***
— Итачи, это я, — брюнет оповестил брата о своём приходе. Навострив слух, он услышал лишь монотонный говор телевизора. Ответа так и не последовало. Что ж, свет горел, поэтому в доме явно кто-то был. Не дожидаясь, незваный гость снял ботинки в прихожей и прошёл на кухню, где первым делом шлёпнул на стол огромную стопку бумаг. Тяжело, но облегчённо вздохнув, Учиха ослабил петлю галстука и огляделся. На столешнице остывал чей-то ужин. Тут и там были разбросаны мягкие игрушки, овсяные хлопья и детский пазл. Над раковиной возвышалась гора немытой посуды, несмотря на наличие посудомоечной машины. Сколько раз он сюда не наведывался, порядка здесь было по-прежнему не видать. Сразу становилось понятно, что женщины в этом доме не было очень давно. Голос диктора доносился из гостиной, но и там Саске никого не застал. Странно. Неужели брат уже спал? — Эй, ты здесь? — темноволосый вошёл в спальню и тут же замер. Итачи сел на край кровати и приложил указательный палец к растянувшимся в улыбке губам. По его виду и вправду можно было сказать, что гостей он не ждал: волосы были растрёпаны, а из одежды на нём были лишь трусы. Взгляд Саске скользнул дальше за спину хозяина квартиры и остановился на женском силуэте, что чётко виднелся под одеялом. Под этой крышей нечасто можно было увидеть женщину. Точнее, она была здесь единожды. Правда, не задержалась надолго и ушла в мир иной, едва Хинамори исполнился год. С тех пор Итачи оставался один, а даму своего сердца так и не нашёл. В квартире существовал лишь он с дочерью, и она стала центром его вселенной. Можно сказать, что ему было вовсе не до женщин. Можно подумать, что он продолжал любить одну единственную. И только он один знал, что скрасить его существование была способна лишь одна. Комната почти не освещалась, но было достаточно светло, чтобы рассмотреть розовые и такие знакомые локоны. Руки Саске похолодели, тело одеревенело и было не в состоянии шевельнуться. Он не мог поверить в то, что видел. Отказывался верить. Однако истина хлестнула его по лицу. Сильно и беспощадно. В висках запульсировало, в глазах помутнело. Этого просто не может быть. Не может… Итачи прикрыл обнажённые плечи пианистки одеялом. Она крепко спала и даже не шевельнулась. Темноволосый жестом приказал брату выйти из комнаты и аккуратно закрыл за собой дверь, как только они оказались на кухне. — О, я вижу, ты закончил, — сказал Учиха-старший, увидев документы. — Теперь мне не придётся тебя увольнять, — усмехнулся он. Саске смотрел на него. Видел, как шевелились его губы. Но не услышал и слова. Как же так? Он ведь не должен беспокоиться о том, где Сакура остаётся ночевать. С кем она проводит время и делит постель. Почему же так больно? Невыносимо больно. Чувство, словно он был раздроблен на миллион кусочков, что рассыпались по полу. И кто сможет снова собрать их воедино? — Что же ты сделал? — только и произнёс он. — Что? Ах, ты об этом… — Итачи снисходительно улыбнулся. — Я ведь предупреждал тебя. С самого начала. Но ты не стал прислушиваться к моим словам и сделал по-своему. Сейчас ты столкнулся с последствиями. Только и всего. — Всё это время ты ждал моей ошибки? — Вовсе нет. Я лишь предполагал, что будет именно такой исход, ведь ты делал всё, чтобы собственноручно разрушить и свой бессмысленный брак, и эти временные отношения. Не знаю, на что ты рассчитывал, но теперь будет по-моему. Уж прости, глупый братик. — И что ты собираешься делать? — Я уже упустил своё счастье когда-то, — взгляд Итачи стал каким-то особенно задумчивым. Он оглядел кухню, где каждый предмет напоминал ему о прошлом. О том, что больше никогда не вернуть. Ему хотелось заполнить пустоту не только в своём доме, но и сердце, и казалось, что Сакура именно тот человек, кто мог бы это сделать. — На этот раз я не намерен дать ему уйти. Саске не нашёл, что ответить. Он и не предполагал, но намерения его брата окажутся столь серьёзными. В отличие от него, пианистка не была для Итачи временным пристанищем или мимолётным порывом страсти. Казалось, всё это время он шёл именно к этому моменту, когда он сможет исправить ошибку прошлого и начать всё сначала. Всё же он не учёл одного… Сакура его не любила. Их жизненные пути пересеклись единожды по чистой случайности, и им не суждено было переплестись между собой и слиться воедино. — А чего хочет она? — Раз она здесь, думаю, это очевидно, — Итачи улыбнулся. — Вовсе нет. — Иди домой, Саске, — брюнет вздохнул и устало улыбнулся. — Не тебе об этом судить. Сейчас ты зол. Расстроен. И можешь наделать ещё больше глупостей. Отпусти её. Всё кончено. Она больше не твоя. — Нет, — отрезал Учиха. В нём взыграла гордость и ревность. Он не хотел осознать своё поражение. И был не в состоянии принять то, что не мог видеть Сакуру с кем-то другим. Он лихорадочно искал в своей памяти тот момент, когда каким-то иным чувствам, кроме влечения, удалось проникнуть в него. Сейчас в нём оставалась лишь дыра, которая образовалась, когда она ушла. Она не давала покоя, постоянно пульсируя и напоминая о себе. Улыбка Итачи растворилась. Он смотрел вслед уходящему брату так, словно не мог его узнать. Как будто тот вмиг стал ему чужим человеком. И впервые он не смог его прочитать.***
Сакура сидела за фортепиано, а руки сами играли мелодию. Аккорд. И ещё один. Они складывались в целостную картину, постепенно набирали силу и звучали всё увереннее. Наконец-то она могла играть. Играть и не задумываться над тем, хорошо получается или плохо. В звучании каждой ноты отражалась её душа. С нажатием клавиш она давала волю чувствам, что томились в её сердце и не давали покоя. Ей хотелось запечатать их в нотном стане и оставить там навсегда. Когда-то ей это помогло. Поможет и сейчас. Ей не было стыдно за свой побег. Она не считала нужным оправдываться или объяснять что-то взрослому мужчине. Увидев, что её нет, он и так всё поймёт. Без слов. И оставит в покое. Навсегда. Это не тот человек, с кем она могла бы провести всю жизнь. Не тот человек, которого она хотела бы видеть изо дня в день. И уж тем более не тот человек, которого она смогла бы полюбить… Произведение обрело ясные контуры и заключило в себе всё то, о чём музыкантше хотелось сказать. Прозвучали высокие нотки. Теперь всё. Произведение закончено. Завершающий аккорд.***
«Весьма и весьма необычное место для того, чтобы встретиться и поговорить», — подумала Сакура, утопив льдинку в стакане минеральной воды. В соседнем зале играла странная монотонная музыка, вынуждавшая девушку иногда выныривать из своих мыслей и незаметно для окружающих трясти головой, чтобы не заснуть. Бармен изредка пополнял её стакан и спрашивал, не желает ли гостья чего-нибудь покрепче. Каждый раз звучал отрицательный ответ. Харуно подумала, что если он не объявится через десять минут, то она сможет уйти с чистой совестью, поскольку прождала здесь достаточно долго. Да и не пристало мужчине опаздывать. Словно прочитав её мысли, брюнет материализовался у барной стойки и улыбнулся, как будто ничего не произошло. — Спасибо, что пришла. — У тебя осталось ровно столько времени, сколько мне понадобится, чтобы допить воду. — Ах, да, я забыл тебя предупредить, что в таких местах ничего, кроме воды, пить не стоит, — он оперся на столешницу и словил многозначительный взгляд бармена, протиравшего бокал старым полотенцем и услышавшего часть их разговора. Промолчав, Сакура сделала несколько глотков. Саске понял, что стоит поспешить. — Думаю, ты догадываешься, зачем я позвал тебя? — он посмотрел на неё. Девушка упорно буравила взглядом свой стакан и лишь пожала плечами в ответ. Немного подождав, темноволосый продолжил: — Мне бы хотелось начать всё с начала. Я многое переосмыслил. То время, что я провёл с тобой… было, пожалуй, лучшим в моей жизни. Я подвёл тебя, и мне жаль. Девушка вспомнила, как сидела на краю чужой кровати и слышала каждое слово из разговора двух братьев. Честно признаться, ей не хотелось иметь дело ни с одним из них. Учихи умудрились изрядно подпортить ей жизнь, и она ещё не забыла вкус горечи и разочарования от всего, что ей довелось перенести. И хотя, к её собственному удивлению, она обрадовалась словам мужчины, наступать на те же грабли не было ни малейшего желания. — А мне бы этого не хотелось, — коротко ответила она и, осушив стакан, поднялась с места. — Это всё? — Д… да. Всё, — сказал Учиха с плохо скрываемой досадой в голосе. Он ожидал отказа, но явно не был готов к нему. — Я провожу? — спросил он с толикой надежды. Музыкантша снова пожала плечами, и он принял это за знак согласия. Они прошли в дверь, из-за которой всё это время доносилась музыка. Она тут же забилась у них в ушах и, казалось, проникала даже в самые глубины мозга. Зелёная табличка «ВЫХОД» светилась по ту сторону зала. Недолго думая, они стали пробираться через потные тела, что неустанно двигались в такт песне. Брюнет старался хотя бы немного освободить им путь, а Сакура недоумевала, как вообще можно танцевать под нечто подобное. Звучание составляли лишь ритмичные удары барабанов и компьютеризированные звуки, однако, чем дольше они там находились, тем больше оно начинало ей нравиться. Несколько капель воды упали на плечи и лицо пианистки. Она с недоумением посмотрела наверх и увидела разбрызгиватели на потолке, что распространяли некую водянистую жидкость по всему помещению. Облизнув губы, Харуно слегка поморщилась от горьковатого привкуса. Странно. Что это? Просто вода? Или… Музыка обрела весьма приятные на слух очертания и теперь звучала в каждой клеточке её тела. Разноцветные стробоскопы забегали по её рукам и ногам, и она заворожённо не сводила с них взгляда. Подняв голову, музыкантша увидела Саске, что смотрел на неё таким же одурманенным взглядом. Сердце билось в такт музыке. Разум помутился. Ей захотелось двигаться. Танцевать. Целоваться… Она не успела понять, как их губы соприкоснулись, слившись в страстном и столь усладительном поцелуе. Все мысли разом улетучились, опустошив сознание. Они всё больше входили во вкус, как если бы не было никого вокруг. Одержимость и вожделение. Необходимо удовлетворить это навязчивое желание. Сию секунду… Мужчина положил девушку на один из столов и расставил её ноги по обе стороны от себя. Её тело обмякло, что позволяло ему делать всё, что он только пожелает: сорвать с неё одежду, овладеть прямо здесь и сейчас, прилюдно и безо всякого стыда. Одна мысль об этом возбуждала его и заставляла желать её ещё сильнее. И он без колебаний сделал бы это, если бы что-то вдруг не остановило его. Какой-то щелчок, что в одно мгновение отрезвил его словно хлёсткая пощёчина. Брюнет посмотрел на девушку, беспомощную и лишённую ясного ума. Повернув голову в сторону, она неотрывно и заколдованно смотрела на свою ладонь. Она не сопротивлялась. Не могла. Не хотела. И всё же нечто сковало его по рукам и ногам, не позволив ему и коснуться её привлекательного и разгорячённого тела. Опершись предплечьями на стол, Саске старался вернуть контроль над телом. В висках пульсировало, голова налилась свинцом. Ему стоило колоссальных усилий, чтобы поднять пианистку и вместе с ней выйти из зала. Свежий воздух порывом ветра ударился о лицо, немного приведя Учиху в чувства. Он чуть было не совершил огромную ошибку. Снова. Если бы не такси, так удачно появившееся из-за угла, Саске пришлось бы прибегнуть к помощи кого-то из знакомых. Сам управлять машиной он был не в состоянии, да и ставить кого-то в известность о том, что случилось, ему не очень-то хотелось. Девушка отключилась, не успели даже они сесть в машину, чем вызвала сотню подозрений у водителя, что недобро косился на Учиху всю дорогу, видя, в каком состоянии была его спутница. Ему не раз доводилось видеть, как парни «под кайфом» уводили из клуба девушек в ещё более плачевном состоянии, а потом уволакивали их к себе в берлогу и, бог знает, что с ними творили. Осуждающе фыркнув напоследок, водитель с особенной силой надавил на газ и скрылся за поворотом. Темноволосому пришлось пошарить по карманам пианистки, чтобы найти ключи и попасть к ней домой. Даже в темноте он безошибочно смог найти дверь её спальни и нащупать кровать. Оказавшись в своей постели, Харуно зашевелилась и завертелась, пока не нашла излюбленную ложбинку, а потом снова заснула. Брюнет тихо прикрыл за собой дверь и прошёл на кухню. Телефон розоволосой неустанно гудел. Саске из любопытства заглянул, кто же так настойчиво старался дозвониться. Ну конечно, кто же ещё? Наруто. Двадцать три пропущенных. Сорок семь сообщений. Либо этот парень свихнулся, либо так сильно заботился о своей подруге, что один не принятый звонок давал ему повод подумать, что что-то случилось. Экран мобильного выключился, и брюнет усмехнулся. Тупая боль в голове тут же откликнулась. Позвать Сакуру в подобное место было, наверное, худшей идеей в его жизни. Попасть под наркотический дождь отнюдь не входило в его планы (хотя он прекрасно был осведомлён обо всём, что происходит в клубе). Всё же затащить девушку в постель, сперва напоив её, да ещё и отомстить брату — это, да, он несомненно хотел и непременно сделал бы, если бы не одно «но». Поступив так, он навсегда остался бы отбросом, не достойным не то, что Сакуры, а любой другой девушки в принципе. Как же ему хотелось отмотать время назад. Нет, не на пару часов. На несколько месяцев. И прожить их заново. Только не жениться на нелюбимой, не заключать тот контракт, не упускать девушку своей мечты… После того, что случилось, она вряд ли сможет когда-нибудь ему доверять. Но хотя бы одну ошибку он сможет исправить: бумаги о разводе были готовы и ожидали лишь подписей супругов. Узнав об измене мужа, Ино не стала долго раздумывать и послала его к чёрту, как только пришла в себя и была в состоянии закатить сцену: вещи Учихи полетели вниз с балкона, включая ноутбук и важные документы, а соседи этой пары очень и очень долго выслушивали гневные тирады блондинки о том, какой Саске «му…» и «ко…». Теперь он навсегда запомнит то, до чего же стыдно потом собирать эти самые вещи с земли, выдерживать осуждающие взгляды и реплики в свою сторону. Подумать только, эта женщина и без того сумела «приукрасить» их семейную жизнь, заставив Саске сотню раз пожалеть о том, что он женился (да что уж там женился — появился на свет!), а теперь сама поставила эту огромную, жирную точку в её конце, оставив последнее слово за собой. И почему он сам не сделал этого раньше?.. Размышления Саске прервали сильные и настойчивые удары в дверь. О, защитничек объявился. Сейчас будет дверь выламывать. Скрестив руки на груди, брюнет устроился поудобнее, чтобы понаблюдать за представлением. Стук продолжался некоторое время. Блондин упорствовал. Не отступал. Потом затих. Секунда… Две… Три… Ну сейчас точно разбежится — и с ходу врежется в дверь. Тишину нарушил звон ключей вперемешку с непечатными ругательствами, и Саске даже немного расстроился, что его шуточные ожидания не оправдались. Проникнув в квартиру с помощью собственных ключей, Наруто замер на пороге от удивления, увидев Учиху. Он ожидал увидеть кого угодно, но только не его. — Где Сакура? — зашипел блондин, стремительно сокращая между ними расстояние. — В своей комнате в полном по… — не успел он ответить, как Узумаки ударил его кулаком что есть сил. Да так, что Учиха услышал, как хрустнула его собственная челюсть. Или это были пальцы Наруто? Благо, брюнет всё это время опирался на столешницу: она-то и спасла его от последующего падения на пол. Голубоглазый рванул в спальню девушки и сходу распахнул дверь. — Я же говорил, — спокойно проговорил Саске. Убедившись, что Сакура просто спала, Наруто закрыл дверь, однако увиденное его всё равно не удовлетворило. Он не мог этого объяснить, но его не покидало ощущение, что происходило нечто неладное. — Что ты здесь делаешь? — Проводил Сакуру домой. И как раз собирался уходить, — Учиха неспешно направился к выходу. — Как ты объяснишь то, что её видели в неадекватном состоянии в компании какого-то непонятного темноволосого типа, что затащил её в машину и увёз неизвестно куда? Саске остановился. Его слегка позабавила такая интерпретация случившегося. Наверное, именно так это и выглядело со стороны. — «Непонятный темноволосый тип» — это я, как ты уже понял. Далее объяснять не нужно, всё и так очевидно. — Нет, ты уж потрудись. Почему, как только ты оказываешься рядом с Сакурой, с ней обязательно что-нибудь случается? — Во-первых, ничего не случилось. Во-вторых, она взрослая девочка, и сама может решать, куда ей ходить и с кем, не дожидаясь твоего одобрения. Будь добр, избавься от синдрома мамочки и прекрати преувеличивать своё значение в её жизни. Учиха открыл входную дверь и столкнулся с Ино, которая как раз собиралась стучаться. Несколько секунд замешательства. Блондинка опомнилась первой: — Козёл! А ну пусти! — она толкнула его в грудь и протиснулась в квартиру. — Где Сакура? Наруто?! И ты тут? Да что здесь вообще происходит? — Вечеринка по случаю нашего развода! — воскликнул Саске. — Присоединяйся. Мы как раз тебя и ждали. — Не смешно, — буркнула девушка, скрестив руки на груди. — Вы двое, не могли бы вы… — начал было Наруто, как его прервал внезапный хлопок, раздавшийся из комнаты музыкантши. Мужчина тут же распахнул дверь и включил свет, стараясь как можно скорее оценить ситуацию. Следом за ним вбежали и супруги. Харуно сидела на полу, затуманенным взглядом смотря на свои окровавленные ладони и пальцы, а прямо у её ног лежали осколки теперь уже бывшей французской вазы в стиле модерн. Должно быть, девушку разбудили голоса друзей, и она решила пойти на шум, однако не удержала равновесие и задела этот самый антикварный сосуд. Появлению друзей пианистка ничуть не удивилась: замутнённое сознание выдавало такие же мутные и неразборчивые картинки. Кто-то вызывал «скорую», кто-то старался привести её в чувства. А кто-то молча жалел, что эти прекрасные руки ещё долгое время не смогут касаться клавиш фортепиано.