Кругосветные привычки

      Даже в Аквацентре порой бывало такое, что его обитатели не гонялись за злодеями, не искали приключения на все места, и вообще вели себя на редкость лениво.       Тогда все вопросы скатывались до мило-банально-эгоистично-лентяйских: «Полежать в комнате или на диване?», «Заказать пиццу или суши?», «Что лучше выпить: чай или кофе?».       Впрочем, последний был гораздо глубже и имел под собой некоторую подоплеку…       Чай был вечным спутником Акселя. Любовь к настою в маленьких чашечках ему привил отец: Себастьян попал в рабство к этой восточной традиции еще во время обучения в Гонконге и не изменял ей до конца своей жизни. Сколько Аксель помнил, тот свято чтил чайную церемонию и лишь посмеивался, когда сын заявлял, что сие глупость: чашка-то маленькая, как можно напиться-то? «Дело не в одной только жажде», - отвечал он. И пояснял, что это как медитация. Необходимая, чтобы настроиться на новый день. «Так же, как мы готовимся к тренировке с разминки, так и день должен начинаться с чая», - повторял он слова монахов. После Аксель и сам прикипел к этому действию: мир баланса внутреннего ци открылся ему через такие, казалось бы, простые действия.       Чай не терпит зла – это уже сказал Дрэгон, когда команда АТОМ в очередной раз наведалась в Гонконг. Что же, так оно и есть. По крайней мере, у Акселя еще ни разу не вышло обратиться к нему в таком состоянии – чайная церемония действительно как тренировка. Излишне сумбурные действия сводят всё на нет: то листья заварки рассыплются, то кипяток прольется…       Акс лишь хмыкал: отец бы сказал, что как воин он сейчас беспомощен. У Себастьяна этот ритуал выходил как у коренного гонконгца. Впрочем, младшего Меннинга ничуть не расстраивало, что он постигал эту науку так медленно – в конце концов, в отличие от того же Джо-лан, от этого не зависела жизнь.       Но это так и осталось тренировкой к новому дню, которую и Аксель старался не пропускать. Даже здесь, в Аквацентре, где приемы пищи уже давно стали общими, командир оставлял за собой право на чашку чая в одиночестве – обычно перед обязательной утренней разминкой, пока на базе царили лишь полная тишина да пробивающийся в окна свет.       В эти моменты казалось таким правильным достать припрятанный подальше от Шарка набор для церемонии Гунфу-Ча* , вспомнив о таких же мирных чаепитиях еще в Сидерлейке.       Бледно-зеленая с едва видимым красным узором посуда охотно встречала первый кипяток – для правильного заваривания горячая струя ударит по ней не один раз.       После – вдохнуть запах чая. Осторожно, медленно, спокойно, чтобы аромат проникнуть в самые уголки души. «Это поможет твоему ци проснуться»,- всплывали в памяти Себастьян и он сам маленький, громко чихнувший от запаха заварки. Видение приходило постоянно, наполняя внутренним спокойствием.       Затем поместить всё в глиняный чайник, промыть первый раз. В чайной церемонии не должно быть ничего лишнего - ни в тебе самом, ни в заварке. Слить первый настой, «вместе с плохими мыслями».       Потом вновь обратиться к кипятку и налить его с большой высоты – или, как объяснял Себастьян, дать тому «подышать». Вода испокон веков является символом перемен – так пусть же это она принесет и в каждый новый день.       Затем наставало время настоящей разминки, доказывающей, сон больше не владеет сознанием. Небольшая ошибка, и тогда всему подносу грозит утонуть в ароматном настое.       Чахай* и две чашки только этого и ждали. Сперва вылить приготовленный чай в первый, дабы избавить от заварки. Затем настает очередь длинной чаши, «небесной», которую впоследствии надо перевернуть в другую, широкую и именуемую «земной».       Сейчас Аксель только посмеивался, как маленький он терпеть не мог именно эту часть церемонии. Ароматная жидкость ни в какую не желала подчиняться, постоянно вырываясь за пределы посуды – чаще всего на самого мальчика. - Ну зачем, зачем это нужно делать? – только и вопрошал он, с обидой вытирая обожженные горячей водой руки. - Все просто на самом деле, сынок, - улыбался Себастьян, проделывая необходимое движение с мастерством вытаскивающего из шляпы фокусника. – Это такая проверка. На ловкость, - здесь отец обычно многозначительно смотрел на неудачно перевернутые чаши. – Но главное – на концентрацию. Когда ты сосредоточен, твой дух сильнее всего. И тогда две чаши с чаем не кажутся уж такой проблемой. Помнишь, что я тебе уже говорил об этом? - Для воина Джо-лан концентрация важнее физической силы. - Правильно. Ну так что, попробуешь проявить стойкость настоящего мастера еще раз?..       Сейчас, несмотря на то, что проблемы с концентрацией порой и бывали, Аксель справлялся с этим без каких-либо проблем. Даже становилось обидно, что отец этого не видит…       Отец…       Аксель с задумчивостью брал в руки широкую чашу и осторожно глотал наконец правильно заваренный настой. Конечно, Меннинг не имел ничего против других напитков и никогда не отказывался от того же кофе, какао или шоколада, но чай… чай занимал в его сердце особое место.       Это была одна из тех бриллиантово-драгоценных нитей, что связывала его со счастливым прошлым и самым дорогим человеком.       А потому этим действом он еще не был готов поделиться с прочим миром. И даже с собственной командой…       В свою очередь, Лайнесс обожала кофе. Будучи урожденной бразильянкой, Леоне не представляла себя без него. Терпкий аромат зерен и знакомый с детства вкус – вот то самое, что даже в американском Лэндмарке напоминало ей о родном доме.       Разумеется, любила Лайнесс кофе правильный, и парням волей-неволей пришлось подстраиваться. К примеру, растворимый приводил бразильянку в ужас - девушка готова была сжечь кухонный шкаф, лишь бы только перестали готовить на общий завтрак эту бурду. Собственно, когда ее прошиб ужас от этого полуфабриката впервые, АТОМ и узнали о ее происхождении. И весьма удивились – оказывается, четверка даже не заподозрила в Леоне иностранку, а приняла за одну из урожденных многонационального мегаполиса. Что ж, польстило. Но кофе растворимый она по-прежнему не прощала.       Посему даже будучи в тяжелой финансовой ситуации, Лайнесс находила в себе силы отказаться от лишнего перекуса на ближайшую неделю (а то и полмесяца), но приобрести-таки пакет с волшебством ее родины.       Иных слов для этого напитка у Лайнесс просто не было.       Возможно, прочие бы сказали, что она излишне преувеличивает, но альфагерл ничего не могла поделать. Кофе прочно остался в мыслях Лайнесс – нет, Каталины – как связь с чем-то неземным, относящимся естеством к жаркому Солнцу и тропикам Рио-де-Жанейро. Наверно, всё дело в том, что с детства девушка привыкла ассоциировать этот напиток с няней Ипполитой. – потомком древнего шаманского рода. Ее babá* каждое утро начинала именно с демитасеса* , которую готовила на всю их большую семью. Лайнесс помнила, как еще маленькой девочкой попадала под очарование плавных, уверенных движений, превращающих воду и порошок в ароматную жидкость. Ипполита тогда только ласково улыбалась и старалась объяснять свои действия на понятных (в основном) ребенку образах.       Честно говоря, Лайнесс сама не замечала, как даже здесь, в Аквацентре, вновь и вновь повторяла их изо дня в день.       В этих спокойных, теплых воспоминаниях было столько любви, что утро на чужбине у альфагерл само по себе становилось светлее.       Это уже стало таким нормальным прежде завтрака проникать на кухню, иногда даже крадучись (если в тот роковой момент дежурили Кинг или Шарк), к дальнему шкафчику, доставать оттуда кофейник с фильтром (все титановое – Леоне специально разорилась, поняв, что иные ее друзей просто не переживут). И, пока на плите греется чайник, осторожно раскрывать небольшую коробочку с настоящим бразильским кофе. Та же Ипполита и приучила ее покупать только зерновой и обязательно готовить смесь самой. - Превращение зерен в порошок поможет тебе с ними сблизиться, - улыбалась няня, пока Каталина катала в руке одно из них. - Сблизиться? Зачем это? - А чтобы по-настоящему проникнуться его вкусом, запахом, - шаманка баюкала в руках точно такую же коробочку, и голову Кэт сам собой кружил ароматный кофейный дурман, - и даже, так сказать, ауру. Не забывай, девочка моя, все мы тут дети джунглей и дети одной земли. И мы должны уметь устанавливать связь друг с другом.       Тогда малышка Каталина не очень понимала этого. Сейчас же альфагерл была на все сто согласна с мудрой женщиной.       Настоящий кофе не терпит посредников. Всё должно оставаться только между ним и человеком.       Лайнесс каприз любимого продукта беспрекословно выполняла, не раз и не два оббегая город в поиске бразильского «Рио»: увы, сорт кофе, что выращивают на ее малой родине, американцам казался по-больничному горьким и не заслуживающим внимания. Ха!       Так что раз в месяц ребята обязательно слышали стрекотание электрокофемолки из комнаты Леоне (оставлять столь важный прибор в нейтральной зоне было опасно: Хоук уже не раз и не два порывался молотить там ингредиенты для масок), после чего Аквацентр тонул в солнечном терпком запахе. В такие дни Лайнесс вдобавок становилась особенно задумчивой и меланхоличной, предпочитающей некоторое одиночество – родной аромат воссоздавал в памяти Рио и особняк Леоне, словно достоверная видеопленка. И ей банально не хотелось, чтобы настоящее случайным движением разрушило хрупкий образ детства…       Две ложки коричнево-черной смеси – в фильтр, драгоценную же коробочку она прячет в прежнее место ровно к тому моменту, как достаточно нагревается вода.       Главное – не дать вскипеть. - А почему ей нельзя вскипать? – доносится сквозь утреннюю сонливость голос воспоминания-Кэт. - Потому что раз кипит, то значит сердится, - смеется няня, всегда так идеально подгадывающая идеальный момент. – А зачем тебе лить негатив в чашку?       Потому же и лить в воду надо осторожно, постоянно «знакомя» кофе с жидкостью. Этот же «сеньор Каприза» (ну вот, снова няня!): чуть сфамильярничаешь, так сразу обидится и слипнется комками.       Ипполита в таких случаях просто аккуратно массировала «бабушкин» тканевый фильтр, исправляя такую крайне редкую, но возможную даже для мастеров оплошность.       Лайнесс же, памятуя о мощной титановой защите, предпочитала с этим «сеньором» просто не ссориться.       Затем – осторожно вдохнуть запах настоя, убедиться, что всё хорошо. Маленькой она после этого всегда морщилась: это ведь был еще не тот напиток, что они с братьями так ждали по утрам. - Какой горький! - Так, моя дорогая, и человек спросонья никогда не сладок! А вот давай добавим ему светлых мыслей! – так няня называла теплое молоко, что отправлялось из маленькой специальной чашечки следом в ароматную жидкость. – И… сладких улыбок! - Да-да, улыбок!!!       Это у детишек Леоне была самая любимая часть. Хотя чему удивляться – ведь речь шла о шоколаде! Лайнесс как наяву видела в воспоминаниях и крадущихся Эдди с Фернандо, которые постоянно пытались стащить лакомство из-под носа бдительной няни. Зря: Ипполита была настоящим профи, продолжающим без труда безмятежно готовить кофе и защищать ценным ингредиент одним только полотенцем.       Дополнительную улыбку у альфагерл вызывало и то, что в Аквацентре именно эта часть не претерпела никаких изменений. Даже сейчас, доставая специально запрятанную плитку шоколада, она со смешком увидела смачные следы вторжения, забравшую с собой большую часть лакомства.       Проверила отпечаток прикуса на свет – так и есть, Шарк. Опять наверно полуночничал, желая слинять на ночно-рассветный серфинг.       Девушка только вздохнула, отправляя дольки с другой стороны в уже приготовленную кружку с молоком. Чуть-чуть времени в микроволновке, и шоколадная жидкость отправляется в жаркие объятья кофе.       Последний, легкий, изящный штрих: в чашку немедля ныряет ложка сахара с горкой. Что поделать, Лайнесс была привязана национальной любовью не только к терпкому напитку, но и к сладкому.       «Есть две меры сахара – нормальная и бразильская» любят шутить у нее на родине. И живя в Лэндмарк Сити, она уже в полной мере уверилась в правдивости этого каламбура. - Э, подруга, а не лишку ли будет? – смеялся всегда Шарк, глядя на стремительно пустеющие пакетики, прилагающиеся к заказанному латте. - А что такого? Я просто люблю сладкое. - О, поня-ятно… Это не из-за этого ли ты потом так оккупируешь спортзал? Любовь откладывается не в тех местах?.. – после чего АТОМский шутник обязательно получал болезненный щелчок в лоб.       Подколы прекратились только после приезда в гости ее кузины. Та также любила кофе с сахаром, но вот только добавляла последний уже столовыми…       Ей же достаточно и одной небольшой, прежде чем напиток детства предстает перед ней в окончательном совершенстве.       И, делая первый глоток и смотря из широких окон на такой до удивительного южный рассвет, Лайнесс думала, что она очень любит своих друзей и конечно же поделится с ними чем угодно. Но вот только не приготовлением своего кофе.       Такие вот моменты она сбережет лишь только для одной себя. Только вот ушедший с головой в очередные многодневные стратегии и поиски Аксель не обратит внимания, как закончившийся тайный запас чая кто-то аккуратно пополнит... Конечно же, и Лайнесс, в очередной раз разбившая будильник и опоздавшая на сборы команды, спросонья не заметит, что в оставленном на завтрак кофе будет такой привычный шоколадно-йодный привкус…