14 октября 2014 года, где-то после 11-ти утра
Черт… Голова раскалывается. Что они вчера пили? Виктор нехотя открыл глаза. Не было желания даже думать, не то что двигаться. Попытался повернуть голову — в ней словно камень бултыхнулся. Умереть можно! И дышать тяжело, будто грудь чем-то придавило… Или кем-то? Он скосил глаза на грудь и… Чуть не умер. Снова. В одной с ним кровати спала Аня.***
Он стоял у окна, все еще пытаясь осмыслить только что пережитый шок. И вспомнить хоть что-то. — Ни фига не помню, — вздохнув, сознался он своему отражению. — Ну совсем ни-че-го! Они сидели на ее кухне и в полном молчании пили чай. Мерно тикали ходики на стене, за окном собирались тучи. Вот и осень… — Кажется, дождь скоро начнется, — неловко нарушил затянувшуюся паузу Виктор. Аня ничего не ответила, только повернула голову к окну, сощурившись. Ее молчание раздражало. — Ну… В общем, спасибо за чай. Я это… Я пойду, наверное, — он замялся, силясь придумать, что бы еще такого сказать на прощание девушке, которую не любил. — Да, конечно, — Аня словно очнулась. — Заходи, если что. — Обязательно, — несколько ядовито ответил Виктор и вышел в коридор. Услышав, как за спиной щелкнул замок, он быстро спустился вниз, абсолютно уверенный, что никогда в жизни больше не переступит порог ее квартиры.***
16 ноября 2014 года, 18:59
Черт! Черт! Чертчертчертчерт!!! Аня готова была разбить все бьющиеся предметы, которые попадутся под руку в квартире. Ну как же так?! Память услужливо подкинула разговор месячной давности… — В общем, не знаю, как так вышло. Я бы хотел вообще забыть обо всем и не вспоминать. Никогда. Надеюсь, ты тоже, — Виктор хмурил лоб, стараясь не смотреть на девушку, сидящую напротив. — Знаешь, мне тоже радости мало, — бросила она в ответ. И, хмыкнув, добавила: — Выпили за перемирие, называется… — Ну, значит, мы с тобой солидарны, — заключил парень. — Выпили, малость перегнули палку. Перепихнулись. Разбежались. С кем не бывает, да? — Действительно. Забудем? — Уже забыли. — Окей. — Чаем угостишь? — За «забыли»? — И за это тоже… «Забыли». Ну и как это называется? Закон подлости. Жизнь устроила самую настоящую подлянку. Аня хмыкнула и снова неверяще уставилась на узкую бумажную ленту, на поверхности которой четко проступили две красные полоски.В тот же день, 17:15, кабинет гинеколога
— Ну, здравствуй, милая. Ты ж вроде недавно заходила? — Здравствуйте. Э-э, я… я неважно себя чувствую. — Неважно? И давно? — Не знаю. Не помню. Низ живота тянет. — Последняя менструация когда была? — На той неделе. Вроде. — Давай, раздевайся. Обрывки воспоминаний… Белое кресло, обтянутое дерматином… Властные пальцы. Медицинское зеркало… Неприятные ощущения… Пара минут… Молчание… — Поздравляю. 4 недели. — Что?! Какие… Какие недели?! Пока она одевается, мозг лихорадочно работает, отсчитывая назад числа. Это было… это было… Черт. Это было месяц назад. В день рождения Славика.26 декабря 2014 года, вечер. Наши дни
Хлопнула входная дверь. Аня поморщилась. Ну неужели обязательно так шуметь? — Соболев, это ты? В ответ — молчание, только слышен шелест пакетов. Ну конечно же, это он. Кто еще придет к ним в квартиру — туда, где никакого уюта? Опять зароились воспоминания… — Деточка, ты будешь жить с Витенькой в отдельной квартире. Мы ее специально покупали для его будущей семьи, теперь с ремонтом ускоримся и уже к Новому году вы туда въедете. — Я бы не хотела переезжать. У меня бабушка одна… — А бабушка еще не старая, так что за нее не переживай. В крайнем случае, соседка присмотрит и позвонит, если что не так будет. А вот вам нужно уже привыкать к совместной жизни. К тому же Витенька постоянно должен находиться рядом: вдруг ребеночку захочется чего-нибудь… сладенького. Или солененького?.. Они сидели в родительской столовой на «семейном совете»: мать и дед Виктора, он сам и Аня. Столовая была обставлена со вкусом: в центре комнаты — круглый стол со скатертью, вокруг которого разместились они на удобных стульях с высокими спинками. Мягкий свет лился от бра, развешанных по стенам, над столом горели подвесные светильники. Столовая отделялась от кухонной зоны арочным проемом и подиумом, на котором был выставлен дорогой и красивый кухонный гарнитур. Оба помещения были оформлены в спокойных тонах — как и подобает людям семейным, среднего возраста. Они живут хорошо. В хорошем достатке, как выражается ее бабушка. Виктор — единственный ребенок в семье, и, естественно, ему семья стремится дать все самое лучшее. — Анечка, пойдем-ка на кухню, поможешь мне пирог вытащить. Мать Виктора, Людмила Алексеевна, приветливо улыбнулась и направилась на кухню, а Ане не оставалось ничего другого, как тащиться следом. Однако на кухне доброжелательность дамы вмиг испарилась, сменившись жестким холодным взглядом. — Значит так, девочка. Я в курсе ваших отношений. И поверь мне, я тоже против этого балагана. Меня не устраивает в этой ситуации абсолютно все: ваша взаимная нелюбовь, ваше нежелание быть вместе. И особенно твое «приданое» в лице бабушки. Я честна перед тобой, как видишь, и открыто говорю: своему сыну я никогда не желала бы встретить такую прошмандовку, как ты. Я понимаю, что тебе нужно поскорее выскочить замуж, зацепиться где-то, чтобы обеспечить свою жизнь. Я также понимаю, что тебе, как и Виктору, этот неродившийся еще ребенок абсолютно не нужен. Но ты слышала, что сказал врач: первая беременность не может быть прервана, в противном случае ты никогда больше не сможешь иметь детей. Кстати, на этот факт уже наплевать мне. Но будущий малыш, которого ты носишь, имеет и частичку соболевской крови, а ты слышала, что наш дедушка говорил по этому поводу: все акции компании «Соболь и Ко» уже переданы в наследство правнуку или правнучке согласно завещанию. Однако когда ребенок родится, именно я стану его представителем — а не вы, горе-родители. Так что постарайся создать видимость любящей жены и семейного уюта, дорогая, а про аборт забудь. Ты родишь здорового, крепкого малыша без отклонений и осложнений. У тебя для этого будет все, что захочешь — только самое лучшее. Ты родишь ребенка, а потом можешь убираться к своей бабке. И забудь наш адрес. Малыш будет жить с нами, и не дай Боже тебе вздумается нас шантажировать заявлениями в полицию и вымогать хоть какую-нибудь копейку! Я найду таких адвокатов, которые подтвердят, что ты — отказная мать. Надеюсь, ты меня услышала, деточка. Людмила Алексеевна снова мило улыбнулась и, достав пирог со словами: «Ой, чуть не подгорел!», вручила его Ане, велев нести на стол. Аня молча развернулась и вышла из кухни, спиной чувствуя прожигающий взгляд будущей свекрови.