Don't let me go

План Стайлза был четким и ясным. Четче и яснее, чем сотни других его идей, о которых он, конечно же, не имеет ни малейшего понятия. Он твердил одно и то же, раз за разом проговаривая каждую фразу. Медленно, словно каждая буква выжигалась в сознании Лидии, а он не желал допустить помарок. Мартин слушала внимательно, вникая в смысл каждого слова. Жуткое желание возразить, воспротивиться возрастало с каждой минутой. Но ее руки были связанны холодной тесьмой бессилия. Человеческая жизнь – сплошная игра. И сейчас слишком многое было на кону. Воспротивиться Стайлзу – значит потерять его доверие. Согласиться с ним – подвергнуть его опасности. Лидия чувствовала, как ворох мыслей, окутывает ее сознание, образуя весы, измеряющие риск. Лидия Мартин любила рисковать. Но сейчас за чем-то неизведанным и необратимым стоял Стайлз. Она не могла допустить ошибки. Лидия слушает его голос. Как он медленно звучит в ее сознании, переворачивая каждую пылинку. Тембр голоса лишь будоражит мышление. Девушка закрывает глаза, пытаясь набрать в легкие как можно больше кислорода. Лидия знает, к чему приведет ее отказ, попытка воспротивиться. Стайлз всегда будет стоять на своем. Стайлз частенько был прав, несмотря на недоверие со стороны окружающих его людей. Лидия медленно кивает, пытаясь вникнуть в смысл слов парня. Выбор сделан, обратного пути нет. Слишком вычурная подпись Мартин теперь должна быть под каждым словом Стилински. Порой, обычный жест значит слишком многое. Стайлз улавливает сомнение, электрическим током бьющееся в ее глазах. Он приводит аргументы, пытается убедить девушку в собственной правоте. У них нет никаких доказательств. Мнение профессора, связь с которым была сквозь сотни километров, вполне можно оспорить. К тому же, действия Фитца защищены законом, по большей части. Банальная врачебная ошибка, которая не понесла серьезного ущерба здоровью, будет стоить ему банальной денежной компенсации. Возможно, шериф добьется временного лишения врачебной лицензии, но шансы слишком малы. Фитц не получит заслуженного наказания. Лидия осознавала это так же ясно, как Стайлз. Нужно было копать глубже, раздобыть доказательства. Лидия закрывает глаза, прокручивая весь монолог Стайлза в своей голове, стараясь не упустить ни единой детали. Он хочет взять весь удар на себя. Тот факт, что Стилински имеет доступ к кабинету Фитца, связывает руки девушки тонкой нитью. У него больше шансов раздобыть информацию. Лидия уже в который раз ощутила, как ее собственная бесполезность и беспомощность накрывает ее с головой, заливается в легкие и медленно, мучительно душит. Лидия пытается что-то сказать, но безуспешно. Она смотрит в карие глаза Стайлза, пытаясь раздобыть в них уверенность. Но от ее слабости нет убежища ни в глазах парня, ни в его душе. Девушка закрывает глаза и видит, как Стайлз находится в тесном светлом кабинете один на один со своим мучителем, но рядом нет никого, лишь всепоглощающая тишина. – Этот человек пытался тебе навредить, – шепотом произносит девушка, пытаясь скрыть испуганный взгляд, – если с тобой что-нибудь случится… Лидия смолкает, вновь улавливая на себе теплоту карих глаз. Холодные пальцы касаются тонкой кожи на запястье. Стилински аккуратно, словно опасаясь навредить, сжимает хрупкую руку девушки. – Доверься мне, Лидия, – он пытается натянуть улыбку и ему это удается, – мы найдем выход из любой ситуации. Лидия колеблется. Предать его доверие или уберечь от боли? Чаши весов медленно оценивают ситуацию. Потерять или спасти? Состояние Стайлза превыше всего, но Мартин слишком эгоистична. Она улыбается, сжимая руку парня в ответ. Слова не нужны, чтобы понять, что она поддерживает его. На следующий день, когда дверь дома захлопывается Лидия не находит себе места. Кира, заглянувшая в гости, не осознает причины столь сильных переживаний. Никто ничего не поймет, потому что никто ничего не узнает. Скотт пытается шутить, поднять настроение, но Мартин ничего не слышит, или же не желает услышать. Слова пролетают мимо ее сознания, не задевая ни одной частички души. Словно по продуманному кем-то сценарию, она выполняет все те же действия, что и две недели назад, осознавая, что обыденность и цикличность сковывает ее. Лидия отрывается от собственных мыслей, улавливая обеспокоенный взгляд Киры. Кажется, девушка о чем-то рассказывала, прежде чем осознала, что Мартин ее, увы, не слушает. Лидия чувствует вину. Слишком часто ее собственные проблемы превращались в неуважение к близким людям. – Мне нужно вернуться домой, – произносит Мартин, ярко улыбаясь, в надежде, что улыбка сможет загладить вину, – я взяла с собой слишком мало вещей. Юкимура неслышно рассмеялась. Небольшого чемодана, который покоился в комнате Стайлза, для Киры было бы достаточно. Но только не для Лидии. Девушка, вспоминая школьные годы, не могла представить, чтобы Мартин появилась в школе дважды в одном и том же образе. Но сейчас Лидия изменилась. Здесь, в доме Стилински, она выглядела по-домашнему прекрасно. Минимальное количество косметики, старая футболка Стайлза, в которой она обычно наводит порядок, но все тот же блеск в глазах. Кира, во время их пути к дому Мартин, размышляет о жизни Лидии, о том, как она, по рассказам Скотта, менялась с каждым годом. Мартин лишь скромно улыбается, чтобы не выдать внутреннего волнения. Она не любит вспоминать прежнюю версию себя. Лидия Мартин, королева школы, сбежавшая с экрана, на котором транслировалась банальная подростковая мелодрама, причиняла боль тем, кто этого не заслуживал. В необычайно миловидном доме до жути холодно. Это не зависит от температуры воздуха. Всему виной витающая в этом самом воздухе атмосфера. Не знай Кира всего, решила бы, что здесь никто вовсе не живет. Стены, мебель, окна – все излучало какое-то невообразимое одиночество. Жить в доме, в котором давно погибли все намеки на любовь, вероятно, было испытанием. Они медленно поднялись по мраморной лестнице, направляясь к комнате Лидии, в полнейшей тишине. Одиночество, которым дышит этот дом, Мартин ощущала особенно четко. Мыслями она уже вернулась к дому Стайлза, чтобы вновь ощутить тепло. Она замирает перед светлой деревянной дверью, которая отделяет ее от комнаты. Той самой комнаты, которую Мартин с такой легкостью покидала множество раз, рассчитывая, что каждый станет последним. Возвращаться всегда труднее, чем уходить. Лидия делает несколько скромных шагов назад, ощущая острое желание сбежать, но Кира опережает ее, открывая дверь. Яркий свет ударяет в глаза. Солнечные лучи, проникающие в комнату сквозь широкое окно, отражаются от зеркальной поверхности и блуждают по светлым стенам, создавая ощущение излишней яркости. Кира морщится, делая несколько крупных шагов вперед, прежде чем замечает, что Лидия так и не решается войти в комнату. Мартин не чувствует, что это место принадлежит ей. Сотни дней, проведенных в этих четырех стенах, сейчас, казалось, были стерты, разорваны в клочья, спрятаны в самый дальний угол. Еще, казалось бы, свежие воспоминания покрылись толстым слоем пыли. Лидия делает глубокий вдох, стараясь собрать всю свою стойкость, и входит в комнату. Дом, в котором тебя никогда не любили, способен вызывать самые противоречивые чувства. – Здесь так красиво, – голос Киры разбивает тишину, эхом отражаясь от глухих стен. Лидия ловит на себе мягкий взгляд подруги и чувствует, как груз размышлений и тоски по ставшему таким родным теплу спадает. Она проходит вглубь комнаты, охватывая пространство взглядом. Нужно как можно быстрее взять все необходимое и вернуться. Ее рука по привычке касается дверцы гардероба прежде чем девушка вспоминает, что так и не разобрала чемодан, который привезла с собой в начале лета. Вместе с Мартин в Нью-Йорк переехал и весь гардероб девушки. С собой в Бикон-Хиллс она взяла лишь пару чемоданов. Один, вместивший в себя лишь самое основное, был благополучно перевезен в дом Стилински заблаговременно. Второй чемодан огромных размеров так и остался стоять в углу комнаты. Но сейчас привычка и нахлынувшие воспоминания заставили Лидию отворить гардероб. Аромат собственных духов, который, судя по всему, никогда не выветрится, приятно защекотал нос. На светлых вешалках висели несколько платьев, которые девушка решила никогда больше не надевать. Мартин усмехнулась собственной наивности и была готова закрыть гардероб, но ее внимание привлекла небольшая коробка, затерявшаяся в самом углу. Сердце совершило сокрушительный удар. Лидия схватила картонную находку и стала судорожно рассматривать ее, не веря собственным глазам. – Что это? – раздался голос весьма заинтересованной Киры. Девушка села на край кровати, внимательно наблюдая за странными действиями подруги. – Мои воспоминания, – спустя несколько мгновений тишины ответила Лидия, – Я всегда хранила памятные предметы в подобных коробках, которых было довольно много. Каждая была посвящена определенному человеку или событию. Лидия постучала по картонной поверхности, указывая на аккуратную надпись выведенную черной ручкой. «Воспоминания». – А кому посвящена эта? – Кира, сгорающая от любопытства, не могла дождаться, когда же Лидия, наконец, откроет коробку. – Стайлзу, – Лидия не спеша, словно боясь навредить, приподняла пыльную крышку коробочки, доставая содержимое. – Большинство моих «сундуков с сокровищами» были посвящены ему. Но это особенная коробка, самая первая, отправленная прямиком из детства. В коробке оказался небольшой плюшевый лисенок, покрытый тонким слоем пыли. Эта игрушка значительно отличалась от тех, что производят в наше время, но от этого ее прелесть нисколько не угасала. Что-то необычное было в чудаковатой улыбке лисенка, а свитер, связанный из толстых красных нитей выглядел нелепо, но при этом до безумия забавно. – Этот лисенок познакомил меня со Стайлзом. Мне было пять, я только училась кататься на новом велосипеде, подаренном на день рождение. Стайлз, успевший не совсем профессионально, но все же научиться всему раньше других, как обычно проносился на огромной скорости мимо моего дома. Так уж вышло, что мы столкнулись. Я разбила колени, поцарапала новый велосипед и порвала любимое платье, а он всего лишь засмеялся. Представляешь? Какая неслыханная наглость! Но что-то заразительное было в его смехе, даже боль, испугавшись его, отступила. Буквально через пару мгновений я смеялась вместе с ним, несмотря на то, что в глубине души была жутко зла. Он понимал это. В качестве извинений выудил из кармана этого лисенка, пробормотав что-то про то, что мистер Пинкиртон чем-то похож на меня и эта игрушка, как талисман, сможет помочь научиться ездить на велосипеде. Признаться честно, больше мы со Стайлзом не пересекались, в школе я и вовсе перестала замечать его, вспоминая лишь как этот несносный мальчишка испортил мою велопрогулку. С мистером Пинкиртоном я не расставалась около года, даже связала для него этот свитер. Затем стало не престижно хранить такие игрушки, но и выбросить его я не могла себе позволить. Так он и обрел место в этой коробке и был вызволен лишь пару лет назад. Рассказ Лидии был прерван тревожным телефонным звонком. На экране высветилось такое родное и теплое имя – «Стайлз». Мартин ощутила наплыв тревоги, судорожно отвечая на звонок. …- Лидия? Лидия, ты здесь? Я не могу долго говорить, времени нет. Мой план частично провалился, поэтому мы начинаем запланированную операцию «Тайфун-Б», - впервые за долгое время голос Стайлза не был тревожным или безжизненным, напротив, в нем электрическим током блуждали знакомые нотки сарказма и той потрясающей энергии, которая всегда заряжала девушку. - Фитц вместе со мной отправляется в госпиталь для проведения каких-то там тестов, его секретарь сейчас в отпуске, а значит, кабинет полностью свободен. Твоя задача – пробраться внутрь и раздобыть хоть какую-нибудь информацию. …- Что? Стайлз, скажи, что ты шутишь. Каким образом я туда попаду? Не думаю, что я похожа на Женщину-Кошку. …- Не забывай, что Бэтмен здесь я. Лидия, ты всегда была слишком умной. Я знаю, что ты найдешь способ, - в трубке раздался какой-то шум, слишком много посторонних голосов. – Мне пора, будь на связи. Я верю в тебя, также, как ты поверила в меня.