Постскриптум: "Пусть бог не вмешивается"

I. Триш совсем перестало интересовать всеобщее веселье и атмосфера праздника, царившая в каждому уголке зала: её совсем не волновала чужая радость, граничившая с массовым алкогольным опьянением. Хрупкий гранёный фужер в руке и тяжёлый, терпкий привкус неправильно выбранного вина на языке немного отвлекали от дурных мыслей, но ничто уже не могло заставить Терри полностью забыть об этих ощущениях, что она испытала, увидев на этом приёме тех, кого не пожелала бы увидеть, даже под пытками. Каждый раз, когда к ней кто-нибудь подходил, Холмс приходилось изо всех сил делать вид, словно она пребывала в своём наилучшем расположении духа, хотя внутри всё сжималось в холодный комок, а внутренности словно прилипали друг к другу. Но зная, чем могло обернуться лишнее подозрение со стороны мужчин-охотников, Триш каждый раз убеждала себя в том, что либо ей придётся благоразумно играть вежливость и веселье до самого конца, либо гореть на костре инквизиции, да ещё и не в своей родной среде обитания. Пан или пропал. Хочешь жить – умей вертеться… или как-то так. От волнения и переживаний желудок скручивало в спираль. Некоторые даже нарочно подмечали изрядную бледность девушки. Нужно было отдать должное Джотто. Не подавая другим виду, что был насторожен и напряжён, он пытался оградить Триш от ненужного общения и постоянно беспокоился о её самочувствии. Такое внимание, естественно, не укрылось от чужих глаз, и оставалось лишь предполагать: к какой из многочисленных догадок пришли разношёрстные умы «современного» общества. - … Синьорина, вы нехорошо себя чувствуете? Едва заметно вздрогнув от лёгкого испуга и неожиданности, Холмс натянуто улыбнулась незнакомому синьору, который совершенно точно представлялся в самом начале беседы, но Триш, к своему позору, этот момент пропустила. - Думаю, я немного переусердствовала с алкоголем, - понадеявшись на то, что собеседник не услышал, как дрогнул в самом начале её голос, отозвалась ведьма. – Вы не будете против, если я отлучусь на пару минут и подышу свежим воздухом, а затем вернусь к вам? Мужчина расплылся в улыбке так, словно бы Терри только что изрядно польстила его самолюбию, и жестом подозвал к себе официанта, после чего водрузил на поднос полупустой бокал, согласно кивнув: - Разумеется, синьорина, как вам будет угодно. Смею надеяться, что мы продолжим нашу беседу чуть позже, - он уважительно склонил голову перед кем-то, кто находился за спиной девушки и скрылся в толпе вальсировавших пар. Хорошо, что никто не заметил, с каким облегчением Триш выдохнула, стоило ей покинуть зал и остаться в одиночестве на безлюдной террасе. Видимо, всем было настолько весело, что никто не спешил покидать торжество. Как же Терри им завидовала в этот момент, желая иметь хоть каплю той неосведомлённости. Например, не знать, что вместе со знатью этот приём решили посетить ещё, как минимум, два охотника. Выбрав себе уголок, где её не было бы видно из зала и присев на скамью у мраморной ограды, Триш положила локоть на холодные перила, после чего медленно взболтнула вино в бокале и пригубила немного, возобновляя его не самый лучший привкус и неприятно морщась от него. Разумеется, отговорка, которую она сказала безымянному синьору, являлась чистой ложью. Терри даже не была пьяна. Похоже, отец Елены не очень хорошо разбирался в таких вещах, как выбор хорошего вина… Или же это просто от волнения все ощущение вкуса притупилось? - Надеюсь, что со стороны это не будет выглядеть, будто я скучаю, - глухо пробормотала Триш и, чтобы отвлечь себя от глупых размышлений, взглянула на вид, который открывался с террасы. Но вместо сантиментов её охватила жуткая дрожь от страха: там, за искусственными огнями городского освещения, где начинался морской берег, было темно и жутко. Словно ничего живого не было и в помине. Это не приносило никакого умиротворения и не давало повода для мыслей о романтике. Лишь единожды представив, что она могла так же оказаться в этой темноте, Холмс становилось дурно до такой степени, что даже сердце начинало болезненно ныть и сжиматься в груди. Минуты одиночества и спокойствия продлились совсем недолго: тяжёлая занавесь всколыхнулась и на террасе появился взволнованный и так неочевидно обеспокоенный Джотто. - Мадонна… Триш, я тебя обыскался! – тут же возмутился он, едва завидев ведьму, которая встретила его безрадостной улыбкой и лениво отсалютовала бокалом. - Могу поклясться, что Джи видел, куда я ушла, - даже пожать плечами Терри умудрилась так, что в этом жесте была видна сплошная усталость. – Только не говори, что ты подумал, будто меня уже повесили на дереве в саду или прибили к распятию? - Ты знаешь, что я подумал! - огрызнулся в ответ на её слова Примо, но затем, словно опомнившись, мысленно одёрнул себя, потёр шею сзади ладонью и виновато посмотрел на девушку. – … Прости. Я тоже немного устал. Отрицательно качнув головой, тем самым показывая, что её это ничуть не задело, Терри поставила фужер рядом с глиняным цветочным горшком и похлопала ладонью по свободному месту на скамье, рядом с собой. Ни секунды не потратив на раздумья, Джотто сел рядом и уже было потянулся пальцами к шее, чтобы ослабить галстук, но Триш остановила его, молчаливо напоминая, что для этого жеста было ещё слишком рано. - Ты скажешь мне, куда отлучался? – понизив голос, спросила она. - Чуть позже и не здесь, - с точно такой же интонацией ответил ей мужчина, однако после того, как увидел переменившееся выражение лица девушки, поспешил добавить: - Я просто попросил Алауди разузнать о тех джентльменах, на которых ты указала. Шумно втянув в лёгкие воздух, словно только что было вслух произнесено то, о чём даже думать было опасно, Холмс понятливо кивнула и замолчала, не желая больше обсуждать эту тему там, где их могли услышать. - … Как думаешь, мы сильно огорчим всех, если сбежим отсюда? – спросила ведьма, попытавшись перейти на другую, менее щекотливую тему и тем самым вызвав у Примо измученный смешок. - Хорошая идея, но куда будем бежать? – поддержав её желание, поинтересовался он. - В свои спальни? - Да хоть туда – я бы не отказалась сейчас остаться наедине с собо… Резко и рвано втянув в лёгкие воздух, словно тот был отравлен, Холмс прервалась и вскинула голову. Сердце мигом подскочило куда-то в район горла, а затем каменной глыбой рухнуло вниз, к тазобедренным костям. - … Вас тоже вымотал этот вечер? – вкрадчиво поинтересовался незнакомый голос из тени. Триш вся напряглась и положила ладонь на руку вскочившего с места Джотто, крепко сжав его пальцы, чтобы почувствовать физическое присутствие рядом с собой. Даже если справиться со страхом это не помогло: она всё ещё мелко тряслась от ужаса и была бледна до ужасающей серости. Из темноты к ним вышел охотник. Тот самый светловолосый улыбчивый англичанин. Он внимательно осмотрел их с ног до головы, а затем вежливо склонил голову в знак приветствия, прежде чем заговорил снова: - Прощу прощения, не хотел вас напугать. Признаться честно, я не ожидал, что здесь уже будет кто-то... От звучания его голоса она содрогнулась всем телом: чувство неминуемой опасности и страха охватило душу чуть больше, чем полностью – невидимыми когтями начало драть и выворачивать из неё все внутренности наизнанку. Сущность ведьмы целиком и полностью трепетала от ужаса перед врагом. А кровь тем временем наполнялась колкими пузырьками от страха и паники. Воздуха не хватало, чтобы нормально вдохнуть. - Моя спутница почувствовала себя нехорошо, - Джотто встретил незваного гостя доброжелательной улыбкой (годы общения с самыми разными людьми научили его сохранять спокойствие и вежливость, независимо от ситуации и собеседника), а затем мягко потянул ведьму к себе, вынуждая её встать на ноги. – Кажется, она выпила чуть больше, чем следовало. Не мог ведь я оставить её в зале? - Понимаю, - совершенно спокойно и невозмутимо кивнул головой охотник. – Разрешите представиться – Джозеф Остин, приехал по приглашению мистера Фалаччи. Наверное, мне сопутствует редкая удача, раз повезло столкнуться с вами лицом к лицу. О таком, признаться честно, я даже не мечтал. - Смею расценить это, как комплимент, - Примо демонстрировал идеальную сдержанность буквально во всём, не делая лишних движений и не произнося лишних слов. – Не ожидал, что я настолько известен. - Вы просто представить себе не можете, насколько!.. Они всё говорили и говорили… Кажется, обо всём на свете, начиная с погоды и заканчивая политикой. Триш не могла воспринимать их разговоры ни на физическом ни на ментальном уровне. Её трясло, словно в лихорадке, а в глазах расплывались тёмные круги и стояли слёзы. Но не от безысходности. От нарастающего гнева. Желания убить: свернуть шею, отравить, вонзить кинжал под рёбра – всё, что угодно, лишь бы этот страх ушёл. А они продолжали беседу, будто бы вели негласную дуэль друг с другом. Были предельно вежливы друг с другом, но не более того: как разговаривали с конкурентами, когда не хотели показывать окружающим свою неприязнь, но на инстинктивном уровне испытывали жутчайший негатив к оппоненту. - … Кто же ваша милейшая спутница? Я имел честь наблюдать ваш танец и не мог оторвать от неё взгляд, но так и не узнал имени. Почувствовав, что должна была ответить сама и показать, что способна не только выглядеть красивой куклой рядом с состоятельным мужчиной, но и поддерживать разговоры, Триш слабо улыбнулась, хотя губы её словно бы окаменели. - Патрисия Холмс… - выговорила она, хотя слова получились сухими из-за того, что поперёк горла встал несглатываемый ком. – Прошу, зовите меня Триш. - Надеюсь, что я не помешал вам наслаждаться отдыхом своим появлением, мисс Холмс… - нарочно оговорившись, он приторно улыбнулся и исправил себя: - Ох, прошу простить меня. Триш. - Что вы, не стоит волноваться на этот счёт… - «Что-нибудь… Я должна придумать хоть что-нибудь, чтобы защитить себя…» - Наоборот, мне очень неловко, что вы застали нас в таком двусмысленном положении, - она уверенно шагнула ближе к Джотто и обхватила его руку обеими ладонями, после чего дрожащие губы сложились в заискивающей улыбке. - Это мой первый выход в свет, и я бы не хотела, чтобы окружающие знали больше, чем им положено. Прошу вас, сохраните эту встречу в тайне. Да, вот так… Если он догадался, то пусть знает, что единственная ведьма на этом приёме находится под протекцией человека, который имеет всё: власть, влияние, деньги, авторитет. Пусть этому охотнику не останется выбора, кроме как уйти ни с чем. Тогда у неё, у Триш, будет больше времени на то, чтобы придумать, как защитить себя, чтобы выжить. - Ох, тогда я, пожалуй, удалюсь. Наверняка мой партнёр уже обошёл весь зал в поисках меня… - мужчина собрался было уходить, но в последнюю секунду он обернулся и вновь обратился к девушке: - Не волнуйтесь, я непременно сохраню вашу тайну… Триш. От звука своего имени, ведьма не удержалась и опасливо попятилась назад. В его улыбке и взгляде ей померещилось нечто маниакальное. Угроза. II.

- … Послушай, папа, я ведь не предательница, не преступница и не убийца. За что тогда меня можно ненавидеть? - Не уверен, что могу говорить за других, детка. Но знаю, что все люди по природе своей иррациональны – в них бесполезно искать логику. К примеру любовь – она же совершенно лишена этого… Вот за что ты любишь меня? - … Не знаю… Просто так? Ты же мой авва – как я могу любить тебя за что-то? - Вот именно, дорогая. Так же, как и мне не нужны причины, чтобы любить тебя, ведь ты – моё дитя…

Резко распахнув глаза, отгоняя очередное наваждение, Триш схватилась руками за бортики ванной и поднялась, чтобы сесть, привалившись спиной к стенке, и закрыть обеими ладонями лицо. Она рвано вдохнула – воздух вокруг был тёплым и душисто пах банным мылом. Горячая вода в ванной и огромное количество пены приятно расслабляли тело ведьмы, весь вечер находившееся в напряжении до такой степени, что теперь, к наступлению глубокой ночи, в каждом его уголке появилась ноющая боль. Вспоминая тот полубезумный взгляд охотника, Холмс не могла оставаться равнодушной к сложившейся ситуации, и уж тем более была не в силах следовать советам Джотто выспаться и не забивать себе голову раньше времени. Сперва девушка честно попыталась лечь в постель и сосредоточиться на том, чтобы заснуть, однако не смогла даже глаза сомкнуть и, немного побродив по комнате, подумала, что горячая ванна расслабит её и усыпит. Но шёл вот уже второй час, а сон никак к ней не приходил. Вместо этого голову посещали разнообразные дурные и бредовые мысли. И сейчас Терри могла с уверенностью заявить, что лучше бы её голова полнилась размышлениями о том, какими отношениями теперь связывал себя с ней Джотто, что он там напридумывал себе после вчерашней ночи, и как объяснить самой себе тот пыл, с которым она отвечала на его поцелуи, вместо того, чтобы разумно оттолкнуть. Но нет, думать об этом Триш не хотела, а взгляды и подозрительное поведение мужчины попросту игнорировала. Пальцами зачесав мокрые волосы назад, и ополоснув лицо, Триш вдруг вздрогнула и замерла, услышав, как с другой стороны комнаты раздался шорох и чьи-то приглушённые шаги. Этот звук набатом разнёсся по всем уголкам сознания Холмс. Сердце её вновь сделало неописуемый вираж, который тут же отдался неприятным покалыванием в груди. Шаги раздавались по всему периметру спального помещения, словно бы незваный гость что-то искал… или кого-то. Не тратя времени даром, ведьма медленно, стараясь не создавать лишнего шума, чтобы не привлекать внимания, попыталась встать из ванной и схватиться за метательный кинжал (Алауди торжественно вручил его со словами – «Лишним не будет») – тот лежал на самом краю туалетного столика, у раковины. Однако её ноги тряслись от страха и были настолько неустойчивой – словно желе – опорой, что едва перекинув левую через бортик ванной, девушка тут же поскользнулась и с испуганным визгом рухнула обратно, затылком стукнувшись об гладкое дно. До боли ей не было дела: панически барахтаясь в ванной и от страха заглатывая мыльную воду через нос, Триш чувствовала невыносимое жжение в лёгких и настолько же невыносимый и непреодолимый ужас. Тот самый, что словно хватал её тело невидимыми тисками и тянул за собой на дно, стараясь, чтобы она быстрее захлебнулась. Кое-как ухватившись за край ванной трясущимися пальцами, Триш попыталась встать самостоятельно, но не успела. Чужие руки крепко схватили её за плечи и потянули вверх. Вдох. Ударившись лицом об поверхность, ведьма судорожно втянула спасительный кислород, но тот буквально в ту же секунду застрял в глотке вместе с водой. - … Проклятье, Триш! У тебя что, вообще ничего не происходит без приключений?! Никак не отреагировав на голос, девушка начала судорожно откашливать воду на пол, чувствуя, как тошнота скрутила желудок и всё его содержимое горьким комком подкатило к горлу. Она едва справилась с этой тошнотой и наконец-то задышала – часто-часто. Зажмуренные от страха глаза медленно распахнулись. Со слипшихся от воды ресниц на нижние веки и щёки падали маленькие капли, препятствуя нормальному обзору. Пальцами утерев глаза, тем самым убирая лишнюю влагу, благодаря которой Триш казалась не только напуганной, но ещё и заплаканной, колдунья увидела перед собой распахнутую настежь дверь с выбитой щеколдой, часть интерьера собственной спальни и светлую керамическую плитку ванной комнаты, на которой виднелись мелкие деревянные щепки и даже валялась парочка металлических винтиков. - Ты сломал дверь… - она безуспешно попыталась сделать свой тон укоризненным, но вместо этого, почему-то, получился какой-то глупый смешок из пустой безысходности. - Я даже спрашивать не буду, почему ты говоришь такие глупости, словно это было важно, и каким образом ты вообще умудрилась так упасть, - фыркнул в ответ на её слова Джотто. – Пришел поговорить называется. По-прежнему тяжело дыша, Терри усмехнулась и обеими руками убрала с лица налипшие волосы. - Кажется, у меня паранойя, - сказала она. – Я так испугалась, что меня пришли убить, что едва сама себя не прикончила… - ведьма опустила голову: напряжённые плечи расслабленно опустились, а из груди вырвался выдох облегчения. Стало в разы легче и, пожалуй, даже спокойнее, чем было прежде. Правда чужое загнанное дыхание прямо над ухом вызывало весьма неоднозначные ощущения. – Как долго ты ещё планируешь трогать голую меня? Руки на её плечах тут же исчезли. Мужчина поднял ладони на уровень своего лица, и девушка быстро скользнула обратно в ванну, прокручивая смесители, чтобы вода поднялась на прежний уровень. - Глаза закрой, - бросила она через плечо, понадеявшись на тот самый мифический «этикет», которым так бахвалился Джотто. Когда пены было предостаточно, чтобы скрывать наготу её тела, Триш выключила воду и подтянула колени к груди, обхватывая их руками. - Что случилось, раз ты зашёл ко мне среди ночи, да ещё и через дверь? - решила неудачно пошутить девушка, тем самым сбрасывая собственное напряжении, нежели для того, чтобы рассмешить неудачным каламбуром Примо. - Подумал, что ты тоже не можешь уснуть, и пришёл предоставить тебе себя в качестве собеседника. Невесело усмехнувшись, Терри пробормотала: «Помяни чёрта…» и поняла, что мужчина действительно мог бы составить ей неплохую компанию. - Согласна, - ответила она. - Я подожду, пока ты закончишь, - Джотто быстро зашагал по направлению к выходу. Не успев даже подумать о собственных действиях, Триш резво переместилась к другому краю ванной. Прижавшись грудью к светлому покрытию, которое было тёплым от воды, она вытянула трясущуюся руку вперёд и крепко ухватилась пальцами за вымокший рукав рубашки мужчины, тем самым задерживая его. С широко распахнутыми от удивления глазами, Примо медленно обернулся и посмотрел на ведьму сверху-вниз. Девушка не смогла ничего произнести в своё оправдание и лишь отрицательно покачала головой. При одном лишь взгляде на удаляющуюся спину ей стало жутко и страшно. - Ты… можешь остаться… В любой другой ситуации ей стало бы смешно от того, насколько сбитым с толку выглядел сейчас Джотто. Но не сейчас. Именно в этот момент ей казалось, что стоит мужчине выйти за дверь, и кто-нибудь непременно нападёт на неё. Это действительно смахивало на паранойю, однако игнорировать собственные страхи Холмс была попросту не в силах. Спустя несколько секунд гробовой тишины, именуемой в народе «неловкой паузой», Примо наконец оттаял и, повернувшись всем телом к Патрисии, взял в свои руки её похолодевшую ладонь. - Никогда не думал, что наступит тот день, когда я увижу тебя в таком состоянии, - он улыбнулся, хотя мысленно мужчину приводил в замешательство тот факт, что даже под страхом смерти эта ведьма ни разу не показала своих слёз, словно тех и не существовало вовсе. Это одновременно восхищало и беспокоило его – значило ли это, что она держала всё в себе? - Не думаю, что это повод для радости, - Триш ответила ему перекошенной, натянутой усмешкой. - Я останусь с тобой, - вместо того, чтобы как-то прокомментировать её фразу, произнёс Джотто. – Столько, сколько пожелаешь. Холмс улыбнулась и кивнула, несильно обжав его пальцы своими, словно это могло заменить слова благодарности. - Тогда не мог бы ты закрыть дверь с этой стороны? – попросила она. – Становится прохладно. Примо ничего не сказал – молча выполнил её просьбу и быстро вернулся обратно. В такой ситуации, почему-то, стыд и неловкость казался абсолютно ненужной и совершенно лишней эмоцией, которую они оба с радостью отбросили ради собственного спокойствия. - Извини, стула не предложу, - попыталась в очередной раз пошутить Холмс, свесив локти с края ванны и положив подбородок на скрещенные ладони. - Спасибо, но я не настолько изыскан и привередлив, чтобы требовать стул от женщины, которая пригласила меня к себе в ванную комнату, - с усмешкой ответил мужчина и демонстративно уселся на сухой пол перед ванной, в которой плескалась девушка, не поворачиваясь к ней лицом. Молчание длилось не больше нескольких секунд, которые, почему-то, казались невероятно долгими, словно это было несколько часов. А затем Джотто нарушил эту мирную тишину: - … Скажи, Триш, как ты поняла, что те двое были охотниками? Стук. Ведьма замерла. Сердце её глухо ударилось о рёбра изнутри, едва мужчина закончил говорить, а затем оно быстро забилось и продолжало бешено скакать до тех пор, пока не восстановился прежний ритм. - Я не знаю, как можно объяснить это чувство, - голос колдуньи был тих, но в звенящей тишине его было слышно отчётливо и ясно. – Оно слишком изменчиво. Сперва боишься того, что исходит от них… Жажда убийства, жажда крови – моей, моих братьев и сестёр. Это их перманентное состояние, внутри они кипят от ненависти к нам и буквально дышат ею, - не пытаясь подавить дрожащий вздох, она опустила свою руку и положила ладонь на плечо Примо, ощутимо его сжав. - За что ненавидеть вас, если вы невиновны? - Это заложено в них природой… Точно так же, как и мы рождаемся ведьмами. Нас создали противоречиями друг другу. И с самого детства всем, кто растёт в семьях, где отец – охотник, внушают, что мы, это само зло во плоти. Дети Дьявола. Порождения Ада. Авва всегда говорил: постоянно внушай человеку, что он собака и он скоро начнёт лаять, - Триш попыталась использовать собственное чувство безопасности, чтобы говорить свободнее. - … Затем этот страх перерастает в инстинкт зверя: спрятаться. Но ноги немеют от ужаса быть схваченной и убитой. Это словно шагать рука об руку со смертью… Но в конце концов я начинаю бояться уже не их. - Кого же тебе бояться, если не тех, кто хочет убить? Она крепко зажмурилась. Говорить об этом не хотелось так же сильно, как и вспоминать день смерти аввы. Словно Холмс ставила приговор самой себе. Целесообразнее было бы ничего ему не говорить, но её ненормальное доверие к Джотто пересиливало даже здравый смысл. - … Я боюсь себя, - в горле пересохло, и эта сухость с неимоверной силой драла глотку. Однако ведьма продолжала говорить: - Потому что этот страх превращается в ненависть. В желание убить до того, как убьют тебя. Он мутит мне рассудок… В итоге мне становится страшно не быть убитой, а спастись за счёт чьей-то жизни. Это словно иметь реального демона внутри, который при встрече с охотником взрывается бешенством и просит ключ от клетки, чтобы вырваться наружу. Она резко отстранилась. Прижала колени к груди и обхватила голову обеими руками. Жуткие воспоминания проносились в голове со скоростью света: бесконечные лабораторные исследования, эксперименты, издевательства, чужие смерти. - Мне не важно, как меня называют: грешницей, поганью этого мира, тварью, которой лучше было бы сдохнуть при рождении… Триш равно вдохнула и покачала головой: - Но убийцей я быть не хочу.