Knocking on heaven's door

Только одна пара противников продолжала биться, не обращая внимания ни на что вокруг. На глазах у Гарри Сириус увернулся от красного луча, посланного Беллатрисой, — он смеялся над ней… — Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна! — воскликнул он, и его голос раскатился эхом по огромной комнате. Второй красный луч поразил его прямо в грудь. Улыбка еще не сошла с его уст, но глаза расширились от изумления. Казалось, Сириусу понадобилась целая вечность, чтобы упасть: его тело выгнулось изящной дугой, прежде чем утонуть в рваном занавесе, закрывающем арку. Раздался торжествующий клич Беллатрисы Лестрейндж, но Гарри знал, что бояться нечего: Сириус просто упал, скрывшись за занавесом, он вот-вот появится с другой стороны арки… Но Сириус не появлялся. — СИРИУС! — закричал Гарри. — СИРИУС! Но Сириус Блэк уже не услышал его. Он не услышит, как Гарри будет кричать, в сотни раз повторяя его имя, не увидит исход битвы между Волан-де-мортом и Дамболдором, так и не узнает, что его оправдали. Да и зачем? Он попал в более прекрасный мир. Луч света отбрасывает его сквозь арку, от которой следовало держаться подальше. Кто-то громко кричит его имя, но этот звук постепенно гаснет, а на смену ему приходит тишина. Белый цвет — цвет тишины. Именно это сейчас окружает его. Свет и не единого звука, ровным счётом ничего. Свет настолько яркий, что проникает сквозь закрытые веки. И тогда Сириус решается открыть глаза. Мир вокруг него, как будто сделан из белого мрамора или снега. Проходит несколько секунд прежде, чем его глаза привыкают к свету. И всё-таки это мрамор. Именно на нём он лежит. Блэк ощущает холодный пол под своим телом, и по нему пробегают мурашки. Он согнулся, стараясь сохранить тепло нагого тела, и подумал об одежде. Меньше, чем мгновение спустя, рядом с ним появляются чистые брюки и свежая рубашка. Он приподнимается, чтобы натянуть на себя одежду и осмотреться. Место вокруг него до боли знакомое, но в то же время чужое. Это вокзал*. Тот самый, на котором много лет назад юный Блэк, только что покинувший площадь Гриммо навсегда, сел на автобус до Годриковой впадины. Только тут нет вечно спешащих людей, нет регулировщиков, кассы закрыты  — автовокзал абсолютно пустой. Почти. В метрах 30 от него стоял один единственный белый автобус. Его дверцы открылись, и навстречу Блэку вышел старый друг. — Кого я вижу, — послышался до боли знакомый и родной для Сириуса голос, — Сам Сириус Блэк почтил нас своим присутствием. — Сохатый? — произнёс Сириус чуть ошарашенно, голос его осип, — Так значит я умер? — Да, и это не исправить, я сожалею, — лицо Поттера на мгновение стало грустным, но потом на нём снова появилась улыбка, — Но у тебя есть выбор. Ты можешь вернуться на Землю в качестве бесплотного духа или отправиться дальше, — Джеймс показал рукой на автобус. Сириус, с улыбкой на губах, сделал широкий шаг вперёд на встречу продолжению пути, но потом, будто вспомнил о чём-то важном, остановился и повернулся лицом к другу. — Гарри… Твой сын, Джеймс. Он… — Блэк не мог подобрать слов. — Ждёт тебя? — в голосе Поттера послышались нотки зависти. — Не волнуйся. — Он положил руку на плечо друга и произнёс, — Пойдём, она ждёт тебя. Сириус непонимающе уставился на друга, на мгновение на его лице застыла боль, а потом появилась рассеянная улыбка. Окинув взглядом всё, что находилось за его плечом, он повернулся к Джеймсу, который уже стоял на низшей ступеньке, и сделал первый, второй…несколько уверенных шагов в его сторону. Сомнения исчезли. Он присоединился к другу. Автобус тронулся. Неизвестно, сколько времени они ехали (если это так можно назвать). Они будто бы плыли по морю в штиль. Никаких волн. И никакой возможности выяснить, сколько времени прошло. Похоже, здесь, оно течёт совсем по другому. — Сомневаюсь, что здесь можно измерить время, — усмехнулся Джеймс. По спине Сириуса пробежали мурашки. Он совсем забыл, про их невероятную внутреннюю связь с Поттером, преследовавшую их с первого знакомства до 31 октября того рокового года. Благодаря этой совершенно нереальной связи, они легко понимали друг друга с полуслова, а иногда даже без слов. Сириус снова улыбнулся. У них было время и он говорил, много говорил, о предательстве Питера, о падении Тёмного Лорда, об испытаниях, через которые пришлось пройти Гарри. А Джеймс улыбался. «Он стал спокойнее», — заметил про себя Сириус. Место, куда привёз их поезд, нельзя назвать адом (по мнению Сириуса, за один только первый курс их можно послать туда), но и раем это тоже не было. Скорее всего это был мир.. С избытком светлых цветов и улыбок на лицах тех, кто находился здесь. Едва он успел выйти, как его смёл маленький ураган. Марлин — Аккуратнее, Маккинон, — усмехнулся Джеймс, — Он ещё нужен нам живым. Но Сириус не расслышал слова Джеймса. Он смотрел на её лицо. В те глаза, небесно-голубого цвета, которые снились ему в самых прекрасных и одновременно самых ужасных снах. — Марлин, — выдохнул он. Она была такой молодой. На вид лет 17, не больше. И именно эти 17 лет отделяли их друг от друга. Но сейчас, он снова превратился в того безрассудного паренька, который был влюблён в эту озорную, робкую девушку с копной каштановых волос. Он крепко прижал её к себе и произнёс, — Теперь я точно тебя никогда не отпущу. Он взглянул на Джеймса, рядом с которым уже стояла Лили. Он отстранился от Марлин и в два шага преодолел расстояние между ними и обнял её. — Лили… Твой сын… — он пытался сказать то же, что и Джеймсу. Но та приложила палец к губам. — Ты расскажешь мне всё после… Он отстранился, рядом с ним уже стояла Марлин. Она молчала и улыбалась. Им есть о чём поговорить. Он взял её за руку и они вместе направились к выходу с перрона. Пожалуй, Сириус ошибся. Это место заслужило название — Рай.