Девять шагов до рая

Квартира Виктора и Ани. То же утро

      За раздумьями Аня собиралась медленно. Что это он задумал? Куда ее потащит? Если опять на «семейный обед» с «любимой» свекровью — да нафиг такой день! Она сразу развернется и уйдет, уж лучше в скверике погулять…       Она поймала себя на том, что рассматривает отражение в зеркале, пытаясь определить, что лучше всего надеть, чтобы достойно смотреться рядом с Виктором.       Он действительно красавчик — отрицать это глупо. Еще в школе он был самым-самым в их параллели. Да за ними со Славиком бегали не только одноклассницы и девчонки с других потоков — школьницы помладше тоже вздыхали, когда видели их двоих, идущих по коридору школы.       Все, кроме нее. Ее Соболев всегда раздражал. Потому что знал, какой он обаяшка, и пользовался этим вовсю. Чувствовал безнаказанность, а потому вел себя нагло. Аня таких не любила, считала показушниками, за маской которых ничего нет.       — Да ну тебя к черту! — она разозлилась, сорвала шарфик из шифона с шеи и бросила его на тумбочку под зеркалом. Растрепала уже аккуратно уложенные волосы, выдернув шпильки, и густые локоны рассыпались по плечам.       В этот момент входная дверь открылась, и вошел Виктор. От неожиданности Аня вздрогнула и тут же привычно почувствовала знакомое раздражение.       — Ты чего так… внезапно? — резко бросила она.       Он усмехнулся, разглядывая ее со странным выражением в глазах.       — Все не налюбуешься никак? — он прикрыл дверь и остановился на пороге. — Почему внезапно? Я ж звонил час назад. Или мне уже без стука в собственную квартиру войти нельзя?       — Можно, отчего же, — она собрала волосы в простой узел и попыталась заколоть их шпилькой. Непослушная прядь выбилась и легла ей на плечо.       Виктор протянул руку и заправил волосы за ухо, задержавшись рядом чуть дольше обычного. Легко коснулся щеки — Аня отвела лицо в сторону. Поджал губы, глянув на часы.       — Пошли. Опаздываем уже.       Выходя из подъезда, он кому-то позвонил, и Аня молча посторонилась, пропуская двух грузчиков, которые несли большую тяжелую коробку с какой-то техникой.       Ничего такого страшного не произошло — они действительно пошли обедать в ресторан.       — Ты меня зачем вообще сюда притащил? — процедила она сквозь зубы, усаживаясь в удобное кресло с высокой спинкой.       — Обедать притащил, любимая. Могу я хоть раз за всю нашу, э-э… недолгую, м-м, супружескую жизнь пригласить тебя в ресторан на обед?       — Пригласить? Дорогой, а ты ничего не напутал? Когда приглашают жену, вряд ли говорят: «У тебя час, собирайся, я за тобой заеду!». По-моему, этот твой звонок был скорее приказом.       — Ну, я же тебя знаю, — Виктор усмехнулся, — ты сразу начнешь отнекиваться, отговаривать меня от «глупой затеи», предложишь вернуть мне ужин в денежном эквиваленте… А я хочу порадовать любимую жену кулинарными изысками европейской кухни.       — А, я поняла, — знакомое раздражение разрасталось с каждой секундой все больше. — Таким образом ты хочешь унизить меня, сравнив европейскую кухню от шеф-повара элитного ресторана с моей вчерашней стряпней. Спасибо, милый, но у тебя ничего не выйдет — я и сама знаю, что до идеальной хозяйки на кухне мне еще очень и очень далеко.       — Ну что ты, родная, — развел руками Виктор, преувеличенно мягко улыбаясь, поскольку к ним подошла официантка и начала расставлять приборы с закусками. — Я всего лишь хочу уделить тебе больше внимания. Извини, в последнее время слишком много работы навалилось, еле разгреб дела месячной давности. Поэтому сегодня я полностью твой. Простите, э-э… Рита, — он прочитал на бейдже имя официантки, и та буквально расплавилась от его взгляда.       Хм. И плевать Рите, что Соболев не один. Наверняка уже отдалась ему сто двадцать раз на кухонном столе ресторана во всех позах. Равно как и он — небось представил ее, стонущую под ним. Бабник.       — Принесите, пожалуйста, минеральной воды без газа. Моя жена предпочитает… Что бы ты хотела, милая?       Аню разозлила вся эта показуха. А еще больше (хотя в этом она не призналась бы и самой себе!) выбесило откровенное заигрывание с официанткой.       — О, дорогой, ты, наверное, забыл, что в это время суток я предпочитаю сок. Свежеотжатый.       — Да, и какой именно? — официантка Рита почтительно склонилась над блокнотиком. А сама все постреливала глазами в Соболева. Ане захотелось ее пнуть.       — Березовый, — нагло отчеканила она, — и чтобы без опилок — у меня от них запор, — и отвернулась к подиуму, на котором расположились музыканты.       — Принесите, пожалуйста, — вкрадчиво произнес Виктор, улыбаясь растерянной Рите одними глазами, — и не слишком затягивайте, моя жена не любит ждать.       Риту как ветром сдуло. А Виктор, все так же улыбаясь, бросил взгляд на часы.       — Торопишься? — Аня перехватила его взгляд, усмехнулась. — Не бойся. Не стану я сцены тебе тут устраивать. Можешь сегодня вообще домой не приходить. Оставайся у Риты, она и накормит, и утешит.       Вместо ответа Виктор поднялся и протянул ей руку с легким поклоном.       — Я вижу, тебя интересует эта музыка. Приглашаю на танец.       Он вытянул ее на середину зала, и Аня снова почувствовала себя маленькой девочкой, как когда-то в школе, когда над ней смеялись одноклассницы, вслух обсуждая ее старенькое платье. И хотя в этот раз она знала, что выглядит отлично, пусть даже и с животом, ей все равно казалось, что на ней надето то же старенькое платье, на котором видны тщательно заштопанные дырки.       — Меня интересует, что будет дальше, — ответила она, положив руку ему на плечо. Почувствовала его ладони на своей талии и напряглась, пытаясь отодвинуться. Не получилось: он уверенно держал ее в объятьях и улыбался. — Соболев, ты меня задушишь.       — Непременно, — пообещал он, не выпуская ее, — если ты будешь так отчаянно сопротивляться, то я тебя задушу даже быстрее, чем ты думаешь.       — Я тебя ненавижу, Соболев! — тоже лучезарно улыбаясь, сообщила Аня. Фальшивая улыбка казалась приклеенной к губам.       — А я-то тебя как люблю, родная! — громко ответил он, прижимая ее к себе.       Аня чуть повернула голову и увидела, что над их столиком хлопочет официантка Рита, украдкой бросая взгляды на Виктора. И ей стало смешно, так смешно, что Аня еле сдержала себя, чтобы не расхохотаться в голос.       — Позволь узнать, солнце мое, что же тебя так развеселило? — светящаяся улыбка Виктора могла вполне дать фору любому голливудскому оскалу.       — Твоя… трусость, милый, — давясь от смеха, ответила Аня.       — Трусость?!       — Да. Ну надо же додуматься — спрятался за беременную жену от посягательств официантки! — она хихикнула, но тут же закусила губу. — Ну что же, сам виноват — нечего направо и налево девчонкам глазки строить.       — Ты про Риту? — догадался он и тоже рассмеялся. — К твоему сведению, милая женушка, такие, как Рита, не в моем вкусе. Мне почему-то не нравятся блондинки. А тебя я увел танцевать, чтобы ты не чувствовала себя ущербной рядом с ней — такой молоденькой, смазливенькой и стройной.       Теперь Ане захотелось пнуть и его.       — Я тебя ненавижу, Соболев, — снова прошипела она.       Виктор только ухмыльнулся.       — Ты повторяешься, — заметил он, сжимая ее руку все сильнее.       — Ненавижу за то, что только ты можешь одновременно гладить по голове и бить — в самое слабое место.       — И где же твое слабое место, Щеглова? По-моему, ты непрошибаема, как танк.       — Хорошо, что ты его не нащупал…       — Ну, у меня еще куча времени…       — Если б не бабушка…       — Да знаю я, знаю, — он снова посмотрел на часы, — не начинай сначала. Вон, кажется, твой сок. Пойдем за стол?       Они в молчании сели на свои места.       — Кстати, дорогая, — он снова улыбнулся ей, и у нее на секунду мелькнула мысль, что, возможно, эта Рита сидит где-нибудь в уголочке, наблюдает за ними и завидует ей, Ане. От этого стало жалко официантку, и привычное раздражение вернулось на место. — Справедливости ради стоит отметить, что смазливость и красота — вещи разные. И я только сейчас это понял. Один вопрос, практически интимный: э-э… у тебя и вправду запоры от березовых опилок?