«Язва» Натали Хеннеберг: опыт любви к врагу

Для того, чтобы продолжить свои размышления о романе, мне нужно было перечитать ключевые (а заодно и все остальные) его сцены. И я поняла, что боюсь этого. Боюсь убедиться, что все я про «хорошего» Валерана придумала, а на самом деле он просто сволочь и сам во всем виноват? Вдруг я просто не умею разделить собственные фантазии от того, что реально написано в тексте? Но пусть даже так, интересно все-таки понять, что породило мою странную точку зрения. Ведь не могла она возникнуть совсем на пустом месте? Второе появление Валерана в романе связано с историей принцессы Астрид, его не то невесты, не то дальней родственницы, чей мозг удалось спасти после казни и теперь, заключенный в совершенное тело биоробота, она влачит призрачное полуживое существование. Для Валерана, молодого человека, который живет в роскоши довольстве на планете Сигма и только где-то очень глубоко в душе страдает от того, что не может освободить Землю от ига Ночных, появление этой девушки стало настоящей катастрофой: в ней он видит живое напоминания о своей непоправимой вине: что он был здесь, когда они погибали там. Казалось бы, не самая ужасная беда по сравнению с трагедией Виллис, которая эмигрировала с Земли в летающем гробу, в то время как Валеран покинул земной ад с комфортом, но все же… В этой ситуации другие героев романа, которые демонстрируют лучшие свои качества, ну, а как же еще могут вести себя герои космической саги: конечно, спасать ближних, сострадать, жертвовать собой! Есть тут и злодеи, которые вполне по злодейски скрежещут зубами, вращают безумными глазами, убивают и вообще, безобразничают, согласно своему статусу. А Валеран демонстрирует неправильную реакцию. Неправильную для, скажем так, нормального человека. Натали с большим мастерством и без лишнего педалирования (ах, посмотрите, какое он чудовище!) показывает, что его взгляд на мир пронизан какой-то нечеловеческой холодностью, отстраненностью, неспособностью к эмпатии. Валеран смотрит на мир сквозь иронический прищур глаз и кажется, что этот взгляд для него нормален, что он по-другому просто не умеет. Однако его слова и, главное, поступки не могут принадлежать человеку с убитой душой! Это поступки человека, который в высшей степени склонен откликаться на чужую боль, который устал от чужой боли и хотел бы от нее отключится, но по инерции, неожиданно для себя продолжает совершать благородные поступки: сто вылетов на Землю во время которой он ведь не только по трупам ходил (как он признается врачу Арцесу), но спасал все, что можно спасти и в, конце концов, был готов умереть вместе со своими обреченными подопечными. Увидев изуродованное тело Астрид, которая по сути была ему чужим человеком, он настолько близко принимает ее судьбу, что «готов от всего отречься, все опрокинуть, и за какую-то ничтожную долю секунды его судьба могла стать совсем другой…». Но и назвать любовью то, что он испытывает к Астрид и другим несчастным жертвам Земной катастрофы тоже нельзя. Это чувство слишком болезненно, искривлено. Натали говорит просто, ничего не объясняя: нелюбовь. Тяжелое, страшное, неправильное слово для неправильного человека. Но, может быть, поэтому его реакция – не злодейская, и не героическая, в просто болезненная, кажется лично мне настоящей, более, чем реакции остальных персонажей. Читая о страданиях Виллис или Талестры, я думаю – как красиво написано! Читая о страданиях Айрт Рега я хочу закрыть книгу, потому что он ужасно скучный тип. Читая о злодеяниях Валерана я чувствую, что готова заплакать. Он увидел губы Астрид на белом коконе лица и его вырвало. А потом он напился в хлам. А потом 4 года провел у ее ложа. А потом улетел в свой сотый вылет на Землю на встречу своей ужасной судьбе.