Эпатические конвульсии

Какое-то совсем смешное название получилось. Что бывает перед словом? С задних рядов кто-то подсказывает, мол, мысль. С задних рядов, потому что у нас суфлер уволился — сказал, что карьерного роста нет. Врал или нет, но видел его с утреца в троллейбусе, владельца почетной контроллерской барсетки. Даже шутить по этому поводу не хочется (или шуточки слабенькие, только со скалы кидать вместе со спартанскими младенцы, навроде «бесконтрольное желание контроля». Слабовато? Я предупреждал). Так вот, мысль, что до слова. В предисловии мы вместо нее — еще слова, акт небывалой прямо-таки щедрости. Непорядок получается, несолидно как-то. Еще послесловие есть. Оно тоже из слов и тоже «вместо». Вместо дела, так получается? Вот и превратилось «подумал, сказал, сделал» в «сказал, сказал, сказал». Ла-ла-ла! Кружечку слов на завтрак, тарелочку словечек на обед, а к ужину извольте вывалить все это свирепое многообразие обратно, завидя пекущиеся в духовке слова со словами в словесном соусе. Так вот, этим и буду заниматься время от времени, как в старые добрые, только по-злому — как следует, с оттяжкой подтяжек до победного кричащего шлепка. Мне сегодня снова пять, а детям разрешается быть жестокими, пока никто не видит. Так вот, ползу вечером откуда-то куда-то, и вдруг снег начинает хрустеть по-другому, зазывно. Договорился с фонарями и сверкает глазами. Трогай! Сжимай! Плавь! Бросай! А я что? Бросаю, пока могу! Авось и язык вернется, только живой — такой же хрустящий, как снег и горящий, как ладонь после него. Не как раньше. Так вот. Вот как-то так вот, да. Но это потом.