Эпатические конвульсии

Ель. Таинственное дерево, темная плотная колючая кольчуга, матовая чешуя земли. Недостаточно прекрасное, чтобы люди оставили его в покое. Еловый воздух — тоже кольчуга — блистательно чистый, звенящий, заразительно опьяняющий свободой от суеты. А куда торопиться, если ты — дерево, и у тебя есть одно, единственное дело? Тем же настроением пропитаны ритуалы, связанные с елью, повязанные на ней. Новый год. Мы бешено стряхиваем с себя лишние (и не слишком) дела, чтобы умиротворённо умертвлять себя бездельем, салатиками и алкоголем под аккомпанемент бесшумного дыхания знакового дерева. Тут ясно Но что меня поражало, так это задумчивые лица взрослых, когда они видели такую радостную еловую ветвь летом, закатанную в пыльный асфальт. Я грустил с ними, считая, что они жалеют бедное дерево, пока не услышал обескураженное «умер кто-то». Почему вслед за похоронной процессией бросают еловые ветви, мне так и не объяснили, и я до сих пор понятия не имею, зачем лишать землю брони. Ель и тут поколдовала — ощущение близости и неизбежности собственной гибели сразу вслед за пыльными ветками под колесами машин помогает отбросить все лишнее и превратиться в дерево, у которого есть единственное дело. И помогает понять, какое — аккуратно подталкивает нас за кокетливо возведенную ширму сознания с канистрой бензина и зажигалкой. Раз Два Три …гори! (Означают ли ели, выкинутые после празднования нового года, что мы наконец избавились от старого себя в старом году и похоронили его?)