Постепенно

Три дня прошло с тех пор, как его наняли тюремщиком, а он выполнял роль беспонтовой няньки, которой никак не удается накормить ребенка. Хотя он и не старался. Того гляди, дитя палец откусит. Или голову. Кто её знает, эту валькирию. Вега пришел без особой надежды на изменение с тарелкой завтрака в руках. Но изменения были: Шепард лежала на спине и смотрела в потолок невидящим взглядом. Все так же не реагировала на появление Джеймса, но все же. Вега едва не присвистнул от неожиданности. Он поставил тарелку на стол, где стоял ужин, в котором без посторонней помощи Андерсона явно поковырялись вилкой. – Капитан, завтрак, – Джеймс привычно отдал честь в пустоту и вздрогнул, когда Шепард перевела на него взгляд. Она медленно села и уставилась на этот раз спокойным сосредоточенным взглядом на Вегу. Джеймс стал лихорадочно прикидывать, как быстро его настигнет её биотика и успеет ли он ретироваться за дверь, чтобы не превратиться в фарш. – Прекрати называть меня капитаном… лейтенант. Джеймс немного помолчал. Шепард разжаловали. Теперь она была обычным гражданским без звания, но оторвать звание от её имени было просто невообразимо. Это было похоже на то, как какая-то знакомая девушка возьми да и выскочи за кого-то замуж. Она меняет фамилию, а все дальше зовут её по прежней, она ругается за это, а никто не может переучиться. Так было и тут. Все знали капитана Шепард, все называли капитана Шепард. Её имя и звание были слитны, как одно понятие, и разрывать их было дерзостью. И будь она хоть трижды разжалована, она все равно для всех останется капитаном Шепард. И для него тоже. – Не могу, – просто ответил он. – Привычка. Шепард больше не смотрела на него. Она уставилась в какую-то точку и задумчиво смотрела в никуда, как бы говоря о том, что их разговор окончен. Вега пожал плечами. Пожалуй для начала и этого вполне хватало. Тем более, что, не смотря на опасение, он остался цел и невредим. Вега развернулся и открыл двери, но за спиной снова послышался её голос. – Прости. – За что? – За то, что назвала тебя куском идиота. Джеймс вскинул бровью и усмехнулся. – Не припоминаю такого, – солгал он. Он точно помнил, как это произошло, потому что помнил все слова, которые произнесла она при их первой встречи, все до единого. Они только перестали крутиться в его голове, как на бобине. Но зла он не держал, да и вообще не придавал значение этому оскорблению. Он посмотрел на Шепард через плечо. Она сидела задумчивая и удивленная. Казалось, она точно знала, что он врал, и это удивляло её. Но что ему за дело. Она приняла его игру. – Поешь, – добавил Вега и вышел из комнаты. Дело пошло на поправку. Шепард наконец отлипла от чертового дивана, к которому, казалось, приросла. В обеденное время Вега застал её у стола с блоком данных в руках. Она все еще не спешила завязывать длительные диалоги, но посмотрела на него спокойно, когда он ставил тарелку на стол и спросила: – Напомни, как тебя зовут, лейтенант? – Джеймс Вега. – Ага… Шепард, – она указала на себя рукой, но тут же иронично хохотнула. Почему-то она никак не могла отвыкнуть, что в большинстве случаев ей не было необходимости представляться. – Да знаю я. – Без капитана. Просто Шепард. Вега отрицательно покачал головой. Ей его не переучить. Вечером она стояла у окна и смотрела на огни Ванкувера. Она не заметила появления постороннего, а Джеймсу не хотелось тревожить её. Шепард медленно возвращалась к жизни. Трудно было понять, что стало тому причиной, но прогресс был заметен и не мог не радовать. Теперь важно было не торопить её. Вега и сам начал чувствовать себя пленником. Пленником безделья. Он приносил Шепард завтрак, возвращался в свою комнату, засыпал и просыпался к обеду, снова нес еду и до вечера слонялся без дела по зданию. Он не знал, чем себя занять. В Ванкувере у него не было ни одного знакомого, заводить новые ему не хотелось. Ему нельзя было покидать здание, упускать надолго из поля зрения Шепард или хотя бы чертову дверь её апартаментов. У Веги было пару хитростей, как покинуть здание и просидеть час-другой в баре, но прибегать к ним часто было опасно. Он умирал от тоски. Не так он все это себе представлял. Охранять саму капитана Шепард должно было быть весело и увлекательно. Джеймс должен был чувствовать радость и гордость, восхищение. Но как бы не так. Ему было скучно и неинтересно, и это утомляло. Прошло еще с неделю, и он понял, что больше так не выдержит. Капитан приходила в себя и чувствовала себя все лучше, но они так ни разу и не поговорили толком, она все еще предпочитала отмалчиваться. Черт возьми, она всегда такая? Из неё всегда слова не вытянешь? Наутро одиннадцатого дня своей службы он принес Шепард завтрак. Она сидела у стола и ждала его. Она проголодалась и сразу накинулась на еду, ничего не говоря. Джеймс впервые прошел вглубь комнаты и сел на тот самый диван. Капитан бросила на него беглый взгляд, но, по всей видимости, не была против. Еще бы, она, по идее, в принципе не имеет права голоса. – Ты что-то хотел сказать? – спросила она, опуская ложку в пустую тарелку. – Я подумал… Ты пройтись не хочешь? Сегодня неплохая погода. Шепард посмотрела в окно. Весна брала свое, деревья зеленели под теплым солнцем, а затем умывались проливным дождем. Погода вот именно, что была не плохая, вовсе не хорошая. Небо затянуло тучами и солнце прорывалось довольно редко, но было не сыро и дождя не было. Капитан согласилась, накинула на себя легкую куртку, которая все висела без дела, и последовала за Джеймсом. – Чего ради ты меня позвал гулять? – спросила она, как только они оказались на улице. Её голос прозвучал не многим теплее, чем температура на улице. Да нет, во много раз холоднее. Вега стоял в одной футболке и не мерз, но от вопроса Шепард ему захотелось надеть шубу и свалить куда подальше, на юг. – Не одной тебе тут хуево, – как-то мрачно ответил Джеймс. – Мне скучно здесь, я только и делаю, что ношу тебе еду. Шепард хмыкнула, сложила руки на груди и отвернулась от Веги. – Я тебе не клоун, чтобы веселить тебя. – Тебе же тоже скучно. – О да? И что ты предлагаешь? – с вызовом сказала Шепард. Вега повел плечом. – Расскажи что-то. Шепард махнула рукой, всем видом своим выражая разочарование. – Я думала что-то дельное. Какого черта я должна тебе что-то рассказывать? – Потому что тебе есть, что рассказать. Шепард молчала. Вега не пытался её уговорить. Чудом было то, что она вообще говорит с ним, так что торопиться было некуда. В конечном счете, у них впереди чертовски много совместного времени. Джеймс не почувствовал радости от этой мысли. – Ты первый расскажешь историю. Тогда я подумаю. Вега пошел вперед в небольшой сад во дворе здания. Шепард последовала за ним. – Хорошо, расскажу. Джеймс прошел глубь сада и сел на скамейку у по-весеннему зеленевшего клена. Шепард не спеша последовала за ним, но садиться рядом не спешила. Она сложила руки на груди и внимательно смотрела на него сверху вниз спокойно и без эмоций, но Веге показались искры превосходства в её взгляде, он мрачно фыркнул и откинулся на спинку скамейки. Она могла быть трижды капитаном Шепард и смотреть на него хоть каким испепеляющим взглядом, но, в конечном счете, заключенной здесь была она, а не он. – Так и будешь стоять? – с надменностью в голосе спросил Джеймс. Шепард нахмурилась и потопталась на месте, но все же опустилась на скамейку, соблюдая комфортную для себя дистанцию: она уселась почти на самый край. Джеймс снова фыркнул. Странно, но при всем уважении к Шепард, как к военной, он начинал чувствовать раздражение по отношению к ней, как человеку. Они впервые находились вместе так долго и первый опыт более менее вразумительного общения оказался не особо удачным. Вега задумался о том, стоит ли рассказывать ей то, что он намеревался. Он даже стал сомневаться не стерва ли по жизни она. Джеймс глянул на Шепард, она сидела спокойная и сдержанная, военные повадки возвращались. – Ладно, расскажу тебе кое-что, что возможно заставит оттаять твое ледяное сердце. – Ледяное сердце? – Шепард была возмущена. – Да ни черта! Вега рассмеялся притворно злым смехом. Он подумал о том, как много людей позволяло себе так с ней говорить. Едва ли. Капитан смотрела на него нахмурившись, но без злости. Она скорее была ошеломлена. – Хорошо, посмеялись и хватит. Расскажешь уже свою историю или мне вернуться к себе? – Это не совсем история, – Вега внезапно посерьезнел. – Просто… Не знаю, я подумал, что это поднимет твой боевой дух. Когда ты была мертвой, бывали трудные времена, знаешь ли. – Ага, могу догадаться, – с легким ехидством парировала Шепард. – Черт, не перебивай меня, я и так чувствую, что несу чушь. Так вот, у меня была вещица, она поднимала мой боевой дух. Это был значок с Нормандией, – Вега пошарил в кармане и достал неприметную вещь: значок, на котором была изображена первая Нормандия. – Он просто напоминал мне о том, что из любого дерьма можно выбраться. И о многом другом. Возьми, он мне больше не нужен. Вега задумался, припоминая былые времена и хмурил брови. Он погружался в себя, в воспоминания, которые протягивали лапы душили его и погружали глубже и там медленно убивали. Вега дернулся, как разбуженный от легкой дремоты голосом Шепард. – Спа…сибо… я полагаю, – Вега глянул на неё искоса. Она ломала пальцы, чуть хмурилась в задумчивости и кажется чувствовала себя немного неловко. Избегая смотреть на Вегу, она крутила в руках значок и разглядывала его. – Спасибо за что? За то, что я ставил в пример правильного человека? Не думаю, что за это говорят спасибо. Повисло молчание, в котором слышался легкий шелест молодой листвы клена. Оба собеседника погрузились в свои размышления. Джеймс вспоминал Фел Прайм и где-то на задворках сознания понимал, что нужно вырваться, произнести что-то вслух, отшутиться или хотя бы попытаться представить, о чем задумалась Шепард, бог весть, о чем она думала. Голос капитана снова спас из омута тяжелых воспоминаний. – Пожалуй ты прав, мне есть что рассказать. Чертовски он был прав, насколько, что не ожидал и сам Вега. Казалось, она жила столетие и пережила за это время сотни историй, а затем на столетие её заставили молчать. И вот, наконец, ей дали возможность говорить! Она не могла молчать, истории лились из неё живым источником. Шепард оказалась в странной зависимости. Вега приносил утром завтрак и видел, как она нервно и нетерпеливо ожидала его прихода, чтобы рассказать что-то новое: незначительную пятиминутную историю или целую эпопею на несколько часов во всех подробностях. Веге оставалось только внимательно слушать и время от времени качать головой, показывая, что он все еще само внимание. Он почти два месяца засиживался в комнате капитана допоздна или они гуляли под теплым весенним солнцем во дворе и Шепард без конца рассказывала. Она скакала от одного события к другому, от скиллианского блица к борьбе с Коллекционерами, а затем к историям про Сарена и Властелина, возвращалась в Коллекционерам и вдруг вовсе вспоминала давние годы, когда она была еще курсантом. «Как в прошлой жизни было», – добавляла она после некоторых историй и смеялась: для неё это и в самом деле была прошлая жизнь. – И как оно, быть мертвым? – выспрашивал Вега в один из поздних вечеров. – Да никак. Просто мертвый, и все, – Шепард замолкла чуть нахмурившись. – Достал этот вопрос? – Вроде того, – блекло ответила она. – Я понимаю, всем интересно, не каждый день встретишь того, ко восстал из мертвых, – Шепард мрачно улыбнулась. – Но все ждут историй о свете в конце туннеля, про рай и ад, а ничего не было. Или я не помню. Просто темнота. Как заснуть и проснуться наутро, и ничего не приснилось. Вот и все. Да и в конечном счете, – капитан резко перевела тему, сменив интонацию на более веселую, – я рассказала тебе уже все, что могла. Думаю, теперь твоя очередь. Вега не задумывался и не искал подходящую историю в голове. Он знал, что рано или поздно Шепард поставит это условие перед ним, он знал историю, которую он расскажет. – Как-то раз я сломал экран в баре Омеги, а затем уложил голыми руками целую толпу батарианцев. Шепард фыркнула. – Чем они были виноваты перед тобой? – Не особо лестно отзывались о том, что ты натворила. – Никто особо лестно об этом не отзывается. Как видишь, меня даже разжаловали за это. – Шепард чуть улыбнулась ироничной улыбкой. – А тебя послушаешь, так можно подумать, что ты в меня влюблен, лейтенант. – Не обольщайся, – фыркнул Вега. – Не в тебя, а в то, что ты делаешь. И это нормально. И справедливо. Шепард молчала в ответ, и, пожалуй, это можно было принять за окончание разговора: было уже поздно. Вега поднялся с дивана и пожелал капитану спокойной ночи. Она в ответ кивнула головой. Джеймс закрывал за собой двери и четко ощущал, что зашел сюда ранним вечером с ужином в руках другим человеком, что внутри что-то щелкнуло вроде выключателя света. Нет, что-то больше, рубильник, аутентичный рычаг в игровых автоматах. Три семерки! Бинго, вы победитель. Он не понимал, что произошло, что не так. Но, пожалуй, догадывался. «Не, бред, быть не может!» Вега перестал задерживаться подолгу в комнате у капитана и редко предлагал ей пройтись. Шепард больше нечего было рассказывать. Она редко когда вспоминала хоть что-то интересное или забавное. – Однажды меня укусил хомяк и укус не заживал неделю, – Вега посмотрел на Шепард. В её глазах была просьба. Ей было скучно, она искала общения. Джеймсу было, что рассказать, но не хотелось. Я простой морпех, у меня нет историй. Она знала, что он врет. – Однажды меня укусил здоровый дог. Я месяц в бинтах проходил. – Почему он укусил тебя. – Я сам его довел, дурак. Веге больше нечего было сказать. – Андерсон зайдет в среду, – добавил он и вышел. Что-то шло не так. Что-то сломалось. В нем или в ней? Нет, в ней, пожалуй, наоборот, все починилось. Но что шло не так? Ему было что рассказать, и не все же из этого он не хотел рассказывать. Что-то могло отыскаться. Или он так отчаянно искал за что зацепиться? Еще бы, глупо стоять истуканом и молчать, ну скажи хоть что-то. И он начинал и тут же передумывал. Ерунда, которая не стоит внимания. Господи, в самом деле дурак. Вега чувствовал себя идиотом, Вега чувствовал себя загнанным в угол. Вега чувствовал то, что не испытывал уже давно. Не, бред, быть сего не может.