Дикая Охота

      Харлин безмятежно спала. Видимо, принятое ею решение оказалось правильным, потому что Квинзель стала гораздо спокойнее и увереннее в себе. Вот и сейчас её сон был настолько глубок, что девушка не заметила, как едва слышно щёлкнул замок. Входная дверь бесшумно приоткрылась, так и не потревожив спящую. И также бесшумно и медленно в квартиру вошёл мужчина. Он аккуратно притворил дверь, помедлил немного, осматриваясь, а потом направился в спальню. Можно было подумать, что это привидение, а не человек. Отыскав девушку, мужчина поправил очки, дьявольски улыбнулся и склонился над ней.       И тут Харлин открыла глаза. Увидев неожиданного гостя, в котором узнала доктора Крейна, она закричала от страха.       А когда остатки сна полностью растворились в её панике, девушка неожиданно поняла, что в спальне одна. Она вскочила на ноги и ринулась следом за злоумышленником. В квартире никого не было, а входная дверь оказалась запертой на замок.       Квинзель рухнула в кресло и схватилась за голову. Ей это приснилось? Она поёжилась — пронзительный взгляд и улыбка сумасшедшего психиатра до сих пор стояли перед её взором. Спустя некоторое время, девушка вынуждена была признать, что посещение доктора — плод её воображения. Но это видение было таким реальным, что она была готова поклясться, что он был здесь.       — И когда ты оставишь меня в покое, чёртов псих? — пробормотала Харлин и направилась на кухню, чтобы успокоить расшатанные нервы стаканом чего-нибудь покрепче.       Сердце до сих пор не могло войти в привычный ритм, хоть уже и не билось так сильно, как несколько минут назад. Пальцы дрожали, и она прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.       Примерно через полчаса ей это удалось, и так как ночь была в самом разгаре, Квинзель отправилась дальше спать.       Она помедлила, не решаясь выключить свет и остаться в полной темноте, но потом обозвала себя дурой и решительно щёлкнула выключателем. Харлин дошла до кровати, закуталась в одеяло и скоро заснула.       Растревоженное воображение не унималось, и к утру ей снова приснился Джонатан Крейн.       — Плохая девчонка, — он смотрел на неё своим фирменным надменно-ледяным взглядом, но его выдавал голос. Бархатный с сексуальной хрипотцой, он переворачивал всё внутри у девушки и заставлял её просто плавиться от желания.       Сама она сейчас легко напоминала арлекина, но только очень сексуального: корсет, облегающие кожаные брюки с заниженной талией, сапоги-ботфорты, длинные перчатки — всё в чёрно-красном цвете. На лице чёрная полумаска, на руках браслеты с шипами, а на шее ремешок-ошейник. Харлин стояла посреди комнаты, руки её были подняты высоко вверх, связанные верёвкой.       Крейн многообещающе улыбнулся дьявольской улыбкой и похлопал по своей ладони стеком:       — Я должен тебя наказать…       Девушка томно потянулась, и с её губ сорвался сладострастный стон. Когда Харлин открыла глаза и постепенно вынырнула из объятий Морфея, то громко и от души выругалась. Щёки моментально запылали, и она приложила к ним ладони, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.       — Какой кошмар, — простонала несчастная, которой хотелось умереть от стыда.       Внутри всё горело огнём, и она была вынуждена встать с кровати и принять холодный душ, чтобы привести себя в чувство.       Она собиралась на работу, руки её дрожали, а перед мысленным взором то и дело мелькали картинки из сна.

***

      — Мисс Квинзель…       Она запнулась и чуть не упала, когда он окликнул её в коридоре. Мгновенно внутри всё оборвалось, и накатили страх и стыд. Харлин сделала глубокий вдох и медленно повернулась к доктору Крейну. Он окинул её внимательным взглядом.       — Что-то произошло?       Сегодня на планёрке он заметил перемены в её поведении. Зайдя в кабинет, она сразу нашла его взглядом и вздрогнула. При этом у неё участилось дыхание, на щеках появился румянец, а во взгляде — затравленное выражение. Затем Харли быстро отвела взгляд и села за стол. Она положила руки перед собой, и Джонатан ещё заметил, как подрагивают её пальцы.       И сейчас девушка тоже вздрогнула, когда он обратился к ней. И снова этот бегающий взгляд. Определённо, что-то выбило её из привычной колеи, и он не собирался упускать такую возможность.       Она удивлённо распахнула глаза и улыбнулась:       — О чём вы говорите, доктор Крейн?       Но его не обманули ни это фальшивое удивление, ни улыбка, за которыми она прятала свой страх и что-то ещё. Сегодня в её взгляде появилось что-то новое. Оценивающее. Ожидающее.       Джонатан едва заметно улыбнулся и невозмутимо вежливо кивнул:       — Ну раз всё в порядке, жду вас сегодня после обеда. Продолжим наши… — он сделал небольшую паузу, а потом вкрадчиво добавил, — исследования.       Она судорожно вдохнула, глаза её испуганно расширились, а зрачки слегка увеличились. При этом Квинзель непроизвольно облизнула губы.       Сухо кивнув, Крейн направился прочь по коридору. Он чувствовал её затравленный взгляд, направленный ему в спину, и это ощущение грело его душу.       Харлин зашла в ординаторскую, где на её счастье никого не было. Иначе пришлось бы объяснять, почему она закрыла дверь и некоторое время придерживала её, отчаянно вслушиваясь, не идёт ли кто за ней следом. Взгляд девушки упал на зеркало и она поразилась своему отражению: щёки пылают, губы приоткрыты, дыхание возбуждённо-учащённое, зрачки расширены, взгляд затуманен поволокой страсти.       — Чёрт, — пробормотала Квинзель, осознав, что в зеркале отражается вовсе никакая не сумасшедшая нимфоманка, а она сама.       Девушка подошла к зеркалу, поправила макияж, попыталась сосредоточиться на дыхании. Через пару минут ей это удалось, и она села за свой стол. И вовремя — потому что дверь распахнулась и подошли вернувшиеся с планёрки врачи.       — Харлин, — улыбнулась Грант, подходя к ней, — он тебя нашёл?       — Кто? — удивилась Квинзель.       — Доктор Крейн.       Едва было произнесено это имя, как у девушки разжались пальцы, и личное дело пациента, которое она держала в руках, с шумом упало на пол. Пока Харлин приходила в себя, Эмма нагнулась и подняла папку. Женщина пронзительно посмотрела на подругу:       — С тобой всё в порядке?       — Да, — отмахнулась Квинзель. — С чего бы ему меня искать? — нарочито небрежно пожала она плечами.       — Ну, не знаю, — Грант с сомнением смотрела на неё. — Может, дело в вашем совместном проекте?       — Зря я согласилась, — скривилась девушка.       — А я тебя предупреждала.       — Я знаю.       — Харлин, если тебе нужна помощь…       — Эмма, — Квинзель подняла голову и признательно улыбнулась собеседнице, — спасибо тебе. Но у меня всё в порядке.       — Точно?       — Точно, — рассмеялась девушка. — Крейну меня не запугать. Уж с ним я справлюсь.       — Вот такой ты мне нравишься больше, — одобрительно кивнула Грант и села за свой стол.       Харлин помедлила перед дверью. Очень не хотелось туда идти, но ослушаться Крейна она не осмелилась. Квинзель оттягивала свой визит к нему насколько могла, до конца рабочего дня оставался всего час. Он не искал её, но казалось, что это чёртово приглашение висит над ней в воздухе, как дамоклов меч, не давая спокойно дышать. К тому же в голове у девушки сейчас был полнейший хаос. Она боялась к нему идти и ещё больше боялась не пойти. Она боялась того, что он может с ней сделать, и где-то внутри безумно жаждала этого. Она понимала, насколько он опасен, но именно эта опасность, исходящая от него притягивала её, как пламя свечи мотылька. Пора было перестать врать самой себе. Привело её в психиатрию вовсе не желание прославиться и стать известным врачом. Ей всегда нравились ненормальные люди, которые сумели преступить закон в угоду своим прихотям, которые не боялись быть самими собой, несмотря на всё неодобрение общества и законов. Её манила эта свобода, которая была им доступна.       И Крейн, пора было признаться хотя бы самой себе, будоражит в ней что-то животное, что-то тёмное, не укладывающееся в привычные рамки обыденности.       Девушка уже потянулась к ручке, когда дверь открылась, едва не стукнув её по носу. Харлин отшатнулась, избегая удара, и с возмущением уставилась на Крейна, распахнувшего перед ней дверь.       — Вы можете долго топтаться на пороге, не решаясь постучать, я помню, — ледяным тоном заявил он, посторонившись и пропуская её в кабинет.       — Я вовсе не топталась, — воинственно возразила Квинзель. — Я только подошла. Это вы, наверное, просто испугались, что я не приду и пошли меня искать.       Она вовсе не хотела с ним спорить, но и сдерживаться не могла. Харлин поняла, что сама провоцирует его и хочет это делать, несмотря на возможные последствия.       Ничего не ответив, Крейн просто закрыл дверь. Девушка против воли прислушалась — не щёлкнет ли замок, отрезая все пути к бегству. Квинзель не услышала ничего подобного, и отчего-то это обстоятельство расстроило её, кольнув тонкой иголочкой разочарования вместо ожидаемого облегчения. Она так растерялась от своего открытия, что машинально села в кресло напротив его стола.       Джонатан молчал и только наблюдал за ней. Было бы любопытно узнать, что так изменило её. Он замечал отстранённость Харли в эти две недели, которые он дал ей на передышку и восстановление сил. Что же нарушило её равновесие, выбило из колеи, заставило так реагировать?       — Транквилизаторы? — он сел за свой стол.       Она отрицательно помотала головой:       — Нет.       — Тогда что случилось?       Она нахмурилась, быстро посмотрела на него, а потом старательно отвела взгляд. Неожиданно девушка поднялась:       — Я пойду.       — Сядь.       Она помотала головой, и во взгляде её появилась умоляющее выражение:       — Нет.       Крейн пронзительно смотрел на неё, но Квинзель бросилась к выходу. Она распахнула дверь и побежала прочь по коридору. Когда её шаги затихли, Джонатан слегка нахмурил брови. Некоторое время он размышлял, а потом одобрительно кивнул. Впереди два выходных дня, которые или облегчат или усугубят её состояние. Ему в равной мере подходил любой из этих вариантов, а потому доктор не стал ничего предпринимать. Выбросив пока из головы все мысли о Харлин Квинзель, он вернулся к работе.

***

      — Привет, Джонни! — в телефонной трубке было оглушительное молчание, но это её не смутило. Харлин хихикнула. — Твой маленький арлекин тебя ждёт.       Ответом ей были лишь короткие гудки. Квинзель рассмеялась и отключила телефон. Она взглянула на себя в зеркало и внезапно похолодела. Неожиданно накатила паника: что она наделала? И чёрт её дёрнул позвонить ему и ляпнуть именно это. И главное — зачем? Зачем она это сделала? Просто хотелось ему насолить, и у неё мелькнула идея, как сделать так, чтобы он наверняка разозлился. И словно поймав волну, она бросилась в авантюру с головой. Вернее, без неё. Что с ней будет? Что он с ней сделает?       — Идиотка, — пробормотала девушка, лихорадочно оглядываясь в поисках выхода.       Трясущимися руками она схватила сумочку, открыла двери и покинула квартиру. Ей просто надо затеряться в толпе. Он ведь отвозил её домой, он знает, где она живёт! Ругая себя последними словами, девушка бежала прочь. Туда, где люди, туда, где много людей — в центр города. Подальше от своей квартиры, подальше от Крейна и той глупости, которую она совершила…       Харлин устала. Она бродила по городу почти весь день, страшась возвращаться домой. Богатое воображение, подстёгнутое страхом перед сумасшедшим психиатром, рисовало всякие ужасы. У неё не было друзей, к которым можно было бы напроситься переночевать. Она продолжала ругаться на саму себя за свой необдуманный поступок.       Квинзель остановилась и подняла голову. Она вглядывалась в тёмные окна своей квартиры, гадая, что её там ждёт. Всё было тихо. На улице стало совсем темно, и из двух зол: оставаться на улице, рискуя попасть в лапы какому-нибудь психу или маньяку, или пойти домой, где её тоже вполне мог ждать маньяк, — Харлин выбрала второе. В конце концов, этого маньяка она хотя бы знала…       Квартира встретила её пустотой и тишиной. Харлин некоторое время стояла на пороге, прислушиваясь, принюхиваясь, присматриваясь. Она не закрывала двери, готовая в любую минуту при малейшем намёке на присутствие в квартире постороннего броситься прочь. Но всё было так, как всегда — её пустая одинокая квартира. Крейн никак не отреагировал на неё выходку. И было бы глупо, если бы отреагировал. С чего она решила, что он тут же бросится к ней? Сейчас её поступок казался ей таким жалким и идиотским, что Квинзель стало стыдно от своего ребячества. Она горько рассмеялась:       — Ну и дура же ты, Харли.       Глаза защипало от обиды. В самом деле, с чего она решила, что он вообще слышал то, что она ему говорила? Она ему не нужна. И никогда не была нужна. И с какого такого перепугу он помчится к ней домой? Просто покрутит пальцем у виска и забудет.       — Дура, — всхлипнула девушка, смахнула со щеки предательскую слезу, закрыла входную дверь и щёлкнула выключателем.       Замерла, прислушиваясь с какой-то безумной надеждой. Но всё было тихо — квартира была пуста. С тяжёлым вздохом, Харлин рухнула в кресло. Слёз становилось всё больше и больше, и девушка зарыдала, уткнувшись в мягкую подушку.       Когда истерика прошла, Квинзель неохотно поднялась с кресла и пошла умываться. Следовало ещё приготовить ужин — долгое хождение по городу давало о себе знать. Она шагнула в кухню и включила свет. И чуть не заорала от страха — он был здесь.       Сидел за столом, накрытым к ужину, и буравил её ледяным взглядом.