Роденька.

23 января 2011 год. Лаврова и Долгов сидели в приуниверситетском кафе, друг напротив друга и обсуждали дело. Екатерина говорила мягко, совсем не так как на лекции. Родион первый раз слышал, чтобы Екатерина Андреевна, их строгий преподаватель говорила тихо и тепло. Парень ловил какие-то знакомые нотки, что-то казалось ему таким знакомым и ему так хотелось понять что именно. Он старался слушать Лаврову, вдумываться в её слова и искать ответ на свои вопросы. Её лёгкие и в то же время очень точные движения вызывали восторг, Родя не мог оторвать взгляд от её женственных кистей, музыкальных пальчиков. Ему было очень легко и приятно находится в обществе этой незабываемой женщины. — Родион, почему вы так на меня смотрите? — Простите. У вас очень красивые руки. — Спасибо, конечно, но давайте вернёмся к делу. – казалось она на секунду смутилась, но быстро взяла себя в руки, это же Лаврова, как же иначе. Родион печатал на французском всё, что диктовала ему Екатерина. — Вы так свободно говорите по-французски, я поражена. — Неужели вас можно чем-то поразить. – Лаврова ничего не ответила, только мягко улыбнулась, и Родион ответил ей такой же тёплой улыбкой. — Поверьте много чем. — Теперь я не найду покоя, пока не найду то что вас поразит. — Ой, Роденька, и плут вы! – она говорила как всегда с лёгкой смешинкой в голосе, а у Роди от звука своего имени из её уст что-то сильно кольнуло в сердце. Он посмотрел на неё с непониманием. — Что? Маленькая искра проскользнула в сознание и, кажется вот она, зацепись, удержи, узнай ответ, но нет, ускользает луч и снова становится темно. — Да, нет, ничего. После разговора с француженкой Лаврова как ветер вылетела из кафе в зимнюю ночь, оставив только чуть уловимый шлейф прекрасного аромата духов. *** Было давно за полночь. Родион сидел в своей машине, перед подъездом своего дома, слушал тишину и собирался с силами, чтобы войти туда. Дорогой дом, шикарная квартира, дорогая машина, одежда только из бутиков, vip-места и денег море. Всё это было, папочка постарался, у сыночка была потрясающая жизнь, только внутри была зияющая пустота, и заполнить её было нечем. В его жизни был только один человек, которому он был действительно когда-то нужен, кто его любил искренне, потому что он есть, просто так. Не за деньги, не за красоту, не за связи, а просто так. Только уже и этого человека уже нет. Мама. Родная, с теплыми руками, тихим голосом и любящим сердцем. Как бы она порадовалась сейчас, увидев, каким сын стал взрослым, гордилась бы, что пошёл по своим стопам. Родя махнул головой, убивая в себе все признаки тоски, и быстро вышел из машины. Казалось, лифт ехал с какой-то космической скоростью, и вот нужная дверь. Родион, стараясь вообще не издавать ни каких звуков, прошмыгнул в квартиру, но все его усилия зря, отец уже ждал его. — Ты где шляешься? Родион не ответил, только включил свет и мимолётом посмотрел на отца, тот был в ужасном настроении. — Пап, я не маленький, не зачем меня ждать. — Ах, не маленький! Так что ж ты всё на моей шее сидишь, я армию прошёл, а ты бездарь, позорище! Мне друзьям, стыдно про тебя говорить. — Так не говори. Скажи, что я умер. Долгов — старший побагровел как мак, на лбу выступила испарина, он был очень зол. Родион чувствовал всю злость отца. Он знал, что в сердца, сказал большую глупость, ведь было так обидно. Почему другие отцы гордятся своими сыновьями, а он не может? Отец Роди замахнулся и тяжёлой ладонью ударил по уху сына. Родион, ожидавший этого, только пошатнулся, но даже не пикнул, зная, что за это отец ещё всыплет. Старший посмотрел на отпрыска сверху вниз, по-военному развернулся и ушёл в свою комнату. Родион прошёл на кухню, достал лёд, приложил к пылающему уху и сполз по стенке на пол.