Жизнь до тебя казалась... нормальной

Хейли не могла найти себе места все те два дня, которые тянулись неимоверно медленно. Ньют все еще не пришел в себя - лежал в постели под действием каких-то таблеток и обезболивающего, которые ему дали Медаки. Девушка до сих пор не могла поверить, что все это происходит взаправду. Ньюту наложили шину на ногу, выглядело не очень надежно, точнее совсем не надежно, но больниц в Глэйде, к сожалению, не наблюдалось, и приходилось пользоваться подручными средствами и скудными знаниями Медаков. О переломах они и сами не много знали, но все же первую помощь оказали, определили, где перелом и обезопасили ногу от дальнейших повреждений, пока все не заживет. Это утешало. Однако не сильно. Беспокойство о состоянии парня может и прошло немного, но вот причина всего произошедшего никак не покидала голову Хейли. Точнее ее незнание. Девушка была в полном неведение, а рассказ Минхо только все усугублял. Хейли все же пустили к Ньюту, когда он был уже в стабильном, но бессознательном состоянии. Да даже если бы Алби и не разрешил, она бы все равно прорвалась в эту захудалую комнатушку. Ньют лежал на одноместной кровати, накрытый покрывалом. Был еще бледный, и губы несколько пересохли. Под больной ногой лежала подушка. Парень дышал размеренно, спокойно, но иногда вздрагивал, будто чувствовал боль в ноге даже будучи во сне. Наверняка, так и было. Медаки частенько к нему заглядывали, проверяли его состояние, Хейли каждый раз спрашивала когда он очнется, но Джеф уже отвечал наперед "не знаю". Девушка прекрасно понимала глупость своего вопроса, но не могла не спрашивать. Все эти два дня она не выбегала в Лабиринт. Не смогла бы даже сосредоточится на чем-то, пока Ньют лежит прикованный к постели и даже не просыпается. Но Ньют был бы только рад очнуться. Это было самым ужасным забвением. Парня будто заперли в комнате без окон и дверей, куда даже маленький лучик света не пробивается. В такой комнате непроизвольно начинаешь чувствовать себя ребенком - маленьким, напуганным ребенком, которому нужно только крепкое и теплое объятие любимого человека, чтобы прийти в себя. Казалось, Ньют и сидел там все это время, и неуютное ощущение и постоянное напряжение были единственными его спутниками в этом месте. Он сидел посередине комнаты и только его светлые волосы выбивались из общей темноты. Сердце постоянно колотилось, а собственный голос, если он о чем и думал, разносился не в голове, а где-то вокруг. Дальние страхи начали появляться, всплывать на поверхности и утягивать к себе. Так и манили, словно искусители, подзывая маленького мальчика и шепча холодным голосом. И самый жуткий страх поглотил его с головой - одиночество. Ньют помнил, как в детстве он боялся оставаться один. Когда в комнате выключали свет, взрослые уходили, а он оставался в кровати и должен был спать, тени сгущались. Они словно оживали, пугая его, и все время казалось, что в комнате кто-то есть. Тогда мальчик закутывался в одеяло и подтягивал к себе ноги, стараясь сжаться как можно сильнее, и долго не мог уснуть, напряженно вглядываясь в эту темноту. Кто выходил из комнаты и оставлял его одного, он не помнил. Родители? Всего лишь смутный силуэт, теряющийся в свете из коридора, а потом дверь закрывалась, и теплый желтый свет пропадал. Ньют ненавидел чувствовать себя слабым, но одиночество и темнота не только вызывали это неприятное чувство, но и заставляли бояться. Нет, это были не родители: не папа или мама, которые пожелали своему ребенку спокойной ночи и поцеловали в лоб, это был кто-то чужой. И маленький Ньют это знал. От этого силуэта не исходило никакой любви, тепла, и этот холод в его душе только больше распространялся. Ньют чувствовал, как замыкался в себе, как эта отрешенность и недоверчивость, неспособность рассказать о своих чувствах, все сильнее завладевала им. Он закрывался. И каждое утро притворялся, будто все хорошо, улыбался, общался... Но ночью все возвращалось, и он ничего не мог с этим поделать. И сейчас Ньют остался со своими страхами наедине. Казалось, не было никого, кто может понять его, кто может вытащить его из этой тьмы. И страшные мысли начали царапаться в голове. Безысходность - Ньют ощущал ее еще до того, как попал в Лабиринт. Получается, внутри него нет места для чего-то светлого? Надежда никогда не являлась тем чувством, на которое он опирался? Ньют притворялся ради других, а в душе всегда ощущал лишь угнетающее опустошение. Неужто все действительно так плохо? "Ради кого я притворялся? - не мог понять он. - И почему делаю это до сих пор?... Разве есть смысл за что-то бороться, если и так уже все решено? Почему я продолжаю упираться?... - это сомнение не покидало его, но отдаться полностью этой беспросветной темноте ему все еще что-то мешало. Он чувствовал, как вот-вот скажет, что сдается. Он боялся услышать это, и в то же время так хотел, чтобы наконец расслабиться и больше не переживать, не пытаться и не испытывать поражения. Чтобы стало легче, потому что этот ком в груди уж слишком давил, не позволяя вдохнуть спокойно. Ньют знал, если сдастся, лучше не станет, вероятно, груз не исчезнет, но это чувство облегчения непременно появится. Отказаться было легче. Всегда так было. Легче, чем бороться, чем терять что-то... - Или кого-то... - думал он. - Но если я сдамся, разве я не покажу свою слабость? Но ведь биться о запертую дверь тоже глупо. Тогда что? Если я опущу руки, то все мои последующие дни будут проходить безмолвно. Буду ли я существовать?... - и в то же время будто какой-то чужой голос говорил где-то рядом. Нет, шептал, заставляя вспоминать и думать об обратном. - Я всегда все продумывал, трезво размышлял и прикидывал шансы на победу, всегда заранее знал, обречен план на поражение или нет, тогда почему теперь, вопреки всем провалам, всем моим подсчетом я все еще сомневаюсь и продолжаю упорствовать?". Ньют не понимал, сквозь эту темноту он не видел причины, которая давала ему эту надежду, но он знал, что она где-то там, и ее присутствие незримо ощущалось. Она походила на бенгальский огонек, который согревает, за который цепляешься и не отводишь восхищенного взгляда. Однако бенгальские огни имеют свойства кончаться. Но не этот. Он может и потухнет, но его тепло и яркость останутся в тебе уже навсегда. Взрослый голос говорил все это, мысли крутились в голове, а тело маленького мальчика продолжало сидеть в темноте, и она побеждала. Маленький Ньют только сильнее прижал к себе колени и сжался, стараясь уберечься от теней. Но это было невозможно. Страхи вытеснили все сомнения, все размышления, остались только чувства. И одиночество. "Я один... И всегда был..." - звучал детский голос. Ньют с трудом открыл глаза, выныривая из омута воспоминаний. Сон все еще стоял перед глазами, словно туман на рассвете. Голова, казалось, наполнилась всеми этими странными мыслями. Он будто не спал, а очнулся от забвения, и то не до конца - какой-то осадок оставался, и он отдавал неприятной горечью. Однако чье-то присутствие привлекло его внимание, до слуха доносилось легкое сопение, и Ньют опустил взгляд: сложив голову на край кровати и сидя на полу, рядом была Хейли. Она спала, тихо посапывая. Совсем рядом, ее рука едва касалась его бедра, и девушке совсем не хватало места. Ей наверняка было неудобно, но Ньют улыбнулся: она была похожа на приютившегося в закоулочке щенка. Легкая улыбка появилась на его губах потому что он понял, что все сомнения в его сне, все те мысли были абсолютно не важны. Его страхи давно исчезли. Он точно знал, кто был той незримой причиной, кто был огоньком за этой темнотой. И Ньют теперь его не просто видел, он держал его в руках, держал прямо в сердце. Это была она. Темнота была лишь игрой его воображения и бояться было нечего. Маленький мальчик остался далеко в прошлом. Наблюдать за спящей девушкой было приятно, да Ньют готов провести так все время, лишь бы Хейли была рядом, лишь бы это умиротворение оставалось с ним всегда. Даже ноющее чувство в ноге он не сразу ощутил, однако, когда брюнетка зашевелилась и поморщилась, начав просыпаться, боль поспешила напомнить о себе, и он шумно вдохнул, подтянувшись к стенке кровати. Хейли уже сонно потирала глаза, по-прежнему сидя на полу, но когда Ньют зашевелился, тут же оторвалась от своего занятия. Парень был только рад, что видит девушку, он решил не показывать, насколько плохо у него с ногой и насколько это его волнует, решил заверить своей легкой улыбкой и видом, что все хорошо, но Хейли этим детским притворством было не провести. Буквально через мгновение ее взгляд сделался холодным и очень пронзительным. Она была недовольна. Хейли действительно была чем-то недовольна, и Ньюта это ввергло в некоторое ошеломление. Он ожидал совсем не такой реакции после своего пробуждения. Хейли скрестила руки на груди, впившись в парня взглядом. Кажется, она готова была его ударить. И поначалу блондин совсем не понимал почему. Однако, не сказав никаких приятных и ласковых слов очнувшемуся парню, девушка невозмутимо поднялась с колен. Ньюту сразу стало как-то неуютно, он видел, как с каждой секундой этого напряженного молчания в глазах девушки все сильнее разгоралось негодование. - Как ты мог? - проговорила она. Ньют запнулся, не успев сказать и слова. - Ты хоть осознавал, на что шел? У тебя мозги вообще есть?!! - Хейли очень быстро повысила голос, и теперь ее злость была видна невооруженным взглядом. Она буквально поддалась корпусом вперед, трясясь от раздражения и гнева. - О чем ты думал?!! Где была твоя голова в то время??... - На месте... - осторожно ответил он. - Что-то не похоже! Ты мне даже ничего не сказал!!! Да что там говорить вообще можно было?!! - всплеснула Хейли руками. - Даже простое "прости" или это тупое "прощай"! - на глаза навернулись слезы. - Да о чем я вообще говорю?! Тебе вообще наплевать на меня, да?? - Ньют еще никогда не слышал, чтобы она так срывалась. Да на него вообще еще никто не кричал. - А что если бы все закончилось не только травмой ноги?! Что если бы ты... - она запнулась, не смея даже произносить такие слова, во взгляде отчетливо застыл страх. - Твой поступок... он... он САМЫЙ БЕЗРАССУДНЕЙШИЙ ИЗ ВСЕХ! Ньют, ты... - Хейли, - ошарашено протянул блондин, пытаясь остановить ее. Какие мысли были у нее в голове, что она так кричала? Но девушка и не собиралась слушать. - ТЫ ЭГОИСТ!!! - выпалила она, перебивая, ничуть не стесняясь своего крика. Парень попросту впечатался в кровать. Хейли на него действительно кричала. Она была зла, и не собиралась его жалеть. - Ньют, ты чертов эгоист!!! И сжав кулаки, она вихрем вылетела из комнаты. Парень ошарашено посмотрел ей вслед, на распахнутую дверь которая стукнулась об стенку, но он даже не мог встать, чтобы догнать девушку. Что сейчас было, Ньют по-прежнему еще не до конца осознал, но только обреченно прикрыл глаза, выдыхая, ведь понимал, почему Хейли себя так повела. Однако он даже и не ожидал, что она это сделает. Он думал, что девушка, как и все, как бы это и не глупо звучало, кинется к нему на шею со слезами, поцелует... Ньют правда этого ждал, уже так и слышал, как она скажет ему "все в порядке". А нет, Хейли даже близко не придвинулась к чему-то подобному. Хейли выскочила из комнаты как ошпаренная, чуть не сбив на ходу проходившего в коридоре Минхо, но она не обратила на него никакого внимания, перебирая про себя ругательства, какие только приходили ей на ум сейчас. А приходило ей многое. На глаза предательски наворачивались слезы, но девушка запихнула их куда подальше, потому как злость была сейчас единственным чувством, которое заполонило ее всю. Хейли попросту готова была вспыхнуть, и ничуть не жалела, что накричала на Ньюта сейчас. Она бы сделал это еще раз, и с большим удовольствием. "Идиот!" - выговаривала она, стремительно отдаляясь от Хомстеда. Некоторые взоры подростков были обращены на нее, когда она вышла из хижины, и сейчас по-прежнему смотрели ей в след, так как парни слышали, наверняка, каждое слово, что она выпалила в порыве злости. Но если честно, сейчас ей было плевать, что там кто видел и что думал. Минхо еле успел отступить в сторону, как Хейли пронеслась мимо, сжимая кулаки до такой степени, что белые костяшки ее пальцев заметил даже куратор бегунов. Парень окликнул подругу, но она его даже не услышала и стремглав спустилась с лестницы, исчезнув из поля зрения. Минхо ошарашено оглянулся, а потом решил все же зайти к Ньюту, наверняка, после такого разговора с девушкой ему бы не помешало дружеское присутствие. - Привет, везунчик, - с усмешкой протянул он, зайдя через итак уже открытые двери. Ньют только голову повернул к нему, лежа на кровати. Минхо оглядел друга, а потом облокотился о косяк двери. - Ну как ты? - на его лице, как обычно, была ехидная ухмылочка. Хотя чему тут было ухмыляться, Ньют понять не мог. - Как видишь, - однако он и сам ухмыльнулся. - И что это сейчас такое было? - решил поинтересоваться Минхо, глядя на блондина. - Хейли кричала дай боже как, - посмеялся парень. - Дай-ка угадаю, это ваша первая ссора? - все шутил он. - Я... - Ньют слегка нахмурился, находясь в некоторой прострации. Шутки бегуна вовсе не казались ему смешными. - Что с ней? - спросил он. - А сам как думаешь? Ты тут валялся пару дней беспамятства, беззаботно себе дрых, а мы места себе не находили, - все с таким же хорошим настроением говорил Минхо, явно пытаясь этим приободрить товарища, но, заметив всю обескураженность и унылость, азиат все же приспустил улыбку и показал свое истинное состояние. Он стал более серьезным и задумчивым, Ньют заметил, насколько он вымотан только сейчас: синяки под глазами стали более отчетливыми чем обычно, да и выражение лица говорило об усталости и несладких мыслях, которые не покидали его последние пару дней. Ньют действительно заставил понервничать своих друзей. - Она от тебя ни на шаг не отходила все это время... - сказал Минхо. Блондин оторвал свой взгляд от покрывала, которым был накрыт, и посмотрел на друга. - Даже в Лабиринт ее не вытянуть было, - сухо усмехнулся он. - Ты заставил всех напрячься. Что тебе в голову взбрело вообще? Зачем полез на стену? Решил так просто избавится от всех проблем? Кланк окончательно в голову ударил? - он говорил спокойно, удивительно, даже голос не повышал. Ньют слегка нахмурился, не совсем понимая, о чем говорит друг, но потом до него дошло: Минхо думал, что Ньют решил покончить жизнь самоубийством. "Значит, так думала и Хейли", - подумал он, хотя это было очевидно, исходя из ее слов. Ньют прикрыл глаза, вздохнув. Это было отвратительно чувство, считать, что он заставил девушку думать о таком. Он мог только представить, что она себе накрутила и какие мысли терзали ее все это время. Он был даже рад, что она накричала на него. Но парень решил все же не говорить истиной причины, почему он полез на стену. - Наверно ударил, - пожал плечами Ньют и поник, вспоминая, что до вершины он так и не добрался. - Я не подумал... - Вот именно. Ты реально идиот. Вообще ты думал о том, что будет с нами, если ты умрешь? Что будет с Хейли? Ты вообще мог подумать об этом своей дурной башкой? - не унимался Минхо, но потом шумно выдохнул. - Правильно, что она на тебя накричала, лучше бы треснула еще хорошенько, чтобы мозги на место стали. Я бы тоже это сделал, но, думаю, одной ссоры тебе будет достаточно, - усмехнулся азиат. - Тебе повезло, что я тебя еще вовремя нашел, а так бы остался в Лабиринте на ночь и все... - А как ты меня нашел? - решил все же спросить Ньют. Тот день он вообще слабо помнил. - Прибежал в Глэйд, а тебя еще нет. До закрытия оставалось полчаса, все беспокоиться начали, ну я и побежал... А когда нашел, ты валялся возле стены почти без сознания, весь исцарапанный, побитый. Хоть что-нибудь помнишь с того вечера? Ньют покачал головой. - Размазано все... Минхо облокотился о спинку стула, на который сел еще с самого начала, а потом тяжело посмотрел на друга, переведя взгляд с его ноги. Говорить об этом было тяжело, но странно, что Ньют до сих пор не спросил про свою травму. Хотя, может он и сам все понимал? Но все же бегун решил озвучить. - Ньют... - парень слегка вскинул бровь, давая понять, что слушает. Минхо тяжело выдохнул. - Ты повредил ногу. Травма серьезная, но поправимая, проволяешься недельки две, однако... - внимательный взгляд друга только делал ситуацию хуже, от этого говорить было еще тяжелее, но все же Минхо взял себя в руки. - Ты не сможешь больше бегать в Лабиринт. Ньют будто бы и не услышал, а если услышал, то уж точно никак не отреагировал, как сидел, так и продолжил сидеть с ничего не выражающем лицом. Его мысли будто были где-то не здесь, но все же Минхо было неудобно приносить такую безрадостную новость своему другу. - Ньют... - Это неудивительно, - перебил он, пожав плечами. Ему словно сказали, что мороженное в фургончике мороженщика закончилось. Повисло молчание. Бывший бегун бездумно смотрел в противоположную стену, а Минхо будто увидел нечто очень интересное в полу, и теперь старательно делал вид, что разглядывает это нечто. - И... - все же нарушил тишину Ньют неуверенно, - что мне теперь делать? Я, получается, бесполезен стал? Его слова резали уши, а вид был такой несчастный, что даже Минхо тяжело сглотнул, но потом резко встрепенулся и вскочил со стула, отгоняя эту вязкую тоску. - Так, для начала ты должен поправится, а уже потом найдем, куда тебя пристроить. Ты здесь ценный кадр, будто сам не знаешь, - посмеялся азиат. - Так что не пропадешь. Да и куда мы без твоей помощи, шанк? - смех Минхо заставил и Ньюта усмехнуться. Бегун потрепал друга по голове, а тот лишь упрямо отмахнулся как маленький, который ненавидит, когда трогают его волосы. Это только больше развеселило обоих. - К тому же, - продолжил Минхо, улыбнувшись. - Теперь у тебя будет куда больше времени проводить с Хейли. Ньюту не нашлось, что ответить, он лишь пренебрежительно посмотрел на парня. По-моему, они больше проводили времени вместе в Лабиринте, а сейчас... "А сейчас, получается, я буду отсиживаться тут..." - подумал он. - Мы поссорились как бы, сам ведь все слышал, - выдохнул Ньют. - Хах, рассмешил. Поссорились они, - саркастично протянул Минхо нарочито громко. - Да это даже ссорой назвать невозможно. Разумеется она зла на тебя, ты ведь себя чуть не укокошил. Придется тебе заглаживать перед ней вину, - и он ехидно улыбнулся, в глазах проскользнули дьявольские огонечки. Ньют только бровью повел: Минхо был неисправим. - Ладно, я оставляю тебя. Мне уже пора бежать, а то ворота открылись, - он подмигнул напоследок и покинул комнату. Ньют еще несколько секунд смотрел на дверь, пребывая в собственных мыслях. *** Хейли сидела возле дуба и гладила Гава, который улегся у ее ног и теперь сладко спал. Она заметила вдалеке Минхо - возле ворот он встретился с парочкой бегунов, и потом они разбежались в разные стороны, а куратор скрылся в Западных воротах. Девушка только уперлась подбородком в колени, подобрав ноги к себе ближе. Голова казалась чугунной, а ведь было еще только утро. Хейли не представляла, чем будет заниматься весь день, но делать что-либо ей не хотелось абсолютно. Она бы так и осталась здесь сидеть, однако подростки уже начинали шнырять из угла в угол по Глэйду. Солнце поднималось, все просыпались, а работать и встречаться с кем-либо у девушки не было никакого желания. Она поднялась с земли, по-тихому стянула книжку из коробки, которые присылали Создатели, и ушла в глубь леса. И пробыла там весь день, не выходя даже на обед, временами увлекаясь книгой под названием "Код да Винчи". Она оказалась интересной, даже смогла отвлечь девушку от тягостных мыслей, чем-то показалась знакомой, на удивление, но Хейли не стала заморачиваться, и эти тягостные мысли все же побеждали даже над желанием чтения. Раздражение, как на зло, постоянно подкатывало к горлу, потом сменялось смирением и даже сожалением по поводу сказанного утром Ньюту, но потом снова появлялись упрямство и отрицание к тому, что ее слова не имели причины. Однако волнение присутствовало постоянно. Хейли, кажется, принципиально не шла к Ньюту, и даже была рада, что он не может ее найти сам, потому как видеть его она не имела никакого желания. Хейли была зла, действительно зла на него и уж точно не знала, что говорить при встрече. Внутри будто бил колокол, и утихомирить звон было невозможно. И почему ей так плохо, если от ее высказываний должно быть плохо Ньюту? Разве она должна мучиться из-за этого?? Но как бы Хейли не хотела на него злиться, она не могла этого делать. И сейчас, до сих пор сидя в лесу, когда солнце уже скрылось за стенами Лабиринта, глэйдеры разожгли костер на поляне и давно покончили с вечерней трапезой, Хейли не понимала, почему до сих пор находится тут. За весь день, проведенный в этом безлюдном месте, она поняла, что никого не хочет видеть настолько сильно, как Ньюта. И это было так парадоксально. Но все же спустя секунду девушка уже вскочила на ноги и побежала к Хомстеду. Ньют лежал в постели и притворялся, что слушает удивительный рассказ Чака, который активно жестикулировал, улыбался, пытаясь поднять Ньюту настроение, Бен снова перебил его, вклиниваясь в монолог своей шуточкой, когда блондин заслышал быстрые шаги еще на скрипучей лестнице, а через несколько мгновений дверь открылась и в комнате показалась Хейли. Столкнувшись с ее глазами, Ньют в мгновение забыл о чьем-либо присутствии в этой комнате, он хотел сорваться с кровати, все объяснить ей, ведь целый день думал лишь об одном. Но он не смог, продолжая оставаться спокойным и невозмутимым, хотя по глазам было понятно все. Хейли не заметила, как Бен сказал о каких-то своих неотложных, внезапно появившихся делах и утащил Чака из комнаты, а потом они с Ньютом остались одни. Однако брюнетка все еще стояла около двери, теперь совершенно не понимая, что говорить: в голове был полный бардак из обрывочных и многочисленных важных фраз, которые необходимо было произнести. Но с чего начать? - Ньют... - Хейли... Наперебой сказали оба. - Нет, подожди, я должна... - Я тоже хочу тебе сказать... - их голоса снова создали неразбериху звуков в этой комнате. Ньют не переставал смотреть на девушку, сгорая от нетерпения все рассказать, но все же уступил, видя то же чувство и в ее взгляде: - Ты... - однако и это он не успел договорить. - Я весь день пробыла в лесу в одиночестве! - выпалила на одном дыхании Хейли, заставив тем самым Ньюта заткнуться и прийти в некоторое ошеломление. - И знаешь, все, о чем я думала на протяжении всего этого дня, - злость к тебе, - она сделала пару шагов к кровати, в ее глазах загорался огонь злости, и сдержать его было трудно. - И, оказывается, я все еще злюсь на тебя. А ведь я не хотела снова повторяться и говорить все то, что сказала утром, но это выходит само собой, ведь утренней встряски явно было недостаточно!... - Хейли всплеснула руками, но потом поджала губы, глядя на несколько пораженное лицо Ньюта. Даже сейчас она таяла от его теплых глаз. Такие темные... в них хотелось утонуть. И почему эта обескураженность и сожаление на его лице, почему вся эта ситуация казалась такой сексуальной? Хейли проклинала его миловидность и то, что он с ней делает. Она даже не может злиться на него и спокойно накричать! - Последнее, чего я хотела, - это видеть тебя, - проговорила она, проглатывая ком в горле. - Но потом я желала лишь одного - чтобы ты оказался рядом. Хейли всхлипнула, продолжая стоять в шаге от кровати и смотреть на Ньюта. Он видел, как ее глаза постепенно застилают слезы, какие чувства ее переполняют. Она была в замешательстве, совсем не понимала, что с ней происходит и почему все эти мысли такие лихорадочные и противоречивые. Она была похожа на заблудившегося ребенка, который совсем не знает, в какую сторону идти. Она хотела злиться на него, но не могла. И Ньют знал почему. Он взял Хейли за руку, а она только вытерла проступившие слезы рукавом кофты, прежде чем Ньют усадил ее рядом и заключил в крепкие объятия. Он словно приютил этого потерявшегося ребенка, показал, куда идти, и Хейли вцепилась в эту наводку, и теперь уже отпускать боялась. Как и Ньют. Он знал, если отпустит, то тьма снова заполонит все вокруг него, а Хейли - та звезда, что всегда дает путь, тот ребенок, который всегда дает спокойствие, пусть и сам нуждается в опоре. - Прости меня, - произнес Ньют еле слышно. Хейли лежала у него на груди, тихо, и была так напряжена, словно он мог внезапно испариться, но Ньют заверил ее, что этого не произойдет. - Я не буду больше делать таких глупостей, - он слегка улыбнулся: такое беспокойство было очень милым. - Ты хоть понимаешь, каково было бы мне без тебя? Ты дурак, - подняв голову и посмотрев на него, произнесла Хейли. Ньют усмехнулся. - Зато живой, - пожал он плечами, за что тут же получил сильный удар в плечо. - Ауу, - захныкал парень, содрогнувшись и при этом дернув больной ногой, что отразилось на его лице. - Так тебе и надо, - буркнула Хейли. - Будешь знать, как в Тарзана играть. Ньют рассмеялся. - Почему в Тарзана-то? Да и неужели ты меня даже не пожалеешь? Мне вообще-то больно, - мило улыбнулся блондин, уже начиная ехидничать. Что было странно, с Хейли он становится совсем другим, и это ему нравилось. - Да неужели? - саркастично протянула она, вскинув бровь. - Больно? Тебе принести обезболивающего? - Лучше что-нибудь потеплее, - улыбнулся парень. - Потеплее?? - еще больше удивилась девушка, не переставая издеваться. Она не заметила, как их лица оказались в сантиметре друг от друга. - Да, - довольно протянул Ньют, глядя в глаза девушки. Хейли бегала взглядом от его губ до глаз, любуясь ухмылочкой, но в следующую секунду все же улыбнулась сама и сжалилась. Она поддалась вперед и нежно коснулась его губ, снова ощутив его на своих и понимая, насколько ее будоражат его прикосновения, но Ньют только углубил поцелуй, резко притянув ее к себе ближе. - Чтобы ты знал, - произнесла Хейли, когда они с неохотой оторвались друг от друга. Ньют с интересом глянул на нее. - Я все еще злюсь на тебя, - серьезно проговорила она, насколько это было возможно. Парень только улыбнулся, понимая, что сегодня Хейли уже никуда не уйдет. Да она и не собиралась. Уместившись на одной кровати, они провели вместе всю ночь, уснув только к середине. Не переставали перешептываться, хотя и не понимали, почему шепчутся, ведь в комнате они были одни, однако это было забавно. Если бы зашел Алби перед самым отбоем, то он бы наверняка выгнал Хейли, они с Ньютом отчетливо представили эту ситуацию и посмеялись над ней, но все же вожак не зашел. Не приходили даже Клинт и Джеф, вообще никто не зашел, так что Хейли и Ньют даже не заметили, как наступила ночь. - Я вспомнил, как в детстве боялся темноты, - решил сказать Ньют. Хейли была первой, кому он это рассказывал, и он хотел рассказать. Это было личное, пожалуй, то самое личное, с которым делишься только с самым близким человеком, и Хейли это чувствовала. - Всегда казалось, что в темноте кто-то есть. Хотел, чтобы кто-то включил ночник, как родители оставляют для своих детей, знаешь? - Хейли кивнула, не прерывая парня. Она внимательно слушала, желая узнать о Ньюте больше. И эта грусть казалась бесконечной: никто не знал свою семью, и это была пустота, которую трудно заполнить. Которую невозможно заполнить, но внезапно эта грусть закончилась, когда руки Ньюта крепче сжались на плече девушки. - Я всегда скрывал свои страхи... Хотел казаться сильным, - усмехнулся Ньют. Хейли подняла голову и уперлась подбородком в его грудь, разглядывая лицо в пробивающемся сквозь окна лунном свете. Ньют оторвался от изучения оконной рамы и посмотрел на нее в тоже. - Ты же знаешь, что со мной ты можешь не притворяться, - ободряюще улыбнулась она. - А я больше не боюсь, - улыбнулся Ньют, не отрывая взгляда от лица девушки. Его слова заставили ее улыбнуться шире, и на эту улыбку и проскальзываемый блеск в глазах он смотрел бы постоянно. То, что он сказал, было приятно, и не просто приятно - неожиданно, ведь подтекст был понятен сразу. Благодаря ей он не чувствовал это гнетущее одиночество. Однако все же истинную причину своего падения Ньют так и не рассказал. Он действительно заставил Хейли думать, что это была неудачная попытка самоубийства, и после такого она все еще лежала с ним в одной постели. Будто бы, после смерти Майкла и провалившейся попытки найти выход, отчаяние его подкосило, и он сам не понимал, что делал. Это были просто эмоции, которые его захлестнули. И это все было обманом. Разумеется, врать Хейли было не просто неприятно, это было даже противно, он не хотел ей врать и ни за что не сделал бы этого, если бы не думал о ее же безопасности. Если он расскажет, что лез на стену для того, чтобы проверить свои догадки, Хейли непременно загорится желанием доделать начатое и полезет туда же, совсем потеряв голову от безрассудства и желания найти выход и помочь. А что если все закончится так же? А что если хуже?... Ньют не мог представить этого, и не желал даже этого делать. Да и после падения эти мысли о запертом Лабиринте в комнате казались абсолютным бредом. "О чем я думал?" - не мог понять он. Парень посмотрел на Хейли, которая уже уснула рядом, и действительно радовался этому моменту. Через какое-то время он тоже уснул. Они найдут выход отсюда, обязательно найдут. Просто нужно больше времени. *** Утро только наступило, но бегуны уже были на ногах и готовились покинуть Глэйд. Минхо пришел на завтрак, но, не заметив за столом одну особу, вздохнул, позабыв о своем сладком подтягивании, и пошел в сторону восточного крыла Хомстеда. - И сколько можно спать? Мне ее каждое утро что ли будить? - усмехнулся азиат, поднимаясь на веранду и проходя парочку развешанных с навеса простыней. Минхо уже чувствовал себя будильником, ведь ему не редко приходилось будить Хейли по утрам. Но видеть сонную девушку ему все же доставляло удовольствие. Мало того что она была милой, так еще почти ничего не соображала, что позволяло бегуну кидать свои шутливые фразочки, однако вот язык у девушки был колок даже в такое время. Это неизменно. - Хэй, красавица и чудовище, просыпайтесь давайте, я к вам не нанимался на подработку личным петухом, - громко пропел парень. Но не заметив никакой нормальной реакции, кроме нечленораздельного мычания, с расположившихся на спальнике друзей, он похлопал в ладоши. - Хейли! Ладно этот, ему хоть целые сутки валяться можно, проку все равно никакого, - махнул он рукой на Ньюта, который уже иронично закатил глаза. - А ты тут мир спасаешь, вообще-то, - важно говорил Минхо. - От тебя зависят жизни всех этих несчастных крестьян! Так что давай, бросай быстрее этого чудика и присоединяйся ко мне за завтраком, - быстро промолвил азиат, подмигнул сонной брюнетке, развернулся и ушел. Ньют и Хейли переглянулись и не сдержали смешка. Минхо каждый раз находил разные способы будить их. Но не сказать, что Хейли так уж часто просыпала. Иногда баловалась. Но все же залеживаться она не стала: ворота и правда должны были открыться уже через полчаса. Оклемавшись немного ото сна, она все же поднялась, однако была остановлена притянувшим ее обратно Ньютом - девушка упала прямо на парня. - Может мой сектор проживет без тебя день? - спросил парень, улыбнувшись. Хейли тихо рассмеялась: попытки Ньюта заставить ее остаться в Глэйде не переставали удивлять. - Ты сам знаешь, что не подождет, - пролепетала она, ловко выпутываясь из одеяла и цепких рук блондина. Ньют только шумно выдохнул. Уже как недели две он отпускает Хейли в Лабиринт, а сам остается в Глэйде. И с каждым разом это чувство беспокойства никуда не пропадает. - Почему это так странно: ты убегаешь в Лабиринт, а я остаюсь в Глэйде и копаюсь в грядках? - произнес Ньют. - Это звучит вне моей головы еще хуже, знаешь? - усмехнулся он. Хейли засмеялась, застегивая штаны и лукаво посмотрев на парня. - Да, я похожа на успешного бизнесмена-красавчика, а ты на мою любовницу, - поиграла она бровями, а потом упала на спальник и чмокнула Ньюта в губы. - Пока, крошка, буду поздно вечером, - нарочито заниженным голосом произнесла она, входя в роль. - К тому же ты - лидер! - напомнила она, улыбнувшись. - После Алби конечно, - тут же картинно добавила девушка, специально щекоча нервы парня. - И не притворяйся, что тебе не нравится в грядках копаться, - напоследок кинула Хейли и подмигнула, прежде чем умчаться на завтрак. Ньют даже ответить ничего не успел, только усмехнулся, поражаясь такой активности девушки. За эти две недели с лишним левая нога Ньюта уже была "почти полностью в порядке", как говорил Клинт. Да, он уже ходил, не чувствовал той нестерпимой боли, которая была после падения, но, разумеется, в порядке она уже никогда не будет. Ему повезло, что травма оказалась не настолько серьезной, что зажила она хорошо и довольно быстро, но хромота теперь останется у него, кажется, навсегда. Когда путь в Лабиринт ему был заказан, Алби и Совет кураторов без долгих раздумий поставили его замом, так что скучать в Глэйде ему тоже не приходилось. Да и вообще, еще когда он был бегуном, его все уважали и многие равнялись на него, ставили в пример, уже считая одним из главных лиц в Глэйде, ну а теперь-то от его глаз вообще ничто утаиться не может. Первое время Ньюту это даже нравилось, тем и развлекался, что ловил проказников и прогульщиков, придумывая им наказания и прикалываясь, но сейчас вроде и сжалился. Зато эти две недели в плане личной жизни были переполнены теми моментами, которые хочется запечатлить в памяти навечно. Вообще-то, Ньют не хотел забывать ничего, что связано с Хейли. Никогда. После возвращения из Лабиринта, они все оставшееся время проводили вместе: иногда в компании с остальными Глэйдера и друзьями, иногда вдвоем, но дело было в том, что они даже не уставали друг от друга. Эти две недели казались самым спокойными, за которые ничего страшного не произошло, за которые Хейли не влезла ни в одну неприятность, от которой зависела ее жизнь или хоть что-то ей угрожало. Это было нечто очень странное, но Ньют даже начал забывать, что вокруг них бывает происходит нечто страшное. Они вместе смотрели на звезды в ночном небе, устроившись вдалеке от шума подростков, в один из дней Ньют даже пытался нарисовать Хейли, что вышло очень смешно, и они долго еще с этого смеялись - способности Ньюта к рисованию явно отсутствовали. Зато рисунок девушки был поразителен, и блондин оставил его себе, сколько Хейли и не упиралась, возражая и убеждая, что он не очень хорошо получился и она перерисует лучше. Проводить время с Хейли казалось иногда ребячеством, просто игрой, счастьем, крайним беспокойством или полной неожиданностью, но все это было именно тем, что Ньют любил, и что делало жизнь в Глэйде... ненормальной. Пожалуй, это слово лучше всего походит, ведь испытывать такие чувства в этом месте было попросту вне определения всего, что тут происходило. И сегодня Ньют снова проводил друзей в Лабиринт - Хейли выбежала оттуда через три секунды и, чуть ли не сбив парня с ног, поцеловала его на прощание, - и после этого он отправился на завтрак. Провел время за разговором с Фрайпаном и Алби - за две недели Бен тоже стал бегуном, так что круг строителей поубавился на одного. А потом пошел заниматься какими-то делами, помогать подросткам и возиться на грядках. Хейли была права, Ньюту правда нравилось проводить время за подвязыванием растений, их выращиванием... Это была спокойная работа, и, если честно, он был рад, что больше не вернется в Лабиринт. Однако, каким бы спокойным день не намечался, все знали, что сегодня привозят новенького. И вот, когда время наступило, сирена заверещала по Глэйду, а через полчаса Ящик остановился на поверхности. Подростки столпились вокруг, желая увидеть нового шнурка. Ньют и Гали открыли крышку. Шанки зашумели, посыпались глупые и насмешливые фразочки. Вниз скинули веревку, и через некоторое время в толпе оказался шнурок. Высокий брюнет, карие, испуганные глаза, бегающие от одного незнакомого лица к другому, выразительные черты лица, густые брови... На нем были голубая майка, серые штаны и ботинки - ничего лишнего для новичка. Но первое, что этот паренек сделал после того, как его достали, дал деру. Прорвался сквозь толпу и побежал, встретив бурю оваций и свиста, пока с позором не рухнул, запутавшись в ногах.