей не понравился этот неподдельный страх в медовых глазах — о Доноване. Это было последним выстрелом, который, казалось, оглушил парня. Он молчал и смотрел на нее в ужасе. Прошло несколько минут до тех пор, пока он не заговорил. И он рассказал ей все. И не смотрел на нее, глядел куда-то выше ее плеча, а его глаза блестели, как-будто он вот-вот заплачет. Лицо не выражало эмоций, голос дрожал. Лидия слушала. Ее зеленые глаза расширялись все сильнее с каждым словом. Она, в отличие от Стайлза, слез не сдерживала. Ей показалось, что температура в комнате упала на несколько градусов. А когда он закончил, она уже ничего не видела от потока слез. Она молчала. Он ждал. Ожидание смерти хуже самой смерти. Лидия подняла руку. Стайлз подумала, что вот сейчас она даст ему пощечину и убежит, запрется в ванной. Но не удар он почувствовал. Девушка обвила руками его шею и уткнулась в плечо. Она сжимала его в объятиях так крепко, как только могла. Через секунду он ответил ей тем же. Сколько они там сидели? Какая разница... — Я не стану говорить, что это ничего не значит, — она не отпускала его, а просто говорила в его шею — Это значит очень много для тебя. Потому что… Потому что ты впервые убил кого-то сам. Не кто-то в тебе, а ты сам. Ты положил конец чьей-то жизни, и ты этого хотел. Это многое значит для тебя, но… я рада что ты сделал это. Он хотел убить тебя - ты убил его. Самооборона, точно. Но это не отменяет убийства, да? Ошибка? Все совершают ошибки. И истинные альфы, и банши, и люди. Но это не было ошибкой. Это было единственно правильное решение. Он не был хорошим человеком, а ты был. И все еще остаешься. Ты забрал одну жизнь, но спас ты гораздо больше, — она отстранилась и посмотрела прямо ему в глаза — Ты спас меня, Стайлз. Что он сделал? Зачем? Стайлз не знал, он лишь поддался порыву. Он в мгновение ока сократил расстояние между их лицами. Они застыли в миллиметре друг от друга. Не дышали. Не моргали. А потом Стайлз подумал, что к черту все. И крепко поцеловал ее. Она ответила мгновенно, ведь это было тем, чего она не ждала, но втайне о чем она мечтала. Целоваться Стилински умел, подумала она. А потом подумала о Малии. Ведь ее он целовал некоторое время назад. И она была подругой Лидии. В их жизни ничего не бывает просто. Поэтому Лидия осмелилась включить старую себя, которая берет то, что хочет, и не жалеет ни о чем. Она крепче прижалась к Стайлзу, и он тихо простонал. Провел рукой по ее шее, коснулся голого бедра. Но старой Лидии как не бывало. Она просто исчезла. Поэтому Лидия не могла игнорировать чувство вины. Она отстранилась, также внезапно, как и ответила на поцелуй. — Мы не можем этого делать. Ты с Малией. — Ты же знаешь, что мы расстались, — его голос был низким и хриплым. — Но разве это что-то меняет? Вы расстались из-за Донована, так? Значит скоро, снова сойдетесь. Стайлз, она моя подруга. Я не могу с ней так поступать. — Мы расстались не из-за него. Я ее не люблю! — он почти прокричал это — Не люблю ее. Знаешь, как я это понял? Она была моей девушкой, и мы были достаточно близки. Но когда это случилось, я не хотел ей ничего рассказывать, не потому, что боялся ее реакции, нет. Я не хотел, даже не думал об этом. Потому что она бы не поняла. И она не поняла. Она ведь сама все узнала. Учуяла кровь, увидела рану. Но не сказала мне. А я даже не злился. Потому что мне было все равно. — Может, ты ее и не любишь. Но она тебя любит, — произнесла Лидия очень тихо. — Думаешь? Я ее первый и единственный парень. Думаешь, она вообще знает, что такое любовь? Она дорога мне, Лидия. Я переживаю за нее и не хочу причинять ей боль, но дело в том, что я не уверен, что это причинит ей боль. Я хотел ее полюбить. Так старался. Но не смог. Потому что выбросить тебя из головы было возможно, но не из сердца. Когда я просыпался по утрам, обнимая ее, на секунду мне казалось, что это ты. Когда я узнал, что она пользуется той же системой, что и я, — он указал рукой на доску — я должен был быть в восторге, но вместо этого вспоминал, как ты лежала на моей кровати, на том же месте, где лежала она, и как я распутывал красные нити на твоих пальцах. Я целовал ее сотни раз, но каждый раз думал о нашем одном единственном поцелуе. Это было невыносимо. — Стайлз… — Нет, я еще не закончил. Я надеялся, что то, что я чувствовал к тебе, было лишь детской влюбленностью, помешательством. И так и было. До тех пор, пока я не узнал тебя. И ты оказалась еще прекраснее, чем я думал. Еще умнее, добрее, храбрее. Но ты никогда не была моей. Всегда был кто-то другой. И я решил найти, кого-то другого. И вот, что из этого вышло. А сейчас скажи мне, Лидия Мартин, у тебя есть чувства ко мне? Лидия молчала, придумывая в голове сотни вариантов дальнейших событий. Думала, кем она будет, если скажет то, что хочет, или то, что считает правильным. Думала, думала, думала. Слишком долго. Что-то начало рассыпаться в пыль у Стайлза в глазах. К черту все. — Кто, черт возьми, такой Стайлз? — произнесла она шепотом. А Стилински вопросительно смотрел на нее — Это я сказала однажды. Теперь я знаю ответ. Стайлз — это парень, которого как оказалось, я люблю больше всего на свете.