Капризно-изменчивый вальс

− Да я вас сама всех убивать буду! И с тебя начну! Фомин, спрятавшись за спины Климова и Терещенко, вжался в стену её кабинета. − Ну и что все замолкли?! Где коронное «Ирин Сергевна, так получилось», «Ирин Сергевна, мы не хотели»?! − Ирина Сергевна, ну так и правда получилось, никто не… − Ткачёв, да заткнись ты там вообще! Ты у нас где?! На дежурстве?! Вот иди и дежурь! Защитничек, тоже мне, нашёлся! Павел не поспешил уходить и остался в другой стороне кабинета. Олег подозрительно переглянулся с Вадимом, намекая тому на что-то, на что начальник не отважился. Дима за их спинами прокашлялся, поправляя голос. − Ты погляди, какие все сразу тихие пошли… − продолжала тираду Ирина. – Как значит притащить свою водяру в отдел смельчаки нашлись, а как кого-то отравили, так сразу в кусты! − Так что ж знал, что этому бомжу нельзя! В смысле, вообще нельзя! – выступил из-за спин Фомин. – Всё кричал, дай ему и дай, ну, я и дал… Олег со стоном уткнулся взглядом в пол, Павел прикрыл лоб ладошкой. − Ирин Сергевна, мы не хотели, но… к-хем, в общем, он сыграл в ящик, − признал истину Климов. Тишина повисла натянутой струной. Фомин хотел что-то добавить о качестве их продукта, но не рискнул. Ирина мрачно думала, за что ей это – решать тот же знакомый тяжёлый вопрос. Решать, что есть случайность, а что злой умысел, решать, готова ли она нести ответственность и чем это всем грозит. − Мало мне происшествий за день… Значит так, Терещенко, Фомин берёте этого вашего… и сами знаете что, с дежурными я разберусь, Ткачёв, разберёшься с камерой. Климов, уничтожишь все документы, поговоришь со своими, чтобы ни слова, что этот был тут. Всё. Господи, неужели я это снова делаю… а могла бы ведь спокойно отдыхать… Ирина покачала головой и дернула трубку телефона. Где-то позади остаётся нескончаемый коридор, полоска света, проникающая из кабинета, стекло, за которым дремлет дежурный, и решётка, за которой царит пустота. В ночи переливаются огни патрульной машины. Свет луны тихо льётся с небес. Воздух не столь чист, но иллюзорно свежий, а главное, что никто не мешает им идти прогулочным шагом и не устремляет в них любопытных глаз. Его лёгкая куртка опускается на её хрупкие плечи, одаривая тёплом, он мягко улыбается и заботливо трёт её ладошки, желая согреть. Ей нравится видеть его другим – заботливым, добрым, настоящим мужчиной, ей дорого то. Она прикладывает ладошки к его груди и утыкается носом в шею, позволяя себя обнять. Ей хочется так стоять вечность, ощущая тепло его губ, уверенность и защиту от объятий крепких, надёжных рук. − Ирин Сергевна, ну… не злитесь вы так. Фомин дурень, да, не спорю, но он же не… Ирина очнулась от навязчивых мыслей, прилично отойдя от крыльца их отдела. − Я не пойму, а чего это ты их так защищаешь? − Почему же их? Всех нас. Она остановилась у машины и внимательно посмотрела на Павла, пытаясь разглядеть его сквозь мрак ночи, понять мотивы, причины его столь частного доброго отношения к другим. Он многим казался бабником и балагуром, а на деле оказывался совершенно другим, но то как раз не для многих. Павел, ничего заметив в её в последнее время прикованном к нему взгляде, лишь открыл для неё дверь. − Вы замерзли, садитесь, сейчас обогрев включу. Ирина хотела возразить, но заметила, что и вправду инстинктивно закуталась в куртку, глубоко спрятав руки в карманах. Устроилась на сидении машины и, отвернув голову, задумалась. Мрак точно туманом окутывает улицы. У подъезда тускло горит фонарь. Ей совершенно не хочется покидать салон машины и выходить в холодную ночь. В его глазах она ясно читает, что он тоже не хотел бы её отпускать. Его пальцы заправляют прядку её волос за ухо и нежно касаются щеки. Она напоминает про кофе, про чай, с его губ слетают искренние извинения. Не желая их слушать, она награждает его поцелуем сама, заставляя замолкнуть на полуслове. Ей хочется вырвать его от всего и отобрать у всех, потому что им невозможно насладиться за один раз. Он как напиток, сладость которого с каждым днём всё только крепчает и манит вкусить каждый раз. − Ирин Сергевна… Она почувствовала пальцы на своём локте, они его чуть сжимали и легонько трясли. Павел не стал тормошить её за плечо и уж тем нагло более касаться щеки, чтобы вырвать из полудрёмы. Она очнулась и повернула голову. − Приехали. Ей вспомнился Андрей… Она молча смотрела ему в спину, не зная, стоило ли бросаться следом. Милая девочка, школьница, студентка очень хотела и придумывала оправдания, а взрослая женщина не видела смысла, спрашивала: «Зачем?..» Вспоминались как стрелы летящие вопросы: «Это что?», «Как это понимать?», «Ты мне врала?» В квартире теперь своевольничала пустота, и ночь казалась какой-то невероятно тихой, холодной и тоскливой. − На кофе или чай зайдёшь? Могу заодно угостить бутербродом… − Э-м, а как же ваш..? − Сдулся. Зайдёшь или как? − Ну… я так-то на дежурстве и… − Паш, ты чё, маленький? Позвонят – поедешь, не хочешь, так и скажи. − Да нет, я… Павел сидел за столом, жуя бутерброд и запивая чаем. Ирина делала вид, что не замечала его осторожных взглядов, а сама молчала и хмурилась сильнее, не находя какие-то слова, которые, как ей казалось, она должна была сказать. − Это всё из-за нас? – подал голос Паша. − Что? – Ира оторвалась от мыслей. − Ну… ваш Андрей, он, наверное, свали... то есть ушёл, потому что мы вас вызвали. Вы хотели попросить, чтобы я навешал ему лапши, да? Ну, я же всё равно пойду на приём завтра. Не, если это вам так… − Паш, я тебе что сказала, что мне нужна помощь? – резко оборвала Ирина. − Может ты ещё… − Но вы же сами позвали и… Ей захотелось его как-то заткнуть, перебить, возразить, но не было никаких аргументов и логичных объяснений происходящего. В тот самый момент, когда она вдруг сжала пальцами его руку, державшую чашку, намереваясь что-то необдуманное совершить, его мобильный их перебил и её уберёг. Не имевшийся понятий, какой хаос творился в её голове, Павел после поблагодарил за чай и поспешил на вызов. Ирина молчаливо сидела за столом и мрачно думала обо всём, ругала себя, называла наивной и глупой, напоминала про возраст, прежние ошибки и со злости взмахнула рукой. Пустая чашка улетела на пол и звучно разбилась.