Стрелу не остановить

      И все же нет худа без добра, да? Но от этого ничуть не легче. Аламэль обнимает руками колени, сидя на топком берегу Комариной пристани. Вода такая грязная, вот бы запустить сюда чистый родник - может, отмыл бы вековую топь. И болото кажется отнюдь не хранителем загадок ведьминых, а совершенно противным местом, полным комаров и гнили.       Кассии больше нет. Эту фразу Аламэль повторяет себе раз за разом, стараясь поверить в её правдивость.       Кассии больше нет. И Чарти нет. Есть Сайдель, но что он может теперь, когда ковен в трауре и ужасе от событий, когда Карахан так подло украл самоцвет и скрылся? На совести Аламэль лежат еще две смерти, и это она тоже не может исправить, слабачка. Эльфийка утирает слезы тыльной стороной ладони, не отрывая взглядя от воды. Кому сдались её терзания? Вот и Герант говорил...       Герант говорил.       Аламэль сжимает губы и глубоко дышит, чтобы не расплакаться опять. Скоро похороны Кассии. Хотя Аламэль не успела столького узнать и понять, хотя с наставницей Сайделя вела себя порой невежливо и не ценила её знания, все-таки Кассия обязательно бы бранила её сейчас за такую слабось. "Нахальная девчонка, реветь вздумала!" - скрипучим голосом пробрюзжала бы она. "А еще героем себя называет!"       Какой из неё герой? Она ведь просто Аламэль. И теперь из-за неё погибла верховная волшебница. Отлично, просто прекрасно. Миновав стадию слез, Аламэль начинает злиться на себя. Такая слабая, такая бесполезная. Не уберегла ни Геранта, ни Чарти, ни Тимси. Безмозглая, и куда она полезла? Могла бы поторопиться, так нет же!       - Вестинель! - ругается Аламэль и замирает. Голос её понижается до шепота: - Прости, Кассия. Ты была права. Я, действительно, никчемная лучница. - Порывисто вздохнув, она продолжает: - Но, знаешь... пожалуйста, помоги Сайделю. Ему тяжело, и я не могу поддержать его морально, как бы ни пыталась. Направь его на светлую дорогу... а я постараюсь помочь ему здесь. Он же умный, он справится, разберется с делами ковена. Только не подведи, подари ему немножечко удачи, госпожа Кассия!       Она сжимает в руке мелкую тульмариновую сережку, которая так и не вернется к своей хозяйке. Если её слова хоть что-нибудь еще значат, пусть с Сайделем все будет хорошо. Пусть он переживет новую утрату и сможет с честью смотреть в свое будущее. Тогда Аламэль тоже ему поможет, она приложит все усилия, чтобы поддержать его и закрепить на новом месте, ведь того хотела Кассия.       Сможет ли она получить хоть толику прощения, если сделает это?       И, хотя Аламэль больно, она не плачет и не кричит, а смотрит на мутную воду. И на какое-то мгновение ей мерещится, что отражения огоньков на глади сливаются в единый силуэт, расписанный красными росчерками, и та фигура кивает ей с гордостью и согласием, а затем медленно уходит в пустоту омута, куда нельзя последовать живому.       И тогда Аламэль понимает, что уже прощена.