Капризно-изменчивый вальс

− Ну что тут у вас? Начальница без стука зашла в допросную, оторвав оперативников от занятия. − Да вот, беседуем… − хмуро откликнулся Савицкий, стоявший у стены. − Ирина Сергевна, а вы сами-то как? – поинтересовался Ткачёв, легонько стукнув задержанного справочником по щеке, отчего тот отвернул голову. − Да нормально, Паш, отошла уже. Спасибо. Что выяснили? − Ничего интересного, просто эти… Павел стукнул хулигана ещё раз, заставив вернуть голову в исходное положение. − …дебилы решили, что могут нам показать, кто круче. Вот и всё. Осталось выяснить, откуда столько дымового счастья взялось. Ты же нам, придурок, скажешь, так? Оперативник хищно уставился на свою жертву и свернул в руке справочник в трубочку сильнее. Ирина лишь закатила глаза и кинула: − Понятно. Ладно, разбирайтесь тогда. Она вышла из допросной и направилась к себе. Кабинет имел совершенно неприглядный вид и мало чем был полезен в работе. Ирина вздохнула, понимая, сколько теперь предстоит сделать: выяснить причиненный ущерб, отдать распоряжения, навести кругом порядок − и что на это, наверняка, уйдет весь оставшийся день. Усталость опустилась и на его крепкие плечи, и к вечеру он лежал на диване, погрузившись в сон. Её пальцы аккуратно отпустили ручку двери, и та, покорная, неслышно закрылась за ней. Её взгляд охватил мужчину целиком, подчеркивая прекрасно сложенную фигуру, милое лицо, черты которого разгладились от сладости сна и сделались только приятней. Она опустилась на краешек дивана, любуясь им. Её пальцы коснулись его головы и скользнули по мягким тёмным волосам. Она наклонилась и коснулась губами его тёплых губ. Его ровное дыхание на миг прервалось. Он распахнул шоколадного цвета глаза и без труда прочитал в её лице всё. Приподнялся и жадно впился в её губы, крепко прижимая к себе. Она охотно ему отвечала. Дверь за ней предательски скрипнула, разрушив и прекрасный миг, и странное видение, представшее перед внутренним взором. Павел, лежавший на диване, проснулся. Помотал головой, отбрасывая остатки сна, и сел. − Ой, простите, Ирина Сергевна, я это… прилёг на минуту буквально и, кажись, задремал, вы что-то хотели? Она на миг растерялась, позабыв зачем же зашла. − Да нет, я… хотела поблагодарить, что утром сообразил, спасибо, да, и… в общем, хорошего тебе дежурства, Ткачёв, вот. До завтра. Ирина торопливо покинула кабинет, начиная несколько злиться, но не желая признаваться на что именно. Её злила старая паршивая скрипучая дверь, петли которой давно следовало бы сменить или смазать, Ткачёв, вечно попадающийся на глаза, а ещё больше воображение, которое она, по её мнению, испортила разными романами. Она спрашивала себя, какого чёрта это воображение так сильно в последнее время разыгралось и сосредоточилось на одном и том же образе, но не желала отвечать. Несколько лет назад она уже сказала себе, что больше никогда. Хватило ей с лихвой тогда служебных романов. Ирина попрощалась по пути с дежурным, с патрульными и наконец-то покинула отдел. Машинально ответила на звонок Андрея, не испытав при этом каких-то чувств, хотя бы радости или облегчения. − Встретится?.. Да, хорошо, было бы неплохо. − У тебя очень уставший голос… − заботливо заметил он. − Всё хорошо? − Конечно. Слушай, сегодня Саши не будет дома, может ты заедешь ко мне? Через полчаса, как тебе? − Договорились. Буду. Его не разбирало волнение за поздний визит, а её губы тронула улыбка за его вечно невозмутимое лицо, с которым он в очередной раз может нагло вторгаться в её владения и даже личное пространство. Она никогда не подаёт виду, но её переполняет то гордость, то радость, что её карьера волнует и его. − Не смеши меня, хотела бы я посмотреть, как они бы рискнули. Давай-ка, знаешь что, лучше сделаем… Она открывает шкаф и достаёт оттуда бутылку и два бокала. Ставит всё на стол и садится рядом. Ей нравится наблюдать, как он галантно ухаживает, разливая. Как знаток, истинный ценитель он не спеша поднимает бокал и вдыхает аромат напитка. На короткий миг слегка прикрывает глаза и наслаждается им точно нектаром. А после одним изящным движением подносит бокал к губам и испивает тот до самого дна. Андрей продолжительное время мучил свой бокал, едва делая небольшие глотки, и заметил на себе её внимательный взгляд: − Что-то не так? Ирина очнулась от разных мыслей и пожала плечами. − Задумалась. Не обращай внимание. − У тебя какие-то проблемы на работе, да? − С чего ты взял? Там всё... От очередной порции лжи, в которой она как в болоте погрязла, её спас звонок в дверь. − Извини, надо открыть. Она поднялась, мысленно спрашивая себя, зачем ей это всё – вечная игра, уловки, хитрости, не пора ли уже окончить школу или институт, где она являлась примерной то школьницей, то студенткой. Кто-то внутри настаивал, что хочет и дальше чувствовать себя невинной милой девочкой, а кто другой мрачно замечал, что ему больше по душе быть собой, властной и страстной женщиной. Прощаясь, он непозволительно долго задерживается в дверях, а ей совершенно не хочется его отпускать. Она придумывает очередной глупый вопрос. Ей хочется совершить шаг, переплести их пальцы и одарить его нежным поцелуем. Хочется утонуть в его крепких объятиях. Хочется, чтобы он подхватил её как пушинку и донёс до кровати. Хочется почувствовать его губы на своей шеи и на плечах. Хочется ласк. Когда он поднимает на неё глаза, она, теряясь, смыкает губы, и он сам озвучивает истину: − Вы мне нравитесь. − Э-эм, я сильно извиняюсь… Павел, неловко застыв в дверях, прочитал по лицу Ирины строгое, пламенное предупреждение и принялся торопливо врать, неумело подбирая слова. − …здесь, этажом ниже, произошёл грабёж, вы случайно никого подозрительного не видели? − О, Павел, − сказал стоявший рядом Андрей. – Рад видеть, работаешь? Ткачёв, испуганно сглотнув, кивнул. Михайлин приобнял свою женщину за талию. − Нет, мы с Иришей были немного заняты… − мягко улыбнулся Андрей, − не видели. − Тогда это, ну, ещё раз извиняюсь и приятного вам с Ириш… − Паша запнулся и налился краской, − вам всем отдыха. Ирина прикрыла за ним дверь. Позже к ней на мобильный пришло сообщение, в котором значилось, что некоторые в отделе кое-что выкинули, и никто не может определиться, что с этим кое-чем делать, а поскольку начальство на звонки не отвечало, то за ним выслали Ткачёва. Вероятно, часть некой группы оценила свои шансы и очень понадеялась, что оперативник, в отличие от них, получив взбучку, вернётся, если не целый, то живой. − Ты чего? О чём так сильно задумалась? Она вынырнула из бездны разных мыслей и кисло посмотрела на другую сторону кровати. Поняла, что придётся ехать, иначе та часть группы сама растерзает Павла за то, что не справился с поставленной задачей и не привёз начальство. Ей хотелось солгать, но другая часть её сознания, которая зачастила с разными видениями, впервые одержала верх. − Мне кажется, я должна тебе кое-что сказать… вернее, признаться. Так будет правильней. Наверное… − Звучит серьёзно. В чём дело? Невесело вздохнув, она поднялась и раскрыла шкаф. Предоставила на обозрение свой китель.