Эпатические конвульсии

Что мы имеем? Фу, что за фраза перед этой? Что за фраза после? Так что мы имеем? Поток сознания он на то и поток, что его не надо структурировать - он и так хорош, даже если мутный и отдает бензинчиком (всего-то и надо, что прокипятить над горячим лбом). Строишь плотину - скапливается этого речного ила с кусочками алмазов (или, на худой генетический код, песочного печенья), заводятся лягушки, начинают за ними нырять, а потом строят там идеальное общество. Стройка на стройке – болото, одним словом. Интроспекция. Здорово, конечно, хоть где-то покой и торф, но так уж заведено, что инструмент держит строй, только когда на нем играют. Честно-пречестно, хотя бы мурку, но по-правде, роялю я бы врать не советовал, габаритный-то народец. Отольстил себе уши сейчас. Рояль, конечно. Сонно вожу носом по клавишам, потому что уши отольщены и потому еще, что совершенно не знаю, что с этим роялем делать и из каких кустов он сюда прискакал. А они именно скачут, эти разноцветные благозвучные звери, здесь совершенно очевидно (если нет, то вы – печенье, хи-хи, вращайте барабан и ждите заколдованных принцесс). Каждый раз немного вздрагиваю при виде рояля со сцепленными на замок губами и прошу ответственных (хотя это определение весьма и весьма спорно после того, что они натворили) за ключи, расцеплять их хотя бы на ночь – порезвиться. Зачем-то заворачивают палец в голову и думают обо мне весь день, а я же не того прошу, так? Этот рояль – мой знакомый, красный и пыльный, важный. С синей накидкой – все-таки зима. Он всегда мечтал быть арфой. Или варганом. Вроде бы. Он мне звучит, мол, на одном энтузиазме не уедешь. А как, спрашивается, он сюда попал? Что скажешь, батенька? Мой энтузиазм чистый, как 98 бензин, ничем не опороченный (разве что жаждой внимания и чрезмерною любовию к скобкам), испробуй и увидишь небо между прищемленным подбородком и молнией. Мы с роялем плывем по потоку сознания, разливаем топливо, травим байки и ищем лежачий камень просто потому что.